К ВОПРОСУ О СУБЪЕКТИВНЫХ ПРИЗНАКАХ КРИМИНАЛЬНЫХ БАНКРОТСТВ (СТ. СТ. 195 — 197 УК РФ)
А. ЛЯСКАЛО
Алексей Ляскало, главный специалист некоммерческой организации «Фонд развития Центра разработки и коммерциализации новых технологий», кандидат юридических наук.
Уголовно-правовая оценка субъективных признаков криминальных банкротств нередко порождает спорные решения правоприменительных органов. Отсутствует однозначная трактовка субъекта и субъективной стороны составов этих преступлений и в науке уголовного права. Проведенный автором анализ доктринальных взглядов и эмпирическое исследование судебной практики по делам рассматриваемой категории <1> позволили выявить и критически оценить основные подходы к толкованию субъективных признаков составов криминальных банкротств. ——————————— <1> Изучено 50 приговоров по уголовным делам о преступлениях, предусмотренных ст. ст. 195, 196 УК РФ, рассмотренных судами в 2011 г. и опубликованных в ГАС РФ «Правосудие».
При описании субъектов в диспозициях составов преступлений, предусмотренных ст. ст. 195 — 197 УК РФ, используются бланкетные средства. Применение в нормотворчестве подобных нормативных конструкций означает необходимость обращаться к нормам других отраслей права для уяснения их содержания <2>. Применительно к рассматриваемой категории преступлений соответствующие бланкетные признаки раскрываются в нормах гражданского законодательства, в том числе регулирующих правоотношения в сфере несостоятельности (банкротства). ——————————— <2> См. подробно: Пикуров Н. И. Теоретические проблемы межотраслевых связей уголовного права: Дис. … докт. юрид. наук. Волгоград, 1998. С. 310.
Большинство составов криминальных банкротств содержат прямые указания относительно возможных субъектов их совершения. Как правило, в диспозициях статей значатся руководитель или учредитель (участник) юридического лица либо индивидуальный предприниматель. К категории «руководитель или учредитель (участник) юридического лица» относятся органы или участники юридического лица (ст. 53 ГК РФ), через которых в предусмотренных законом случаях оно приобретает гражданские права и принимает на себя гражданские обязанности (далее — органы управления юридического лица): 1) в полных товариществах (ст. 71 ГК РФ): — участники (индивидуальный предприниматель и (или) коммерческая организация); 2) в товариществах на вере (коммандитных) (ст. 84 ГК РФ): — полные товарищи (индивидуальный предприниматель и (или) коммерческая организация); — вкладчики (граждане и (или) юридические лица) (по доверенности); 3) в обществах с ограниченной ответственностью (ст. 91 ГК РФ, ст. ст. 32 — 44 Федерального закона от 8 февраля 1998 г. N 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью»): — общее собрание участников (граждан и (или) юридических лиц); — совет директоров (наблюдательный совет) (члены и председатель); — коллегиальный исполнительный орган (правление или дирекция) (члены и председатель); — единоличный исполнительный орган (директор или генеральный директор); — управляющий (коммерческая организация или индивидуальный предприниматель); 4) в акционерных обществах (ст. 103 ГК РФ, ст. ст. 47 — 71 Федерального закона от 26 декабря 1995 г. N 208-ФЗ «Об акционерных обществах»): — общее собрание акционеров (граждан и (или) юридических лиц); — совет директоров (наблюдательный совет) (члены и председатель); — коллегиальный исполнительный орган (правление или дирекция) (члены); — единоличный исполнительный орган (директор или генеральный директор); — управляющая организация (коммерческая организация) или управляющий (индивидуальный предприниматель); 5) в производственном кооперативе (артели) (ст. 110 ГК РФ): — общее собрание членов (граждан); — наблюдательный совет; — исполнительный орган (правление и (или) председатель); 6) в унитарном предприятии (ст. 113 ГК РФ, ст. ст. 20, 21 Федерального закона от 14 ноября 2002 г. N 161-ФЗ «О государственных и муниципальных унитарных предприятиях»): — собственник имущества унитарного предприятия; — руководитель унитарного предприятия (директор или генеральный директор); 7) в юридических лицах при их ликвидации (ст. 62 ГК РФ, ст. 57 Федерального закона от 8 февраля 1998 г. N 