(Шепелева А. А.) («Социальное и пенсионное право», 2007, N 2)
ПРОБЛЕМА ОПРЕДЕЛЕНИЯ КРИТЕРИЯ И ПРЕДЕЛОВ ОГРАНИЧЕНИЯ ТРУДОВЫХ ПРАВ И СВОБОД
А. А. ШЕПЕЛЕВА
Проблема границ прав и пределов их осуществления, возникшая в прошлом веке, в настоящее время существенно расширилась, и с начала 90-х годов в контексте с этим вопросом требуют анализа такие явления, как ограничение прав и свобод и пределы этого ограничения. В этом плане можно говорить о тесной взаимосвязи понятий «ограничение права», «пределы осуществления права» и «пределы ограничения права». Безусловно, они не совпадают. И если пределы осуществления субъективных прав и свобод в самом общем виде означают процесс их осуществления в рамках границ этих прав и свобод, то ограничение прав и свобод — сужение их объема. Соответственно в уменьшенном объеме права и свободы также имеют свои пределы осуществления. В России признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина. В соответствии с ч. 1 ст. 17 Конституции РФ в Российской Федерации признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права. Учитывая, что общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы, то, очевидно, верно замечено Н. В. Витруком, что перечень основных прав и свобод может быть дополнен общепризнанными правами человека и гражданина. В частности, общепризнанные права международного права содержатся в Уставе ООН, Статуте Международного суда, Всеобщей декларации прав человека от 10 декабря 1948 г., Международном пакте о гражданских и политических правах от 16 декабря 1966 г., Международном пакте об экономических, социальных и культурных правах от 16 декабря 1966 г. <1> ——————————— <1> Ершов В. В., Ершова Е. А. Современные проблемы международного права // Российское правосудие. 2006. N 2. С. 26.
В соответствии со ст. 15 Конвенции о защите прав человека и основных свобод возможно ограничение прав и свобод в случае войны или при иных чрезвычайных обстоятельствах, угрожающих жизни нации, но только в той степени, в какой это обусловлено чрезвычайностью обстоятельств, при условии, что такие меры не противоречат другим обязательствам страны по международному праву. Однако ограничения прав и свобод недопустимы ни при каких обстоятельствах при соблюдении следующих положений рассматриваемой Конвенции. 1. Право каждого лица на жизнь охраняется законом (за исключением случаев гибели людей в результате правомерных военных действий). 2. Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию. 3. Никто не должен содержаться в рабстве или подневольном состоянии. 4. Никто не может быть осужден за совершение какого-либо деяния или за бездействие, которое согласно действовавшему в момент его совершения национальному или международному праву не являлось уголовным преступлением. Не может также налагаться наказание более тяжкое, нежели то, которое подлежало применению в момент совершения уголовного преступления <2>. ——————————— <2> Конвенция о защите прав человека и основных свобод ETS N 005 (Рим, 4 ноября 1950 г.) (с изм. и доп. от 21 сентября 1970 г., 20 декабря 1971 г., 1 января 1990 г., 6 ноября 1990 г., 11 мая 1994 г.) // Собрание законодательства РФ. 2001. N 2. Ст. 163.
При этом в Конституции РФ данный перечень прав, не подлежащих ограничению ни при каких обстоятельствах, существенно дополняется. Например, каждому гарантируется судебная защита его прав и свобод. Соответственно в отношении других прав и свобод допускается их ограничение. Следовательно, допускается ограничение таких прав, как право на свободу мирных собраний и на свободу объединения с другими, включая право создавать профессиональные союзы и вступать в таковые для защиты своих интересов (ст. 11), недопустимость привлечения к принудительному или обязательному труду (п. 2 ст. 4) <3>. При этом в соответствии со ст. 18 Конвенции установлены пределы ограничения в отношении указанных прав и свобод — они не должны применяться для иных целей, нежели те, для которых они были предусмотрены. Более того, требует внимания специальная оговорка, содержащаяся в рассматриваемой Конвенции о том, что ничто не может толковаться как означающее, что какое-либо государство, какая-либо группа лиц или какое-либо лицо имеет право заниматься какой бы то ни было деятельностью или совершать какие бы то ни было действия, направленные на упразднение прав и свобод, признанных в настоящей Конвенции, или на их ограничение в большей мере, чем это предусматривается в Конвенции <4>. ——————————— <3> Конвенция о защите прав человека и основных свобод ETS N 005 (Рим, 4 ноября 1950 г.) (с изм. и доп. от 21 сентября 1970 г., 20 декабря 1971 г., 1 января 1990 г., 6 ноября 1990 г., 11 мая 1994 г.) // Собрание законодательства РФ. 2001. N 2. Ст. 163. <4> Конвенция о защите прав человека и основных свобод ETS N 005 (Рим, 4 ноября 1950 г.) (с изм. и доп. от 21 сентября 1970 г., 20 декабря 1971 г., 1 января 1990 г., 6 ноября 1990 г., 11 мая 1994 г.) // Собрание законодательства РФ. 2001. N 2. Ст. 163.
