ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ПОНЯТИЯ «ОБХОД ЗАКОНА» В ДОГОВОРНОМ ПРАВЕ
Е. Б. ОВДИЕНКО
Овдиенко Евгений Борисович, директор Северо-Кавказского филиала ФГБОУ ВПО «Российская академия правосудия», кандидат юридических наук.
В статье исследуется понятие «обход закона» применительно к договорному праву. Автор находит, что прямое заимствование категории «обход закона» в договорном праве может оцениваться неоднозначно. Фрагментарное закрепление в действующем ГК указанной категории указывает на пробел законодательства. «Обходные» схемы все чаще становятся одной из причин использования права во вред другим участникам оборота и при этом не распознаются с точки зрения ст. 170 ГК РФ.
Ключевые слова: обход закона, действия во вред контрагенту, притворная сделка, запрет дарения между коммерческими организациями, обход преимущественного права, недобросовестное использование субъективного права.
General characteristic of the notion of «circumvention of the law» in contract law E. B. Ovdienko
Ovdienko E. B., candidate of juridical sciences, Director of the North-Caucasian Branch of the Federal Budgetary State Educational Institution of Higher Professional Education «Russian Academy of Sciences».
This article examines the concept of «circumvention of the law» with respect to Treaty law. The author finds that the direct loan category «circumvention of the law» Treaty law can be estimated ambiguously. Fragmentary reflected in the active Ledger specified category indicates a regulatory gap. «Roundabout» schemes increasingly become one of the causes of use rights to the damage of other participants in circulation and are not recognized in terms of Art. 170 of the Civil Code.
Key words: circumvention of the law, actions harmful to the counterparty, the feigned deal, prohibition of gift between commercial organizations, v bypassing the preemptive right, the fraudulent use of subjective rights.
В новой редакции ст. 10 ГК РФ законодатель вводит понятие «обход закона»: «Не допускаются осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом)». При этом совершение действий в «обход закона» воспринимается им как одна из форм злоупотребления правом. Такие действия не порождают желаемых субъектами последствий и не подлежат правовой защите. Весьма актуальным представляется более детальное рассмотрение содержания понятия «обход закона» применительно к договорным обязательствам. Сразу оговоримся, что понятие «обход закона» не является чем-то новым. Если обратиться к самым первым истокам этого явления, то о термине «обход закона» с помощью, например, подмены субъекта права упоминал еще древнеримский юрист Ульпиан: «Если кому-то запрещено совершать что-либо от своего имени, то он не должен делать этого через подставное лицо. И поэтому, если декурион под именем другого, подставного лица возделывает государственные имения, которые декурионам согласно законам не дозволено брать в аренду, то они у него отбираются как незаконно используемые» <1>. Ульпиану также принадлежит высказывание о том, что если опекун «купил вещь подопечного через посредство подставного лица, то купля не имеет никакой силы, так как сделка не рассматривается как совершенная добросовестно» <2>. Отличал Ульпиан в обходе закона и недобросовестную подмену предмета сделки. ——————————— <1> Дигесты Юстиниана / Пер. с лат. Т. VII. Полутом 2. М.: Статут, 2005. С. 415. <2> Дигесты Юстиниана / Пер. с лат. Т. IV. М.: Статут, 2004. С. 653.
Им же сделана попытка дать общее определение исследуемому термину: «Обход же закона бывает тогда, когда закон хотя и не желает, чтобы что-либо было совершено, однако не запрещает совершению этого, и это совершается; и как отличается сказанное от задуманного, так различаются обход закона с тем, что совершено против закона» <3>. Павел, другой древнеримский юрист, в этом же русле уточнял, что «поступает в обход закона тот, кто, сохраняя слова закона, обходит его смысл» <4>. ——————————— <3> Там же. С. 113. <4> Там же.
Исследователь римского права Ю. Барон в отношении обходных сделок отмечал: «Если содержанием сделки поставлено что-либо невозможное, то сделка ничтожна; то же относится к сделке, запрещенной нравственным законом; к сделке, запрещенной положительной нормою права, это начало применяться может только в том случае, если норма есть lex perfecta, то же относится к сделкам, совершенным с целью обойти запретительный закон, т. е. основанное на ложном буквальном толковании закона устроение дела так, чтобы оно не подходило под закон, признается недействительным; поэтому если супруги для совершения (запрещенного между супругами) дарения разводятся и, совершив дарение, опять заключают брак, то дарение ничтожно» <5>. ——————————— <5> См.: Барон Ю. Система римского гражданского права / Пер. Л. Петражицкого. Кн. I: Общая часть. СПб., 1909. С. 139.
