(Шевченко Г. Н.) («Журнал российского права», N 9, 2004)
ДОКУМЕНТАРНЫЕ И БЕЗДОКУМЕНТАРНЫЕ ЦЕННЫЕ БУМАГИ В СОВРЕМЕННОМ ГРАЖДАНСКОМ ПРАВЕ
Г. Н. ШЕВЧЕНКО
Шевченко Галина Николаевна — доцент кафедры гражданского права Юридического института Дальневосточного госуниверситета, кандидат юридических наук.
Понятие «ценная бумага» является одним из самых спорных в юридической литературе. Как отмечал Г. Ф. Шершеневич, «самое понятие о ценных бумагах не успело до сих пор выясниться ни в жизни, ни в науке, ни в законодательстве» <*>. И хотя с момента этого высказывания прошло почти сто лет, оно по-прежнему актуально и подтверждает мысль, что ценные бумаги — не только один из самых сложных институтов гражданского права, но и институт, находящийся в постоянном развитии и совершенствовании. Кроме того, следует учитывать, что в Советском Союзе достаточно длительный период ценные бумаги практически не применялись во внутреннем обороте, а соответственно, не были объектом должного научного исследования, что не могло не сказаться на нынешнем положении этого института. ——————————— <*> Шершеневич Г. Ф. Курс торгового права. Т. 2. СПб., 1908. С. 63.
Закрепление в ст. 142 ГК РФ понятия ценной бумаги как строго формального документа, удостоверяющего имущественные права, осуществление или передача которых возможны только при предъявлении этого документа, не только не положило конец многочисленным спорам, но и породило новые, еще более жаркие дискуссии о сущности ценных бумаг. До сих пор нет единства мнений как при определении их признаков, так и при уяснении юридической природы, что обусловлено самой далеко не совершенной формулировкой понятия, содержащегося в ГК РФ, и несогласованным, а порой и противоречивым регулированием данного вопроса в иных нормативных актах. В настоящее время сложились две основные концепции понимания ценных бумаг. Первая концепция — документарная, представители которой, основываясь главным образом на действующем Гражданском кодексе, признают ценными бумагами только документарные ценные бумаги. Так, В. А. Белов отмечает, что «под ценными бумагами как объектами гражданских правоотношений можно понимать только документы, но не воплощенные в них субъективные гражданские права» <*>. Аналогичного мнения придерживается Е. А. Суханов, указывая, что ценные бумаги, являясь документами, относятся к движимости <**>. Е. А. Крашенинников также признает только документарные ценные бумаги, основываясь, в основном, на исследованиях германских цивилистов XIX века <***>. ——————————— <*> Белов В. А. Бездокументарные ценные бумаги. Научно-практический очерк. М., 2001. С. 14. <**> См.: Гражданское право. Т. I. / Под ред. Е. А. Суханова. М., 2000. С. 314. <***> См.: Крашенинников Е. А. Ценные бумаги на предъявителя. Ярославль, 1995.
Что касается так называемых бездокументарных ценных бумаг, то они в рамках документарной концепции не рассматриваются в качестве ценных бумаг, а только как имущественные права или способ фиксации прав, а потому не могут быть признаны вещами, а следовательно, и объектами права собственности. В. А. Белов приходит к категоричному выводу, что «ценные бумаги и бездокументарные ценные бумаги имеют различный правовой режим, а значит, являются различными объектами гражданских правоотношений» <*>. ——————————— <*> Белов В. А. Указ. соч. С. 17.
Сторонники второй — бездокументарной концепции ценных бумаг — указывают, что «понимание ценных бумаг, заложенное в ГК РФ, базируется на традиционном понятии ценной бумаги, разработанном в рамках немецкой коммерциалистики конца XIX в., к тому же оно вовсе не учитывает запросов сегодняшнего времени» <*>. Ценная бумага определяется ими как: а) бестелесная вещь, лишенная материального субстрата и представляющая собой обязательственное договорное право, регулируемое нормами вещного права <**> (при этом бумага (документ) отступает на второй план перед феноменом ценной бумаги, она является чем-то внешним по отношению к существу ценной бумаги); б) ценные бумаги рассматриваются как совокупность имущественных прав. ——————————— <*> Степанов Д. Вопросы теории и практики эмиссионных ценных бумаг // Хозяйство и право. 2002. N 3. С. 65. <**> См.: Мурзин Д. В. Ценные бумаги — бестелесные вещи. Правовые проблемы современной теории ценных бумаг. М., 1998. С. 79. Определение настолько парадоксально, что, будучи возведенным в ранг закона, однозначно приведет к усложнению и системы права, и системы законодательства.
