(Беляева Л. И.) («Вопросы ювенальной юстиции», 2007, N 3)
СТАНОВЛЕНИЕ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ШКОЛЫ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ ПРЕСТУПЛЕНИЙ НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНИХ (СЕРЕДИНА XIX — НАЧАЛО XX В.)
Л. И. БЕЛЯЕВА
Беляева Л. И., профессор, доктор юридических наук.
Тема предупреждения преступлений несовершеннолетних, как, впрочем, правонарушений вообще, уже давно не теряет актуальности. Сегодня она звучит с новой силой. Формируется современный подход к более полному воплощению в жизнь ключевых положений предупредительной работы в этой области <1>. В связи с этим определенное значение имеет осмысление накопленного опыта. В разные эпохи тема предупреждения преступлений несовершеннолетних разрабатывалась как в теории, так и в практике по-разному. ——————————— <1> Российская газета. 2007. 30 июня.
Обозрение имеющегося опыта с расстояния эпох и лет позволяет увидеть и оценить драгоценные зерна находок, выявить закономерности, которые необходимо иметь в виду, учесть просчеты и ошибки в этом важном деле, что и определяет интерес к делам «давно минувших лет». Как показывает изучение архивных источников, первые сведения о мерах, принимаемых в России к предупреждению правонарушений и преступлений несовершеннолетних, относятся к XVII в., когда стали предприниматься шаги к воспитанию нравственно-испорченных детей <2>. И хотя до XIX в. мы не находим работ, посвященных осмыслению этой проблемы, анализ первоисточников показывает, что создание воспитательных заведений для помещения в них детей, не имеющих внимания со стороны родителей, сирот, детей брошенных было связано не только с гуманистическими идеями, но и осознанием того, что беспризорность, бродяжничество являются причиной преступности. ——————————— <2> См.: Призрение и благотворительность в России. 1915. N 3 — 4. С. 243 — 244.
Понимание вредоносного влияния тюрьмы на детей, правонарушителей, их последующее поведение пробуждало внимание к вопросу об исправлении детей, совершивших преступления. Первые попытки исправления несовершеннолетних и малолетних преступников относятся к эпохе Екатерины II, когда были учреждены совестные суды для разбора дел и приказы общественного призрения с работными домами <3>. И хотя эти первые попытки ощутимых результатов не принесли, они способствовали формированию определенного подхода к воспитанию детей-правонарушителей, нравственно-испорченных, как их тогда называли. В первой половине XIX в. заведения, предназначенные для таких детей, открываются во многих местностях. ——————————— <3> См.: Учреждения для управления губерний Российской империи, ст. 222, 380, 385, 390, 399 // Законодательство Екатерины II. В двух томах. Т. 1. М., 2000.
Во второй половине XIX в. отмечается увеличение промышленного и финансового капитала и соответствующее этому обнищание народных масс, классовое расслоение общества, миграция разоренных сельских жителей в города, разрушение устойчивых социальных связей, семьи, дома <4>. Рост числа «неустроенных» вследствие этого детей: бродяг, нищих, бесприютных и беспризорных, с одной стороны, а с другой — общественное стремление к их воспитанию и исправлению укрепляют идеи об учреждении специальных заведений для этого. Обновление русского общества, связанное с происходившими в стране преобразованиями, вызвало интерес, потребность в разработке вопросов просвещения и воспитания, активное общественное движение в этой области. На этом фоне внимание общества к тем, кто особенно нуждался в воспитании — несовершеннолетним правонарушителям, было закономерным явлением. В эпоху судебных реформ в России сформировались, хотя и недостаточно прочно, основные направления деятельности государства и общества по предупреждению правонарушений несовершеннолетних. Государство направляло свои усилия преимущественно на развитие правовых основ превентивной политики, практические шаги осуществляли общественные силы. Деятельность общественности была направлена на решение практических вопросов, связанных с предохранением детей от развращающего влияния тюрем; организацию обучения и воспитания беспризорных и бродяжничающих детей; создание специальных учреждений для несовершеннолетних осужденных; постановку дела их постпенитенциарного воспитания; организацию новых форм уголовной юстиции. Одной из главных бед виделась криминальная зараженность детей, которая происходила в тюрьмах, где дети содержались вместе со взрослыми, что развращало их, способствовало формированию в них качеств привычного преступника <5>. ——————————— <4> См.: История России. Вторая половина XIX века. Курс лекций / Под ред. В. В. Леванова. Брянск, 1994. С. 10 — 36. <5> См.: Познышев С. В. Детская преступность и меры борьбы с нею. М., 1911. С. 54 — 55; Богдановский А. М. Молодые преступники — вопрос уголовного права и уголовной политики. Одесса, 1870. С. 328.
Именно с целью отделения несовершеннолетних от взрослых преступников, ограждения от влияния тюрьмы и арестного дома и тем самым отвращения от криминального поведения были учреждены исправительные заведения для содержания детей правонарушителей и детей арестантов, отбывающих заключение в тюрьмах. Первые заведения были открыты в Санкт-Петербурге (1871 г.), Саратове (1873 г.), Москве (1864; Большевский приют, 1874 г.), Казани и Киеве <6>. Все они были основаны на частной инициативе, а возникали там, где в данное время появлялись подвижники, энтузиасты, инициаторы, интересующиеся делом исправления и перевоспитания несовершеннолетних, или где создавалось достаточно работоспособное Общество <7>. Стоит заметить, что именно в силу этих причин дело по созданию заведений для несовершеннолетних двигалось крайне медленно, и более того — не всегда успешно. ——————————— <6> См.: Пусторослев П. П. Наказательно-исправительные заведения для малолетних и несовершеннолетних преступников // Уч. зап. Юрьевского университета. 1893. N 4. С. 65 — 70. <7> Здесь и далее — Общество — добровольное объединение граждан, созданное с определенными целями.
