(Белых В. С.) («Российский юридический журнал», 2012, N 3)
К ВОПРОСУ О СУЩНОСТИ ПРАВА: ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ПРАВОПОНИМАНИЯ
В. С. БЕЛЫХ
Белых Владимир Сергеевич — заслуженный деятель науки РФ, доктор юридических наук, профессор, заведующий кафедрой предпринимательского права Уральской государственной юридической академии (Екатеринбург).
Анализируются различные концепции определения и сущности права. Рассмотрены основные тенденции развития правопонимания. Сформулировано интегральное определение права с использованием таких фундаментальных категорий, как «воля организованных групп», «система общеобязательных норм» и «ненормативные юридические средства».
Ключевые слова: право, понятие, сущность, основные теории, правовые средства, правовые системы, интегральное определение права.
On the question of the nature of law: theoretical problems of law understanding V. S. Belykh
The author analyzes various definitions and concepts of the nature of law. The main trends in the development of law understanding are considered. The integral definition of the law with the use of such basic categories as «the will of the organized groups», «the system of mandatory rules» and «non-normative legal means» is formulated.
Key words: law, notion of the essence, basic theories, legal means, legal systems, integral definition of law.
В «Российском юридическом журнале» (N 2 за 1993 г.) была опубликована моя статья «Сущность права: в поисках новых теорий, или «Консерватизм» старого мышления?». За эти годы многое изменилось, в том числе в нашей жизни, однако сохранился интерес к названной теме. Сейчас мы вновь обращаемся к проблемам правопонимания с учетом накопленного научного багажа и опыта практической работы. Фундаментальная категория «право» — предмет повышенного внимания ученых. В общей теории выделяют три основных подхода к определению права: нормативный (узконормативное понимание права), социологический (отождествление права с регулируемыми им общественными отношениями), философский (право связывается с мерой свободы и справедливости) <1>. Кроме того, существуют историческая, психологическая, позитивистская теории права, ряд других концепций. В последние годы появились новые теории, которые обычно противопоставляются нормативной трактовке права. ——————————— <1> Алексеев С. С. Проблемы теории права: Курс лекций: В 2 т. Свердловск, 1972. Т. 1. С. 26; Комаров С. А. Общая теория государства и права: Учеб. 3-е изд., перераб. и доп. М., 1997. С. 43 — 44; Венгеров А. Б. Теория государства и права: Учеб. М., 2000. С. 329 — 335.
Рассмотрим основные положения инструментального подхода. Сторонники данного подхода (теории) описывают право как юридический инструментарий, совокупность правовых средств, призванных обеспечить юридическое воздействие на общественные отношения (С. С. Алексеев, В. Ф. Яковлев, Б. И. Пугинский, Б. И. Минц и др.). С. С. Алексеев, анализируя механизм правового регулирования, характеризует его как систему правовых средств (юридических норм, правоотношений, актов), при помощи которых осуществляется правовое воздействие на общественные отношения <2>, т. е. не придает термину «правовые средства» юридического значения. В таком собирательном значении данный термин используется и в специальных научных исследованиях <3>. ——————————— <2> Алексеев С. С. Проблемы теории права. Т. 1. С. 153. <3> Эффективность правовых средств в обеспечении качества продукции. М., 1987. Ч. 1. С. 14.
Б. И. Пугинский определил правовые средства (в широком смысле) как сочетания (комбинации) юридически значимых действий, совершаемых субъектами с дозволенной степенью усмотрения и служащих достижению их целей (интересов), не противоречащих законодательству и интересам общества. В более узком смысле они могут рассматриваться в качестве юридических способов решения субъектами задач для достижения своих целей (интересов) <4>. Далее ученый дал классификацию правовых средств по различным основаниям, в том числе по отраслевому критерию. В частности, в особую группу он выделил гражданско-правовые средства (договор, недоговорное обязательство, меры имущественной ответственности и оперативного воздействия, способы защиты гражданских прав). ——————————— <4> Пугинский Б. И. Гражданско-правовые средства в хозяйственных отношениях. М., 1984. С. 87 — 93.
Предложенная трактовка вызвала серьезную критику. Так, Б. И. Минц отмечал, что правовые средства не являются собирательной категорией, подобно понятию механизма правового регулирования. Напротив, они сами входят в указанный механизм. Под правовыми средствами Б. И. Минц понимал способы и приемы действий, выработанные юридической практикой и выражающие оптимальные варианты поведения субъектов отношений на стадии осуществления права <5>. ——————————— <5> Минц Б. И. Понятие и роль правовых средств в хозяйственных отношениях // Правоведение. 1983. N 2. С. 70.