В новейшей юридической литературе высказывается мнение о том, что выработать в настоящее время единое понимание ценной бумаги не представляется возможным. Поэтому предлагается определение бездокументарной ценной бумаги как особого объекта гражданских прав, мыслимого как идеальная оболочка для заключенных в ней прав <*>. ——————————— <*> См.: Степанов Д. И. Современное российское правопонимание ценных бумаг // Журнал российского права. 2000. N 7. С. 133; Он же. Вопросы теории и практики эмиссионных ценных бумаг. С. 76.
Можно сколько угодно говорить о несовершенстве определения ценной бумаги, содержащегося в ГК РФ, и выдавать различные рекомендации по его совершенствованию, но нельзя отрицать, что оно явилось результатом развития континентальной цивилистической мысли. При этом, справедливости ради, следует отметить некорректность утверждения Д. Степанова о том, что «классическое понимание ценных бумаг как документа ограничивается Кодексом. Так Федеральный закон «О рынке ценных бумаг» исходит из совершенно отличных методологических посылок, выдвигая на первый план бездокументарную концепцию ценных бумаг» <*>. Действительно, данный Закон исходит из иных предпосылок при регулировании эмиссионных ценных бумаг, но ведь ценные бумаги не ограничиваются только эмиссионными. Документарной концепции придерживаются Кодекс торгового мореплавания Российской Федерации, Федеральные законы «О переводном и простом векселе» и «Об ипотеке (залоге недвижимости)». ——————————— <*> Степанов Д. И. Современное российское правопонимание ценных бумаг. С. 126.
Исходя из вышеизложенного, представляется, что есть смысл еще раз попытаться выяснить, действительно ли отличия документарных и бездокументарных ценных бумаг столь велики, что они представляют собой самостоятельные объекты гражданских правоотношений, нуждающиеся в особом правовом регулировании. В юридической литературе указывается на различные признаки ценных бумаг. Однако наибольшие споры вызывает признак соответствия ценных бумаг началу презентации. Традиционно считается, что ценная бумага является документом, предъявление, «презентация» которого необходима для осуществления выраженного в бумаге права. Ценная бумага неразрывно связана с воплощенным в ней правом, ибо реализовать это право или передать другому лицу можно только путем использования этого документа. Н. О. Нерсесов, М. М. Агарков, Е. А. Крашенинников в своих работах отмечали, что документ в сфере гражданского права может иметь различное значение. Так, некоторые документы служат только средством доказывания права в судебном порядке. Иногда закон ставит документ и право в такое отношение, при котором наличие документа требуется не только для доказательства, но и для появления права. Наконец, документ может иметь значение при осуществлении выраженного в нем права, и этот последний — презентационный вид документов — и является ценной бумагой <*>. Таким образом, ценная бумага традиционно характеризуется неразрывной связью документа и воплощенных в нем прав. Возникает вопрос, что же представляет собой такой документ? Понятие документа неоднократно рассматривалось в юридической литературе <**>. Легальное определение документа содержится в Федеральном законе от 29 декабря 1994 г. N 77-ФЗ «Об обязательном экземпляре документов». В соответствии со ст. 1 указанного Закона «документ — это материальный носитель с зафиксированной на нем информацией в виде текста, звукозаписи (фонограммы), изображения или их сочетания, предназначенный для передачи во времени и пространстве в целях общественного использования и хранения». Определение документа содержится также в ст. 2 Федерального закона от 20 февраля 1995 г. N 24-ФЗ «Об информации, информатизации и защите информации»: «Документированная информация (документ) — это зафиксированная на материальном носителе информация с реквизитами, позволяющими ее идентифицировать». ——————————— <*> См.: Нерсесов Н. О. Избранные труды по представительству и ценным бумагам в гражданском праве. М., 1998. С. 141; Агарков М. М. Основы банковского права. Учение о ценных бумагах. М., 1994. С. 173 — 175; Крашенинников Е. А. Ценные бумаги на предъявителя. С. 5 — 6. <**> См., например: Белов В. А. Ценные бумаги в российском гражданском праве. М., 1996. С. 23 — 25; Мурзин Д. В. Указ. соч. С. 6 — 8.
