ДОГОВОРНЫЕ ОГОВОРКИ, ОСВОБОЖДАЮЩИЕ ОТ ОТВЕТСТВЕННОСТИ,
В АНГЛОСАКСОНСКОМ ПРАВЕ
Р. И. ПЕЙЗАК
Пейзак Руслан Игоревич, аспирант кафедры теории и истории государства и права Кубанского государственного университета.
В статье рассматривается актуальная для англосаксонского права тема особых договорных оговорок, которая связана с основаниями освобождения от ответственности в договорных отношениях. Автор полагает, что в случае, когда оговорка основана на норме об освобождении от ответственности во всех случаях, кроме мошенничества, для снижения риска сторон необходимо введение системы страхования действий исполнителя.
Ключевые слова: англосаксонское право, основания освобождения от ответственности, договорные оговорки.
The paper considers relevant in the common law topic of special contractual clauses, which is associated with the bases exemption from liability in a contractual relationship. The author believes when a reservation is based on the law of indemnity, excepting fraud, to reduce the risk of the parties it is necessary to introduce the system of insurance of performer’ actions.
Key words: english-saxon law, the base exemption from liability, contractual clauses.
В английской правовой системе существует ряд нормативных положений, которые могут оказывать влияние на оговорки в договоре, связанные с освобождением от ответственности. Подобные оговорки — предмет таких документов, как Закон о недобросовестных условиях договора [1] (далее — UCTA 1977) и Закон о несправедливых условиях потребительских договоров 1994 г. [2] (далее — Unfair Terms 1994).
Последний Закон коррелирует со специальной Директивой Европейского совета от 05.04.1993 N 93/13/ЕЕС «О несправедливых условиях в потребительских договорах» [3] (далее — Директива)). В частности п. 1 ст. 4 Unfair Terms 1994 дословно воспроизводит положение Директивы. Это определение было рассмотрено в прецеденте Director General of Fair Trading v First National Bank [4], который можно считать ключевым в вопросе договорных оговорок об освобождении от ответственности.
В п. 17 выступления Лорда Бингхама отмечается: «Текст, установленный в п. 1 ст. 4, заимствованный без изменений из п. 1 ст. 3 Директивы, вполне объяснимо вызывает острые дискуссии в академических и профессиональных кругах… Если бы содержание текста трактовалось неоднозначно или могло быть истолковано по-разному в различных странах-участницах, то было бы желательно или даже необходимо обратиться в Суд Европейских сообществ за разъяснениями. Однако формулировка данного текста, по моему мнению, вполне понятна и недвусмысленна. Условие, подпадающее под сферу действия рассматриваемых норм, является несправедливым, если оно вызывает существенное неравенство прав и обязанностей сторон по договору, что причиняет ущерб потребителю, в той мере или таким способом, которые противоречат требованию добросовестности».
В указанном судебном случае подчеркивалось, что недобросовестность и неравенство сторон — это разные, но тесно связанные признаки, влекущие причинение вреда потребителю. Эта позиция сегодня может быть признана ведущей в английской доктрине. Так, в учебнике коммерческого права отмечается, что существует две позиции по вопросу о тождественности или не тождественности недобросовестности и существенного дисбаланса, но более правильной следует считать вторую. Соответственно, п. 1 ст. 3 Директивы (п. 1 ст. 4 английских Regulations) содержит три признака несправедливости условия: недобросовестность, неравенство прав и обязанностей и причинение вреда потребителю [5].
Отметим, что в статье английского автора, которая была написана еще до появления указанного выше прецедента, автор анализирует норму п. 1 статьи 3 Директивы и п. 1 ст. 4 Regulations и также разграничивает существенный дисбаланс и недобросовестность: «Таким образом, существует два элемента, которые относятся к вопросу о справедливости (договорных условий). Во-первых, концепция «добросовестности», и, во-вторых, существенное неравенство, причиняющее вред потребителю» [6].
Что касается другого нормативного документа, то раздел 3 (1) в связи с 3 (2) UCTA 1977 препятствует стороне исключить и ограничить ответственность за небрежность «со ссылкой на любой срок действия контракта или уведомления», за исключением случаев, когда срок действия контракта или уведомления «удовлетворяет требованию разумности» («satisfies the requirement of reasonableness») [7].
Критерий разумности отличается в зависимости от того, идет ли речь о сроке действия контракта или об уведомлении, которое не имеет договорного значения:
1) в случаях, где речь идет о сроке действия контракта, «справедливость и разумность должны учитываться в отношении обстоятельств, которые были или должны были быть известны, или входили в намерение сторон, когда заключался договор» [8];
2) если это уведомление, вопрос в том, справедливо ли и разумно полагаться на это, учитывая все обстоятельства получения, существующие тогда, когда ответственность возникла или возникла бы [9].