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью», ст. 21 Федерального закона от 26 декабря 1995 г. N 208-ФЗ «Об акционерных обществах», ст. 35 Федерального закона от 14 ноября 2002 г. N 161-ФЗ «О государственных и муниципальных унитарных предприятиях»): — ликвидационная комиссия (ликвидатор); 8) в юридических лицах при их несостоятельности (банкротстве) (ст. ст. 94, 129, 183.9 Федерального закона от 26 октября 2002 г. N 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)»): — арбитражный (внешний, конкурсный) управляющий; — временная администрация (в случае приостановления полномочий исполнительных органов финансовой организации); 9) в юридических лицах — кредитных организациях при наличии оснований, предусмотренных ст. ст. 22, 50.21 Федерального закона от 25 февраля 1999 г. N 40-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве) кредитных организаций»: — временная администрация (в случае приостановления полномочий исполнительного органа Банком России); — конкурсный управляющий. К категории «индивидуальный предприниматель» относятся граждане, занимающиеся предпринимательской деятельностью без образования юридического лица с момента их государственной регистрации в этом качестве (ст. 23 ГК РФ), в том числе главы крестьянских (фермерских) хозяйств (ст. ст. 16, 17 Федерального закона от 11 июня 2003 г. N 74-ФЗ «О крестьянском (фермерском) хозяйстве»). Отсутствие четких указаний относительно возможных субъектов и более широкий их круг подразумевают собой составы преступлений, предусмотренных ч. ч. 1 и 3 ст. 195 УК РФ. Исполнителями преступления по ч. 1 ст. 195 УК РФ могут выступать индивидуальный предприниматель, органы управления юридического лица, отстраненные от должности руководители, а в части, касающейся «сокрытия, уничтожения, фальсификации бухгалтерских и иных учетных документов, отражающих экономическую деятельность юридического лица или индивидуального предпринимателя», также лица, отвечающие за ведение бухгалтерского учета (главный бухгалтер, бухгалтер), наделенные правом подписи первичных учетных документов. Круг исполнителей преступления по ч. 3 ст. 195 УК РФ еще шире и подразумевает помимо руководителей или учредителей (участников) юридического лица либо индивидуального предпринимателя их работников, отстраненных от должности руководителей, арбитражных управляющих предыдущих стадий производства по делу о банкротстве и иных лиц. Как показало проведенное исследование, суды не испытывали затруднений при определении круга субъектов криминальных банкротств, когда указанные преступления совершались руководителями юридических лиц и (или) индивидуальными предпринимателями. Вместе с тем нельзя не отметить сложившуюся противоречивую судебную практику привлечения к ответственности представителей собственника имущества унитарного предприятия за совершение криминальных банкротств. Так, согласно приговору Шаранского районного суда Республики Башкортостан от 6 декабря 2010 г. С. осужден за совершение двух эпизодов преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 195, ч. 1 ст. 286 УК РФ. Как установлено судом первой инстанции, С., являясь главой администрации муниципального района, зная о введении процедуры наблюдения в отношении подведомственных МУСП «Акбарисовский» и МУСП «Шаранский», издал незаконные постановления об изъятии имущества указанных унитарных предприятий в муниципальную казну. В последующем указанное имущество передано в уставный фонд вновь созданного муниципального унитарного предприятия. Как следствие, кредиторам МУСП «Акбарисовский» и МУСП «Шаранский» причинен крупный ущерб в размере более 32 млн. руб. 17 марта 2011 г. Кассационным определением Верховного суда Республики Башкортостан отменен приговор и прекращено уголовное дело в отношении С. по ч. 1 ст. 195 УК РФ. Принимая данное решение, суд кассационной инстанции указал, что вменение ч. 1 ст. 195 УК РФ необоснованно, поскольку имущество предприятий-должников изымалось другими лицами на основании незаконных постановлений главы администрации муниципального района <3>. ——————————— <3> См.: ГАС РФ «Правосудие»: приговор Шаранского районного суда Республики Башкортостан по уголовному делу N 1-39/2010.