По своему предназначению это были разные заведения. Большинство из них были смешанными, т. е. предназначались для содержания в них детей разных категорий: бродяг, нищих, сирот, правонарушителей. Другие сразу стали специально-исправительными заведениями для несовершеннолетних преступников, как, например, Курская колония. В Саратовском, Большевском приютах содержались порочные, т. е. совершившие разные проступки, но не совершившие преступлений, и нищенствующие дети, а с начала 1900-х годов сюда стали поступать и по приговорам суда. Некоторые из заведений были смешанными по признаку пола содержащихся в них детей. Такие заведения были открыты в Томске, Таганроге, Саратове. При этом для девочек здесь имелись особые отделения, т. е. содержание было раздельным. Несколько заведений предназначались только для девочек. Важно подчеркнуть, что из числа существующих заведений лишь немногие содержались земствами (Тверская колония и Тамбовский приют), два — городом (Рукавишниковский приют и Фидлеровская колония в Москве). Тюремными комитетами содержались Астраханская колония, Симбирский, Саратовский, два Кубанских приюта. Все остальные содержались различными Обществами, специально для того созданными. В стремлении к отрыву несовершеннолетних от развращающего влияния на них тюрьмы специалисты приходили к выводу о необходимости отделения от взрослых и детей, находящихся под следствием. Первая исправительная школа для детей подследственных и подсудимых была учреждена в Москве в 1864 г. (впоследствии в ходе реформ она стала исправительным заведением для осужденных). Прогрессивные идеи находили отражение не только в концептуальных взглядах, практической деятельности, но и в законодательстве. Стоит отметить, что в ряде законов мысль об ограждении несовершеннолетних от развращающего влияния взрослых преступников нашла свое отражение. Так, Закон «Об изменении порядка заключения и пересылки несовершеннолетних, состоящих под следствием и судом» от 8 февраля 1893 г. <8> увеличивал количество категорий несовершеннолетних, которые могли быть помещены в приюты: это распространялось теперь и на подследственных. Законодатель, руководствуясь стремлением оградить несовершеннолетних от развращающего влияния тюрьмы, предписывал содержание их в исправительных приютах, но отдельно от прочих воспитанников, во избежание дурного влияния уже осужденных, и с применением общих постановлений о прокурорском надзоре за содержащимися под стражей. ——————————— <8> ПСЗ. 1893. N 3616; СУ. 1893. I полугодие. С. 368.
Заслуживает внимания то, как Закон разрешал вопрос о пересылке несовершеннолетних, состоящих под следствием и судом, доставлении их в исправительные заведения. Здесь отмечалось, что несовершеннолетние при следовании в судебные места, а также в исправительные заведения могут быть препровождаемы под надзором, вместо всякой стражи, особо отряженными от приюта или колонии лиц. И хотя норма, изложенная в Законе, диспозитивна, для того времени очень важной являлась как сама постановка этого вопроса, так и попытка разрешить его, пусть даже и в такой форме. Законом определялись и примерные расходы, связанные с сопровождением несовершеннолетних. Безусловно, заслуживает внимания, что уже в то время было очевидно, насколько губительно для несовершеннолетних следование этапом. Разумеется, принятие такого Закона, даже имеющего, казалось бы, серьезные недостатки, было определенным шагом вперед как в развитии законодательства, так и в постановке, организации предупреждения преступлений несовершеннолетних. Необходимо подчеркнуть, насколько велико в формировании правовых основ было значение различных общественных институтов. Так, под влиянием Съездов представителей русских исправительных заведений для несовершеннолетних правонарушителей был разработан еще один важный Закон «Об изменении форм и обрядов судопроизводства по делам о преступных деяниях малолетних и несовершеннолетних», принятый 2 июня 1897 г. <9>. В Определении Правительствующего Сената отмечалось, что Закон вызван к жизни признанием в качестве главнейшего средства воздействия на малолетних и несовершеннолетних, впавших в преступления, мер не карательных, а воспитательно-исправительных <10>. Здесь я не останавливаюсь на содержании означенного Закона, поскольку он подвергался анализу в других работах, но считаю важным подчеркнуть усиление педагогизации уголовно-процессуального законодательства и собственно уголовного процесса в соответствии с целью предупреждения преступлений несовершеннолетних путем расширения воспитательного влияния на них. ——————————— <9> ПСЗ. 1897. N 14233; СУ. 1897. Ст. 915. <10> См.: Определение Правительствующего Сената о применении Закона от 2 июня 1897 г. по делам о малолетних // Журнал Министерства юстиции. 1899. N 2. С. 190 — 206.
