КОНТРАКТ КАК ДОБРОВОЛЬНЫЙ, СВОБОДНЫЙ И ОТВЕТСТВЕННЫЙ СОВМЕСТНЫЙ ПУТЬ ДОГОВАРИВАЮЩИХСЯ СТОРОН, ВЕДУЩИЙ К РЕАЛИЗАЦИИ ИДЕИ ПРАВА <*>
Б. А. ОСИПЯН
——————————— <*> Osipyan B. A. Contract as a voluntary, free and responsible joint way of contracting parties leading to realization of idea of law.
Осипян Борис Арташесович, старший научный сотрудник Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ, кандидат юридических наук, доцент.
В статье дается правосообразное видение понятий «контракт» и «договор», проистекающих из латинской и русской этимологий этих слов, а также из контекста непреходящего образа — идеи права. Автор делает попытку выстроить определенную систему принципов правомерного толкования гражданско-правовых договоров.
Ключевые слова: контракт, договор, идея права, толкование договоров, решение судов, судебная практика.
The article gives legal understanding of concepts «dogovor» and «contract» deriving from Latin and Russian etymology of these words and also from the context of idea of law. The author makes an attempt to build the certain system of principles of legitimate interpretation of civil-law contracts.
Key words: contract, dogovor, idea of law, interpretation, decisions of courts, judicial practice.
Слово «контракт» в переводе с латинского языка буквально означает «совместный путь» (con-tract) и является синонимом русского слова «договор». А слово «договор» <1> означает не что иное, как процесс свободного, добровольного и согласованного пополнения (буквально договаривания) участниками гражданских правоотношений конкретного смысла и содержания устанавливаемых взаимоотношений касательно того, что уже было изначально и в общем сказано высшим Законодателем — Господом Богом в Его неизменных заповедях и Законе, в котором была изъявлена Его благая для всех людей воля в образе права <2>. ——————————— <1> См.: Осипян Б. А. Русский язык как ключ к познанию духа русского права // Современное право. 2007. N 9. <2> См.: Осипян Б. А. Дух правометрии, или Основание межерологии права. М., 2009. 656 с.
Подобно многим другим народам мира древние «русичи» после своего всенародного крещения в X в. при заключении гражданско-правовых договоров, даче на суде показаний и т. п. наивысшим доказательством верности, правомерности и практической гарантии обязательного исполнения достигнутого соглашения признавали не что иное, как торжественный обряд символического «целования креста» Христова <3>, а слово «Христианин» как часть целого Христова тела в русских рукописях и политико-правовых документах всегда писалось с заглавной буквы <4>. Во многих европейских странах всякие юридические договоры, соглашения и даже векселя начинались словами прославления имени Господа Бога и подтверждения сторон договора в верности и в точном исполнении того, что договаривалось в подписанном документе. Это и понятно, поскольку духовные ценности и цели участников гражданских правоотношений всегда ставились выше всяких ожидаемых их выгод, которые они могли получить от ненадлежащего исполнения, от одностороннего и неправомерного изменения или отказа от исполнения подписанного соглашения <5>. Возможно, отсюда и пошла русская поговорка «Договор дороже денег». ——————————— <3> Крестное целование означало духовное объединение разных лиц в единое целое для совместного прохождения по пути спасения в вечной жизни, поскольку русское слово «поцелуй» происходит от корня «цел», или слова «целое». <4> См., например: ст. 57 Судебника 1497 г. <5> См.: Осипян Б. А. Ответственность за неисполнение и неправомерное расторжение гражданских договоров // Право и экономика. 2007. N 11.
По этой причине свободная и согласованная и взаимно полезная воля сторон гражданско-правового договора должна всегда соответствовать непреходящей идее права, его высшим ценностям, целям, принципам и прочим измерениям, чтобы частный произвол договаривающихся сторон получил также правомерный характер и не вошел в противоречие с волей Законодателя-Бога, равно как и с благом общественным, а также с законными целями и интересами других субъектов гражданского оборота. Итак, контракт или договор отражают ответственную свободу участников гражданских правоотношений, направленную на достижение надлежащим путем своих осознанных потребностей, законных целей и интересов. В этом контексте гражданско-правовой договор (contract) представляет собой необходимый и не подлежащий административному регулированию правомерный путь осознанного личного самоопределения, добровольного и ответственного согласования повседневных взаимовыгодных правоотношений субъектов гражданского права, которые своими разумными и полезными действиями идут по пути реализации двуединой задачи идеи права: поддержания устойчивого социального правопорядка при достижении каких-то социально-экономических выгод и удержания договаривающимися сторонами друг друга от соблазна совершения греха правонарушения и преступления <6>. ——————————— <6> См.: Осипян Б. А. Основание и система правовой ответственности // Современное право. 2007. N 5; Осипян Б. А. Актуальные проблемы заключения и изменения гражданско-правовых договоров в российском законодательстве // Право и экономика. 2008. N 9.