Приложение 2 к UCTA 1977 устанавливает «руководящие принципы», согласно которым внимание должно быть уделено тому, как именно критерий разумности применяется к некоторым контрактам.
Сюда относятся: 1) относительно сильные позиции сторон переговоров, 2) любое встречное удовлетворение, согласно которому может быть получено согласие клиента на срок и 3) объем знаний клиента о сроке.
Отметим, что для некоторых сфер, в частности для аудиторов, существуют ограничения для использования оснований освобождения от ответственности за нарушение договора по небрежности в отношении как своего клиента, так и третьих лиц. Раздел 310 Закона о компаниях 1985 предусматривает, что любое положение, которое освобождает от ответственности аудитора (по причине небрежности, нарушения обязанностей или злоупотребления доверием) является ничтожным.
Однако раздел 727 Закона 1985 г. позволяет аудитору обратиться в суд по вопросу освобождения от ответственности в отношении претензий за халатность, нарушение обязанностей или злоупотребление доверием, на основании того что аудитор действовал добросовестно и разумно. Если этих оснований достаточно, то он может быть освобожден.
В целом, чтобы быть исполненным, исключение или ограничение должно удовлетворять критерию разумности.
В Великобритании вопрос о договорных положениях, связанных с освобождением от ответственности, обсуждается на протяжении многих лет. Отказ в случае Hedley Byrne v. Heller имел очень широкие основания, так как был сформулирован следующим образом: «…без ответственности со стороны банка или его должностных лиц» [10].
Можно упомянуть и сравнительно недавнее решение, которое привело к дискуссии относительно использования положения об освобождении в трастовом фонде [11]. В Великобритании, как правило, положение попечителя дает ему освобождение от любой ответственности за все деяния, за исключением личного и индивидуального мошенничества. Однако в последние годы целесообразность этого была поставлена под сомнение. В указанном случае Armitage v. Nurse рассматриваются действия целевых бенефициаров, требующих возмещения ущерба от попечителей за нарушение доверия.
Armitage v. Nurse касается брачного контракта. Указанная в контракте собственность состояла в основном из земельной собственности компании, директорами которой были мать и бабушка заявителя бенефициара. После существенного падения стоимости земли, в период между 1984 и 1987 г., истец утверждал, что попечители злоупотребили доверием в управлении инвестиционным фондом, в результате чего и была вызвана значительная потеря. Пункт 15 контракта гласил:
«Попечитель не несет ответственности за любые потери или ущерб, который может произойти с фондом (истца) или с любой его частью, или с доходами, в любое время и по любым причинами, если такие убытки или ущерб не вызваны его собственным фактическим мошенничеством…».
Суд постановил, что п. 15 освобождает попечителя от ответственности за утрату или повреждение доверенной собственности «независимо от того, насколько ленив, неосторожен, нетрудолюбив, небрежен, в том числе умышленно, он был, если он не действовал нечестно».
До рассмотрения этого дела были сомнения в том, может ли ответственность за грубую небрежность быть обоснованно исключенной из оснований доверия.
Trustee Act 2000 не содержит никаких положений, регулирующих использование норм об освобождении, включение которых в акт учреждения доверительной собственности стало распространенным в последние годы. В рассматриваемом законе прямо указано, что законная обязанность заботиться не применяется: «…если и в той мере, как явствует из акта учреждения доверительной собственности, такая обязанность не должна применяться» [12].
После случая Armitage v. Nurse очевидно, что доверие может исключить ответственность попечителя в отношении всего, кроме нечестности. Вместе с тем небрежный, ленивый или неосторожный попечитель не может нести ответственность за потери, которые он вызвал у фонда.
Отметим, что право Шотландии не содержит положение об освобождении от ответственности за грубую небрежность, что связано с его тесной связью с некоторыми нормами римского права, включая принцип, согласно которому «грубая небрежность равна обману или недобросовестности» [13].
В целом, сложившаяся ситуация в отношении руководящих положений об освобождении от ответственности была подвергнута критике по ряду оснований, что привело к попытке отрегулировать действия освобождения от ответственности в условиях трастового фонда [14]. Так, известно следующее мнение: «Широко распространен взгляд, что эти положения зашли слишком далеко, и что попечители, которые взимают за свои услуги плату, и которым, как профессионалам, не придет в голову исключать ответственность за профессиональную небрежность, не должны рассчитывать на положение об освобождении попечителя, за исключением ответственности за грубую небрежность» (Lord Millett в случае Armitage v. Nurse, at 253).
В раннем британском случае было указано, что «…профессия в современном словоупотреблении включает в себя представление о роде занятий, требующем либо интеллектуальную, либо физическую способность, что следует отличать от рода занятий, который связан в основном с производством или продажей, а также с организацией производства или продажи товаров. При этом демаркационная линия могла меняться время от времени. Слово «профессия» традиционно использовалось для профессий в трех сферах: церковь, медицина и права. В настоящее время, я думаю, это слово имеет более широкое значение» (Lord Scrutton) [15].