В соответствии с ч. 3 ст. 17 Конституции РФ ограничение прав и свобод допускается только для защиты прав и интересов других лиц. Введение ограничений возможно при соблюдении ряда требований, оговоренных в ч. 3 ст. 55 Конституции РФ, указывающей, что только федеральным законом возможно ограничение прав и свобод и только в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. А. В. Малько полагает, что правовое ограничение — это правовое сдерживание противозаконного деяния, создающее условия для удовлетворения интересов контрсубъекта и общественных интересов в охране и защите <5>. ——————————— —————————————————————— КонсультантПлюс: примечание. Учебник Н. И. Матузова, А. В. Малько «Теория государства и права» включен в информационный банк согласно публикации — Юристъ, 2004. —————————————————————— <5> Теория государства и права: Курс лекций / Под ред. Н. И. Матузова, А. В. Малько. М., 2005. С. 739.
Заметим справедливость суждений В. В. Лапаевой о недопустимости ограничения конституционных прав и свобод федеральными законами <6>, по меньшей мере постольку, поскольку Конституция РФ по юридической силе выше, нежели федеральный закон. ——————————— <6> Лапаева В. В. Формирование доктрины защиты прав личности как актуальная задача теории права // Российское правосудие. 2006. N 4. С. 15 — 16.
Особая роль в толковании конституционных положений принадлежит Конституционному Суду РФ. Он выработал правовую позицию, касающуюся допустимости ограничений прав и свобод человека и гражданина. Согласно ей критериями ограничения прав и свобод (дело рассматривалось применительно к ограничению свободы массовой информации) служат необходимость и соразмерность ограничений с конституционно признаваемыми целями таких ограничений, в частности в России — целям демократии, и сохранение существа того или иного права и реального его содержания. В этом смысле государство при обеспечении баланса конституционно защищаемых ценностей и интересов должно использовать не чрезмерные, а только необходимые и строго обусловленные этими целями меры. Таким образом, те интересы государства, которые отражены в ч. 3 ст. 55 Конституции РФ, могут оправдать правовые ограничения прав и свобод, только если «такие ограничения отвечают требованиям справедливости, являются адекватными, пропорциональными, соразмерными и необходимыми для защиты конституционно значимых ценностей, в том числе прав и законных интересов других лиц, не имеют обратной силы и не затрагивают само существо конституционного права, то есть не ограничивают пределы и применение основного содержания соответствующих конституционных норм; чтобы исключить возможность несоразмерного ограничения прав и свобод человека и гражданина в конкретной правоприменительной ситуации, норма должна быть формально определенной, точной, четкой и ясной, не допускающей расширительного толкования установленных ограничений и, следовательно, произвольного их применения» <7>. ——————————— <7> Постановление Конституционного Суда РФ от 30 октября 2003 г. N 15-П «По делу о проверке конституционности отдельных положений Федерального закона «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» в связи с запросом группы депутатов Государственной Думы и жалобами граждан С. А. Бунтмана, К. А. Катаняна и К. С. Рожкова» // Собрание законодательства РФ. 2003. N 44. Ст. 4358.
В. Д. Зорькин дополняет данную позицию указанием на то, что необходимо, обеспечивая баланс конституционно защищаемых ценностей и интересов, использование не чрезмерных, а только необходимых и строго обусловленных этими целями мер. Более того, норма, допускающая ограничение, должна быть четкой, ясной, не допускающей расширительного толкования установленных ограничений <8>. ——————————— <8> Зорькин В. Д. Угрозы международной и национальной безопасности и ограничения прав человека в практике конституционного правосудия // Российское правосудие. 2006. N 2. С. 5, 6.
На проблему определения пределов ограничения прав и свобод обращают внимание В. В. Лапаева, С. В. Пчелинцев, В. С. Шевцов <9>. Так, С. В. Пчелинцев <10> отмечает необходимость поиска критерия определения такого ограничения во взаимосвязи с критерием определения пределов осуществления прав и свобод. Однако в его работе только обозначается приведенная проблема и не предлагаются пути ее решения. ——————————— <9> Пчелинцев С. В. О понятиях «пределы осуществления прав и свобод граждан» и «пределы ограничения прав и свобод граждан»: теоретические аспекты // Российский судья. 2006. N 4. С. 24; Шевцов В. С. Права человека и государства в Российской Федерации. М.: ООО «Профобразование», 2002. С. 261 — 262; Лапаева В. В. Конституция РФ об основаниях и пределах ограничения прав и свобод человека и гражданина // Законодательство и экономика. 2005. N 1. С. 11 — 17. <10> Пчелинцев С. В. О понятиях «пределы осуществления прав и свобод граждан» и «пределы ограничения прав и свобод граждан»: теоретические аспекты // Российский судья. 2006. N 4. С. 24.