Вполне очевидно, что гражданские правоотношения имеют свойство не только приватности (jus privatum), но и публичности (jus publicum). В процессе заключения гражданско-правовых договоров, с одной стороны, действует правовой принцип диспозитивности (добровольности), который предполагает согласование сугубо человеческой воли (правомерного произвола) равнодостойных и равноправных сторон договора, т. е. горизонтальные ответственные взаимоотношения; с другой стороны, действует также принцип императивности (повелительности) норм гражданского законодательства, который требует от равноправных сторон договора обязательного согласования своих субъективных воль с волей законодателя, отражающей идею права по властной вертикали <7>: свободноволящий человек — правомерно законодательствующее государство — и дающий абсолютную идею и конечные цели права Господь-Суверен. ——————————— <7> См.: Осипян Б. А. Власть как богоданная мера упорядочивающей способности // Представительная власть — XXI век. 2006. N 2.
Только в системе такого самостоятельного и правомерного регулирования гражданских правоотношений могут поддерживаться устойчивость всего социального правопорядка, а также исполняться желания сердца каждого разумного и дееспособного человека. Возможно, поэтому великие римские правоведы, сознавая смысл правомерного согласования многоразличных воль правовых субъектов, совершенно верно подметили, что само понятие «право» (jus) <8> в своей сущности и во всевозможных своих измерениях представляет собой нечто благоволимое и полезное всем или многим в каждом государстве <9>. ——————————— <8> Слово jus происходит от имени верховных богов римлян и греков Юпитера (Jous) и Зевса (Zeus) и означает не что иное, как надлежащую и обязательную волю, подлежащую исполнению каждым духовно, нравственно и юридически вменяемым членом общества и государством в целом. <9> См.: Морев М. П. Римское право. М., 2008. С. 16.
Поскольку всякий гражданско-правовой договор является разновидностью сделки, то вполне уместно было бы исследовать также смысл и содержание понятия «сделка». Закрепленное в действующем гражданском законодательстве правовое понятие «сделка» (лат. — transactio) происходит не от глагола совершенного вида «сделать», а от русского глагола несовершенного вида «делать» что-то вместе с кем-то согласно определенным правилам. Примечательно, что слово «сделка» на других национальных языках всегда связано с деланием законом дозволенного выгодного предложения непосредственно («bargain») либо через кого-то («trans-action») или с кем-то (англ. — «to deal with») согласно определенным нравственным и юридическим принципам и воле законодателя <10>. ——————————— <10> См.: Furmston M. The Law of Contract. London; Dublin; Edinburgh, 1999; Zimmermann R. Comparative Law and the Europeanization of Private Law. Oxford, 2006.
Ясно, что никакой субъект гражданского права, будь то человек (физическое лицо) или организация (юридическое лицо), не может по определению совершить сделку с самим собой, не вступая во взаимные правоотношения с другим субъектом гражданского права. Даже «совершая сделку со своей совестью», человек на время как бы раздваивается. Стало быть, понятие «сделка» всегда предполагает как минимум две согласующие свои разные воли стороны. Даже такая сделка, как завещание, при более глубоком рассмотрении оказывается не такой уж односторонней сделкой, хотя по закону завещание составляется одним лицом исключительно по его усмотрению. Объясняется это тем, что свобода воли завещателя, который в любое время может изменить или отменить свое желание о передаче наследства, имеет определенную законодателем меру и пределы в соответствии с определенными нравственными и правовыми запретами и ограничениями <11>. ——————————— <11> См.: Растеряев Н. Недействительность юридических сделок по русскому праву. Общая и Особенная части. Догматические исследования. СПб., 1900; Генкин Д. М. Недействительность сделок, совершенных с целью, противной закону // Ученые записки института юридических наук. Вып. 5. М., 1947; Шахматов В. П. Сделки, совершенные с целью, противной интересам государства и общества. Томск, 1966.
Как известно, согласно ст. 10 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее — ГК РФ) завещатель не вправе преднамеренно своим завещанием причинить вред другому лицу либо в какой-либо иной форме злоупотреблять принадлежащим ему правом. Бесспорно также и то, что цель и содержание его завещания не могут противоречить основам нравственности и правопорядка в соответствии со ст. 169 ГК РФ. Более того, на основании ч. 1 ст. 1149 ГК РФ даже вопреки воле завещателя его несовершеннолетние или нетрудоспособные дети, супруг, родители и иные его иждивенцы независимо от содержания составленного им завещания вправе получить свою обязательную долю от наследства в размере не менее 50% от той доли, которую они получили бы при наследовании по закону в соответствии со ст. 1143 — 1145 и ст. 1148 ГК РФ. Так что даже при такой, казалось бы, классической «односторонней сделке», как завещание, правовое значение имеет не только свободное волеизъявление одной стороны — завещателя <12>, но также нравственно и юридически обоснованное волеизъявление самого законодателя, закрепленное в государственном законе. И, как это ни парадоксально, такой расклад законодательно предусмотрен при заключении всех прочих неверно называемых в действующем российском гражданском законодательстве и судебно-арбитражной практике «односторонних» сделок <13>. ——————————— <12> См. также: Минахина Т. Сделка — дело добровольное? или ст. 179 УК РФ // Бизнес-адвокат. 1997. N 18. <13> См.: Алексеев С. С. Односторонние сделки в механизме гражданско-правового регулирования // Сборник ученых трудов Свердловского юридического института. Вып. 13. Свердловск, 1970.
