О. Косова, заведующая кафедрой Иркутского юридического института Генеральной прокуратуры РФ, кандидат юридических наук.
Семейным кодексом РФ по сравнению с прежним Кодексом о браке и семье РСФСР расширены случаи алиментирования на основании алиментных соглашений, установлено требование их обязательного нотариального удостоверения, им придана юридическая сила исполнительного листа (ст. 100 СК). На основании ст. 99 СК соглашением об уплате алиментов считается договор между лицом, обязанным уплачивать алименты, и их получателем относительно размера, условий и порядка выплаты алиментов. Поэтому, казалось бы, обязанной стороной в нем однозначно выступает лицо, уже несущее юридическую обязанность содержания (алиментирования). Однако к настоящему времени в специальной и учебной литературе возник вопрос о том, насколько широк субъектный состав участников соглашений об уплате алиментов, сформировались различные подходы к его решению и, следовательно, определению сферы распространения этих договоров.
Наиболее широкий подход предполагает, что соглашения об уплате алиментов могут быть заключены с лицами, как имеющими в соответствии с СК право на взыскание алиментов в судебном порядке, так и любыми другими, когда одна из сторон добровольно возлагает на себя алиментную обязанность.
Но, как представляется, ограничение круга субъектов, несущих юридическую обязанность алиментирования и заключающих соглашения, определяющие порядок ее исполнения, в большей мере соответствует целевому назначению института алиментирования, действующему законодательству и может быть аргументировано с позиций не только гражданского, но и семейного права.
Определяя сферу применения семейного законодательства, ст. 2 СК относит к числу возможных субъектов семейно — правовых связей только тех физических лиц, которые прямо обозначены в нем. Среди них и следует искать субъектов алиментных обязательств, т. е. лиц, которые, с одной стороны, приобретают субъективное право на содержание при наличии указанных в СК обстоятельств и, как следствие, обладают правомочием по суду требовать предоставления алиментов, а с другой — лиц, которые несут соответствующую правовую обязанность. Анализ норм Семейного кодекса показывает, что алиментные обязанности связывают: супругов (ст. 89 СК); бывших супругов (ст. 90 СК); родителей и детей (ст. ст. 80, 87 СК); усыновителей и усыновленных (ст. 137 СК); бывших усыновителей и усыновленных (п. 4 ст. 143 СК); братьев и сестер (ст. 93 СК); бабушек (дедушек) и внуков (внучек) (ст. ст. 94, 95 СК); отчимов (мачех) и пасынков (падчериц) (ст. 97 СК); фактических воспитателей и их воспитанников (ст. 96 СК). Принцип диспозитивности, действующий в семейно — правовой сфере, позволяет сторонам решать все вопросы осуществления права на алименты и исполнения соответствующей обязанности на основе достигнутого между ними соглашения. Поэтому вполне логично ограничение круга участников алиментных соглашений, заложенное в ст. 99 СК. Ими могут быть, с одной стороны, «лица, обязанные уплачивать алименты», а с другой — «получатели» алиментов.
Требование недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в дела семьи (ч. 2 п. 1 ст. 1 СК) обусловливает определенные границы семейно — правовой регламентации отношений между лицами, проживающими или проживавшими одной семьей. Отсюда следует и исчерпывающий круг субъектов, которым законодатель считает необходимым предоставлять правовую охрану. Думается, что рамки применения аналогии закона, заложенные в ст. 5 СК, не могут быть беспредельными. Определяя условия ее использования, под членами семьи законодатель на основании ст. 2 СК имеет в виду именно лиц, прямо обозначенных в Семейном кодексе. Применение по аналогии норм гражданского законодательства противоречило бы существу алиментных правоотношений, одной из основных особенностей которых является безвозмездность.