По другому делу 20 декабря 2010 г. приговором Дмитровского районного суда Орловской области П. осужден по ч. 5 ст. 33, ст. 196, ч. 2 ст. 286 УК РФ, К. осужден по ст. 196, ч. 3 ст. 33, ч. 2 ст. 286 УК РФ. Установлено, что глава муниципального района П. по обращению директора МУРЭП «Жилкомхозсервис» К. издал распоряжение об изъятии имущества указанного унитарного предприятия в муниципальную казну. В последующем по указанию П. это имущество было передано в аренду ООО «Селосервис», учредителем которого выступил К. Как следствие, МУРЭП «Жилкомхозсервис», не имея возможности осуществлять хозяйственную деятельность, признано банкротом, а его кредиторам причинен крупный ущерб на сумму более 6 млн. руб. <4>. ——————————— <4> См.: ГАС РФ «Правосудие»: приговор Дмитровского районного суда Орловской области по уголовному делу N 1-52/2010.
Указанные судебные решения являются спорными, не отражающими действительной роли представителя собственника имущества унитарного предприятия в совершении криминального банкротства. На основании ч. 2 ст. 48 ГК РФ в связи с участием в образовании имущества юридического лица его учредители (участники) могут иметь обязательственные права в отношении этого юридического лица (хозяйственного товарищества или общества) либо вещные права на имущество юридического лица (государственного или муниципального унитарного предприятия, учреждения). В силу ст. 2 Федерального закона от 14 ноября 2002 г. N 161-ФЗ «О государственных и муниципальных унитарных предприятиях» унитарным предприятием признается коммерческая организация, не наделенная правом собственности на закрепленное за ней имущество. Имущество унитарного предприятия принадлежит ему на праве хозяйственного ведения (государственное предприятие) или на праве оперативного управления (казенное предприятие) и на праве собственности Российской Федерации, субъекту Федерации или муниципальному образованию. Согласно Федеральному закону от 6 октября 2003 г. N 131-ФЗ «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации»: — владение, пользование и распоряжение имуществом, находящимся в муниципальной собственности муниципального района, входит в круг вопросов местного значения муниципального района (ст. 15); — глава муниципального образования является высшим должностным лицом муниципального образования и наделяется его уставом собственными полномочиями по решению вопросов местного значения (ст. 36); — функции и полномочия учредителя муниципальных предприятий осуществляют уполномоченные органы местного самоуправления (ст. 51). В рассмотренных уголовных делах главы муниципальных образований как высшие должностные лица органов местного самоуправления, реализующие полномочия собственника муниципального имущества и учредителя муниципального унитарного предприятия, совершали юридически значимые действия по распоряжению имуществом предприятий-должников. Именно эти действия (решения) повлекли изъятие имущества унитарных предприятий в муниципальную казну, уменьшение конкурсной массы, причинение крупного ущерба кредиторам. Таким образом, действия глав муниципальных образований в рассмотренных уголовных делах содержали признаки оконченных составов неправомерных действий при банкротстве и преднамеренного банкротства соответственно, но не получили надлежащей уголовно-правовой оценки. Как представляется, внимания заслуживают также вопросы о возможности привлечения к ответственности по ст. ст. 195 — 197 УК РФ главного бухгалтера юридического лица и фактического руководителя юридического лица, действующего через подставное лицо. Вопрос об уголовной ответственности фактического руководителя юридического лица, действующего через подставное лицо, уже становился предметом рассмотрения Пленума Верховного Суда РФ. Так, п. 6 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 28 декабря 2006 г. N 64 «О практике применения судами уголовного законодательства об ответственности за налоговые преступления» гласит, что «в тех случаях, когда лицо, фактически осуществляющее свою предпринимательскую деятельность через подставное лицо (например, безработного, который формально был зарегистрирован в качестве индивидуального предпринимателя), уклонялось при этом от уплаты налогов (сборов), его действия следует квалифицировать по ст. 198 УК РФ как исполнителя данного преступления, а действия иного лица в силу ч. 4 ст. 34 УК РФ — как его пособника при условии, если он сознавал, что участвует в уклонении от уплаты налогов (сборов) и его умыслом охватывалось совершение этого преступления». Указанные разъяснения, думается, должны применяться по аналогии к ситуации криминального банкротства, совершенного фактическим руководителем юридического лица, осуществлявшим свою деятельность через подставное лицо. Действия фактического руководителя следует квалифицировать по ст. ст. 195 (196, 197) УК РФ как исполнителя преступления, а действия подставного лица — как его пособника при условии осознанного участия последнего в криминальном банкротстве и наличия у него умысла на совершение