Следует заметить, что добросовестно согласованная свободная и благая воля участников гражданских правоотношений может быть в известной мере определена не только положениями национального законодательства, но также принципами и нормами международного публичного и частного права. В частности, при заключении внешнеторговых сделок с участием иностранного элемента надлежащая над сторонами сделки воля и мера их ответственной свободы и воли устанавливаются в так называемых общепризнанных принципах международного частного и коллизионного права <14>. ——————————— <14> См.: Венская конвенция о договорах международной купли-продажи товаров 1980 года. Комментарий. М., 1994; Принципы международных коммерческих договоров: UNIDROIT. М., 2003; Зыкин И. С. Обычаи и обыкновения международной торговли. М., 1983; Berman Harold J. Law and Revolution. The Formation of Western Legal Tradition. London, 1983; Clark Kelso J. The United Nations Convention on Contracts for the International Sale of Goods: Contract Formation and the Battle of Forms // 21 Columbia Journal of Transnational Law. 1982; Lando O. Unfair Contract Clauses and a European Uniform Commercial Code // New Perspectives for a Common Law of Europe / Ed. by M. Cappeletti. Florence, 1978; Lando O. The Rules of European Contract Law // The Private Law Systems in the EU: Discrimination on the Grounds of Nationality and the Need for a European Civil Code / Ed. by Klaus H. Offermann. Luxemburg, 2000; Principles of European Contract Law / Ed. by O. Landa, H. Beale. London, 2000; Schlechtriem P. Uniform Sales Law — The UN Convention on Contracts for the International Sales of Goods. Vienna, 1986.
Становится очевидным то, что широко употребляемый в теории гражданского права и законодательно закрепленный в ст. 154, 155 и 156 ГК РФ ярлык «односторонняя сделка» в действительности не отражает истинного положения реалий в гражданских правоотношениях. Дело в том, что человек (физическое лицо) или организация (юридическое лицо), намереваясь сделать что-то юридически значимое для установления, изменения или прекращения гражданских прав и обязанностей, всегда имеет дело с законодателем-государством, которое согласно действующему гражданскому законодательству также является особой стороной в гражданско-правовых отношениях. Следовательно, юридический термин «односторонняя сделка» правильно было бы заменить таким более точным выражением, как «сделка, совершенная по инициативе одного из субъектов гражданского права». Такое понятие учитывает постоянное, на всех стадиях заключения сделки или договора участие в установлении, изменении или прекращении гражданских правоотношений законодателя-государства, в том числе и как особого субъекта гражданских правоотношений. Разумеется, что в данном случае речь совсем не идет о фрагментарном участии государства в совершении тех или иных сделок по своей инициативе, но о его постоянном контрольном участии при заключении договоров и сделок, совершаемых по инициативе всех остальных субъектов гражданского права независимо от их количества: от одного до любого разумного и практически возможного множества. Кстати говоря, право конкретного инициативного участия государства при заключении сделок закреплено в ч. 2 ст. 2 и ст. 124 ГК РФ, согласно которым субъектами гражданских правоотношений могут быть не только частные лица (люди и организации), но также само государство и прочие органы публичной власти общества: Российская Федерация, субъекты Российской Федерации и муниципальные образования. Более того, именно государство как особый субъект гражданско-правовых отношений первоначально законодательно устанавливает определенные гражданские права и обязанности, предусматривает правила и процедуры официального толкования и правоприменительной реализации императивных и диспозитивных положений действующего гражданского законодательства, а также подчас непосредственно участвует в гражданском обороте в качестве самостоятельной стороны совершаемой сделки или заключаемого договора. Полезно также знать и то, что само понятие «сделка», подобно понятиям любого юридически значимого, или правохарактерного <15>, действия, скажем, административного проступка или преступления, необходимо содержит в себе определенные составные элементы. Элементами состава сделки являются субъект гражданского права, его умысел или волевые намерения (субъективная сторона сделки), объект и предмет гражданских правоотношений, а также реально предпринятые субъектом действия, направленные на установление, изменение или прекращение ожидаемых им гражданских прав и обязанностей. Без такого состава гражданско-правовой сделки любые иные действия не могут вообще теоретически и тем более законодательно и практически называться словом «сделка». Поэтому всякие действия гражданско-правового субъекта, нацеленные на совершение той или иной сделки (договора), мы условно будем называть попыткой совершить сделку, которая может быть судом признана законной и влекущей за собой действительность сделки либо незаконной попыткой совершить сделку со всеми вытекающими отсюда нежелательными для правонарушителя негативными последствиями. ——————————— <15> См.: Осипян Б. А. Конституционная система правомерных критериев законотворчества // Конституционное и муниципальное право. 2008. N 23; Он же. Принцип правовой сообразности юридического закона // Законодательство и экономика. 2009. N 6; Он же. Принцип функциональной целесообразности закона // Законодательство и экономика. 2009. N 2.