Думается, что правовые средства подразделяются на несколько уровней. Правовые средства первого уровня — нормы права, индивидуальные правовые акты, издаваемые государством в лице его компетентных органов. С этой точки зрения право тоже представляет собой средство государственного регулирования. Н. Неновски считает, что право в качестве средства сознательного и рационального нормативного регулирования получает возможность стать компонентом научного управления <6>. Б. И. Пугинский также признает, что право служит специальным инструментом выражения фиксирования государственных установлений <7>. ——————————— <6> Неновски Н. Преемственность в праве. М., 1977. С. 92. <7> Пугинский Б. И. Указ. соч. С. 85.
Правовые средства второго уровня (например, договор, меры имущественной ответственности) связаны со стадией реализации права. В этом смысле они используются в качестве правовых рычагов, при помощи которых граждане и предприятия достигают результатов. Выделение конкретных видов правовых средств на этом уровне порождает двойственность терминологии. Как справедливо отмечает Б. И. Пугинский, гражданско-правовой договор можно исследовать как правовое средство либо более ограниченно, как институт, т. е. совокупность норм о договоре <8>. Такой же дуализм прослеживается и в других правовых средствах. Поэтому ученый предлагает во избежание недоразумений в каждом случае оговаривать, о чем (средстве или институте права) идет речь. ——————————— <8> Там же. С. 89.
Наконец, правовые средства третьего уровня как способы и приемы действий могут быть выражены во всех тех средствах («средства в средстве»), которые напрямую касаются реализации и применения права. Конкретный набор действий, совершаемых в определенной последовательности, играет решающую роль в хозяйственных договорах. Названные действия носят юридический, а не фактический характер. Они способны оказывать и оказывают правовое влияние на участников правоотношений <9>. Так, стороны в договоре могут предусмотреть поставку продукции более высокого качества по сравнению со стандартами или техническими условиями. Это их право вытекает из природы договора, ибо качество продукции должно соответствовать содержанию договора (п. 1 ст. 469 ГК РФ), его существенным условиям. Если стороны пришли к единому мнению (согласию) о поставке продукции повышенного качества, они могут использовать конкретные приемы и способы, необходимые им для оптимального исполнения своих прав и обязанностей. ——————————— <9> Минц Б. И. Указ. соч. С. 72 — 73.
Итак, правовые средства — собирательное понятие; оно не поддается определению в целом, поскольку невозможно установить специфические для него признаки. Термин «правовые средства» используется для обозначения права, его норм, институтов и отраслей, нормативных и индивидуальных актов, а также самого законодательства, правовых явлений на стадии реализации права. Попытки ученых определить право как систему правовых средств нельзя признать удачными ввиду многозначности понятия «правовое средство». В юридической литературе данный термин (как и понятия «способы», «приемы», «инструменты») часто употребляется произвольно, как общеизвестный. Мы согласны с выводом А. В. Малько, что категория «правовые средства» до сих пор обстоятельно не изучена <10>, она ждет своего исследователя. ——————————— <10> Проблемы теории государства и права: Учеб. пособие. М., 1999. С. 324 (автор гл. XIV — А. В. Малько).
Инструментальная концепция права, по нашему мнению, вносит в научный оборот некоторую неопределенность, а понятие «право» превращается в категорию с весьма неустойчивыми границами. Вместе с тем неопределенность базовых терминов приводит к разрушению категориального аппарата, подрывает основы научных исследований. На это обстоятельство обращают внимание и сторонники новых подходов к исследованию правовой деятельности, и представители традиционных учений. Нормативная теория права, на наш взгляд, является доминирующей среди научных доктрин, хотя ее основные положения подверглись острой критике, в том числе бывших ее последователей. В каких только «грехах» не обвиняют эту теорию! Особо здесь выделяются Б. И. Путинский и Д. Н. Сафиуллин, рассматривающие право как вид правовой деятельности сложного опосредствующего характера. Они пишут: «Нормативная трактовка права свела юридическую науку на путь совершенно бесплодных изысканий, самым пагубным образом отразилась на всей юридической практике. Потери, которые понесла страна в результате насильственного насаждения антинаучных взглядов, огромны… Чувствуют ли наши теоретики научное и моральное неудобство подобной позиции или же постоянная раздвоенность стала частью натуры, перестала восприниматься?» <11>. ——————————— <11> Пугинский Б. И., Сафиуллин Д. Н. Правовая экономика: проблемы становления. М., 1991. С. 8 — 9.
Конечно, каждый автор вправе свободно высказывать свою точку зрения, отстаивать собственную позицию. Главное при этом — желание разрешить какую-либо проблему на базе теоретического и фактологического материала, а не субъективного представления и личного опыта. Критика же теоретических концепций и взглядов должна быть научно обоснованной и объективной. Очевидно и то, что не всякий раз и не по любому поводу нужно дискутировать. Однако высказывания Б. И. Пугинского и Д. Н. Сафиуллина по некоторым узловым проблемам права настолько категоричны и тенденциозны, что их нельзя обойти молчанием. Начнем с нормативной теории права. В 1972 г. видный советский и российский ученый, общественный и государственный деятель С. С. Алексеев дал следующее толкование права: «Право — это система общеобязательных, формально определенных, гарантированных государством норм, выражающих возведенную в закон государственную волю экономически господствующего класса (трудящихся во главе с рабочим классом — в социалистическом обществе) и выступающих в качестве классового регулятора общественных отношений» <12>. Как видим, право понималось прежде всего как система норм и классовый регулятор. Такая трактовка соответствовала тем догмам социалистического общества и идеологии марксизма-ленинизма, которые господствовали в Советском государстве. ——————————— <12> Алексеев С. С. Проблемы теории права. Т. 1. С. 26.