данного преступления. При решении вопроса об уголовной ответственности главного бухгалтера следует учитывать его полномочия, установленные законом и иными нормативными правовыми актами. Согласно п. 3 ст. 9 Федерального закона от 21 ноября 1996 г. N 129-ФЗ «О бухгалтерском учете» документы по оформлению хозяйственных операций с денежными средствами подписываются руководителем организации и главным бухгалтером или уполномоченными ими на то лицами. В соответствии с п. п. 7.5, 7.6 Инструкции ЦБ РФ от 14 сентября 2006 г. N 28-И «Об открытии и закрытии банковских счетов, счетов по вкладам (депозитам)» в документах по распоряжению денежными средствами на счетах в банках обладают правом подписи: — правом первой подписи — руководитель юридического лица (единоличный исполнительный орган), а также иные лица на основании его распорядительного акта либо доверенности (кроме главного бухгалтера и лиц, уполномоченных на ведение бухгалтерского учета); — правом второй подписи — главный бухгалтер юридического лица и (или) лица, уполномоченные на ведение бухгалтерского учета на основании распорядительного акта юридического лица. Таким образом, полномочия главного бухгалтера производны от полномочий руководителя юридического лица, правом принимать самостоятельные решения по распоряжению имуществом и денежными средствами организации главный бухгалтер не наделен, что не позволяет признавать его исполнителем по большинству составов криминальных банкротств. Однако применительно к ч. ч. 1, 3 ст. 195 УК РФ главный бухгалтер в силу предоставленных ему полномочий может являться субъектом «сокрытия, уничтожения, фальсификации бухгалтерских и иных учетных документов, отражающих экономическую деятельность юридического лица или индивидуального предпринимателя», а также «уклонения или отказа от передачи арбитражному управляющему либо временной администрации документов, необходимых для исполнения возложенных на них обязанностей». При этом в любых составах криминального банкротства возможно участие главного бухгалтера в совершении преступления в качестве соучастника (организатора, пособника, подстрекателя). Криминальные банкротства относятся к категории умышленных преступлений. Анализ судебной практики показал, что совершаются эти преступления, как правило, с прямым умыслом. Вопрос о возможности косвенного умысла в криминальных банкротствах в юридической литературе освещается противоречиво. Категорическое отрицание косвенного умысла в криминальных банкротствах основано на утверждении о том, что банкротство является вполне вероятным и ожидаемым финалом предпринимательской деятельности <5>. Однако, как справедливо указывал Б. В. Волженкин, при рассмотрении этого вопроса необходимо учитывать не всякую рисковую предпринимательскую деятельность, а только неправомерные действия лиц, занимающихся предпринимательством <6>. ——————————— <5> См.: Михалев И. Ю. Криминальное банкротство. СПб., 2001. С. 171; Клепицкий И. А. Банкротство как преступление в современном уголовном праве // Государство и право. 1997. N 11. С. 59; Пустяков А. В. Уголовное банкротство: некоторые аспекты субъективной стороны и субъекта в преступлениях, предусмотренных статьями 195, 196, 197 УК РФ // Закон. 2006. N 9. С. 112. <6> Волженкин Б. В. Преступления в сфере экономической деятельности по уголовному праву России. СПб.: Юридический центр Пресс, 2007. С. 389.
Как представляется, является спорной позиция, исключающая возможность косвенного умысла в криминальных банкротствах. Рассматриваемые составы преступлений предполагают не любые рисковые предпринимательские действия, а только их неправомерные формы. При этом, совершая указанные деяния, виновное лицо может осознавать общественную опасность своих действий (бездействия), предвидеть возможность наступления общественно опасных последствий в виде причинения крупного ущерба, не желать, но сознательно допускать эти последствия либо относиться к ним безразлично, т. е. действовать с косвенным умыслом. Иначе складывается парадоксальная ситуация, когда, например, лицо, совершая хищение имущества юридического лица или его отчуждение в результате злоупотребления полномочиями, предвидя при этом возможность наступления банкротства, но, не желая этого (в силу сопряженности с утратой занимаемой должности, заработка и иных возможностей), будет при возникновении в результате неплатежеспособности нести ответственность только за хищение или злоупотребление полномочиями. Субъективная сторона имеет решающее значение в разграничении таких преступлений, как неправомерные действия при банкротстве и преднамеренное банкротство. В теории уголовного права нет единства мнений относительно оснований разграничения данных преступлений. Согласно одной из позиций разграничение анализируемых составов преступлений предлагается проводить по цели криминального банкротства <7>. ——————————— <7> Лопашенко Н. А. Преступления в сфере экономики: Авторский комментарий к уголовному закону (разд. VIII УК РФ). М.: Волтерс Клувер, 2006 (СПС «КонсультантПлюс»).