Всякое правохарактерное действие, предпринятое тем или иным субъектом гражданских правоотношений, чтобы получить законное одобрение и вступить в гарантированную законом силу, должно обладать свойствами правомерности и иметь под собой законное основание. В противном случае такое волевое действие субъекта гражданского права должно быть признано судебной властью государства незаконной и недействительной попыткой совершить сделку со всеми вытекающими из него и предусмотренными действующим российским законодательством последствиями. Совершающее правомерную сделку (договор) лицо, будучи правоспособным и дееспособным лицом, или гражданским правосубъектом, вполне осознает основания и последствия своего добровольного и волевого поступка, а также отвечает перед требованиями общественной нравственности <16> и действующего российского законодательства. Согласно ст. 629 ГК РФ стороны при заключении того или иного соглашения обязаны соблюдать основы нравственности и правопорядка, не выходить за пределы осуществления гражданских прав, закрепленных ст. 10 ГК РФ. Они обязаны реализовать свои права добросовестно и разумно, не нарушать принципа гуманности при обращении с животными согласно требованиям ст. 137 ГК РФ, не заниматься деятельностью, создающей опасность причинения вреда другим лицам согласно ст. 1065 ГК РФ. Только при соблюдении подобных требований договаривающиеся между собой субъекты гражданского права могут правомерно реализовать свои хозяйственно-экономические возможности <17>. ——————————— <16> См.: Осипян Б. А. Религиозное происхождение и взаимодействие принципов и норм нравственности и права // Представительная власть — XXI век. 2006. N 6; 2007. N 1. <17> См.: Грибанов В. П. Осуществление и защита гражданских прав. М., 2000. С. 44.
В соответствии с принципами российского гражданского законодательства только соответствующие идее права и общественной нравственности, а также конкретным нормам закона действия могут быть признаны правомерными и имеющими действительную силу. Иными словами, всякие иные попытки того или иного лица произвольно устанавливать, изменять или прекращать предусмотренные законом гражданские права и обязанности, должны быть юридически признаны незаконными и недействительными <18>. К примеру, незаконная попытка путем обмана, угрозы или насилия приобрести право на чужой дом под видом совершения сделки купли-продажи этого дома в теории права и в действующем российском законодательстве вовсе не должна называться ничтожной или недействительной сделкой, поскольку такая попытка называется однозначным словом «преступление», которое предусмотрено в ст. 159 и 179 Уголовного кодекса Российской Федерации. ——————————— <18> См.: Тузов Д. О. Теория недействительности сделок. Опыт российского права в контексте европейской правовой традиции. М., 2007.
Поэтому общепринятый и законодательно закрепленный термин «недействительная сделка» на самом деле вовсе и не является сделкой и потому, как нам представляется, изначально таит в себе противоречие в своем определении (contradiction in adjecto). Иронично, но по той же причине такие принятые в теории российского гражданского права и законодательстве выражения, как «мнимая сделка», «ничтожная сделка», «недействительная сделка», «оспоримая сделка», звучат так же бессмысленно и несуразно, как и словосочетание «горячий лед», и потому по причине своей изначальной нелепости вводят в недоразумение и заблуждение как самих законодателей и судей, так и всех логично и здраво мыслящих участников гражданских правоотношений. Представляется, что этим «научно обоснованным» заблуждениям и узаконенным недоразумениям надо положить конец. Несмотря на то что процесс заключения гражданско-правового договора является свободным и добровольным путем к реализации идеи права как «меры свободы» (выражение Гегеля), тем не менее эта свобода имеет правосообразные и целесообразные ограничения, ведущие и направляющие участников договора по надлежащему пути. Именно поэтому проблема научного, законодательного и правоприменительного определения меры свободы гражданско-правовых соглашений (договоров) всегда актуальна во всех, особенно в развитых, правовых системах, в частности, как в теории, так и в практике российского гражданского права. В основе принципа свободы договора лежит идея правомерно ограниченной автономии и свободы воли каждого дееспособного человека. Как известно, принцип свободы заключения гражданско-правовых соглашений нацелен на беспрепятственную и полную реализацию интеллектуально-волевых качеств и материальных потребностей людей, сосуществующих в гражданском обществе в целях поддержания стабильного правопорядка и создания благоприятных условий для духовно-нравственного роста и спасения бессмертной души каждого договаривающегося человека как образа и подобия Бога. Договорные отношения участников хозяйственно-правовых отношений зиждутся на их абсолютном духовном достоинстве и взаимном юридическом равенстве договаривающихся сторон, которое исключает какое-либо неправомерное давление или незаконное подчинение одной стороны другой. Потому заключение гражданско-правового договора должно носить добровольный характер, основанный на реальном, а не только формальном соглашении сторон, исходящем из их личных или частных потребностей, целей и интересов. Общепринятый принцип свободы договора, закрепленный в ст. 1 и 421 ГК РФ, исключает всякое принуждение физических и юридических лиц к вступлению в какие-либо договорные отношения. Это означает, что субъекты — участники гражданских правоотношений правомочны совершенно самостоятельно решать вопрос о необходимости, порядке, условиях, месте и времени заключения, изменения или прекращения взаимных договорных прав или обязанностей <19>. Закон не обязывает их заключать те или иные соглашения вопреки их личной совести и доброй воле. Принудительное заключение договора допускается лишь в исключительных случаях, прямо предусмотренных действующим законодательством, либо добровольно принятым на себя обязательством в случаях, предусмотренных ст. 429 ГК РФ. Между прочим, в этом и состоит главное отличие ныне действующего российского гражданского законодательства от прежнего «социалистического» законодательства, которое произвольно обязывало субъектов гражданского оборота к заключению договоров на основе спущенных свыше разноуровневых плановых и административно-подзаконных актов, циркуляров, писем и т. д. ——————————— <19> См.: Танага А. Н. Принцип свободы договора в гражданском праве России. М., 2003. С. 39.