Опыт работы по исправлению и перевоспитанию несовершеннолетних правонарушителей приводил специалистов к выводу: без оказания помощи вышедшим из заведений воспитанникам в приспособлении к условиям постпенитенциарной жизни трудно рассчитывать на то, что они не вернутся на преступный путь: «…преступник не перестает быть им, если он так или иначе не будет приспособлен к жизни на свободе» <11>. ——————————— <11> См.: Кучинский И. А. К вопросу о нравственном исправлении преступников // Журнал Министерства юстиции. 1897. N 10. С. 148.
Положение об исправительных приютах 1866 г. предусматривало покровительство воспитанникам в течение определенного срока после выхода (это называлось тогда патронатом <12>), хотя конкретно этот срок не определялся. Специалисты считали, что контроль за поведением освободившихся необходимо осуществлять в течение трех лет. ——————————— <12> Подробнее об этом см. мою работу «Патронат в России». М., 1995.
Заботу о выпущенных из заведений воспитанниках предусматривали уставы многих Обществ и самих заведений, специально для этого созданных, хотя способы и формы осуществления ее не оговаривались. Позднее Положение о воспитательно-исправительных заведениях для несовершеннолетних 1909 г. <13> (параграф 28) установило, что покровительство вышедшим из заведений оказывается в течение трех лет, но может быть прекращено и ранее в случаях, если бывший воспитанник совершит новое преступление или ведет себя таким образом, что всякая забота о нем бесполезна. ——————————— <13> СУ. 1909. Отд. 1. Ст. 547.
Необходимо отметить, что организация патроната носила филантропический характер и осуществлялась на общественных началах, хотя цели, поставленные перед ним, имели уголовно-политическое значение, поскольку предполагали борьбу с преступностью. Непосредственная работа по оказанию помощи вышедшим из исправительных заведений осуществлялась по-разному. Некоторые заведения брали на себя заботу о выпущенных воспитанниках, например Киевская колония, Студзенецкая, Вологодский приют и др., что было предусмотрено их уставами. В других местах эту работу осуществляли специально созданные для этого различные общества патроната, которые занимались как взрослыми осужденными, так и несовершеннолетними, причем последним уделялось особое внимание. Эти общества назывались по-разному. Например, в Петербурге это был Комитет общества попечительного о тюрьмах, а при нем имелось отделение для несовершеннолетних, позднее здесь было открыто специальное общество для осуществления патроната над несовершеннолетними; в Москве — Общество пособия несовершеннолетним, освобождаемым из мест заключения; в Одессе — Общество покровительства отбывшим наказание и бесприютным; в Киеве — Общество покровительства лицам, отбывшим наказание, и детям бесприютным. Были и другие общества. Патронат осуществлялся также мужскими и дамскими благотворительными тюремными комитетами. Общества патроната или попечительства создавались с целью оказания помощи освобожденным и вышедшим как из разных заведений, так и из конкретных <14>. ——————————— <14> Подробнее об этом см. мою работу «Патронат в России». М., 1995.
Все Общества организовывались на добровольных началах. Состав их был неограниченным, управление осуществлялось собраниями и правлениями (комитетами). Материальные средства складывались из пожертвований, членских взносов, сборов за различные мероприятия, в некоторых случаях сюда включались удержания из заработка призреваемых. А в Петербурге, например, деньги у патронируемых вообще отбирались и выдавались лишь на личные нужды. Цели каждого из созданных Обществ определялись их уставами и в общем сводились к оказанию содействия несовершеннолетним, выпущенным из приютов, в устройстве быта, в возвращении на путь честной жизни. Единого организующего центра не было. Деятельность Обществ строилась по-разному. Многие вопросы оспаривались, однако некоторые общие направления были выработаны. Члены Обществ посещали колонии и приюты для несовершеннолетних, заранее знакомились с теми, кто в скором времени должен был выйти оттуда, изучали их образ жизни в самом исправительном заведении <15>. После освобождения несовершеннолетнего члены Общества решали широкий круг вопросов. Они оказывали помощь в прописке по месту жительства, ибо без этого невозможно было определить освободившегося на работу. Общество же заботилось и о том, чтобы приискать место, соответствующее интересам и подготовке несовершеннолетнего, и по-доброму расположенного к нему хозяина. Члены Общества помогали установить связи с родственниками, знакомыми, в необходимых случаях решали вопрос о перемене или избрании места жительства, содействовали отправке на родину, невысылке из столицы. ——————————— <15> См.: Лучинский М. Ф. Тюремный патронат // Тюремный вестник. 1915. N 4. С. 11; Он же. Тюремный патронат // Детская помощь. 1890. N 15. С. 512.
Учитывая, что не все из освобожденных были материально подготовлены к самостоятельной жизни, Общества снабжали их одеждой, пищей, медицинским пособием, рабочим инструментом, а в исключительных случаях и деньгами. Если у несовершеннолетнего не складывались отношения с хозяевами, члены Общества старались влиять на последних. С теми, кто уже был определен в жизни, связь не терялась. В Обществе можно было провести воскресенье, принять участие в религиозно-нравственных чтениях, получить чистое белье, одежду. Уставами ряда Обществ, например Московского, Кишиневского и др., предусматривалась возможность создания убежищ, в которых освободившиеся несовершеннолетние могли провести некоторое время, пока не были определены на какое-то место. Здесь можно было пользоваться одеждой, пищей, учиться. Иногда здесь проводили по нескольку лет. Внутренний распорядок жизни, система воспитания были аналогичны существовавшим в исправительных заведениях <16>. ——————————— <16> См.: Отчет комитета Московского общества покровительства беспризорным и освободившимся из мест заключения несовершеннолетним за 1911 г. М., 1912. С. 4.