Л. И. Глухарева обращает внимание, что следует разграничивать пределы осуществления прав и свобод, и обозначает формальное положение человека в системе общественных отношений, его возможностей с учетом развития общества и изъятие объема прав человека» <11>. ——————————— <11> Глухарева Л. И. Права человека в современном мире (социально-философские основы и государственно-правовое регулирование). М., 2003. С. 285.
Б. С. Эбзеев подчеркивал, что пределы осуществления прав и свобод показывают границы признаваемой и защищаемой Конституцией РФ свободы индивидов, в сущности — нормативное содержание конституционного права, ограничение же — это допускаемые Конституцией изъятия из конституционного статуса человека и гражданина <12>. ——————————— <12> Эбзеев Б. С. Человек, народ, государство в конституционном строе Российской Федерации. М., 2005. С. 231.
В. В. Лапаева справедливо отмечает, что ч. 3 ст. 55 Конституции РФ показывает пределы реализации прав и свобод в том смысле, что права одних лиц могут быть ограничены для защиты таких же по своему содержанию прав других лиц <13>. ——————————— <13> Лапаева В. В. Конституция РФ об основаниях и пределах ограничения прав и свобод человека и гражданина // Законодательство и экономика. 2005. N 1. С. 11 — 17.
Г. Г. Арутюнян, рассматривая вопрос о взаимоотношении критериев и принципов ограничения прав и свобод человека и гражданина, приходит к выводу, что единственным критерием ограничения прав человека является гарантирование прав других и тем самым обеспечение естественного сосуществования всех людей в рамках социальной общности. В качестве принципов ограничения он приводит осуществление ограничений на основе закона, соблюдение принципа пропорциональности и сохранение существа или основного содержания права <14>. ——————————— <14> Арутюнян Г. Г. Критерии ограничения прав человека в практике конституционного правосудия // Российское правосудие. 2006. N 2. С. 14 — 16.
Убедительной представляется позиция В. В. Лапаевой, которая, анализируя ст. 2, ч. 3 ст. 17 и ч. 2 и ч. 3 ст. 55 Конституции РФ, выдвигает такой критерий для ограничения прав человека, как предотвращение злоупотребления правом, т. е. предотвращение его использования в ущерб другим правам и свободам <15>. Свои суждения она основывает с позиций либертарного правопонимания — принцип формального равенства: «Ограничение права человека возможно лишь для защиты права другого человека и только в тех пределах, в которых сохраняется существо ограничиваемого права, то есть гарантируется равенство субъектов данного права, связанное с отсутствием привилегий и дискриминации в процессе его осуществления» <16>. Свой вывод она основывает на ч. 2 ст. 55 Конституции РФ, в которой четко очерчены пределы ограничений федеральным законом прав человека — сохранение существа или основного содержания права. Соответственно ч. 3 ст. 17 Конституции РФ, закрепляющая, что осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц, предоставляет гарантию против злоупотребления правом и таким образом указывает на критерий ограничения прав и свобод, воспроизводящий принцип формально-логического равенства, — отсутствие у любого индивида каких-либо правовых привилегий перед другими людьми <17>. Иными словами, данная норма, а вместе с ней и предложенный критерий, имеют свои корни в традициях римского права: поступайте по отношению к людям так, как вы хотели бы, чтобы они поступали по отношению к вам. ——————————— <15> Лапаева В. В. Формирование доктрины защиты прав личности как актуальная задача теории права // Российское правосудие. 2006. N 4. С. 18, 29. <16> Лапаева В. В. Указ. соч. С. 25. <17> Лапаева В. В. Указ. соч. С. 14 — 30.
Именно с этих позиций В. В. Лапаева достаточно обоснованно доказывает, что ч. 3 ст. 55 Конституции РФ, позволяющая ограничивать права и свободы федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государств, важно применять только тогда, когда за этими ценностями (нравственность, здоровье, безопасность государства) стоят права и свободы других людей. Более того, установление ограничения не должно порождать привилегии для одних субъектов права и дискриминацию для других <18>. ——————————— <18> Лапаева В. В. Указ. соч. С. 25.