Статьи 8 и 421 ГК РФ, провозглашая конституционный принцип свободы гражданско-правового договора, устанавливают, что граждане и юридические лица свободны в заключении договора и понуждение какой-либо стороны к заключению договора не допускается. Принцип свободы договора означает также беспрепятственную возможность субъектов гражданского оборота выбрать вид, содержание и сроки заключения договоров, даже если они не предусмотрены действующим законодательством, но не противоречат общим началам и смыслу гражданского права. Свобода договора согласно ст. 434 и 450 ГК РФ предполагает также право сторон соглашения выбрать форму и способ, место и время заключения соглашения, возможность изменить или расторгнуть соглашение, выбрать способ обеспечения исполнения заключенного договора. Во всех более или менее цивилизованных странах гражданское законодательство специально не ограничивает перечень видов договоров и форм их исполнения, т. е. не подгоняет договорные правоотношения под заранее предусмотренные образцы и штампы. Оно в полной мере допускает возможность заключения специфических договоров, т. е. дает субъектам гражданских правоотношений определенную меру свободы и добровольного усмотрения, тем самым придавая системе рыночного хозяйства и гражданского правопорядка максимально возможную гибкость и динамичность для последующей стабильности гражданских правоотношений <20>. Принцип свободы договора предполагает свободу выбора субъектом гражданского права своих бизнес-партнеров или контрагентов, вида и условий договора и способов его реализации <21>. Этот принцип запрещает законодателям понуждать субъектов гражданского права к заключению договоров на основе обязательных для сторон планово-административных актов, т. е. запрещает какое-либо неправомерное административное вмешательство в гражданский оборот, за исключением случаев, прямо предусмотренных действующим законодательством. ——————————— <20> См.: Осипян Б. А. Идея саморазвивающейся правовой системы // Журнал российского права. 2004. N 4. <21> См.: Ершов Ю. Л. Принцип свободы договора и его реализация в гражданском праве РФ: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2001.
Согласно ч. 1 ст. 8 ГК РФ гражданско-правовые обязанности могут возникнуть также из действий граждан, юридических лиц и иных субъектов гражданского оборота которые, хотя и не предусмотрены гражданским законодательством, но не противоречат его нормам. Следовательно, согласно принципу свободы договора субъекты гражданско-правовых отношений могут заключать по своей инициативе любого рода соглашения (договоры и сделки), которые целесообразны и правомерны. Например, стороны по своему свободному усмотрению могут заключать между собой также смешанные договоры, которые содержат в себе элементы различных гражданско-правовых сделок, не противоречащих духу и букве действующего законодательства. Такая законодательно гарантированная свобода предусмотрена ч. 3 ст. 421 ГК РФ. К примеру, в содержание договора о поставке продукции могут быть включены также условия о ее перевозке, погрузке и выгрузке, страховании и хранении. Они вправе также выбрать виды заключаемых соглашений, самостоятельно формировать свои гражданско-правовые взаимоотношения из элементов нескольких различных договоров. В случаях заключения подобных комплексных договоров применяются правила о порядке заключения тех видов договоров, которые содержатся в таком смешанном договоре <22>. ——————————— <22> См.: Собчак А. А. Смешанные и комплексные договоры в гражданском праве // Советское государство и право. 1989. N 11.
Закрепленные в ч. 2 ст. 1 и ч. 1 ст. 49 ГК РФ принципы беспрепятственного осуществления гражданских прав, а также восстановления и судебной защиты законных интересов субъектов права предполагают широкую возможность заключения ими всякого рода гражданско-правовых соглашений и сделок, возможность заниматься любым видом хозяйственно-экономической деятельности. На основании ч. 4 ст. 421 ГК РФ стороны договора вольны также установить правила для регулирования своих взаимоотношений и определять свои права и обязанности в отличие от тех, которые предусмотрены диспозитивными нормами действующего законодательства. Например, цена товара устанавливается по соглашению договаривающихся контрагентов, если она не установлена определенными государственными тарифами и ставками. Принцип разумности, благой воли и добросовестности действий участников договорных отношений устанавливается в ст. 10 ГК РФ, которая предполагает эти действия правомерными, пока не будет доказано противное. Разумеется, принцип свободы договора, естественно, предполагает определенный риск сторон договора, связанный с возможными неблагоприятными последствиями сделанного ими свободного выбора. Поэтому стороны договора ответственны за предоставленную им законом возможность самим выбирать наиболее целесообразный вид и содержание заключаемого договора, а также своего контрагента по договору. Несмотря на конституционный принцип свободы договоров, российское гражданское законодательство предусматривает исключительные случаи, когда заключение договора является обязанностью сторон. Следует заметить, что в данном положении закона под словом «граждане» законодатель имеет в виду не только лиц, которые имеют российское гражданство, но также и лиц, которые не имеют российского гражданства. К ним относятся апатриды и иностранные граждане, которые согласно ч. 3 ст. 62 Конституции РФ пользуются в Российской Федерации