В более поздней работе С. С. Алексеев писал: «Право — это система норм, выраженных в законах, иных признаваемых государством источниках и являющихся общеобязательным нормативно-государственным критерием правомерно дозволенного (а также запрещенного и предписанного) поведения» <13>. Здесь основной упор сделан также на характеристику права как системы норм, но без указания на классовый регулятор (по понятным причинам). В то же время в определении права появился новый признак оценки права — «критерий правомерно дозволенного поведения». ——————————— <13> Алексеев С. С. Теория права. М., 1995. С. 157.
Наконец в 2002 г. С. С. Алексеев обратил особое внимание на инструментальную теорию права. Он признал, что решающий компонент права — это нормы, однако если «копнуть поглубже», то сразу становится неизбежной, по мнению ученого, постановка вопроса обо всем комплексе явлений, таких как средства (инструменты) юридического регулирования общественных отношений. При этом подчеркивается, что инструментальная трактовка права — основа для характеристики уникальных особенностей правовой материи и прежде всего своеобразной логики права, которая придает социальный смысл отдельным качествам права <14>. Главное же качество права (с позиций данной теории) — качество определенности; причем способность придавать определенность всей социальной жизни (главным образом в виде юридических конструкций). Весьма интересные рассуждения! ——————————— <14> Алексеев С. С. Восхождение к праву. Поиски и решения. 2-е изд. перераб. и доп. М., 2002. С. 75 — 76.
Даже на первый взгляд можно обнаружить внутреннее противоречие в логике этих рассуждений. Так, качество определенности права вытекает из сущности права (право — это система формально определенных, гарантированных государством норм). Поэтому неважно, как назвать право: системой, средством, инструментом и т. д. Основой (клеточкой) права является норма права, т. е. формально определенное правило поведения. Следовательно, сила и эффективность права, в том числе его составных частей (отраслей, подотраслей, институтов, норм), зависят от содержания правовой материи и условий их (норм) реализации. Перефразируя известное изречение, можно сказать: «Меньше классовой формы, больше социального, гуманистического содержания». Теория правовых средств (читай: инструментальная концепция), безусловно, имеет плюсы. В качестве положительного момента можно назвать ее универсальность с точки зрения как внутрисистемных, так и внешних (межотраслевых) связей. Будучи правовым средством, право взаимодействует с неюридическими средствами (политическими, экономическими, техническими и т. д.). Одним словом, право находится в глобальной системе средств (инструментов), что позволяет лучше познавать технологию их взаимоотношений. Однако не стоит идеализировать инструментальную теорию права. Она в большей мере полезна в теоретическом плане, пригодна для построения юридических конструкций (таких как механизм правового регулирования), юридического моделирования. Но и здесь требуется пристальное внимание ученых при исследовании категории «правовые средства». Как уже отмечалось, термин «правовые средства» имеет известную неопределенность. Кроме того, рядом с ним можно поставить понятия «правовые явления», «правовые инструменты», «правовые факторы» и др., которые при отдельных обстоятельствах могут считаться взаимозаменяемыми <15>. ——————————— <15> Проблемы теории государства и права: Учеб. пособие. С. 325 (автор гл. XIV — А. В. Малько).
На наш взгляд, перспективна разработка целостной концепции средств регулирования общественных отношений, где получили бы отражение как общие вопросы (понятие, признаки и виды средств), так и специальные (особенности тех или иных видов средств), в том числе механизм их (средств) взаимодействия. В ее разработке должны принимать участие ученые и практики, представители разных областей знаний. Причем следовало бы ограничить сферу такого комплексного исследования фундаментальной проблемой (например, государственный инновационный проект, модернизация и т. д.). Нормативное понимание права нужно отличать от теории нормативизма. Нормативисты (Г. Кельзен и его последователи) рассматривают право как совокупность норм, связанных друг с другом системой иерархической зависимости. Высшая норма определяет содержание всего действующего права. Она необязательно фиксируется в писаном законе, а представляет собой чисто логическое предположение. «Обязательная сила основной нормы очевидна сама по себе или, по крайней мере, презюмируется таковой, — заявлял Кельзен. — Основная норма не создается путем правовой процедуры… Она действительна потому, что предполагается действительной; она предполагается действительной и потому, что без такового предположения никакой человеческий акт не может рассматриваться как правовой» <16>. Все в высшей степени таинственно и иерархично! ——————————— <16> Kelsen H. General Theory of Law and State. Cambridge, 1949. P. 112, 116.