Кроме того, для несовершеннолетних определялся попечитель, который заботился о подростке, защищая его интересы. В Московском обществе для занятий освободившихся была организована сапожная мастерская. Его уставом предусматривалась возможность создания ферм, убежищ, мастерских, приютов, где несовершеннолетние могли найти себе занятие. В тех случаях, когда патронат осуществляли сами заведения, их помощь могла быть оказана путем трудоустройства, определения опекуна, создания депо для временно неработающих, как это делалось, например, в Студзенецкой колонии, или путем поддержания связи с выпущенными из заведения, как это делали в Киевской колонии. В Вологодском приюте патронат осуществляли местные священники. Таким образом, патронат мог носить личный или коллективный характер. Личная помощь (предоставление места, одежды, обуви, пищи, переселение, переписка и др.) возражений не вызывала. Что касается коллективной помощи (создание убежищ, приютов, рабочих домов, ночлежек), то это у многих вызывало несогласие, поскольку в таких местах сосредоточивались выходцы из мест лишения свободы, здесь устанавливались порядок и отношения, основанные на тюремных правилах и традициях, появлялась опасность возникновения преступных группировок и организаций <17>. Поэтому в Нормальном уставе обществ покровительства лицам, освобождаемым из мест заключения (1908), было установлено, что убежища и приюты по указанным причинам не создаются, а освободившиеся помещаются в частные семьи и мастерские <18>. Если это по каким-то обстоятельствам было невозможно, то данные лица могли помещаться в коллективные заведения, в которые направлялись все нуждающиеся, независимо от прошлого: в дома трудолюбия, общественные школы и т. п. ——————————— <17> См.: Фельдштейн Г. С. Принудительное воспитание молодежи и патронат исправительных приютов как средства борьбы с преступностью // Журнал Министерства юстиции. 1900. N 3. С. 150. <18> См.: Нормальный Устав обществ покровительства лицам, освобождаемым из мест заключения (патроната). Баку, 1908.
Было еще одно направление работы. Члены Общества в определенные дни дежурили в особом помещении, куда могли обратиться все нуждающиеся из числа лиц, когда-то осужденных. Здесь была сосредоточена и вся переписка по патронату. Обратившимся оказывалась нужная помощь. Совершенно уникальным среди этого вида заведений было созданное Варшавским обществом патроната — приют в Струге. Сюда поступали несовершеннолетние, освободившиеся из Варшавской главной тюрьмы, точнее сказать, приходили, так как прием основывался на принципе добровольности. Члены Общества патроната лишь делали приглашения. Здесь подростки получали то, чего тюрьма дать не могла: общее и профессиональное образование, организованный досуг, физическое воспитание. При этом воспитанник считался готовым к жизни вне заведения тогда, когда «он не под действием дисциплины и приказания, а под влиянием внутренней воли и необходимости стремится к труду, образованию, честности» <19>. ——————————— <19> Отчет о деятельности Общества покровительства лицам, освобождаемым из мест заключения (патроната) Варшавской губернии, за 1913 г. б/м, б/г. С. 30.
Члены Общества патроната довольно высоко оценивали значение этого заведения в силу прежде всего того, что деятельность его строилась на принципе: не принуждать, но помогать. Поэтому тот, у кого не хватало нравственных сил для работы над собой, кто не выдерживал этого труда, мог не только покинуть приют в любое время, но и вернуться, поскольку приют был единственным местом, «где уважаемо было его человеческое достоинство» <20>. ——————————— <20> Там же. С. 36.
Деятельность Обществ патроната распространялась и на подследственных: для них приискивались защитники, вносились залоги до суда, чтобы несовершеннолетние, находящиеся под следствием, до суда не могли совершить новых правонарушений, для них открывались приюты соответствующего назначения. Такие приюты были открыты Харьковским обществом (Харьковский воспитательно-исправительный приют для подследственных мальчиков), Московским обществом (два воспитательно-исправительных приюта — для мальчиков и девочек). Назначение приютов заключалось в том, чтобы отделить несовершеннолетних от взрослых преступников, оградить от вредного влияния последних. Не оставались без внимания Обществ и несовершеннолетние, которые освободились из-под стражи в связи с прекращением уголовного преследования или оправданием по суду. Общества заботились о воспитании и обучении таких подростков, решали вопросы, связанные с помещением их в учебные или промышленные заведения, в частные семьи. В случае если эти вопросы не разрешались в течение длительного времени, несовершеннолетних помещали в имеющиеся приюты, однако отдельно от других. Так было в Санкт-Петербургском, Киевском, Одесском, Таганрогском, Ростовском-на-Дону и других обществах. В поле зрения находились и нищие, и беспризорные. Им оказывалась та же помощь. Это предусматривалось Уставами Московского, Киевского, Одесского и других обществ. Поиск путей оказания помощи нищим, бездомным, беспризорным привел к учреждению еще одного вида заведений — работных домов для детей, куда они могли обратиться сами, без помощи властей. Мы располагаем сведениями о существовании нескольких таких домов: в Петербурге, Харькове, Костроме, Москве (здесь было отделение при Московском работном доме, отделением заведовал П. Г. Бельский) <21>. ——————————— <21> См.: Труды Седьмого Съезда представителей… М., 1909. С. 131 — 138; Труды восьмого Съезда представителей… М., 1913. С. 77 — 85.