правами и исполняют обязанности наравне с российскими гражданами, кроме случаев, установленных федеральным законом или международным договором. Потому во избежание всякого рода вынужденных расширительных толкований положений гражданского законодательства и текстов договоров было бы вполне правомерным и целесообразным в тексте данного положения закона употребить вместо слова «граждане» термин «физические лица» или «граждане России, лица без гражданства и иностранные граждане». Некоторые положения действующего гражданского законодательства являются сугубо императивными и обязательными для воли участников гражданских правоотношений. Поэтому в случае противоречия условий соглашения гражданско-правовых субъектов императивным (недиспозитивным) нормам гражданского законодательства, неправомерные условия договора или договор в целом, согласно ст. 168 ГК РФ, могут быть признаны судом недействительными. Например, согласно ст. 198 ГК РФ сроки исковой давности и порядок их исчисления не могут быть изменены соглашением сторон. Нормы российского гражданского законодательства устанавливают также другие необходимые ограничения и запреты, при нарушении которых стороны того или иного гражданско-правового соглашения теряют возможность защищать свои права и законные интересы в судебных и арбитражных органах. Как это ни парадоксально, но в некоторых случаях ограничение договорной свободы объективно необходимо для гарантии действия самого принципа свободы договора. Например, ограничения свободы действия монопольных производителей товаров и услуг вызваны тем, чтобы исключить возможность навязывания ими своим более слабым деловым партнерам условий договора или злоупотребления своим выгодным положением посредством нарушения принципа свободной и добросовестной конкуренции на рынке. Ограничения принципа свободы договора необходимы также для защиты массового по требителя, т. е. отдельных граждан, которые так или иначе зависят от крупных производителей товаров, работ и услуг. Например, в соответствии с ч. 2 ст. 400 ГК РФ в тех договорах, где кредитором является гражданин как потребитель товаров и услуг, стороны лишены права своим соглашением ограничивать установленную законом меру ответственной свободы должника. Правомерные ограничения меры договорной свободы для соблюдения государственных и публичных интересов устанавливаются также в ч. 1 ст. 422 ГК РФ. При этом согласно ч. 2 ст. 422 ГК РФ всякие законодательные ограничения, принятые после заключения договора, не могут распространяться на положения ранее заключенных договоров, если само законодательство не оговорит для данного случая обратную силу закона. Следует также отметить, что обратную силу post factum принятого закона может приобретать только закон, принятый законодательным органом государства. Любой иной подзаконный акт исполнительных или иных органов не может отменить условия действия ранее заключенных гражданско-правовых договоров. Такой подход вызван необходимостью юридического гарантирования определенности и единообразности действия всей системы гражданско-правовых отношений, а также объективного экономического развития общества в условиях правомерного рыночного взаимодействия субъектов гражданского оборота. Мера свободы договоров ограничена также законодательным запретом злоупотребления правом, который предусмотрен ч. 1 ст. 10 ГК РФ. Применение этого принципа обосновано в тех случаях, когда банк в качестве стороны кредитного договора навязывает своему заемщику несоразмерно большую неустойку за просрочку в возврате кредита. Например, на практике были нередки случаи, когда некоторые банки произвольно и необоснованно устанавливали неустойку в размере 5% от суммы кредита за каждый день просрочки, а затем требовали ее принудительного взыскания с неправомерной ссылкой на принцип свободы договора <23>. ——————————— —————————————————————— КонсультантПлюс: примечание. Монография Л. А. Новоселовой «Проценты по денежным обязательствам» включена в информационный банк согласно публикации — Статут, 2003 (2-е издание, исправленное и дополненное). —————————————————————— <23> См.: Новоселова Л. А. Проценты по денежным обязательствам. М., 2000.
Согласно ч. 3 ст. 22 ГК РФ сделки (договоры), направленные на ограничение правоспособности и дееспособности сторон, ничтожны, за исключением случаев, когда такие сделки допускаются законом. Данное требование соответствует гарантии, предусмотренной ст. 55 Конституции РФ, согласно которой ограничение гражданских прав и свобод возможно только на основании закона и только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства <24>. Мера свободы гражданско-правовых соглашений также может предопределяться принципом уважения насущных социальных интересов, которые закреплены в ст. 10, 169, 209 ГК РФ. Это означает, что при заключении соглашений правовые субъекты обязаны соблюдать интересы общества и государства в целом: охранять окружающую среду, соблюдать нормы общественной нравственности, здоровья, а также правомерные интересы третьих лиц. Таким образом, свобода договора не является абсолютной и упорядочивается действующим гражданским законодательством, закон по возможности защищает правомерные интересы договаривающихся сторон, оберегает их от всяких злоупотреблений, недобросовестных и противоправных соглашений. ——————————— <24> См.: Осипян Б. А. Защита органами конституционного правосудия России основ правопорядка, общепризнанных прав и свобод личности // Современное право. 2006. N 11.