Основной недостаток теории нормативизма заключается в отрыве формы права от его сущности и материальных условий жизни общества. По Кельзену, право живет и развивается из самого себя, поэтому данное учение именуется в литературе «чистой теорией права». Идеологом чистого права был выдающийся немецкий философ И. Кант <17>. ——————————— <17> Алексеев С. С. Восхождение к праву. Поиски и решения. С. 422 — 457.
Нормативная концепция, также рассматривая право как систему норм, базируется на материалистическом понимании права, его волевом содержании. Общеизвестно мнение К. Маркса и Ф. Энгельса о буржуазном праве: «Ваше право есть лишь возведенная в закон воля вашего класса, воля, содержание которой определяется материальными условиями жизни вашего класса» <18>. Это положение, распространяющееся на все правовые системы антагонистических формаций, имеет принципиальное значение и в настоящее время, несмотря на попытки ряда ученых-юристов предать забвению хрестоматийные понятия, а заодно коренным образом реформировать взгляды на сущность права. Что же мешает применению положения классиков о буржуазном праве? Наверное, во-первых, смущает их классовый подход к определению права. Во-вторых, в современных государствах с промышленно развитой экономикой обеспечивается высокий уровень социальной защищенности всех граждан посредством активной деятельности государства по регулированию социальной, экономической и других сфер жизнедеятельности общества, установлению в нем социальной справедливости и солидарности. Выходит, что в таких государствах нет господствующего класса и, соответственно, воли, возведенной в закон. В-третьих, государства различаются по политическому режиму, формам правления и государственного устройства. ——————————— <18> Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 4. С. 443.
Итак, в настоящее время едва ли стоит отказываться от трактовки права как системы общеобязательных, формально определенных, гарантированных государством норм, выражающих возведенную в закон государственную волю экономически господствующего класса. Данная формулировка права соответствует формам правления и политическому режиму отдельных стран (в частности, Северной Кореи, Ирана, Кубы и др.). В теоретическом плане надо стремиться к универсальному определению права, рассчитанному на применение независимо от форм правления и государственного устройства, политического режима того или иного государства. Например, право — это система норм, выраженных в законах, иных признаваемых государством источниках (С. С. Алексеев). При этом следует различать волю индивида (отдельных индивидов), коллективов предприятий и организаций (в том числе партий и других общественных формирований), классов, национальностей и народа в целом. Право может выражать государственную волю господствующего класса, волю трудового коллектива предприятия и т. п. Если воля государственная, она должна быть выражена как закон, иначе слово «воля» есть «пустое сотрясение воздуха пустым звуком» <19>. Воля трудового коллектива предприятия (организации) чаще всего опосредуется в форме локальных (корпоративных) правовых актов. Аналогично выражается воля общественных формирований. ——————————— <19> Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 32. С. 340.
В публикациях последних лет прослеживается тенденция к формированию интегрального определения понятия «право» на базе нескольких научных концепций. Так, В. К. Бабаев считает, что спорные положения в определении права снимает деление его на естественное и положительное (позитивное) <20>. Он выделяет общие для них признаки, раскрывает механизм их взаимоотношений. Однако сближение различных подходов к определению права невозможно простым их суммированием. «В истории науки еще ни одна подлинно научная теория не возникла лишь как простая сумма уже поставленных вопросов и сформулированных решений, как это предлагает интегральная юриспруденция» <21>. В попытках такого суммирования таится опасность соединения в едином целом разноплановых и взаимоисключающих подходов к праву. Например, говоря о сближении концепций и взглядов, важно отметить, что право — это часть юридической надстройки экономического базиса общества; как элемент надстройки оно не может включать регулируемые им общественные отношения (социологическая теория права). Вместе с тем право и экономика тесно взаимосвязаны, ибо правовые связи обусловлены материальными условиями. ——————————— <20> Бабаев В. К. Законодательство Российской Федерации: теоретические вопросы, проблемы и перспективы // Государство и право. 1992. N 10. С. 8 — 9. См. также: Оль П. А. Правопонимание: от плюрализма к двуединству. СПб., 2005. С. 171 — 181. <21> Туманов В. А. Буржуазная правовая идеология: к критике учений о праве. М., 1971. С. 160.