Нетрудно заметить, что законодательство не содержит единообразного понятия документа. Если первый Закон понимает под документом материальный объект с определенной информацией, то во втором Законе под документом уже подразумевается сама определенная информация, зафиксированная на материальном носителе. В. А. Белов отмечает, что эти определения вряд ли приложимы к ценным бумагам, и приходит к выводу, что российское законодательство не содержит определения «документ» в интересующем нас значении. Он обращается к общелексическому толкованию, результатом которого является заключение, что под документом понимается информационная запись, выполненная на бумажном носителе, за содержание которой лицо, ее составившее, несет установленную законодательством ответственность <*>. Однако такая трактовка документа вызывает возражение, поскольку, как нам представляется, ограничение материального носителя информации только бумажным сужает понятие документа. Действительно, когда появились ценные бумаги, информационная запись о правах, закрепленных в них, могла быть сделана только на бумаге, но в настоящее время информация может содержаться не только на бумажном носителе. Не случайно энциклопедический словарь определяет документ как материальный носитель записи (бумага, кино — и фотопленка, магнитная лента, перфокарта с зафиксированной на ней информацией), предназначенной для ее передачи во времени и пространстве <**>. Как верно отмечает С. Е. Долгаев, «закон же не определяет ценную бумагу как «бумагу» <***>. Таким образом, нет оснований ограничивать понятие документа информационной записью только на бумаге. ——————————— <*> См.: Белов В. А. Ценные бумаги в российском гражданском праве. С. 23. <**> См.: Советский энциклопедический словарь. М., 1980. С. 408. <***> Долгаев С. Е. Правовое регулирование оборота ценных бумаг: Автореф. дисс. … канд. юрид. наук. Волгоград, 2002. С. 7.
Статья 18 ФЗ «О рынке ценных бумаг» устанавливает, что при документарной форме эмиссионных ценных бумаг сертификат и решение об их выпуске являются документами, удостоверяющими права, закрепленные ценной бумагой. Возникает вопрос, что же представляет собой такой сертификат и какова его правовая природа? В юридической литературе по этому поводу высказаны разные мнения. Так, А. Баринов полагает, что сертификат эмиссионных ценных бумаг является той самой ценной бумагой, «права на которую» он удостоверяет, поэтому следовало бы убрать из закона понятие сертификата как явно излишнее <1>. Другие авторы не столь радикальны, так, Л. Р. Юлдашбаева приходит к выводу, что сертификат не является ценной бумагой, поскольку согласно ст. 2 ФЗ «О рынке ценных бумаг» под сертификатом эмиссионных ценных бумаг понимается документ, выпускаемый эмитентом и удостоверяющий совокупность прав на указанное в сертификате количество ценных бумаг, в то время как в соответствии с п. 1 ст. 142 ГК РФ ценная бумага — это документ, удостоверяющий определенные имущественные права <2>. Не признает сертификаты ценными бумагами и О. А. Трусова <3>. Мы также придерживаемся мнения, что сертификаты эмиссионных ценных бумаг не являются ценными бумагами. В соответствии с п. 1 ст. 142 ГК РФ ценная бумага — это сам документ, удостоверяющий имущественные права. Сертификат документарных эмиссионных ценных бумаг удостоверяет не только закрепленные ими права, но и право владельца на определенное количество ценных бумаг, указанное в сертификате. Один сертификат может удостоверять право на одну, несколько или все эмиссионные ценные бумаги (глобальный сертификат). Но в определении ценной бумаги указано, что любая эмиссионная ценная бумага внутри одного выпуска должна удостоверять один и тот же объем прав, а поскольку сертификат может удостоверять права на различное количество ценных бумаг и предоставлять разный объем прав, то следует однозначный вывод, что эмиссионная ценная бумага и сертификат ценных бумаг — это разные понятия. Сертификат нельзя отождествлять с ценной бумагой, которая удостоверяет сами имущественные и личные неимущественные права, а не права на другие ценные бумаги. Он замещает собой ценную бумагу и появление этого способа замещения вполне закономерно, поскольку эмиссионные ценные бумаги не обладают индивидуальными признаками в пределах одного выпуска, а представляют