Реальная цель и содержание любого гражданско-правового соглашения зависят от направления воли субъектов гражданского права, и для того, чтобы это соглашение было признано юридически значимым, воля сторон должна соответствовать идее, а также императивным принципам и нормам права. В противном случае такое соглашение является неправомерным и юридически недействительным. Статья 9 ГК РФ запрещает субъектам гражданского права произвольно ограничивать взаимные права и свободы тем или иным предварительным соглашением. Например, попытка заключения гражданско-правового соглашения о предварительном добровольном отказе какой-то из сторон от судебной защиты нарушенных или оспариваемых гражданских прав и законных интересов, от возмещения убытка является незаконной с момента его заключения. Такое соглашение не имеет юридической силы и не влечет за собой вожделенных договаривающимися сторонами правовых последствий. В целях реализации необходимых публичных интересов российское гражданское законодательство устанавливает определенную меру свободы договоров, предусматривая случаи заключения договоров со «слабыми сторонами» в обязательном порядке <25>. Например, согласно ст. 426 ГК РФ отказ коммерческой организации от заключения публичного договора в сфере розничной торговли, связи, энергоснабжения и т. д. с гражданами и организациями является неправомерным. Согласно ст. 846 ГК РФ банк обязан заключить договор банковского счета с клиентом, который обратился к нему с предложением открыть счет на объявленных банком условиях. Коммерческая организация не вправе оказывать какое-либо предпочтение кому-либо из своих контрагентов, изменять основные условия (качество и цены оказываемых услуг или товаров) договора в зависимости от особенностей своих клиентов. В случае необоснованного уклонения коммерческой организации от заключения публичного договора любой ее клиент вправе через суд требовать обязательного заключения договора, а также возмещения понесенных им убытков. В этом случае согласно п. 55 Постановления Пленумов Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ N 6/8 бремя доказывания наличия факта отсутствия возможности передать потребителю товары или выполнить соответствующие работы для него возлагается на коммерческую организацию <26>. ——————————— —————————————————————— КонсультантПлюс: примечание. Монография М. И. Брагинского, В. В. Витрянского «Договорное право. Общие положения» (книга 1) включена в информационный банк согласно публикации — Статут, 2001 (3-е издание, стереотипное). —————————————————————— <25> См.: Занковский С. С. Общие положения о предпринимательских договорах. М., 2003. С. 31; Брагинский М. И., Витрянский В. В. Договорное право. Общие положения. М., 2005. С. 792. <26> См.: Постановление Пленума ВС РФ N 6 и ВАС РФ N 8 от 1 июля 1996 г.
Заключение гражданско-правовых договоров помимо воли субъектов гражданских правоотношений предусматривается также законами о поставках продукции и оказании услуг для государственных и иных социальных потребностей. По таким договорам потребитель вправе передать на рассмотрение суда разногласия по отдельным условиям публичного договора независимо от согласия на это коммерческой организации <27>. Следует отметить, что с иском о понуждении заключить публичный договор вправе обратиться в суд только контрагент коммерческой организации, но не сама коммерческая организация <28>. На практике суды общей юрисдикции и арбитражные суды исходят из презумпции отсутствия оснований для принуждения стороны к заключению договора, если другая сторона заранее не обращалась к ней с конкретным предложением заключить договор. Согласно ст. 528 и 529 ГК РФ сторона (государственный заказчик или поставщик, определенный государственным заказчиком) обязана разработать и направить проект предполагаемого договора. ——————————— <27> См.: ст. 445 и 446 ГК РФ и п. 55 Постановления Пленумов ВС РФ и ВАС РФ N 6/8. <28> См.: п. 2 Обзора практики разрешения споров, связанных с заключением, изменением и расторжением договоров // Вестник ВАС РФ. 1997. N 7. С. 35 — 36, 103.
Во всех случаях обязательного заключения публичного договора его условия (цена товаров и выполняемых работ) должны быть одинаковы для всех потребителей. Коммерческие организации не вправе оказывать предпочтение одному лицу перед другим в заключении публичного договора. Тем не менее это правило содержит в себе ряд исключений, поскольку законом или иными нормативными актами могут устанавливаться определенные льготы для отдельной категории потребителей. Если заключенный публичный договор не соответствует этим требованиям, то в силу действия ч. 5 ст. 426 ГК РФ он является незаконным. Публичный договор заключается в сроки и в порядке, которые предусмотрены ст. 445 ГК РФ, если законом или соглашением сторон не определены иные сроки и порядок его заключения. Посредством введения государственной монополии в некоторых сферах хозяйственной деятельности и предпринимательства (производство и ремонт боевого оружия, лечения особо опасных болезней, разработка некоторых природных ресурсов, переработка драгоценных металлов и т. д.) российское гражданское законодательство может наложить определенные ограничения <29>. Органам контроля естественных монополий предоставляется возможность определить потребителей, которые подлежат обязательному обслуживанию. Нормативный акт, изданный такими органами, порождает необходимость обязательного заключения договора субъектами естественной монополии. Статья 5 Закона о конкуренции запрещает сторонам включать в текст договора условия, которые не относятся к предмету договора, равно как и такие условия, которые могут ущемить права и интересы другой стороны. В противном случае такое соглашение считается неправомерным, поскольку это является актом осуществления запрещенной монополистской деятельности и злоупотребления правом во вред другим лицам. ——————————— <29> См.: Федеральный закон от 17 августа 1995 г. «О естественных монополиях»; Федеральный закон от 23 июня 1999 г. «О защите конкуренции на рынке финансовых услуг».