С указанных позиций, думается, неприемлема и деятельностная характеристика права. Право — это результат правовой деятельности, состоящей из двух основных стадий: создания общеобязательных норм и ненормативных правовых средств и правоприменения. Практическая деятельность не может иметь чисто правового характера. С помощью права существующие виды деятельности подвергаются волевому воздействию, т. е. право организует иную, неправовую предметную деятельность. В этом смысле оно может быть определено как упорядочивающее общественное явление, основная задача которого — организация предметной деятельности. Понятие «правовая деятельность» также достаточно условно. В чистом виде правовая деятельность не существует. Например, нормотворческая деятельность (разработка и издание общеобязательных норм) есть отражение и сущность иной (неправовой) деятельности. То же самое можно сказать и о правоприменительной стадии. С точки зрения деятельностной концепции право — это деятельность по применению общеобязательных норм и индивидуальных правовых средств. Представители этой концепции рассматривают право как явление, находящееся вместе с обществом в постоянном движении. Право должно применяться непрерывно, что закрепляется в правоприменительной практике, нормативную же природу права названные ученые не учитывают. При этом большое значение придается самой деятельности, а также реальным фактам. В противовес нормативному правопониманию деятельностная теория права исходит из абсолютизации правовой действительности. Такой подход к праву нельзя признать новым в системе учений о праве. «Правовой реализм в юриспруденции» также апеллирует к деятельности, а не к правилам (нормам), законам и прецедентам, считается, что право есть деятельность суда, других органов государства. Но идея судебного, или управленческого, права доведена представителями школы «реалистов» до крайности, если не до абсурда. Общечеловеческие права, свободы и обязанности берут начало в естественном праве, теория которого подвергалась ранее резкой критике в отечественном правоведении. Сторонники данного направления полагают, что естественное право есть совокупность прав и свобод, обусловленных природой человека; естественные права и свободы не зависят от усмотрения государства («дам» или «отниму»), не даруются государством, партией и правительством. Уяснение природы общечеловеческих начал в праве позволило существенно изменить российскую концепцию (философию) прав человека. Наиболее яркий пример тому — Декларация прав и свобод человека и гражданина, принятая российским парламентом 22 ноября 1991 г. Идеология естественного права призвана вытеснить коммунистические идеи, отвергающие частную собственность <22>. Эта теория нашла сторонников и в России. ——————————— <22> Черданцев А. Ф. Теория государства и права: Учеб. М., 2000. С. 193.
Между естественным и позитивным правом существует тесная связь. Недостаточно закрепить естественные права и свободы в позитивном праве, т. е. в действующем законодательстве. Важно, чтобы нормы (правила) претворялись в жизнь, а государство выступало гарантом и защитником этих прав и свобод. Итак, в отечественной и зарубежной литературе можно отметить две основные тенденции в развитии правопонимания. Первая характеризуется стремлением ученых раскрыть новые аспекты права, показать широкие его диапазоны. С. С. Алексеев с сожалением писал, что требование жесткой дефиниции приобрело в советской юридической науке общее значение. До сих пор сложные вопросы понимания права зачастую сводятся к конкуренции определений, причем каждый из авторов считает предлагаемую им дефиницию единственно возможной и верной <23>. Иначе говоря, выдающийся ученый выступает за плюрализм теорий. ——————————— <23> Алексеев С. С. Теория права. С. 150.
Вторая тенденция связана с разработкой интегративного (синтетического) подхода к правопониманию. Здесь важно определить основные идеи и принципы такого объединения (синтеза), очертить общие начала. Это трудная задача для исследователя. У такого подхода всегда имеются оппоненты, выступающие против самой идеи объединения. Достаточно еще раз вспомнить процитированное высказывание В. А. Туманова о том, что «подлинно научная теория не возникла лишь как простая сумма уже поставленных вопросов и сформулированных решений». Остается непонятным, где простая сумма, а где — уже сложная. Философский подход к определению права связывается с мерой свободы и справедливости. Известный английский специалист в области философии права Деннис Ллойд раскрывает духовные ценности права, в том числе показывает соотношение права и справедливости, права и свободы <24>. В частности, он рассматривает такие вопросы, как формальная справедливость и равенство, реальная справедливость, правосудие и неправосудие и др. ——————————— <24> Ллойд Д. Идея права / Пер. с англ. М. А. Юмашева, Ю. М. Юмашев; науч. ред. Ю. М. Юмашев. 4-е изд. М., 2007. С. 122 — 191.
Полагаем, что философский подход к правопониманию позволяет увидеть гуманистические цели права, сопоставить их с реальными условиями жизни общества и человека. Например, с целью достижения справедливости может быть правом установлено неравенство в виде привилегий или распределения по труду, по капиталу и т. д. В то же время распространено мнение: чем больше равенства, тем меньше свободы, и наоборот <25>. ——————————— <25> Черданцев А. Ф. Указ. соч. С. 202.
В связи с этим надо согласиться с мнением А. Ф. Черданцева о том, что сущность права при таком подходе оказывается весьма неопределенной <26>. Действительно, в философском (и не только) понимании права много неясности. Но если посмотреть на данный аспект через призму целей и содержания права, то нетрудно найти позитивный момент: справедливость, свобода, равенство — это основополагающие цели, на достижение которых должно ориентироваться право в целом и его составные компоненты. На наш взгляд, с позиций философии речь может идти не о праве, а о целях и содержании <27>. Поэтому мы считаем целесообразным не ставить знак равенства между определением понятия явления и тем или иным аспектом. Те, кто рассматривает право с точки зрения философии, в действительности указывают на отдельный аспект, но не более. Простой пример: качество продукции (работ, услуг) — это технико-экономическое понятие, но у него имеется правовой аспект: соответствие качества продукции требованиям стандартов и условиям заключенного договора. Нельзя смешивать, скажем, экономическое понятие и экономический признак (аспект), как и юридическое понятие и юридический признак. ——————————— <26> Там же. С. 203. <27> Иеринг Р. фон. Избранные труды. Самара, 2003. С. 18 — 332.