собой определенное количество однородных ценных бумаг, удостоверяющих одинаковый объем прав, поэтому права на такие бумаги и могут быть удостоверены сертификатами. Применение сертификатов отвечает потребностям гражданского оборота, позволяет уйти от дорогостоящей и длительной процедуры, связанной с изготовлением бланков ценных бумаг. Любой правопорядок в процессе развития неизбежно приходит к такому способу замещения ценных бумаг. Но непризнание сертификатов эмиссионных ценных бумаг таковыми ведет к следующему выводу: все эмиссионные ценные бумаги, независимо от формы их выпуска в смысле ст. 18 ФЗ «О рынке ценных бумаг», то есть документарные и бездокументарные, являются по сути бездокументарными ценными бумагами и появление документа — даже бумажного сертификата — не делает бумаги документарными. Сертификат замещает ценную бумагу и подтверждает права на определенное количество бездокументарных, в сущности, ценных бумаг. Это подтверждается и тем, что законодательство предоставляет возможность приобретателю ценных бумаг отказаться от получения сертификата, что, как указывалось в юридической литературе, «абсолютно немыслимо, если мы будем понимать под сертификатом саму ценную бумагу как документ, поскольку фактически такой отказ означает отказ от права, удостоверенного бумагой» <4>. ——————————— <1> См.: Баринов А. Понятие и юридическая природа сертификатов ценных бумаг // Юрист. 2001. N 10. С. 52 — 55. <2> См.: Юлдашбаева Л. Р. Правовое регулирование оборота ценных бумаг (акции и облигации). М., 1999. С. 79. <3> См.: Трусова О. А. Залог акций: Автореф. дисс. … канд. юрид. наук. СПб., 2002. С. 11. <4> Правовые основы рынка ценных бумаг. М., 1997. С. 78.
Институт ценных бумаг не был известен римскому праву. Н. О. Нерсесов показал, что несовершенные бумаги на предъявителя появились в раннем средневековье (конец XIII в.), и только в конце средних веков появились настоящие бумаги на предъявителя <*>. Появление и развитие именных и ордерных ценных бумаг, за исключением векселя — изобретения торгового права средневековья, датируется XIX веком. Теоретическое обоснование ценные бумаги получили в работах правоведов XIX — XX веков. ——————————— <*> См.: Нерсесов Н. О. Указ. соч. С. 155 — 189.
Появление ценной бумаги, как правильно отмечает Д. Степанов, было вызвано утилитаристскими целями, «чтобы облегчить и легализовать обращение заключенных в ней прав» <*>. Разумеется, это не единственная причина появления ценных бумаг, существование которых обусловлено объективным развитием права. Римское право дорожило личной связью сторон в обязательстве, однако в эпоху средневековья произошло отступление от этого жесткого правила, поэтому ценные бумаги на предъявителя, обладавшие легкостью передачи права требования, оказались востребованы торговым оборотом. И. А. Покровский прослеживает сложный путь отпадения личной ответственности должника и перенесения взыскания по обязательству на имущество должника <**>. ——————————— <*> Степанов Д. И. Современное российское правопонимание ценных бумаг. С. 131. <**> См.: Покровский И. А. Основные проблемы гражданского права. М., 1998. С. 240 — 241.
Целью обязательства в подавляющем большинстве случаев является получение известной имущественной ценности от должника. Превратившись, главным образом, в имущественное отношение, обязательство вступило на путь циркуляции и само сделалось объектом оборота. Пока оно было чисто личной связью двух лиц, ни о какой переуступке обязательства от одного лица к другому не могло быть и речи. Но когда оно стало в руках кредитора правом на получение некоторой ценности из имущества должника, никаких препятствий для его перехода из рук в руки не существует, поскольку должнику все равно, кому платить. Право допускает переуступку требований и направляет свое внимание на то, чтобы создать более легкие формы для их циркуляции. Постепенно, «работая» в этом направлении, оно дошло до признания обязательств на предъявителя. Отвлечение от личного элемента достигает в этих обязательствах своего кульминационного пункта: должник не знает своего кредитора и не заинтересован в том, чтобы о нем знать. Обязательство стало просто ценной бумагой, воплощением некоторой денежной ценности, гарантированной определенным имуществом <*>. ——————————— <*> См.: Там же.