Другие ученые предлагают проводить водораздел между указанными составами преступлений в момент возникновения признаков банкротства <8>. При этом высказывается небесспорное мнение, что неправомерные действия лица до и после возникновения признаков банкротства подлежат самостоятельной уголовно-правовой оценке, т. е. по совокупности преступлений, предусмотренных ст. ст. 195, 196 УК РФ. ——————————— <8> Векленко С., Журавлев Е. Нормы об ответственности за банкротство: новая редакция — новые проблемы // Уголовное право. 2006. N 5. С. 23.
Указанная спорная позиция прослеживается в отдельных судебных актах. Так, по приговору Аксайского районного суда Ростовской области от 8 февраля 2011 г. В. помимо прочего осужден за совершение преступлений, предусмотренных ст. 196 и ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 195 УК РФ. Как установлено по делу, в результате неправомерных действий В. в должности руководителя ООО «Аксай-Интер» в отношении указанного общества арбитражным судом введена процедура наблюдения. Продолжая реализацию своих преступных намерений, В. учредил ООО «Кристалл-Юг», в уставный капитал которого передал все основные средства ООО «Аксай-Интер» стоимостью более 44 млн. руб. Однако арбитражным судом решение уполномоченного органа о государственной регистрации ООО «Кристалл-Юг» признано незаконным <9>. ——————————— <9> См.: ГАС РФ «Правосудие»: приговор Аксайского районного суда Ростовской области по уголовному делу N 1-14/2011.
Как представляется, все содеянное В. — по созданию и увеличению неплатежеспособности — подлежало квалификации по ст. 196 УК РФ. В юридической литературе встречаются более точные критерии разграничения рассматриваемых составов преступления: — преднамеренное банкротство предполагает ситуацию сознательного создания неплатежеспособности; — неправомерные действия при банкротстве предполагают, что ситуация неплатежеспособности возникла под влиянием объективных (конкурентная борьба) и объективно-субъективных (рисковые действия, неопытность, недобросовестность контрагентов) факторов <10>. ——————————— <10> Волженкин Б. В. Преступления в сфере экономической деятельности по уголовному праву России. СПб.: Юридический центр Пресс, 2007. С. 401.
Таким образом, при разграничении неправомерных действий при банкротстве и преднамеренного банкротства необходимо установить момент возникновения умысла на совершение действий (бездействия) по созданию неплатежеспособности — до или после возникновения признаков банкротства. Исходя из этого, правила разграничения криминальных банкротств могут быть следующими. Если лицо при отсутствии признаков банкротства умышленно совершает действия (бездействие) по созданию неплатежеспособности юридического лица, содеянное подлежит квалификации по ст. 196 УК РФ как преднамеренное банкротство. Если лицо при наличии признаков банкротства, возникших вследствие его неосторожных действий (бездействия) либо неосторожных или умышленных действий (бездействия) других лиц, осознавая их возникновение, умышленно совершает действия (бездействие) по увеличению неплатежеспособности, созданию препятствий к восстановлению платежеспособности, нарушению порядка удовлетворения требований кредиторов, содеянное подлежит квалификации по ст. 195 УК РФ как неправомерные действия при банкротстве.
Пристатейный библиографический список
1. Векленко С., Журавлев Е. Нормы об ответственности за банкротство: новая редакция — новые проблемы // Уголовное право. 2006. N 5. 2. Волженкин Б. В. Преступления в сфере экономической деятельности по уголовному праву России. СПб.: Юридический центр Пресс, 2007. 3. Клепицкий И. А. Банкротство как преступление в современном уголовном праве // Государство и право. 1997. N 11. 4. Лопашенко Н. А. Преступления в сфере экономики: Авторский комментарий к уголовному закону (разд. VIII УК РФ). М.: Волтерс Клувер, 2006. 5. Михалев И. Ю. Криминальное банкротство. СПб., 2001. 6. Пикуров Н. И. Теоретические проблемы межотраслевых связей уголовного права. Дис. … докт. юрид. наук. Волгоград, 1998. 7. Пустяков А. В. Уголовное банкротство: некоторые аспекты субъективной стороны и субъекта в преступлениях, предусмотренных статьями 195, 196, 197 УК РФ // Закон. 2006. N 9.
