(Соболь И. А.) («История государства и права», 2011, N 12)
ИДЕЯ ОХРАНЫ ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНЫХ ПРАВ В АНТИЧНОМ МИРЕ <*>
И. А. СОБОЛЬ
——————————— <*> Sobol’ I. A. Idea of protection of intellectual rights in ancient world.
Соболь Игорь Александрович, аспирант кафедры теории и истории государства и права юридического факультета Нижегородского государственного университета им. Н. И. Лобачевского.
В рамках данной статьи автор исследует основные философские и правовые идеи, оказавшие значительное влияние на становление правовой охраны прав на результаты интеллектуальной деятельности, а также основные источники права античного мира.
Ключевые слова: история, античность, интеллектуальные права, телесные и бестелесные вещи, иск actio servi corrupti.
Author examines main philosophical and judicial concepts, that essentially predetermined establishing of the legal protection of rights to intellectual activity results, as well as basic legal sources of the antiquity.
Российские дореволюционные юристы считали безосновательными попытки некоторых исследователей отыскать истоки правового регулирования интеллектуальной собственности в Античности. Причина этого, по словам А. А. Пиленко, крылась в том, что система производства в античных государствах основывалась на рабском труде, презрение к которому не могло создать потребность в защите его результатов: «Рабу нет расчета делать изобретения: сколько бы он ни утруждал себя особым прилежанием, особым старанием усовершенствовать производимую им работу, он не может надеяться на какое-то добавочное вознаграждение от своего собственника» <1>. И. А. Покровский писал, что «в римском праве, этом столь культурном и развитом праве, духовная сторона человеческой личности нашла себе только очень слабое и поверхностное отображение» <2>. ——————————— <1> Пиленко А. А. Право изобретателя. 2-е изд., испр. и доп. М.: Статут, 2005. С. 114. <2> Покровский И. А. Основные проблемы гражданского права. Классика российской цивилистики. М.: Статут, 2004 // «КонсультантПлюс».
Однако американские исследователи Р. П. Мерджес, П. С. Менелл и М. А. Лемли приводят аргументы против этого тезиса. «Первое письменное упоминание о патентном праве, похоже, находится в аристотелевской «Политике», созданной в 4 веке до н. э.» <3>. В ходе обсуждения различных версий лучшего государственного устройства Аристотель отмечает предложение Гипподама Милетского. По Аристотелю, Гипподам предусмотрел систему вознаграждений для тех, кто открывает вещи, полезные для государства. Аристотель пишет, что Гипподам «устанавливает закон относительно тех, кто придумывает что-либо полезное для государства: они должны получать почести» <4>. ——————————— <3> Merges, Robert P. Intellectual property in the new technological age / Robert P. Merges, Peter S. Menell, Mark A. Lemley. 2nd ed, Aspen Law & Business. New York, 2000. P. 123. <4> Аристотель. Политика. Афинская полития / Предисл. Е. И. Темнова. М.: Мысль, 1997. С. 76.
Аристотель счел эту идею ошибочной, ведущей к нестабильности. Правда, причина этого, по Аристотелю, не в сути идеи «почестей за новшества». Он пишет: «Что касается предложения о необходимости оказывать какой-либо почет тем, кто придумал что-нибудь полезное для государства, то на этот счет небезопасно вводить узаконение… Дело в том, что некоторые колеблются, вредно или полезно для государства изменять отеческие законы, даже в том случае, если какой-нибудь новый закон оказывается лучше существующего. Может оказаться, что кто-нибудь, будто бы ради общего блага, внесет предложение об отмене законов или государственного устройства» <5>. Таким образом, Аристотель считает новшества в целом вредными, по принципу «лучшее враг хорошего», особенно в вопросах государства и права. Однако тот же самый Аристотель в другом своем произведении «Никомахова этика» писал: «…если вы хотите большего от чего-то — вознаградите это, если вы хотите меньшего от чего-то — покарайте это» <6>. ——————————— <5> Там же. С. 78. <6> Цит. по: Novak M. The Fire Of Invention The Fuel of Interest On Intellectual Property. Washington, D. C.: The AEI Press, 1996. Р. 29.