В начале XX в. в России стали появляться приюты-корабли. Сюда принимались преимущественно дети-сироты, беспризорники, нищие, еще не дошедшие до тюрьмы, но уже идущие по дороге к ней. Нам удалось установить факт существования трех таких кораблей: в Севастополе, Таганроге, Кронштадте. Жизнь в них строилась, как и во всех воспитательно-исправительных заведениях, но в соответствии с корабельными правилами, морским делом. Воспитанники, как отмечается в первоисточниках, с увлечением занимались морским делом под руководством опытных мореходов, которые по состоянию здоровья состоять на службе не могли, но с радостью занимались с детьми. Подросшие и освоившие морское дело воспитанники могли поступать на торговые корабли матросами <22>; т. е. для них открывалась возможность самостоятельной жизни. ——————————— <22> См.: Заленский В. Ф. Попечение о беспризорных и покинутых детях. Казань, 1917. С. 472 и сл.; Первый в России приют-корабль в городе Таганроге // Трудовая помощь. 1907. N 3. С. 392 — 393.
К этому же периоду относится учреждение еще одного вида воспитательных заведений, предназначенных для сирот: трудовые колонии <23>. Основывая первую такую колонию, Н. И. Верещагина отмечала, что это не учебное заведение, здесь не получат законченного образования, но колония выполнит свое назначение, если устранит те невзгоды и препятствия, с которыми приходится бороться в детстве <24>. ——————————— <23> См.: Верещагина Н. И. Трудовые колонии. СПб., 1906; Верещагина Н. И. Трудовые колонии // Трудовая помощь. 1908. N 10. С. 477 и сл.; Иверонов С. История одного опыта. Трудовая колония для несовершеннолетних. М., 1914; Иверонов С. Детские трудовые сельскохозяйственные колонии. М., 1915. <24> См.: Верещагина Н. И. Трудовые колонии. СПб., 1906. С. 3.
В годы войны такие колонии учреждались для детей погибших воинов. Под покровительством Обществ находились и дети, семьи арестантов и ссыльных. Это было закреплено уставом Киевского, Кронштадтского, Гомельского и других Обществ. Таким образом, круг лиц, которые могли воспользоваться помощью Обществ, был достаточно широк, но четко определен не был. Кому именно данное Общество намеревалось протянуть руку помощи, определялось им самим. Но главное заключается в том, что вся деятельность Обществ была связана с заботой о несовершеннолетних в целях отлучения их от криминальной среды. В деятельности Обществ было много различий. Они касались видов помощи, круга патронируемых лиц, условий патроната и др. Однако при всех различиях и недостатках в деятельности Обществ заслуживает внимания сам подход к организации социальной адаптации несовершеннолетних. Она осуществлялась не изнутри исправительной системы, а извне, т. е. здоровыми силами всего Общества. Социально полезные связи с несовершеннолетними устанавливались самим Обществом, что показывало интерес к жизни подростка, соучастие в ней. И конкретные люди, призванные оказать помощь, находились не внутри исправительной системы, а вне ее, в самом Обществе. Следовательно, они имели большие возможности для организации общественных сил в целях заботы о несовершеннолетних. Исправительные заведения, из которых освобождались несовершеннолетние, тоже не отказывали в помощи, по возможности поддерживали с ними связь. Но в повседневной жизни ближе к подростку стояли члены Общества и попечители. Нельзя не сказать об участии Обществ в решении других вопросов. Так, ими был поставлен вопрос об уничтожении отметок о судимости. Общества, в частности Санкт-Петербургское, поставили вопрос о необходимости устройства специализированных судов для несовершеннолетних по примеру Западной Европы. Такие суды появились в России в 1910 г. Общества принимали активное участие в их деятельности. Идея создания этих судов возникла под влиянием педагогических выводов прогрессивных деятелей того времени об отрицательном влиянии совместного слушания дела взрослых и несовершеннолетних подсудимых. На «общем» суде, отмечали специалисты, несовершеннолетний рано осваивается с положением подсудимого, у него ослабляется чувство стыда, страха перед наказанием, он свыкается с мыслью о возможной преступной «карьере», видит в этом возможность самоутверждения и возвышения над сверстниками. Устроители суда для несовершеннолетних исходили из того, что ни сам несовершеннолетний, ни окружение не должны ассоциировать его с преступным миром и воспринимать его как настоящего преступника <25>. Всего таких судов начиная с 1910 г. было открыто несколько: в Москве, Киеве, Харькове, Одессе, Екатеринославе, Николаеве. Есть сведения о том, что они появились в Томске, Риге. ——————————— <25> См.: Люблинский П. И. Суды по делам несовершеннолетних в России // Журнал Министерства юстиции. 1910. N 6. С. 73 — 112.