Регламентируя алиментные отношения, законодатель отдает приоритет действию диспозитивных начал в осуществлении предоставленного законом права на содержание, допускает согласование частных интересов сторон путем определения ими предмета и порядка исполнения алиментной обязанности в алиментном соглашении. Сами же основания возникновения обязанности содержания и круг субъектов алиментирования, без сомнения, должны устанавливаться императивно, что соответствует характеристике метода семейно — правового регулирования как диспозитивно — императивного. Именно в этом смысле, т. е. ограничительно, следует толковать правило п. 1 ст. 120 СК.
При недостижении соглашения вопросы осуществления права на содержание решаются судом, что вполне согласуется с традиционным общим подходом к механизму защиты субъективных прав. Статья 106 СК гласит: «При отсутствии соглашения об уплате алиментов члены семьи, указанные в ст. ст. 80 — 99 настоящего Кодекса, вправе обратиться в суд с требованием о взыскании алиментов».
Необходимость ограниченного подхода к кругу возможных субъектов рассматриваемого договора логически обнаруживается и с учетом систематического толкования правил об алиментировании (п. 1 ст. 80, п. 1 ст. 85, ст. 89 СК и др.), устанавливающих основания возникновения алиментной обязанности и возможность ее принудительного исполнения. Только при несовершеннолетии ребенка, нетрудоспособности и нуждаемости совершеннолетнего члена (бывшего члена) семьи и других подобных закрепленных в законе обстоятельствах у соответствующих субъектов семейного права возникают соответственно субъективное право и субъективная обязанность материального содержания, в силу чего у управомоченной стороны появляется возможность через суд требовать предоставления содержания.
Даже если исходить из посылки, что семейное право является лишь частью (например, подотраслью) гражданского права, а соглашения об уплате алиментов с участием лиц, не уполномоченных по суду требовать предоставления содержания, считать гражданско — правовыми договорами, необходимо учитывать общепризнанное правило, что специальные нормы, в данном случае заложенные в СК, имеют приоритет перед нормами общими, зафиксированными в ГК. Поэтому круг субъектов, управомоченных заключать соглашения об уплате алиментов, все равно согласно ст. 99 СК должен ограничиваться лицами, с одной стороны, управомоченными на получение алиментов, а с другой — обязанными их предоставлять.
При широком подходе к субъектному составу соглашений об уплате алиментов фактически не имеет принципиального значения, к какой категории лиц относится плательщик, несет ли он по закону обязанность содержания или нет. В последнем случае важно, что он, будучи стороной по договору, добровольно, не будучи юридически обязанным к этому по закону, возлагает на себя бремя материального содержания другой стороны. Тем самым допускается, что юридическая обязанность содержания возникает на основании соглашения. Следовательно, в механизме правового регулирования соглашение из способа добровольного исполнения алиментной обязанности на основе согласования интересов сторон уже возникшего алиментного правоотношения превращается в основание возникновения самой субъективной юридической обязанности содержания.
Разумеется, законом не запрещается добровольно оказывать материальную поддержку любым лицам, в том числе трудоспособным и (или) ненуждающимся. Однако всегда ли необходимо регулировать возникающие при этом отношения в форме алиментных правоотношений с присущими им дополнительными юридическими гарантиями жизнеобеспечения нуждающихся граждан, в частности, придавать соглашениям об уплате алиментов в пользу трудоспособных и (или) ненуждающихся лиц силу исполнительного документа? Не исключено, что такой получатель будет стремиться заключить соглашение, реально направленное не на его содержание, а фактически на обогащение за счет другого лица, и дающее право требования принудительного исполнения. Имущественным интересам плательщика в большей мере отвечало бы оформление договора дарения или ренты.