Нельзя обойти стороной и платоновский объективный идеализм. В своих онтологических размышлениях он приходит к выводу, что бытием в подлинном смысле слова можно назвать только мир идей (эйдосов). Идеи первичны по отношению к материи. «Эйдос», «идея» — это образец каждой вещи. «Идеи — это и есть те сущности, которые душа созерцает сама по себе. Идеи — это результат диалога души с самой собой. Это результат длительного восхождения души от чувственных предметов к занебесным сущностям. Чувственный мир только подталкивает душу к пробуждению подлинного знания — знанию идей» <7>. Порядок и меру вносит в мир разум — демиург. Таким образом, весь мир представляет собой результат творчества, в котором идеальное первично и составляет истинное бытие. Таким образом, Платон, утверждая бытие идей и творимости мира, внес значительный вклад в формирование понимания прав на нематериальные объекты, отделив мир идей от материи, что весьма важно для результатов интеллектуальной деятельности, которые по своей сути являются нематериальным результатом творческого труда. ——————————— <7> История философии: Учебник для высших учебных заведений / Под ред. В. П. Кохановского, В. П. Яковлева. Ростов-на-Дону: Феникс, 2002. С. 79.
Существенное влияние на становление идеи охраны нематериальных благ оказали римские юристы, предложившие классификацию вещей на телесные (res corporales) и бестелесные (res incorporales). Уже в Институциях Гая отмечалось: «…некоторые вещи суть телесные, физические, другие бестелесные, идеальные» (§ 12, вторая книга Институций, § 1 Титула VIII книги первой Дигест Юстиниана). Телесные вещи — это те, которые могут быть осязаемы, как то: земля, раб, платье, золото, серебро и, наконец, бесчисленные другие вещи» (§ 13, вторая книга Институций, § 1 Титула VIII книги первой Дигест Юстиниана) <8>. «Бестелесные вещи — те, которые не могут быть осязаемы; таковы те вещи, которые заключаются в праве, состоят из права, являются правами» <9>. ——————————— <8> Гай. Институции (книга II) / Пер. с лат. Ф. Дыдынского; под ред. В. А. Савельева, Л. Л. Кофанова. М.: Юристъ, 1997; URL: http://ancientrome. ru. <9> Дигесты Юстиниана / Пер. с лат.; отв. ред. Л. Л. Кофанов. М.: Статут, 2002. Т. I. С. 143.
На современном этапе такое разделение, возможно, покажется неоправданным, бесполезным, даже архаичным. Ведь бестелесными являются и безналичные деньги, и ценные бумаги, и нематериальные блага (жизнь, здоровье, доброе имя и др.). Некоторые современные исследователи относят к ним, в частности, электроэнергию, газ, имущественный комплекс предприятия. А. Н. Лысенко указывает, что «несмотря на довольно частое использование этих категорий в литературе, они так и остаются яркими абстракциями, не имеющими под собой исчерпывающего правового содержания. Порой даже теоретики концепции «бестелесных вещей» оказываются в тупике при необходимости определить содержание этого термина» <10>. Однако для римской юриспруденции разделение вещей на телесные (corporales), которые можно осязать, и бестелесные (incorporales), которые осязать нельзя, стало одним из базовых. ——————————— <10> Лысенко А. Н. «Бестелесные вещи» в гражданском праве: подходы к определению содержания // URL: http://www. hr-portal. ru.
Значение концепции такого деления вещей проявляется в первую очередь в трех аспектах: 1. Осознание и формально-юридическое закрепление существования нематериальных объектов, которые благодаря рассмотренной классификации получили возможность вовлекаться в оборот. На это обращал внимание известный юрист и политический деятель XIX в. К. П. Победоносцев: «…при общем отношении к человеку всех прав, входящих в состав его имущества, оказывается, что все эти права (из коих каждое имеет отдельный предмет свой), в свою очередь, служат, в смысле идеальном, предметами обладания для того лица, которому принадлежит имущество. В этом смысле всякое право, как вещное, так и личное, приобретает, относительно своего обладателя, объективность, которой не имеет, будучи взято само по себе в отдельности, представляется вещью, состоящей в обладании, предметом обладания. Таким образом, расширяется идеальное представление, соединяемое со словом «вещь», и в этом смысле римские юристы говорят о так называемых бестелесных вещах — res incorporales» <11>. ——————————— <11> Победоносцев К. П. Курс гражданского права. М.: Статут, 2002. Первая часть: Вотчинные права // «КонсультантПлюс» (URL: http://civil. consultant. ru).
2. Как следствие, расширяется предмет правового регулирования. Закрепляется правовая охрана нематериальных объектов. Р. Саватье отмечал, что это «абстрактные права, имеющие определенную стоимость, выраженную в деньгах. Это результат развития юридической техники… Юридико-технические абстракции потеснили телесные вещи. Реальные вещи выступают в юридической жизни только через посредство прав, которые осуществляются в отношении этих вещей, — это права вещные либо обязательственные… Каждое из этих прав может стать предметом сделки. С того момента, когда возникает возможность такой продажи, права становятся имуществом» <12>. ——————————— <12> Саватье Р. Теория обязательств. М.: Прогресс, 1972. С. 53 — 54.