Профессиональное консультирование в финансовой сфере тем не менее отличается от других форм профессий. Такие профессиональные консультанты имеют специальные знания, навыки и опыт, ими взимается плата за услуги, которые они предоставляют и им часто приходится отстаивать определенные моральные и этические соображения, выходящие за пределы нормы о честности, и нести определенные обязанности перед обществом.
Профессиональный консультант, кроме того, часто сертифицирован и состоит в организации, подтверждающей его статус. Это создает определенную позицию доверия по отношению к другой стороне, что приводит к дисбалансу между сторонами, как и в случае «адвокат/клиент», «финансовый консультант/клиент».
Из этих рассуждений следует, что, например, юристы, аудиторы, банкиры и т. д. создают такое доверие и оправдывают ожидания, что означает, что положения освобождения от ответственности необоснованны. Компании и высококвалифицированные служащие, соглашаясь оказывать значимые для широкой общественности услуги, должны, таким образом, не иметь возможности быть освобожденными от ответственности при любой степени небрежности в выполнении своих услуг. В доктрине такое положение вещей обозначалось как теория доверия [16].
С другой стороны, остается вопрос, может ли быть обоснованным доверие, если обсуждаются положения об освобождении от ответственности: «О человеке нельзя сказать, добровольно ли берет он на себя ответственность, если в тот момент он заявляет, что на самом деле он не готов» (Lord Devlin) [17].
Включение исключительных оговорок в договор может выступать в качестве предупреждения, что исключает возможность требования «юридической ответственности» [18]. Иная ситуация складывается в отношении квалификации и принятия на себя определенных обязательств.
Кроме того, важным фактором являются экономические последствия изменений в регулировании исследуемого объекта. Ясно, что положения об освобождении широко используются в ситуации консультирования и что профессиональные консультанты стали полагаться на них как на средство защиты от ответственности за нарушение по неосмотрительности. Многие консультанты, в частности, работающие в узкоспециализированных областях, рассматривают положения об освобождении в качестве предварительного условия для действий в качестве советника. Регулирование возможности использования исключительных оговорок повысит некоторый риск, поскольку основания освобождения от ответственности обеспечивают безопасность, особенно от угрозы судебного разбирательства.
Неясно, почему действия специалистов, о которых идет речь, не страхуются. В указанных условиях страхование гражданской ответственности может быть альтернативой регулирования оснований об освобождении от ответственности [19]. Любое регулирование оснований об освобождении (например, за простую небрежность) может повлиять на общий уровень расходов, связанных с деятельностью консультантов, что отразится в тарифах на предоставляемые услуги. Естественно, страхование имеет большое значение в ситуациях, о которых идет речь, и не в последнюю очередь это связано с распределением риска.
Итак, мы полагаем, что в случае, когда оговорка основана на норме об освобождении от ответственности во всех случаях, кроме мошенничества, для снижения риска сторон необходимо введение системы страхования действий исполнителя.
Литература
1. Companies Act 1985.
2. Uniform Contract Terms Act 1977 (UCTA).
3. The Unfair Terms in Consumer Contracts Regulations 1994.
4. Council Directive N 93/13/EEC of 5 April 1993 «On unfair terms in consumer contracts» // Official Journal of the European union. 21.04.1993. L 95.
5. Director General of Fair Trading v First National Bank 2001 ((2001) UKHL 52).
6. Bradgate R., White F. Commercial Law. Oxford: Oxford University Press, 2007. P. 50 — 51.
7. Brian St. J Collins Unfair Terms in Consumer Contracts Regulations 1994/(1995) 3 Web JCLI Words 12, 800.
8. USTA 1977. S. 2(2), 3(2), 4(1), 6(3), 7(3), 7(4).
9. USTA 1977. S. 11(1).
10. USTA 1977. S. 11(3).
11. Companies Act 1985.
12. Hedley Byrne & Co. v. Heller & Partners Ltd. (819639 2 All E. R. 575 (U. K. H. L.)). P. 5.
13. Armitage v. Nurse (1998) Ch. 241. At. 251.
14. Trustee Act 2000. Sched 1. Para 7.
15. Midland Bank Trustee (Jersey) Ltd v. Federated Pension Services Ltd (1996) PLR 179.
16. The Law Commission Consultation Paper N 171 Trustee exemptiion on a clause Consultation Paper. Dec. 2002.
17. I. R.C. v. Maxse (1919) 1 K. B. S. 657.
18. Fuller L. & Perdue N. The Reliance Interest in Contract Damages, Yale L. J. 1936.