Предоставление по алиментным соглашениям дополнительных правовых гарантий любым субъектам противоречит устоявшимся в обществе нормам нравственности. Представим, например, ситуацию, когда лицо, состоящее в браке, берет на свое содержание хотя бы нуждающуюся и нетрудоспособную любовницу (наложницу). Сложившиеся отношения устраивают обе стороны, которые желают «легализовать» и упрочить их на будущее путем оформления соглашения об уплате алиментов. С позиций фактически безграничной сферы применения соглашений об уплате алиментов такое соглашение вполне допустимо, а лицо, которое даже не отнесено семейным законодательством к членам семьи, получает с его помощью право требовать определенных материальных благ и дополнительные семейно — правовые гарантии его принудительного осуществления. Однако такого рода сделка должна полностью находиться вне семейно — правового поля, а аналогия закона в такой ситуации не должна применяться.
В противном случае, нотариально оформив приравненное к исполнительному листу соглашение, стороны могут вполне рассчитывать на правовую охрану их взаимоотношений со стороны государства в той же мере, как и лица, приобретающие ее в силу семейного законодательства. Думается, в предоставлении особых юридических гарантий в подобных случаях, как и в случаях сожительства, нет необходимости. Кроме того, при действии международно — правовых и семейно — правовых принципов защиты социальных институтов семьи и брака, моногамии, правовой охраны только зарегистрированных браков, а также недопустимости вмешательства в частную жизнь граждан это к тому же вряд ли допустимо с юридической точки зрения.
Ограничение круга субъектов алиментных соглашений отнюдь не лишает любое лицо, не несущее по закону обязанности содержания, исключительно по личным мотивам, добровольно предоставлять содержание другому нуждающемуся и нетрудоспособному лицу, связанному или не связанному с ним родственными или семейными отношениями. Побудительными мотивами здесь могут быть чувства личной привязанности, любви, нравственный долг, альтруизм и т. д. Думается, что и исполнение вне закона, добровольно, возложенной на себя функции содержания также всецело должно определяться этими же мотивами. Любое находящееся в здравом уме лицо, руководствуясь человеколюбивыми мотивами, будет оказывать посильную материальную помощь людям, которые, с его точки зрения, в этом нуждаются, до тех пор, пока располагает соответствующими возможностями. Но вряд ли оно станет оформлять соглашение об уплате алиментов, которое связывало бы его юридической обязанностью.
Что касается материального содержания членов семьи, прямо обозначенных СК в качестве возможных субъектов алиментных обязательств, то при отсутствии установленных в законе оснований для взыскания алиментов в судебном порядке (нетрудоспособности, нуждаемости одной из сторон) оно в полной мере также должно рассматриваться как добровольное. Примером может быть содержание родителем своего совершеннолетнего трудоспособного, но нуждающегося сына, обучающегося в вузе. Необходимости в оформлении особого соглашения об уплате алиментов и установлении особых юридических гарантий для совершеннолетнего трудоспособного лица здесь нет, вопросы его материальной поддержки со стороны родителя должны решаться без вмешательства семейного права. Без нотариального оформления отношений стороны более свободны в его изменении, исполнении и расторжении достигнутой договоренности, так как не связаны правилами ст. 101 СК, усложняющими решение соответствующих вопросов.
Трудно согласиться с утверждением, что в семейном праве, в отличие от гражданского, нет никаких указаний на возможность существования соглашений, прямо не предусмотренных законом, так как одним из основополагающих принципов регулирования семейных отношений является принцип разрешения внутрисемейных вопросов по взаимному согласию (п. 3 ст. 1 СК). Большинство вопросов совместной жизни семьи обычно решается путем согласования. Но предъявлять юридические требования, обеспечивать юридическими гарантиями любые соглашения между ее членами нет никакой необходимости до тех пор, пока характер и развитие их взаимоотношений всецело определяется лишь их частными интересами.
Ограничение круга участников алиментных соглашений оправдано с позиций одного из основополагающих принципов семейного права — необходимости приоритетной поддержки нетрудоспособных, в том числе несовершеннолетних, членов семьи (п. 3 ст. 1 СК) и с социальных позиций — трудоспособные лица вполне могут и должны содержать себя за счет собственного труда и средств.