Итак, древнеримские юристы разделяли простое нарушение закона от имитации его соблюдения, т. е. случаи, когда недобросовестные лица, зная о запрете к совершению какого-либо действия (сделки), находят тем не менее такие правовые способы (формы) достижения своих целей, которые лишь выглядят легитимно, но в действительности по совокупности ряда признаков, выдающих реальную цель, могут быть квалифицированы как направленные в обход действующего запрета (правила). Этот термин не кажется новым и в современном праве — он часто встречается в лексиконе коллизионистов. Суть обхода закона в международном частном праве такова: субъекты отношений заранее готовятся к тому, что суду или иному правоприменителю придется применять коллизионную норму для регулирования их отношений, и с этой целью ими создается удобная «оговорка-привязка». Скажем, если в коллизионной норме содержится принцип «закон места совершения сделки», стороны заранее продумывают, в каком государстве ее лучше совершить, нормы какого суверена будут лояльнее, терпимее или пробельнее. Использование подобных оговорок планируется с целью оказания определенного материально-правового воздействия на отношения сторон, т. е., другими словами, это фактические действия сторон по созданию «искусственного» иностранного элемента, в том числе путем привлечения специально созданных для данной сделки иностранных юридических лиц <6>. ——————————— <6> См. подробнее: Поротикова О. А. Проблема злоупотребления субъективным гражданским правом. М.: Волтерс Клувер, 2008. § 4. Гл. 4.
В западноевропейском современном праве установлена презумпция о том, что адресат права должен с достаточной четкостью распознавать в самом законе свои обеспеченные европейским законодательством права, к которым также относится закрепленная в европейских директивах защита от обхода закона. Некоторые страны СНГ, такие, как Белоруссия, Казахстан, Киргизия, Узбекистан, также закрепили свое отрицательное отношение к обходу закона в международном частном праве дословно одинаковой формулировкой, заимствованной из ст. 1198 модельного Гражданского кодекса для стран СНГ <7>: «Недействительны соглашения и иные действия участников отношений, регулируемых настоящим Кодексом, направленные на то, чтобы в обход правил настоящего раздела о подлежащем применению праве подчинить соответствующие отношения иному праву. В этом случае применяется право соответствующего государства, подлежащее применению в соответствии с настоящим разделом» <8>. ——————————— <7> См.: Гражданский кодекс. Модель. Рекомендательный законодательный акт для Содружества Независимых Государств. Часть третья. Принят Межпарламентской Ассамблеей государств — участников СНГ 17 февраля 1996 г. // Приложение к информационному бюллетеню. Межпарламентская Ассамблея государств — участников СНГ. 1996. N 10. С. 3 — 84. <8> См. также, напр.: ст. 1097 Гражданского кодекса Белоруссии 1998 г., ст. 1088 Гражданского кодекса Казахстана 1999 г., ст. 1171 Гражданского кодекса Киргизии 1998 г., ст. 1162 Гражданского кодекса Узбекистана 1996 г. // Международное частное право: Иностранное законодательство. М., 2000 (серия «Современное зарубежное и международное частное право»).
Тем не менее как в практическом, так и в теоретическом плане не прекращаются споры о месте термина «обход закона» в системе понятий гражданского права. Запрет на обход закона в российском гражданском праве появился впервые в ст. 30 ГК РСФСР 1922 г.: «Недействительна сделка, совершенная с целью, противной закону или в обход закона, а равно сделка, направленная к явному ущербу для государства». При этом ст. 30 ГК РСФСР часто применялась со ссылкой на ст. 1 и 4 Кодекса, кладущие в основу гражданской правоспособности «социально-хозяйственное назначение» и «цель развития производительных сил страны» <9>. ——————————— <9> См.: Определение ГКК ВС РСФСР. 1925. Вып. II. С. 187.