Создание этих судов способствовало устранению жестокости обычного разбирательства уголовных дел и ставило на первый план воспитательные цели, восполняло недостатки надзора и попечения о ребенке и ослабляло угрожавшую ему опасность разрушения семейных уз, ослабления чувства ответственности. Основным руководящим принципом суда стала ценность ребенка как индивидуума и как члена общества. Учредители суда исходили из того, что возможности ребенка в результате должного воспитания могут быть обращены в пользу общества, и государство должно позаботиться о развитии его положительных задатков. Сам по себе ребенок не виновен в том, что он плох. Его как преступника формируют условия, в которых он развивается, взрослые, которые его окружают. По мнению М. Теодорович, «государство совершает преступление худшее, чем все преступления малолетних, взятые вместе, когда оно подводит ребенка, совершившего преступление, под рубрику преступника и ставит его в условия, чтоб сделать настоящим» <26>. ——————————— <26> Теодорович М. Ф. Дети-преступники и суды для них. Варшава, 1914. С. 13.
Суды по делам несовершеннолетних полностью и бесповоротно отрекались от идеи возмездия и наказания. Суд ставил задачи педагогические и имел свои особенности судопроизводства: подростки и взрослые обязательно разобщались; суд был единоличный; ограничивался доступ публики; судопроизводство по таким делам было упрощено; оглашение дел в печати ограничивалось. В названных судах рассматривались дела трех категорий. Прежде всего дела о преступлениях, совершенных несовершеннолетними (дела по обвинению несовершеннолетних, совершивших преступления в соучастии со взрослыми, выделялись в особое производство). Затем дела о преступлениях, в которых потерпевшими были несовершеннолетние. И, наконец, дела, связанные с невыполнением своих обязанностей родителями несовершеннолетнего, жестоким обращением с ними, беспризорностью, детской проституцией и т. п. Таким образом, в задачу суда входила не только борьба с подростковой преступностью, но и принятие мер в отношении беспризорных, а также защита интересов детей, т. е. своей деятельностью, особенностями производства новые суды обеспечивали предупреждение преступности несовершеннолетних, воздействуя на ее причины. Был установлен особый порядок доставления детей в суд. Они не вызывались туда повестками, а приглашались лицом, в обязанности которого входило оповещение подростка о необходимости быть в суде. При этом оповещение должно было осуществляться таким образом, чтобы не компрометировать его перед соседями, товарищами, хозяевами. Обычно это делалось во время прогулки, по дороге на учебу, работу, при выполнении домашних работ и т. п. Лицу, приглашающему и препровождающему несовершеннолетнего в суд, предписывалось в таких случаях быть одетым в штатское платье. Несовершеннолетние не могли быть доставлены в участки. Когда их поведение вызывало вмешательство полицейского, тот обязан был принять меры к направлению нарушителя к родителям или лицам, их заменяющим. И в таком случае препровождающему необходимо было партикулярное платье. Подростков могли привести в суд и сами родители в случае непослушания, нежелания учиться, работать. И сам подросток мог обратиться к судье за защитой и помощью. Разбирательство проходило в особой комнате, в закрытом заседании, где присутс твовали только родители, попечители. Присутствие адвоката не было обязательным. Это зависело от конкретных обстоятельств дела. Функция защиты вытекала из назначения суда: не поместить несовершеннолетнего в тюрьму, а удержать от нее. В суде все начиналось не с предъявления обвинения, а с заявления судьи или доклада попечителя о содеянном, оглашения полицейского протокола, опроса потерпевшего. Допрос носил характер беседы, при этом судья мог задавать вопросы родителям, другим присутствующим. Обращался судья к подростку на «ты». Судье надлежало прежде всего решить вопрос о дальнейшей судьбе несовершеннолетнего. Считалось важным пробудить веру в себя, чувство ответственности; побудить к полному раскрытию истины; убедить, что сказать правду важнее всего. Свидетели к первому разбирательству часто и не вызывались, так как по 88% дел достаточно было признания. Затем подростку разъяснялось, что он может быть отдан в колонию, в приют, наказан тюрьмой. Если он раскаивался, обещая вести себя хорошо, то дальнейшее разбирательство откладывалось на определенный срок, примерно на пять-шесть месяцев. В этот период надзор за несовершеннолетним осуществлял попечитель, определяемый судом. Попечитель навещал несовершеннолетнего по месту работы, учебы, дома, мог требовать явки к себе. Свою работу попечитель учитывал в особой книге. Если несовершеннолетний не допускал никаких отступлений от требований, то через определенный срок дело вновь назначалось к разбору и оканчивалось отдачей под ответственный надзор. Если же подросток нарушал правила, т. е. уходил из дома, не работал, не учился, посещал кабаки и трактиры, тогда по сообщению попечителя судья мог вызвать нарушителя или без вызова решить вопрос о помещении его в приют. Из приюта можно было выйти через месяц-полтора при условии хорошего поведения или по просьбе родителей, которые обращались за помощью найти работу или определить задержанного на учебу. Такая помощь оказывалась, и делалась новая попытка оставить под наблюдением. Если несовершеннолетний вновь совершал проступки, то суд постановлял приговор о помещении в колонию, приют или тюрьму (в отделение для малолетних). Таким образом, сначала устанавливался педагогический