Кроме того, сущность института ценных бумаг заключается в том, что им создается иное распределение риска между участниками соответствующих правоотношений, чем то, которое имеет место на основании общих правил гражданского права <*>. Основная цель института ценных бумаг заключается в переложении риска исполнения ненадлежащему лицу с должника на кредитора <**>. ——————————— <*> См.: Агарков М. М. Указ. соч. С. 230. <**> См.: Там же. С. 241.
Простота передачи прав характерна только для предъявительских ценных бумаг, которые, как известно, могут быть лишь документарными. Что касается именных, а именно они могут быть в бездокументарной форме, и ордерных бумаг, то к ним эти положения неприменимы, поскольку их передача обусловлена различными формальностями (и в порядке цессии, и в порядке трансферта, и в порядке индоссамента). В этом плане она не менее сложна, чем передача в порядке общегражданской цессии. Здесь уместно вспомнить М. М. Агаркова, отмечавшего, что «было бы ошибкой считать, что институт ценных бумаг имеет целью дать обороту облегченные по сравнению с общими правилами гражданского права способы передачи права. Исторически такое утверждение имеет основания. Но в настоящее время оно является правильным только для бумаг на предъявителя и отчасти для ордерных. Что же касается именных и обыкновенных ценных бумаг, то дело обстоит иначе» <*>. ——————————— <*> См.: Там же. С. 225.
В период становления и развития предъявительских ценных бумаг право могло быть материализовано только в бумажном носителе. Но в дальнейшем такое жесткое разграничение ценной бумаги как совокупности прав и ценной бумаги как вещи — бумажного документа потеряло свое значение. Во-первых, изменилось само понятие документа — это не только бумажный носитель; во-вторых, с появлением именных ценных бумаг, когда управомоченное лицо фиксируется помимо самой ценной бумаги еще и в специальном реестре, возможна реализация прав по ценной бумаге без ее предъявления, «презентации»; в-третьих, оказалось, что в ряде случаев удобнее осуществлять различные сделки с ценными бумагами в отсутствие документарной формы. Все это обусловило начало дематериализации именных ценных бумаг. Сторонники документарной концепции ценных бумаг, основываясь на классическом учении о ценных бумагах, разработанном в XIX — начале XX века, фетишизируют документ, забывая о том, что это учение разрабатывалось прежде всего применительно к предъявительским ценным бумагам, которые в то время были основным видом ценных бумаг. Но даже тогда классики цивилистической мысли не абсолютизировали начало презентации. Еще в середине XIX века Т. И. Тарасов отмечал, что «Alauzet совершенно прав, говоря, что сама выдача именных акций могла бы быть заменена регистрацией» <*>. ——————————— <*> Тарасов Т. И. Учение об акционерных компаниях. М., 2000. С. 368.
Г. Ф. Шершеневич также указывал, что «степень воплощения права в документе может быть различна, соответственно ослабляя или усиливая юридическое значение ценных бумаг. Являясь, например, в именной акции лишь одним из доказательств права, допускающим и другие доказательства (акционерные книги), документ может в бумагах на предъявителя стать единственным основанием права, устраняющим всякие иные способы его удостоверения, — нет бумаги, нет и права» <*>. Таким образом, категорическое правило «нет бумаги, нет и права» Г. Ф. Шершеневич распространял не на все ценные бумаги, а только на их определенную часть — предъявительские. М. М. Агарков писал, что легитимационное значение предъявления бумаги само по себе достаточно только в том случае, когда ценная бумага является бумагой на предъявителя. В других случаях легитимационное действие ценной бумаги, как в отношении ее держателя, так и в отношении обязанного лица, основано не только на предъявлении документа, но и на некоторых других юридических фактах <**>. ——————————— <*> Шершеневич Г. Ф. Указ. соч. С. 64. <**> См.: Агарков М. М. Указ. соч. С. 177.