По мнению Я. А. Канторовича, в силу ст. 1 и 4 ГК «каждое действие, каждая сделка в области оборота, которые прямо не содействуют развитию производительных сил, могут быть опорочены как осуществляемые в противоречии с социально-хозяйственным назначением прав, вытекающих из этих действий и сделок» <10>. Под этим лозунгом в жилищной сфере изымались излишки жилой площади, используемой под склад или сдававшейся внаем, т. е. не в соответствии «с общественно-хозяйственным назначением». Следует согласиться с утверждением В. Ф. Маслова о том, что применение ст. 1, 4, 30 ГК 1922 г. «всегда и во всех случаях означает лишение собственника его права на имущество» <11>. Таким образом, хотя по своей юридической конструкции норма ст. 30 ГК РСФСР 1922 г. охватывала лишь некоторые случаи обхода закона, на практике же использовалась как жестокий инструмент классовой борьбы, не имеющий никакого отношения к проблеме обхода закона. ——————————— <10> Канторович Я. А. Имущественные права граждан СССР. Л., 1925. С. 24. <11> См.: Маслов В. Ф. Осуществление и защита права личной собственности в СССР. М., 1961. С. 43.
В 1964 г. был принят новый ГК РСФСР, в котором уже отсутствовала классификация противозаконных сделок, среди которых выделялись сделки в обход закона. Но вопрос о сделках в обход закона не ушел из научной дискуссии. Например, О. С. Иоффе после принятия этого Кодекса указал, что из-за отсутствия классификации противозаконных сделок «…не следует, что она утратила также теоретическое значение и лишена какого бы то ни было практического смысла. Напротив, проводимое в теории различие между сделками этих видов позволит и на практике не забывать о том, что противозаконны не только сделки, с очевидностью нарушающие закон, но и такие, незаконность которых тщательно замаскирована или заключается в явной ущербности для интересов государства и общества» <12>. ——————————— <12> Иоффе О. С., Толстой Ю. К. Новый ГК РСФСР. Л.: Изд-во ЛГУ, 1965. С. 61.
В действующем ГК РФ термин «обход закона», за исключением ст. 10, пока нигде не встречается, но в практическом плане указанный случай фрагментарно предусмотрен ст. 170 ГК РФ и квалифицируется как притворная сделка. Тем не менее «обходные» схемы все чаще становятся одной из причин использования права во вред другим участникам оборота и при этом не распознаются с точки зрения ст. 170 ГК РФ. Так, например, ст. 93 ГК РФ не позволяет участникам общества с ограниченной ответственностью продавать свои доли, предварительно не предложив их купить остальным участникам общества. «Поскольку нельзя продавать, рассуждает российский юрист, то можно дарить» <13>. И под видом дарения эти доли все равно отчуждаются в обход установленного правила. Здравая норма ГК, рассчитанная на защиту общества (предприятия) в целом, практически блокирована возможностью ее обхода. ——————————— <13> См. подробнее: Волков А. В. Принцип недопустимости злоупотребления гражданскими правами в законодательстве и судебной практике (анализ более 250 судебных дел о злоупотреблении правом). М.: Волтерс Клувер, 2011.
Прямой нормой, направленной на предотвращение злоупотреблений в предпринимательских отношениях, является и п. 4 ч. 1 ст. 575 ГК РФ, устанавливающий запрет дарения в отношениях между коммерческими организациями, от имени малолетних и недееспособных граждан, а также врачам, государственным служащим. Логика законодателя понятна: дарение — это такое действие одного лица в отношении другого, которое влечет за собой не только обязательное увеличение имущества последнего, но и одновременно соответствующее ему обязательное уменьшение имущества первого. Поэтому нельзя усмотреть элемент дарения, например, в договоре безвозмездного пользования имуществом (ссуды), так как по этому договору ссудополучатель хотя и получает имущественную выгоду, но эта выгода состоит не в фактическом увеличении его имущества, а лишь в сбережении возможного расхода, а у ссудодателя нет фактического уменьшения имущества, а имеется лишь неполучение возможного дохода. Однако если подобная «ссуда» заключена сроком, например, на 50 лет, при том что срок использования имущества составляет максимум 20 лет, то встает серьезный вопрос об обходе установленных ограничений. Итак, в современном гражданском праве обход закона — это собирательное понятие, термин, который включает в себя «обход преимущественного права», «обход порядка, процедуры, установленных требований, нормы, правил», «обход прав акционеров», «обход очереди кредиторов», «обход ограничений» и т. д. Из скупых юридических источников по вопросу обхода закона тем не менее можно выделить следующие теоретические позиции на счет этого феномена. Во-первых, договоры, совершенные в обход закона, всегда являются разновидностями притворных сделок и, соответственно, ничтожны. Так полагал, например, Д. И. Мейер, который определял это деяние как уклонение от нормального порядка: «В отдельном случае закон запрещает известное действие; чтобы достигнуть его результатов, совершаете притворное действие, законом прямо не запрещенное» <14>. ——————————— <14> Мейер Д. И. О юридических вымыслах и предположениях, о скрытых и притворных действиях // Избранные произведения по гражданскому праву. М.: ЦентрЮрИнфоР, 2003. С. 146.