3. Становится возможным выявить некоторую общность всех объектов права, а также отличия и, учитывая их, осуществлять правовое регулирование и правоприменительную деятельность более эффективно. В подтверждение этого И. Близнец и К. Леонтьев приводят следующее суждение: «Гай утверждает, что как нетелесная по определению «аристотелева сущность» телесной вещи, так и «идеальная сущность» нетелесной вещи могут быть охарактеризованы определенной совокупностью «нетелесных правовых признаков». Отсюда вытекала возможность нахождения общности между правомочиями собственника на телесные и нетелесные вещи с учетом особенностей, присущих последним, например, «очевидно, что передача не применяется к бестелесным вещам» <13>. ——————————— <13> Близнец И., Леонтьев К. «Нематериальные» теории интеллектуальной собственности // Интеллектуальная собственность: авторское право и смежные права. 2002. N 5. С. 14 — 22 // URL: http://www. copyright. ru.
Концепция выделения бестелесных вещей весьма дискуссионна в настоящее время. Так, например, М. К. Сулейманов утверждает: «Неверными являются утверждения о наличии так называемых бестелесных вещей (в частности, безналичные деньги, ценные бумаги и т. п.). В данном случае происходит смешение с понятием «имущество», которое шире, чем понятие «вещь», и включает в себя кроме вещей еще и обязательственные права. Поэтому, если на наличные деньги у субъекта возникает право собственности, то на безналичные деньги, находящиеся в банковском обороте, — обязательственное право требования» <14>. Д. Братусь занимает прямо противоположную позицию, считая необходимым «принятие Закона (модельного закона) «О бестелесных объектах» <15>. Однако вклад этой концепции в формирование основ теории прав на результаты интеллектуальной деятельности трудно переоценить. ——————————— <14> Цит. по: Братусь Д. Институт «бестелесных вещей» в гражданском праве // Юрист. 2004. N 2; Федеральный правовой портал. (URL: http://www. law. edu. ru). <15> Там же.
Древнеримской юриспруденции мы обязаны и зарождением идеи охраны таких объектов, которые сейчас бы мы назвали секретами производства, появилась в Римской империи. Римская судебная практика создала иск actio servi corrupti — дословно: иск за развращение раба. «Actio servi corrupti использовался для защиты рабовладельцев от лиц, которые могли подкупить или запугать рабов для раскрытия конфиденциальной деловой информации их хозяев. Право обязало таких лиц возместить рабовладельцу в двойном размере убытки, ставшие результатом разглашения», — отмечает исследователь Р. П. Мерджес <16>. Дигесты Юстиниана со ссылкой на древнеримского юриста Ульпиана приводят норму преторской практики: «…если будет заявлено, что некто чужого раба или чужую рабыню принял или убедил со злым умыслом (совершить) что-либо, отчего он или она сделались хуже, — против того я дам иск в двойном размере стоимости этого дела» <17>. ——————————— <16> Merges, Robert P. Intellectual property in the new technological age. P. 31 — 32. <17> Дигесты Юстиниана / Пер. с лат.; отв. ред. Л. Л. Кофанов. М.: Статут, 2003. Т. II. С. 575.
Е. В. Пассек отмечает, что сфера применения этого иска со временем расширилась: «Actio de servo corrupto… был распространен позже на те случаи, когда развращению подвергались свободные, подвластные домовладыке лица (filii filiaeve familias), причем подлежащая оплате сумма определялась усмотрением судьи» <18>. Подтверждение этому также можно найти в Дигестах. Так, в п. 17 Титула III Марциан указывал, что «иск, именуемый «об испорченном рабе», дается также и мужу против жены при нерасторгнутом браке, но ради благоволения к супружеству — в одинарном размере» <19>. ——————————— <18> Дигесты Юстиниана. Т. II. С. 579. <19> Там же. С. 585.
Американский ученый А. Шиллер настаивает, что, несмотря на то что «учеными отрицается, например, что римское государство вмешивалось в конкурентную деятельность частных предпринимателей» <20>, иск actio servi corrupti стал одним из самых первых способов защиты торговых секретов (ноу-хау). ——————————— <20> Schiller Arthur A. Trade Secrets and the Roman Law; The Actio Servi Corrupti // Columbia Law Review. Vol. 30. N 6 (Jun., 1930). P. 837 — 845; URL: http://www. jstor. org.