присмотр, затем, если он не имел успеха, осуществлялось личное задержание, окончательная мера определялась спустя пять-шесть месяцев после первого разбирательства. Главными же мерами, используемыми судами, были отдача под присмотр и помещение в воспитательно-исправительное заведение. Причем предпочтение отдавалось первому. Попечители были платными, т. е. состоящими на службе в особом суде по делам о несовершеннолетних. Попечителем при суде мог быть только опытный педагог. Среди них были и женщины, которые вели работу с девочками. От попечителя требовалась постоянная готовность пойти навстречу подростку, поддержать его, быть ему другом, помощником, защитником. Функции попечителя были многообразными: собирать сведения о несовершеннолетнем, учинившем преступное деяние, об образе жизни и среде, в которой он находился; вести предварительное расследование; присутствовать при разборе дела и сообщать все имеющиеся сведения; исполнять поручения особого судьи по делам несовершеннолетних, оказывать помощь в приискании работы; представлять судье периодические отчеты о поведении и образе жизни подопечных и др. Эти обязанности могли быть возложены судьей и на представителей общественности, тем более что платных попечителей не хватало. В Петербургском суде, например, их было пять, из них только одна женщина. Судьи того времени склонялись к тому, что государство должно увеличить количество попечителей, так как выполнение этой работы на добровольных началах не давало желаемых результатов. Общественные попечители занимались подростками только в свободное время, были связаны другими делами. В связи с созданием судов для несовершеннолетних возникла необходимость открыть больше приютов для подследственных, что и сделали в Москве, Харькове и других городах. Заботы по их организации и содержанию ложились на Общества патроната. Власти в этом участвовали мало. Единообразия в деятельности судов не было. Чтобы объединить усилия в борьбе с детской преступностью и беспризорностью, было создано Общество правовой охраны малолетних, которое, однако, просуществовало недолго. В задачу Общества входили также организация и проведение съездов судов по делам несовершеннолетних. Такой съезд удалось провести в 1913 г. Общественное внимание к особым судам по делам несовершеннолетних, не поддержанное государственными решениями, постепенно ослабевало. Чтобы привлечь внимание общества, объединить усилия теоретиков и практиков, в 1914 г. в Москве был учрежден специальный журнал «Особые суды для малолетних и борьба с детской беспризорностью» (редактор В. Шевелкин) <27>. ——————————— <27> См. об этом подробнее: Беляева Л. Первый в России журнал о судах и судьях для несовершеннолетних // Вопросы ювенальной юстиции. 2002. N 3. С. 12 — 14.
Но началась война, и многие деятели судов для несовершеннолетних были призваны в армию. Прекратил свое существование журнал, а затем и сами суды. Конечно, было бы неверным идеализировать деятельность по предупреждению правонарушений несовершеннолетних. Здесь отмечается много недостатков, например отсутствие единого подхода к организации работы с несовершеннолетними; недостаточное количество воспитательных заведений и Обществ; ограниченность в материальных средствах; повторение в жизни детских заведений некоторых элементов исправительных заведений и др. Нельзя не принимать во внимание и того, что работа по предупреждению правонарушений несовершеннолетних велась в основном в крупных городах, где находилось достаточное количество людей, способных и могущих заниматься этим. Большим препятствием в развитии превентивной деятельности было слабое участие в ней государственных органов. Хотя было бы неверным полное отрицание такого участия. Оно было различным, но преимущественно выражалось в формировании правовой базы, контроле за деятельностью общественности. Анализ первоисточников свидетельствует не только о конфронтации, но и о взаимодействии государственных органов и общественности, направленном на решение вопросов, связанных с предупреждением правонарушений несовершеннолетних. И государством, и общественными силами велась борьба с причинами преступности в целом и несовершеннолетних в частности: недостаточным или неправильным семейным воспитанием, алкоголизмом, проституцией, безработицей, отсутствием школьного обучения <28>. ——————————— <28> См.: Бородин Д. Н. Всероссийский съезд деятелей по борьбе с пьянством. СПб., 1909; Труды Съезда деятелей по кустарной промышленности. СПб., 1910. Т. 1 — 2; Труды съезда по общественному призрению, созванного МВД 11 — 16 мая 1914 г. Пг., 1914. Т. 1 — 2; Труды Первого Всероссийского съезда по семейному воспитанию. Пг., 1914. Т. 1 — 2; Труды Первого Всероссийского съезда по вопросам народного образования. Пг., 1915; Чарнолусский В. И. Съезды по народному образованию // Сб. постановлений и резолюций всероссийских и областных съездов по вопросам народного образования (школьного, внешкольного, дошкольного) с подробным сводным алфавитным указателем. Пг., 1915.
Здесь также преобладал общественный элемент: учреждались Общества, специальные заведения для определенных категорий детей. Особая роль в деле предупреждения правонарушений несовершеннолетних отводилась школе <29>. ——————————— <29> См.: Диомидов И. М. Юношеская преступность и алкоголизм // Вестник трезвости. 1911. N 197; Успенский С. Алкоголизм и школьная борьба с ним. М., 1912; Штрейбер А. Дети и проституция // Вестник воспитания. 1903. N VII; Селенкин В. Средняя школа в борьбе с проституцией школьников. М., 1905; Бентовин Б. Дети-проститутки. СПб., 1910.