К. И. Скловский, по-видимому, также приравнивает сделки в обход закона к притворным сделкам. Так, рассматривая вопрос о правомерности совершения сделок, в результате которых без применения законодательства о приватизации происходит смена государственной (муниципальной) собственности на частную, ученый пишет: «Конечно, если возник спор, суд обязан проверить, не совершена ли конкретная сделка в обход законодательства о приватизации. Если такое заявление подтвердится, то такой договор будет ничтожным в силу п. 2 ст. 170 ГК как притворная сделка» <15>. ——————————— <15> Скловский К. И. Применение гражданского законодательства о собственности и владении. Практические вопросы. М.: Статут, 2004.
Впрочем, ряд авторов полагают, что обход закона может совершаться не только через притворность, но и любыми другими недобросовестными действиями либо их совокупностью <16>. ——————————— <16> См.: Егоров Ю. Недействительность противозаконных по содержанию сделок // Законность. 2004. N 6; Суханов Е. А. Антисоциальные сделки в науке и практике // ЭЖ-Юрист. 2005. N 8.
И. С. Перетерский, придерживаясь близкой позиции, уточнил, что «сделка признается совершенной в обход закона, когда она по своему содержанию соответствует закону, но в результате этой сделки, в ее совокупности с иными обстоятельствами, возникает положение, находящееся в несоответствии с законом… (не следует смешивать со сделками в обход закона «прикрытую сделку», т. е. совершение незаконной сделки под видом законной; в этих случаях применяются правила, относящиеся к той сделке, которая имелась в виду в действительности, — и сделка является просто противозаконной…)» <17>. ——————————— <17> Перетерский И. С. Гражданский кодекс РСФСР: Научный комментарий. Вып. V: Сделки, договоры. М., 1929. С. 18.
Во-вторых, обойти закон возможно также с помощью фидуциарных сделок (т. е. с использованием подставных лиц) или мнимых (фиктивных) сделок. Так, например, Н. Г. Вавин определяет понятие сделки, совершенной в обход закона, следующим образом: «Сделка должна считаться совершенной в обход закона, когда она имеет своею целью привести окольными путями к последствиям, которые стоят в противоречии с законом» <18>. В. А. Рясенцев ряд обходных сделок также относил к мнимым, т. е. фиктивным, отмечая, что сделка в обход закона «по своему содержанию не идет вразрез с законом. Непосредственная цель сделки (ее основание) ему не противоречит. Однако лицо, совершающее сделку, стремится к результату, находящемуся за пределами ее прямых юридических последствий и являющемуся противозаконным» <19>. ——————————— <18> Вавин Н. Г. Ничтожные сделки (ст. 30 ГК РСФСР и УССР и последствия ее нарушения). М., 1926. С. 9 — 10. <19> Рясенцев В. А. Лекции на тему «Сделки по советскому гражданскому праву» (1-я и 2-я) (для студентов ВЮЗИ). М., 1951. С. 24.
В российской современной экономической жизни «обход закона» с помощью фидуциарных сделок получил широчайшее распространение, чаще всего через покупку имущества на родственников госчиновников либо путем перевода на них результатов своей предпринимательской деятельности. Все это происходит на фоне отказа России присоединиться к Европейской конвенции о борьбе с коррупцией вследствие якобы «особого» менталитета россиян. Трудно предположить, что введение в действие новой редакции ст. 10 ГК РФ положит предел указанным злоупотреблениям депутатов и чиновников, скорее «пытливые» российские умы выработают новые схемы увода имущества из-под государственного контроля. В. В. Витрянский указывает, что сделки, совершенные в обход закона, следует квалифицировать как сделки, не соответствующие требованиям закона (ст. 168 ГК РФ) <20>. ——————————— <20> См.: ГК России. Проблемы. Теория. Практика // Сборник памяти С. А. Хохлова / Отв. ред. А. Л. Маковский. М.: МЦФЭР, 1998. С. 150.