Остановимся подробно на ненормативных актах. При позитивной трактовке права ненормативная правовая деятельность оказывается «вне права» <28>. Так, за пределами остаются индивидуальные правовые акты, другие ненормативные (индивидуальные) правовые средства. Безусловно, следует отграничивать нормативные акты от ненормативных (индивидуальных) правовых средств, поскольку такое разграничение имеет большое практическое значение, их смешение ведет к необоснованному расширению компетенции органов, на которые по закону возложены только функции по применению права <29>. Однако указанное смешение имеет место в правовой деятельности, на что обращалось внимание в литературе. ——————————— <28> Керимов Д. А. Конституция СССР и развитие политико-правовой теории. М., 1979. С. 172. <29> Керимов Д. А. Философские проблемы права. М., 1972. С. 162 — 163.
Согласно распространенной в отечественной правовой науке доктрине норма права представляет собой формально определенное, общеобязательное и охраняемое государством правило поведения <30>. Этим признакам не отвечает индивидуальное предписание, которое всегда рассчитано на индивидуальный случай и обращено к конкретным лицам. ——————————— <30> Теория государства и права: Учеб. / Отв. ред. В. Д. Перевалов. 3-е изд., перераб. и доп. М., 2004. С. 159.
Принципиален вопрос: является ли частный договор источником права, если он находится в одном ряду с законом? Распространено мнение, что нет, ведь основным источником права выступает нормативный акт. Мы придерживаемся иного мнения. На наш взгляд, категорией «право» охватывается система не только общеобязательных норм, но и ненормативных (индивидуальных) юридических средств, направленных на регулирование общественных отношений. К ним относится, например, гражданско-правовой договор как разновидность совместного правового акта <31>. ——————————— <31> Иванов В. В. Общая теория договора. М., 2006. С. 25 — 32.
Вместе с тем надо назвать различия между нормативным и индивидуальным договором. Нормативный характер договор приобретает, в частности, при его заключении государствами. Так, в силу ст. 7 Гражданского кодекса РФ общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации считаются в соответствии с Конституцией РФ составной частью правовой системы России. Более того, международные договоры РФ применяются к отношениям, указанным в п. п. 1 и 2 ст. 2 Кодекса, непосредственно, кроме случаев, когда из международного договора следует, что для его применения требуется издание внутригосударственного акта. Если международным договором установлены иные правила, чем гражданским законодательством, применяются правила договора. О нормативном договоре можно говорить применительно к публично-правовым соглашениям (компетенционно-разграничительные соглашения, соглашения о делегировании полномочий, программно-политические договоры о дружбе и сотрудничестве, функционально-управленческие соглашения, договоры между государственными и негосударственными структурами, договоры о гражданском согласии, международные договоры) <32>. ——————————— <32> Тихомиров Ю. А. Публичное право: Учеб. М., 1995. С. 184.
От нормативного договора необходимо отличать гражданско-правовой договор, в том числе публичный. Гражданско-правовой договор — это вид сделки (ст. 154 ГК РФ), а также индивидуальный правовой акт <33>. В этом качестве гражданско-правовой договор не обладает такими свойствами права, как нормативность и общеобязательность. ——————————— <33> О понятии индивидуального договора см.: Иванов В. В. Указ. соч. С. 193 — 201.
Традиционное представление о нормативности и общеобязательности нормы права в последнее время претерпевает заметные изменения и в отечественной литературе. Ряд авторов подвергают сомнению распространенный тезис о том, что гражданско-правовой договор не может быть нормативным. Так, М. Ф. Казанцев пишет: «Нормативное условие гражданско-правового договора есть не что иное, как норма права (правовая норма)» <34>. Нормативным договором, по его мнению, является, например, договор поставки, предусматривающий помесячную поставку товаров в течение года и уплату неустойки за недопоставку (просрочку поставки) товаров. Это прежде всего касается условия о неустойке за недопоставку. В этом духе рассуждает и Т. В. Кашанина <35>. ——————————— <34> Казанцев М. Ф. Договорное регулирование. Цивилистическая концепция. Екатеринбург, 2005. С. 103. <35> Кашанина Т. В. Частное право: Учеб. М., 2009. С. 338 — 345.