Деятельность государственных органов и общественности в области предупреждения преступлений несовершеннолетних строилась на основе разделения функций: контроль и частично финансирование, а со временем правовую регламентацию государство в лице Министерства юстиции и Главного тюремного управления брало на себя; инициирование, организация, практическое осуществление деятельности, преимущественное финансирование отводились Обществам и частным лицам. Анализ особенностей деятельности правительственных учреждений и общественности по организации предупреждения преступлений несовершеннолетних показал, что в России исторически формировался общественно-государственный характер превентивной работы, при котором деятельность государства выражалась преимущественно в контрольно-наблюдательных и нормотворческих функциях. Непосредственным организатором и участником предупреждения преступлений несовершеннолетних правонарушителей государственные органы и учреждения не были. В этом в известной степени сказались особенности российского подхода к делам, когда наиболее трудоемкие из них решались «всем миром». Это было и показателем того, что общественные потребности опережали экономические возможности государства, у которого не находилось средств для развития дела предупреждения преступлений, в силу чего обществу приходилось это брать на себя. Государство, разделяя устремления общества, никак не могло поддержать их из-за отсутствия средств. Именно в этом находились истоки многих неудач. Двойственность, противоречивость происходящего отражались в том, что, с одной стороны, это сыграло свою положительную роль: отсутствие бюрократических пут давало возможность творческого поиска, гибкость в организации дела, мобильность. В то же время, с другой стороны, отсутствие материальной государственной поддержки вело к ослаблению общественной инициативы, разрушению заведений, утрате накопленного опыта. И хотя эти недостатки и упущения имели место, по моему мнению, сформировавшуюся педагогическую концепцию предупреждения правонарушений несовершеннолетних следует признать правильной. Необходимо отметить и то, что не утратило своего значения и теперь: стремление прогрессивных общественных сил к помощи несовершеннолетним, оказавшимся в силу разных жизненных обстоятельств в сложных социальных условиях; конкретная систематическая последовательная помощь; использование семейного воспитания (помещение в частную семью), в том числе в целях социальной реабилитации; стремление исключить несовершеннолетних из круга взрослых преступников на различных уровнях общения и др. Из давнего отечественного опыта по организации предупреждения преступлений несовершеннолетних вытекают важные для настоящего времени выводы. Главный из них заключается в том, что большую силу в превентивной деятельности представляет общественность, и именно мобилизация ее позволяет успешно решать злободневные вопросы. Вывод, сделанный почти сто лет назад, и сегодня не утратил своего значения: «…серьезный успех в борьбе с детской преступностью может быть достигнут лишь дружными и широко развитыми усилиями общества и государства, сочетанием мер общественных и государственных» <30>. ——————————— <30> Познышев С. В. Детская преступность и меры борьбы с нею. М., 1911. С. 102 — 103.
Таким образом, мы видим, что к XIX в. в отечественной практике определились основные направления предупреждения правонарушений, в том числе преступлений несовершеннолетних в России. Направления этой деятельности вполне проверены временем и представляют собой определенную систему, в которую входят: а) специальные учреждения для несовершеннолетних различных категорий (делинквентов, подследственных и подсудимых, осужденных) с определенной системой воспитания, опирающейся на открытость, связь с жизнью общества, участие общественности в воспитании; б) специальная (особая) система ювенального правосудия; в) хорошо налаженная ресоциализация (социальная адаптация) несовершеннолетних различных категорий: вышедших из учебно-воспитательных учреждений; освобожденных из колоний, освобожденных из зала суда (независимо от оснований); употребляющих наркотики; психически нездоровых и др.; г) четкая и продуманная правовая регламентация предупредительной деятельности. Мне видится, что весь опыт предупреждения правонарушений несовершеннолетних имеет прямое продолжение в ювенальной юстиции. Каждой эпохе свойственна своя терминология. XIX в. словосочетание «ювенальная юстиция» было неведомо. Но под пристальным взглядом исследователя становятся очевидными контуры того, что впоследствии (через век) будет названо «ювенальной юстицией» и наполнено своим, современным, содержанием. Ряд положений, касающихся предупреждения преступлений несовершеннолетних, был реализован во второй половине XX в., например специализация следователей, судей, прокуроров, применение принудительных мер воспитательного характера и др. Это тема отдельного материала. Хотелось бы лишь подчеркнуть, что нынешние идеи ювенальной юстиции появляются не только благодаря чужому опыту <31>. И в собственном отечестве кое-что было сделано. ——————————— <31> См.: Шипунова Т. В. Ювенальная юстиция в социологической перспективе // Правоведение. 2001. N 3. С. 178 — 179.
В представлении некоторых современников ювенальная юстиция — это суды по делам несовершеннолетних, действующие на иных, чем общие суды, началах. Подчеркну, что такие суды — лишь составной элемент ювенальной юстиции. Я полагаю, что не в последнем ряду шагов по реализации идей ювенальной юстиции находится Федеральный закон «Об основах системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних» <32>. Здесь, с моей точки зрения, очерчен круг субъектов ювенальной юстиции. А собственно ювенальная юстиция — это, как мне представляется, не только наличие субъектов, не особый процесс, а такое состояние общества и государства, в котором права и интересы ребенка свято чтятся на любом уровне, т. е. ювенальная юстиция — это безоговорочное обеспечение интересов ребенка всеми возможными силами. ——————————— <32> Федеральный закон от 24 июня 1999 г. N 120-ФЗ «Об основах системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних».
В связи с этим хочу обратить внимание на расхожий тезис о том, что детей надо учить защищать свои права. Думаю, что ребенок не должен вырастать в готовности к борьбе со взрослыми, пусть даже и за свои права. Это взрослых надо отучать нарушать права ребенка. И учинять за это спрос. И это корень ювенальной юстиции.