В. В. Лапаева видит в этом усиление свободы усмотрения Конституционного Суда РФ в вопросе об основаниях и пределах ограничения законом прав человека <19>. Полагаем, следует согласиться с ее утверждением о том, что невозможно установить соразмерность между правом человека на объединение в политическую партию и такой конституционной ценностью, как безопасность государства, поскольку это будет носить произвольный характер <20>. ——————————— <19> Лапаева В. В. Указ. соч. С. 26. <20> Лапаева В. В. Указ. соч. С. 26.
В то же время попытаемся применить ее выводы, к которым она приходит, анализируя нормы Конституции РФ об ограничении прав и свобод и пределах этих ограничений, к трудовым правам и свободам, закрепленным в Конституции РФ. Например, такая цель ограничения, как защита здоровья, непосредственно направлена на сужение объема трудовых прав граждан, в частности запрет инвалида на работу в тяжелых условиях труда в соответствии с индивидуальной программой реабилитации. Как справедливо замечает А. В. Малько, запрет — это правовое ограничение, отраженное в диспозиции; препятствуя удовлетворению интереса индивида, в отношении которого он действует, запрет направлен на реализацию интересов противоположной стороны <21>. В приведенном примере можно обозначить интерес инвалида, желающего поступить на работу в тяжелых условиях в связи с более повышенной оплатой такого труда, и интерес работодателя, во-первых, в нежелании нести ответственность в случае выявления данного нарушения (например, административная ответственность юридического лица достигает 50000 рублей, в том числе и за это нарушение), а во-вторых, в желании исключить или свести к минимуму несчастные случаи на производстве, которые могли бы быть, если бы запрет в отношении поступления инвалида на работу в тяжелых условиях в соответствии с индивидуальной программой реабилитации не был бы закреплен федеральным законом <22>. Таким образом, если целью ограничения прав и свобод является защита здоровья, то, очевидно, в частности, для инвалида пределом ограничения его прав и свобод является индивидуальная программа реабилитации. ——————————— —————————————————————— КонсультантПлюс: примечание. Учебник Н. И. Матузова, А. В. Малько «Теория государства и права» включен в информационный банк согласно публикации — Юристъ, 2004. —————————————————————— <21> Теория государства и права: Курс лекций / Под ред. Н. И. Матузова, А. В. Малько. М., 2005. С. 739, 740. <22> Статья 3 Трудового кодекса Российской Федерации; ст. 23 Федерального закона от 24 ноября 1995 г. N 181-ФЗ «О социальной защите инвалидов в Российской Федерации» в ред. от 31 декабря 2005 г. // Собрание законодательства Российской Федерации. 1995. N 48. Ст. 4563.
Ограничение прав и свобод может осуществляться и в целях обеспечения обороны страны и безопасности государства в той мере, в какой это необходимо в целях защиты прав и свобод других людей. В соответствии со ст. 7 Федерального конституционного закона «О военном положении» <23> в период действия данного правового режима возможно привлечение граждан в порядке, установленном Правительством Российской Федерации, к выполнению работ для нужд обороны, ликвидации последствий применения противником оружия, восстановлению поврежденных (разрушенных) объектов экономики, систем жизнеобеспечения и военных объектов, а также к участию в борьбе с пожарами, эпидемиями и эпизоотиями, а также устанавливается запрет на проведение забастовок и иных способов приостановления или прекращения деятельности организаций. В данной ситуации можно выделить, во-первых, временные пределы ограничения прав и свобод — время действия режима военного положения, во-вторых, пространственные пределы — Россия или ее отдельные местности; в-третьих, нормативные пределы — общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации в данной области. Более того, прослеживается интерес и государства, и ее граждан в обеспечении обороны и безопасности и одновременно интерес граждан, проявляющийся в том числе и в отсутствии желания нести дополнительные обязанности, предусмотренные в указанном Законе. Поэтому этот интерес граждан ограничивается интересами Российской Федерации в тех пределах, которые необходимы для достижения конкретной цели — обеспечения обороны страны и безопасности государства, при одновременном отсутствии привилегии для одних субъектов права и дискриминацию для других. ——————————— <23> Федеральный конституционный закон от 30 января 2002 г. N 1-ФКЗ «О военном положении» // Собрание законодательства РФ. 2002. N 5. Ст. 375.
Таким образом, критерием ограничения прав и свобод является предотвращение злоупотребления правом, поскольку трудовые права и свободы можно ограничить только для защиты трудовых прав и свобод других лиц без установления привилегий для одних субъектов и дискриминации для других. Соответственно пределами ограничения трудовых прав и свобод являются трудовые права и свободы других лиц при сохранении существа ограничиваемого права.