Итак, как правило, под обходом закона понимают обход какого-либо установленного, т. е. действующего, конкретного запрета (например, обход закона в международном частном праве может априори применяться только там, где обходятся императивные нормы); редко встречается использование характеристики «обход закона» в отношении диспозитивных норм (которых, кстати, в ГК РФ большинство). Выявить место обхода закона в составе гражданских правонарушений нагляднее всего можно в контексте доктрины о злоупотреблении правом. Поэтому необходимо обратиться не к непосредственному, а к контекстуальному (родовому) смыслу этого термина, т. е. к основным признакам злоупотребления правом. Статья 10 ГК РФ как норма прямого действия работает только в ситуации правовой неопределенности, когда либо отсутствует соответствующая специальная норма права, регулирующая возникший казус, либо специальная действующая норма права не способна в силу своего юридического содержания (формализма, ошибок, пробелов) качественно разрешить стоящую перед ней задачу. В системе норм гражданского права ст. 10 ГК РФ относится к высшей иерархии, поскольку отвечает за пресечение противосистемной эксплуатации норм права и в своем толковании базируется во многом на философских категориях «свободы», «справедливости», «равенства», «добросовестности», «разумности» и т. п. Равным образом обход закона появляется в той ситуации, когда нет специальной императивной нормы, устанавливающей конкретный запрет, либо если последняя своим смыслом не покрывает возможные случаи ее обмана (обхода). Поэтому, если обход закона совершается посредством притворной сделки, то квалифицировать ее как «обходную» не имеет смысла, поскольку в этом случае должна адекватно работать ст. 170 ГК РФ. Но если ст. 170 ГК РФ по каким-то причинам не может применяться в конкретном случае, то при определенных признаках можно говорить прямо об обходе закона. Итак, обход закона — это правонарушение, проявляющееся в буквальном использовании лицом норм права в ущерб их внутреннему смыслу и назначению в системе права. При этом нарушитель понимает, что он односторонне пользуется узким, ущербным толкованием нормы, намеренно оставляя за своим взором реальное, т. е. логическое, диалектическое, целевое, ценностное юридическое содержание нормы права. Подобная ситуация характеризуется недобросовестностью, нечестностью, лицемерностью управомоченного лица. Таким образом, лицо, обходящее закон, отменяет для себя общепринятое значение действующего в обществе запрета и прикрывает, маскирует эти действия своим собственным толкованием и соответствующими сделками (а иногда и целым каскадом сделок). Санкция ст. 10 ГК РФ (отказ в защите права) по-своему уникальна и работает на «верхнем» этаже охранительных гражданско-правовых мер: там, откуда просматривается не только созданное правовое отношение, но и ситуация, когда само конкретное правовое отношение, будучи вырванным из общего контекста гражданского права, в условиях правовой неопределенности становится средством для достижения лицом своей эгоистической, скрытой, незаконной цели. При обходе закона отказ в защите права служит системной охранной мерой (санкцией), т. е. своеобразной защитой от злоупотреблений субъектов с помощью средств самого гражданского права. Так, например, принцип свободы договора в общем виде изложен в ст. 421 ГК РФ. Высокая абстрактность этой нормы является самым распространенным средством для обхода действующих норм и правил. Под флагом свободы договора процветает, прежде всего, латентный обход закона. Связано это не с пороками ст. 421 ГК РФ (она изложена близко к идеалу), а в первую очередь с личными пороками лиц, ею злоупотребляющих. Однако естественный формализм, абстрактность, некоторая декларативность дают повод для частого использования ст. 421 ГК РФ в обходных схемах. Большинство противозаконных сделок заключаются именно со ссылкой на свободу договорных отношений. При этом субъекты злоупотреблений намеренно игнорируют п. 1 ст. 422 ГК РФ, который устанавливает, что договор должен соответствовать обязательным для сторон правилам, установленным законом и иными правовыми актами (императивным нормам), действующим в момент его заключения. Одной из таких императивных норм является ст. 10 ГК РФ, вводящая специальные пределы правоосуществления, в том числе и в случаях заключения договора, поскольку это тоже акт правоосуществления, а не только элемент реализации праводееспособности. Объективные грамматические недостатки, смысловые ошибки, пробелы, противоречия, системные «пробоины», содержащиеся в нормах гражданского права, ведут к искажению воли законодателя. За эти ошибки отвечает сам законодатель. Преодолеваются подобные пороки либо путем внесения изменений в законодательные акты (совершенствование), либо путем официального или неофициального толкования в процессе правоприменения, и, кроме того, они преодолеваются с помощью санкций ст. 10 ГК РФ в случаях недобросовестного правопользования. С этой точки зрения об обходе закона в чистом виде говорить нельзя, потому что закон (норма права) не обходится, а непосредственно используется в качестве предмета злоупотребления. При этом используется не столько сама норма права, сколько заключенные в ней или связанные с ней недостатки. Отталкиваясь от основных квалифицирующих признаков такого правонарушения, как злоупотребление правом, и с учетом выявленных сущностных особенностей для обхода закона синтезируем следующее определение исследуемому явлению: обход закона — это намеренное использование недобросовестными лицами одной или нескольких сделок (либо их условий) с целью избегания урегулированного нормами права воздействия на их фактические правоотношения. При этом речь может идти и о притворности, и о мнимости, и о фиктивности подобных действий, прямо не нарушающих конкретных запретных или обязывающих норм права, но в совокупности направленных на их обход.