Право включает, на наш взгляд, и акты применения (приговоры и решения юрисдикционных органов, акты надзора и контроля и др.). Нельзя признать убедительным распространенное мнение о том, что право существует только на стадии создания общеобязательных норм и что его нет и быть не может в процессе реализации юридических норм. Границу между этими стадиями нельзя считать жесткой; напротив, она подвижна. Правотворческая деятельность осуществляется и на стадии применения правовых норм. Таким образом, юридические источники права можно условно подразделить на две большие группы: нормативные и индивидуальные. Первые — это форма официального выражения общеобязательных предписаний, создаваемых государством в целях регламентации общественного (публичного) порядка <36>. Вторые являются формой официального выражения индивидуальных предписаний (приказов, распоряжений, решений, приговоров и др.). ——————————— <36> Теория государства и права: Учеб. / Отв. ред. В. Д. Перевалов. С. 169.
Включение договоров в национальную систему права характерно для англо-американской юридической доктрины, в отличие от континентальных правовых систем. В англо-американской системе права традиционно используется деление права на формальное и неформальное. Последнее подразумевает и социальные нормы, устанавливаемые гражданами на основе соглашений. Оба типа права, по мнению американских юристов, составляют правовую систему общества <37>. Имеются и другие отличительные признаки <38>. ——————————— <37> Фридмэн Л. Введение в американское право. М., 1993. С. 22 — 34. <38> Романов А. К. Правовая система Англии: Учеб. пособие. М., 2000; Бернам У. Правовая система Соединенных Штатов Америки. 3-й вып. М., 2006.
В настоящее время вопрос о включении индивидуальных договоров в национальную систему права России несколько преждевременен и в теоретическом, и в практическом плане; он не рассчитан на широкое понимание и поддержку юридической (в первую очередь научной) общественности. Но сторонники конвенциональной теории права правильно отмечают, что право имеет социальный, а не только государственный источник происхождения. Понимание права как исключительно государственного регулятора общественных отношений устарело и не соответствует действительности <39>. ——————————— <39> Кашанина Т. В. Индивидуальное регулирование в правовой сфере // Сов. государство и право. 1992. N 2. С. 124 — 126.
Можно сделать ряд выводов. 1. Современная российская правовая система не избавилась до конца от коммунистического влияния и весьма инертна в своем развитии. Это касается многих принципиальных вопросов системы, таких как: определение права, нормы права; источники права, особенно судебных решений (прецедентов), индивидуальных гражданско-правовых договоров. Так, судебный прецедент не чужд российской правовой системе. «Однако ему принадлежит особое место среди источников права. Он не обладает равной закону юридической силой, а потому нет смысла их противопоставлять. Скорее, прецедент имеет вспомогательное значение по отношению к закону, его роль заключается в упорядочении отношений, которые либо не урегулированы, либо не могут быть непосредственно урегулированы законом в силу неясности или неточности законодательных формулировок» <40>. Но вряд ли стоит однозначно утверждать, что прецедент не выступает источником права в правовой системе России. Это означало бы в теоретическом плане «топтаться» на месте с закрытыми глазами, а с точки зрения правоприменительной практики — игнорировать действительную роль судебных решений в регулировании общественных отношений. ——————————— <40> Кучин М. В. Судебный прецедент как источник права (дискуссионные вопросы) // Рос. юрид. журн. 1999. N 4. С. 83.
2. Распространено мнение о том, что российская правовая система относится к романо-германской правовой семье, но в литературе встречаются и другие точки зрения. Так, М. Н. Марченко полагает, что, хотя российское право в ходе развития все более сближается с романо-германской правовой семьей, оно все же остается самобытным и уникальным по историческим, социально-политическим, бытовым, духовным, национальным основам <41>. Более категорично по этому вопросу высказался В. Н. Синюков, утверждавший, что российская правовая система — самостоятельный правовой феномен, а русский правовой тип — это самостоятельная альтернатива романо-германской и англосаксонской правовым культурам <42>. ——————————— <41> Марченко М. Н. Является ли правовая система России составной частью романо-германской правовой семьи? // Проблемы теории государства и права / Под ред. М. Н. Марченко. М., 2008. С. 593 — 595. <42> Синюков В. Н. Российская правовая система. Введение в общую теорию. 2-е изд., доп. М., 2010. С. 68 — 83.
В связи с этим интересно мнение почетного президента университета Пуатье профессора Раймона Леже (Франция), который ставит под сомнение принадлежность права России к романо-германской семье. Рассуждая о месте правовой системы России, он задает вопрос: не может ли Россия быть принятой в семью романо-германского права? «Это большой вопрос, на который, кажется, следует дать ответ, содержащий множество нюансов» <43>. Далее видный ученый указывает лишь на стремление постсоветских государств к романо-германской семье. Пока же все они остаются с правом переходного периода, правом государств — членов СНГ <44>. На наш взгляд, такая оценка российской правовой системы позволяет концептуально пересмотреть отдельные идеи, не копируя слепо положения романо-германской и англосаксонской правовых семей, а развивать собственные идеи и взгляды. Отечественная правовая система нуждается в глубоком реформировании. ——————————— <43> Леже Р. Великие правовые системы современности / Пер. с фр. А. В. Грядов. М., 2009. С. 232. <44> Там же. С. 210 — 211.