Исходя из сказанного, следует признать, что даже в период становления учения о ценных бумагах, признавая начало презентации, классики цивилистической теории ценных бумаг не абсолютизировали этот признак, как это порой делается в современной юридической литературе сторонниками документарной концепции, приходящими к категорическому выводу: ценные бумаги являются документами; бездокументарные ценные бумаги — это не документы, следовательно, бездокументарные ценные бумаги — это не ценные бумаги <*>. ——————————— <*> См.: Белов В. А. Бездокументарные ценные бумаги. С. 19.
Бездокументарные ценные бумаги характеризуются тем, что их содержание (совокупность имущественных и неимущественных прав) отражается в решении о выпуске, а их принадлежность определенным лицам фиксируется в реестре владельцев именных ценных бумаг. Содержание и принадлежность документарных ценных бумаг, по общему правилу, за исключением эмиссионных ценных бумаг, отражается в самой бумаге, что и влечет за собой необходимость их презентации для реализации воплощенных в них прав. Поскольку и содержание, и принадлежность бездокументарных ценных бумаг можно установить и без презентации отдельной бумаги, то надобность в этом просто отпадает и бездокументарные ценные бумаги утрачивают такой признак, как начало презентации. Возникает вопрос: в чем существенное различие между материализованными — документарными ценными бумагами и нематериализованными — бездокументарными ценными бумагами? При этом хотелось бы подчеркнуть, что бездокументарные ценные бумаги следует понимать не просто как набор субъективных гражданских прав, а как их целостность, комплексность, поскольку целое несводимо к простой сумме частей, его составляющих. Д. Степанов отмечает: «Когда бездокументарная ценная бумага лишается материальной оболочки (собственно бумаги), у нее остается идеальная оболочка — то, что мыслится как ценная бумага» <*>. ——————————— <*> Степанов Д. И. Современное российское правопонимание ценных бумаг. С. 130.
Как ни странно, к похожему выводу приходит и противник бездокументарных ценных бумаг В. А. Белов, утверждающий, что бездокументарные ценные бумаги — «это идеальная субстанция, с существованием представления о которой связано представление об относительных субъективных гражданских правах, составляющих ту ценность, ради которой мыслится сама субстанция, этакое своеобразное «нечто» <*>. ——————————— <*> Белов В. А. Бездокументарные ценные бумаги. С. 62. Правда, это «нечто», «идеальная субстанция», с точки зрения В. А. Белова, не является ценной бумагой.
Возвращаясь к рассмотрению вопроса о сущностных различиях между документарными и бездокументарными ценными бумагами, следует признать, что таковых нет. И документарные, и бездокументарные бумаги закрепляют субъективные гражданские права, являющиеся обращаемыми. Поэтому такой признак ценных бумаг, как начало презентации, не является общим для всех ценных бумаг; являясь обязательным для предъявительских и ордерных, он не конститутивен для именных эмиссионных ценных бумаг: реализация воплощенных в них прав возможна и без их презентации. Таким образом, подводя определенный итог сказанному выше, следует прийти к выводу, что бездокументарные ценные бумаги нельзя рассматривать как сами имущественные и неимущественные права. Что касается документарных ценных бумаг, то классическая теория традиционно рассматривает их как вещи, как объект права собственности. Но являются ли традиционные документарные ценные бумаги такими же традиционными вещами? Вещи — материальные предметы внешнего по отношению к человеку окружающего мира. Важнейший признак вещей, благодаря которому они и становятся объектами гражданских прав, заключается в их способности удовлетворить те или иные потребности людей. Предметы, не обладающие полезными качествами, либо полезные свойства которых еще не открыты людьми, объектами гражданско-правовых отношений не выступают. Иными словами, статус вещей приобретают лишь материальные ценности, то есть материальные блага, полезные свойства которых осознаны и освоены людьми <*>. Но тогда единственное потребительское качество документарной ценной бумаги — это удостоверять субъективные гражданские права. Документ (вещь) сам по себе не имеет ценности (за исключением стоимости бумаги), ценность — воплощенные в документе права. Следовательно, документ — та же оболочка для воплощенных в ценной бумаге прав, и этого не меняет даже то положение, что данная оболочка является вещью. Суть ценной бумаги как вещи носит производный характер, основное и единственное назначение которой — быть носителем субъективных гражданских прав. ——————————— <*> См.: Гражданское право: Учебник. Т. I. / Под ред. А. П. Сергеева и Ю. К. Толстого. М., 1997. С. 195.