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
1. Барон Ю. Система римского гражданского права / Пер. Л. Петражицкого. Кн. I: Общая часть. СПб., 1909. 2. Вавин Н. Г. Ничтожные сделки (ст. 30 ГК РСФСР и УССР и последствия ее нарушения). М., 1926. 3. Волков А. В. Принцип недопустимости злоупотребления гражданскими правами в законодательстве и судебной практике (анализ более 250 судебных дел о злоупотреблении правом). М.: Волтерс Клувер, 2011. 4. ГК России. Проблемы. Теория. Практика // Сборник памяти С. А. Хохлова / Отв. ред. А. Л. Маковский. М.: МЦФЭР, 1998. 5. Гражданский кодекс. Модель. Рекомендательный законодательный акт для Содружества Независимых Государств. Часть третья. Принят Межпарламентской Ассамблеей государств — участников СНГ 17 февраля 1996 г. // Приложение к информационному бюллетеню. Межпарламентская Ассамблея государств — участников СНГ. 1996. N 10. 6. Дигесты Юстиниана / Пер. с лат. Т. IV. М.: Статут, 2004. 7. Дигесты Юстиниана / Пер. с лат. Т. VII. Полутом 2. М.: Статут, 2005. 8. Егоров Ю. Недействительность противозаконных по содержанию сделок // Законность. 2004. N 6; Суханов Е. А. Антисоциальные сделки в науке и практике // ЭЖ-Юрист. 2005. N 8. 9. Иоффе О. С., Толстой Ю. К. Новый ГК РСФСР. Л.: Изд-во ЛГУ, 1965. С. 61. 10. Канторович Я. А. Имущественные права граждан СССР. Л., 1925. С. 24. 11. Маслов В. Ф. Осуществление и защита права личной собственности в СССР. М., 1961. 12. Мейер Д. И. О юридических вымыслах и предположениях, о скрытых и притворных действиях // Избранные произведения по гражданскому праву. М.: ЦентрЮрИнфоР, 2003. 13. Определение ГКК ВС РСФСР. 1925. Вып. II. С. 187. 14. Перетерский И. С. Гражданский кодекс РСФСР: Научный комментарий. Вып. V: Сделки, договоры. М., 1929. 15. Поротикова О. А. Проблема злоупотребления субъективным гражданским правом. М.: Волтерс Клувер, 2008. § 4. Гл. 4. 16. Рясенцев В. А. Лекции на тему «Сделки по советскому гражданскому праву» (1-я и 2-я) (для студентов ВЮЗИ). М., 1951. 17. Скловский К. И. Применение гражданского законодательства о собственности и владении. Практические вопросы. М.: Статут, 2004. 18. Статья 1097 Гражданского кодекса Белоруссии 1998 г., ст. 1088 Гражданского кодекса Казахстана 1999 г., ст. 1171 Гражданского кодекса Киргизии 1998 г., ст. 1162 Гражданского кодекса Узбекистана 1996 г. // Международное частное право: Иностранное законодательство. М., 2000 (серия «Современное зарубежное и международное частное право»).