В свете изложенного мы предлагаем следующее определение сущности права. Право есть часть юридической надстройки, представляющая собой волю организованных групп (слоев, классов), коллективов предприятий, организаций и учреждений, народа в целом, выраженную в системе общеобязательных норм и ненормативных юридических средств, направленных на урегулирование общественных отношений в целях достижения справедливости, свободы, равенства. Мы полагаем, что это интегрированное понятие права, объединяющее разные аспекты и концепции. Однако на первое место мы ставим признаки «воля организованных групп» и «система общеобязательных норм». При таком подходе к сущности права возможны различные варианты применения модели права (например, классовая или общесоциальная воля, система норм и индивидуальных предписаний). В этом (интегрированном) качестве право направлено на урегулирование общественных отношений (социологический аспект) в целях достижения баланса (гармонии) справедливости, свободы, равенства (философский аспект).
Bibliography
Alekseev S. S. Problemy teorii prava: Kurs lekcij: V 2 t. Sverdlovsk, 1972. T. 1. Alekseev S. S. Teoriya prava. M., 1995. Alekseev S. S. Vosxozhdenie k pravu. Poiski i resheniya. 2-e izd. pererab. i dop. M., 2002. Babaev V. K. Zakonodatel’stvo Rossijskoj Federacii: teoreticheskie voprosy, problemy i perspektivy // Gosudarstvo i pravo. 1992. N 10. Bernam U. Pravovaya sistema Soedinennyx Shtatov Ameriki. 3-j vyp. M., 2006. Cherdancev A. F. Teoriya gosudarstva i prava: ucheb. M., 2000. Ehffektivnost’ pravovyx sredstv v obespechenii kachestva produkcii. M., 1987. Ch. 1. Fridmehn L. Vvedenie v amerikanskoe pravo. M., 1993. Iering R. fon. Izbrannye trudy. Samara, 2003. Ivanov V. V. Obshhaya teoriya dogovora. M., 2006. Kashanina T. V. Chastnoe pravo: ucheb. M., 2009. Kashanina T. V. Individual’noe regulirovanie v pravovoj sfere // Sov. gosudarstvo i pravo. 1992. N 2. Kazancev M. F. Dogovornoe regulirovanie. Civilisticheskaya koncepciya. Ekaterinburg, 2005. Kelsen N. General Theogy of Law and State. Cambridge, 1949. Kerimov D. A. Filosofskie problemy prava. M., 1972. Kerimov D. A. Konstituciya SSSR i razvitie politiko-pravovoj teorii. M., 1979. Komarov S. A. Obshhaya teoriya gosudarstva i prava: Ucheb. 3-e izd., pererab. i dop. M., 1997. Kuchin M. V. Sudebnyj precedent kak istochnik prava (diskussionnye voprosy) // Ros. yurid. zhurn. 1999. N 4. Lenin V. I. Poln. sobr. soch. T. 32. Lezhe R. Velikie pravovye sistemy sovremennosti / Per. s fr. A. V. Gryadov. M., 2009. Llojd D. Ideya prava / Per. s angl. M. A. Yumasheva, Yu. M. Yumashev; nauch. red. Yu. M. Yumashev. 4-e izd. M., 2007. Marchenko M. N. Yavlyaetsya li pravovaya sistema Rossii sostavnoj chast’yu romano-germanskoj pravovoj sem’i? // Problemy teorii gosudarstva i prava / Pod red. M. N. Marchenko. M., 2008. Marks K., Ehngel’s F. Soch. 2-e izd. T. 4. Mine B. I. Ponyatie i rol’ pravovyx sredstv v xozyajstvennyx otnosheniyax // Pravovedenie. 1983. N 2. Nenovski N. Preemstvennost’ v prave. M., 1977. Ol’ P. A. Pravoponimanie: ot plyuralizma k dvuedinstvu. SPb., 2005. Problemy teorii gosudarstva i prava: Ucheb. posobie. M., 1999. Puginskij B. I. Grazhdansko-pravovye sredstva v xozyajstvennyx otnosheniyax. M., 1984. Puginskij B. I., Safiullin D. N. Pravovaya ehkonomika: problemy stanovleniya. M., 1991. Romanov A. K. Pravovaya sistema Anglii: Ucheb. posobie. M., 2000. Sinyukov V. N. Rossijskaya pravovaya sistema. Vvedenie v obshhuyu teoriyu. 2-e izd., dop. M., 2010. Teoriya gosudarstva i prava: Ucheb. / Otv. red. V. D. Perevalov. 3-e izd., pererab. i dop. M., 2004. Tixomirov Yu. A. Publichnoe pravo: ucheb. M., 1995. Tumanov V. A. Burzhuaznaya pravovaya ideologiya: k kritike uchenij o prave. M., 1971. Vengerov A. B. Teoriya gosudarstva i prava: Ucheb. M., 2000.