Но если и классические документарные ценные бумаги, и бездокументарные ценные бумаги являются оболочкой выраженных в них имущественных и неимущественных прав, которые носят идентичный характер, то следует прийти к выводу, что юридическая природа ценных бумаг, независимо от формы их выражения, одинакова. Представляется, что на современном уровне развития цивилистики можно говорить о формировании самостоятельного института гражданского права — института ценных бумаг. Правовой институт должен обеспечить цельное и относительно законченное регулирование определенного вида общественных отношений. С нашей точки зрения, институт ценных бумаг обладает такой внутренней организацией. Н. Д. Егоров отмечал, что предмет института гражданского права, как более дробного структурного элемента, наряду с общеотраслевыми и подотраслевыми признаками, связывающими этот институт с соответствующей подотраслью и отраслью права, характеризуется еще одной специфической особенностью, отграничивающей его от других институтов права <*>. Такой особенностью, присущей институту ценных бумаг, является то, что он регулирует отношения, связанные с удостоверением и обращением субъективных гражданских прав — имущественных и неимущественных, нашедших воплощение в определенных объектах — ценных бумагах, которые обладают свойством публичной достоверности, являются оборотоспособными и признаны в качестве ценных бумаг законом или в установленном им порядке. ——————————— <*> См.: Егоров Н. Д. Гражданско-правовое регулирование общественных отношений. Л., 1988. С. 37 — 38.
Но ценные бумаги, кроме общих черт, внутреннего единства, обладают еще и дифференциацией, которая, как подчеркивает Н. Д. Егоров, «неизбежно носит ступенчатый характер» <*>. ——————————— <*> Там же.
О. С. Иоффе еще в 1968 году выдвинул идею субинститутов, характеризующихся тем, что они не всегда являются необходимыми правовыми образованиями в отличие от необходимых элементов правовой системы: норм, институтов, отраслей, которые «обязательно следуют один за другим» <*>. О. С. Иоффе отмечал, что «институт — не только не последнее после нормы подразделение отрасли права (имеются еще и подотрасли), но и не всегда первое подразделение, следующее за ней, так как самостоятельные органические образования встречаются иногда и внутри института. Такие образования можно было бы назвать субинститутами» <**>. ——————————— <*> См.: Иоффе О. С. Структурные подразделения системы права (на материалах гражданского права) // Ученые записки ВНИИСЗ. Вып. 14. М., 1968. С. 51. <**> Там же.
Таким образом, субинститут — это относительно самостоятельное образование, формирующееся внутри института, отражающее особенности отдельных разновидностей регулируемого в рамках института вида отношений. Представляется, что институт ценных бумаг может быть подразделен на два относительно самостоятельных субинститута — субинститут документарных ценных бумаг и субинститут бездокументарных ценных бумаг. Документарные ценные бумаги являются вещами, объектами права собственности. Такой подход достаточно традиционен и вряд ли может подвергаться сомнению. Бездокументарные ценные бумаги, в классическом понимании, вещами не являются, но они и не являются имущественными или неимущественными правами. Их определенная идеальная оболочка содержит в себе совокупность (целостность) таких прав. Правовой режим документарных и бездокументарных ценных бумаг во многом аналогичен, и именно это позволяет обеспечить надлежащую защиту прав их владельцев. Появление и развитие бездокументарных ценных бумаг не приводит к вытеснению из гражданского оборота документарных ценных бумаг. Некоторые их виды, например вексель, невозможно представить себе в бездокументарной форме, однако превалирующее значение в настоящее время приобретают все-таки бездокументарные ценные бумаги. Вместе с изменением самих ценных бумаг происходит изменение и правопонимания этого важного института гражданского права: все большее признание приобретает концепция, относящая к ценным бумагам и документарные, и бездокументарные ценные бумаги. Несмотря на имеющиеся между ними различия, следует признать, что общего у них все-таки гораздо больше. Вместе с развитием общества развивается и право, и впо лне «естественно, что гражданское право эпохи компьютеров, космонавтики и атомной энергетики разительно отличается от гражданского права времен парусного флота и дилижансов» <*>, поэтому и ценные бумаги, являясь динамичным институтом, приобрели новые качества, которые следует учитывать. ——————————— <*> Кулагин М. И. Предпринимательство и право: опыт Запада. М., 1992. С. 5.