Федеральный закон о конкуренции запрещает предпринимателям, занимающим доминирующее положение на рынке, отказываться от заключения договоров с заказчиками и покупателями при наличии возможности производства или поставки определенных товаров. Федеральный закон от 13 декабря 1994 г. «О поставках продукции для федеральных государственных нужд», Закон от 29 декабря 1994 г. «О государственном материальном резерве»; Закон от 27 декабря 1995 г. «О государственном оборонном заказе» определяют организации, которые обязаны при наличии соответствующих условий принять государственный заказ на поставку товаров, на выполнение работ или оказание услуг и заключить соответствующий договор. Случаи принудительного заключения договора предусмотрены также ч. 5 ст. 429 ГК РФ. Они наступают тогда, когда одна из договаривающихся сторон, которая заключила предварительный договор, произвольно пытается уклониться от подписания основного договора <30>. Статья 447 ГК РФ также умеряет свободу заключения договора, ибо сторона договора, получившая право на заключение договора при организации торгов в форме конкурса или аукциона, также обязана заключить соглашение в случае обращения его контрагентов в суд с исковым заявлением о понуждении заключить договор. Дело в том, что в подобных случаях закон предполагает, что произошло добровольное принятие стороной на себя соответствующей обязанности. ——————————— <30> См.: Скловский К. И. Предварительный договор // Закон. 1995. N 9.
Как уже было сказано выше, принцип свободы договора исключает всякие возможности злоупотребления правом. Каждый субъект гражданских правоотношений вправе свободно реализовывать свои права в своих интересах лишь в той мере, в которой не нарушает права и интересы других лиц. Если же договаривающееся лицо своими действиями причиняет вред другим лицам, то такие действия признаются злоупотреблением правом и потому не могут считаться правомерными. К примеру, если предприниматель-монополист пытается, используя свое доминирующее положение в хозяйственном обороте, навязать другим сторонам свои дискриминационные условия договора, которые могут нанести материальный ущерб контрагенту, прямо или косвенно ущемить интересы других лиц, то такие действия являются незаконными. Запрещение средств недобросовестной конкуренции при заключении договоров и ограничение меры свободного усмотрения предпринимателей, занимающих превалирующее положение на рынке, также являются эффективными методами государственного регулирования рынка и контроля над злоупотреблением гражданскими правами. Например, основываясь на требованиях, предъявляемых ст. 209 ГК РФ, одна из организаций, которая занималась снабжением электроэнергией, заявляла в арбитражном суде, что она, как собственник, вправе самостоятельно распоряжаться принадлежащими ей производящими мощностями и электросетями и без ее согласия никто не вправе пользоваться ими. Однако арбитражный суд справедливо отказал в защите такого права собственности этой организации на том основании, что та не смогла доказать факт отсутствия дискриминации в ее действиях, и обязал ее заключить соответствующие публичные договоры со всеми своими потребителями. Своим решением арбитражный суд признал такие действия данной организации злоупотреблением доминирующим положением на рынке энергоснабжения <31>. ——————————— <31> См.: Комментарий судебно-арбитражной практики. Вып. 4. М., 1997. С. 48.
Благо свободы заключения договора заключается в должном проявлении целесообразной возможности участников договора распоряжаться своими гражданскими правами по своему усмотрению, иногда даже давая им преимущественное право на заключение договора <32>. Такие случаи, например, предусмотрены ст. 93, 250, 426, 621 и 684 ГК РФ. Эти положения устанавливают преимущественное право участников общей собственности на покупку доли в праве общей собственности. Они также дают участникам общества с ограниченной ответственностью такое право на покупку доли при уступке или продаже одним из участников общества своей доли в уставном капитале либо дают преимущественное право арендатору или нанимателю жилого помещения заключить или продлить договор аренды или найма на новый срок. ——————————— <32> См.: Денисов С. А. Преимущественное право на заключение договора как институт, устанавливающий пределы свободы заключения договора // Законодательство. 1997. N 2; решение Советского районного суда г. Краснодара по делу N 2-910/05 от 20 апреля 2005 г. о признании права преимущественной покупки комнаты в трехкомнатной квартире.
При заключении договора дарения ст. 575 ГК РФ ставит определенные пределы стоимости одаряемых предметов. К примеру, при заключении договора дарения не допускается дарение предметов, стоимость которых превышает установленную законом, если это дарение производится законными представителями от имени малолетних и недееспособных граждан либо если договор дарения заключается между коммерческими организациями. Такое ограничение свободы договоров является вполне разумным и правомерным. Определенные правомерные запреты и ограничения свободы заключения договоров устанавливаются российским гражданским законодательством также в ряде других случаев. Например, в соответствии с ч. 2 ст. 1, ч. 2 ст. 129, ч. 3 ст. 212 и ч. 2 ст. 213 ГК РФ субъекты гражданско-правовых отношений не вправе заключать между собой соглашения на предмет приобретения в частную собственность объектов, изъятых из гражданского оборота. Это, в частности, относится к запрету свободного оборота наркотических и психотропных веществ <33> или некоторых видов имущества, которые могут находиться только в государственной или в муниципальной собственности. Такие ограничения могут касаться также купли-продажи земельных участков, площадь которых превышает максимальные пределы, установленные законом. В общем, эти и другие подобные законодательные ограничения меры свободы заключения гражданско-правовых сделок и договоров направлены на защиту основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства в соответствии с ч. 3 ст. 55 Конституции РФ. ——————————— <33> См.: п. 1 ст. 2 Федерального закона от 8 января 1998 г. «О наркотических средствах и психотропных веществах» и Постановление Правительства РФ от 30 июня 1998 г.
