РОЛЕВАЯ СУБЪЕКТИВНАЯ ЮРИДИЧЕСКАЯ ОБЯЗАННОСТЬ — ВИД И МЕРА
ЮРИДИЧЕСКОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ
А. С. БОНДАРЕВ
Бондарев А. С., кандидат юридических наук, доцент, профессор кафедры теории и истории государства и права ПГНИУ, почетный работник высшего профессионального образования Российской Федерации, Пермский государственный национальный исследовательский университет.
Среди ученых-юристов не прекращаются дискуссии по поводу понятия «юридическая ответственность». Несмотря на то, однако, что эти дискуссии в общей теории права и отраслевых юридических науках длятся уже более пяти десятилетий, сближения различных (даже противоположных) концепций не происходит. Стойко сохраняются три существенно различных подхода к понятию юридической ответственности: ретроспективный, позитивный и интегративный.
В статье представлен оригинальный взгляд на понятие юридической ответственности. Обосновывается ее исключительно позитивный характер. Дается подробный анализ ее содержания и структуры.
Ключевые слова: юридическая ответственность, ролевая субъективная обязанность — вид и мера юридической ответственности, статусное правоотношение, ролевое правоотношение.
Role subjective legal liability as a type and extent of the legal liability
A. S. Bondarev
Bondarev A. S., Perm state national research university.
The abstract notion of «legal liability» is established in our law science in the sixties of the twentieth century. And among scholars lawyers from the outset about its contents turned the discussion. Unfortunately, despite the fact that discussions about the concept of legal responsibility in the general theory of law and legal science shall last for more than five decades, but convergence between different (even contradictory) concepts. Persist three substantially different approaches to the concept of legal liability: a retrospective, positive and integrative. Moreover, in each of these areas there is no unity in understanding legal liability. For example, in modern legal textbooks, scientific books, legislation and practice in the vast majority of legal responsibility is to respond to the offence is dealt with, so to say, in retrospect. In this case, all the scientists that are United in only one — acknowledge legal responsibility only for the offence. At this they unity and ends. They differ significantly in terms of. Legal responsibility is the implementation of sanctions (O. E. Lejst, L. S. Yavich); measure of coercion (I. S. Samoshchenko, M. H. Farukshin); punishment (N. S. Malejn); duty to undergo hardships (S. S. Alekseev, A. I. Petelin, M. D. Shindjapina); duty, forcing it to executable (S. N. Bratus’); duty to report (Vladimir Tarasov, V. A. Fishermen); etc. This article provides an original view of the concept of legal responsibility, its location and its significance in the life of the law. It is extremely positive, value driven. Provides a detailed analysis of the content and structure of legal liability.
Key words: Legal responsibility, subjective duty — a kind and a measure of legal responsibility, status legal relationship, role legal relationship.
Понятие «юридическая ответственность», причем в ретроспективном аспекте, было введено в отечественную общую теорию права учеными-юристами еще вначале 60-х гг. XX в., когда наше общество оставалось во многом тоталитарным. Теоретическая разработка юридической ответственности в том же (ретроспективном) плане приобрела затем многих сторонников среди советских ученых-юристов. По инерции и по сей день в нашей теории права юридическая ответственность сводится в основном к реакции на правонарушения. В таком (в основном ретроспективном) плане она трактуется в учебниках, научных произведениях, законодательстве, правоприменительной практике.
Парадокс, однако, состоит в том, что ученые до сих пор не могут определиться с понятием и содержанием ретроспективной юридической ответственности. Многообразие их противоречивых позиций ярко отражается в наших современных юридических словарях, энциклопедиях и монографиях. Одни из них юридическую ответственность определяют «как государственное принуждение к исполнению требований права…» [22, с. 503]. Другие утверждают, что «юридическая ответственность — предусмотренная нормами права обязанность субъекта правонарушения претерпевать неблагоприятные последствия» [2, с. 694]. Третьи считают, что «юридическая ответственность в собственном смысле — применение компетентным государственным органом санкции правоохранительной нормы…» [23, с. 336]. Совершенно прав Д. А. Липинский, исследовавший проблемы юридической ответственности в нашей науке, в том, что «все ученые однозначно признают существование юридической ответственности за правонарушение. Однако на этом единство во мнениях заканчивается. Несмотря на то что дискуссия о понятии «юридическая ответственность за правонарушение» длится уже более пяти десятилетий, в общей теории права и отраслевых науках не наметилась тенденция к сближению различных концепций, наоборот, одни концепции противоположны другим. К сожалению, до настоящего времени не удалось найти общепризнанного понятия юридической ответственности». Ученый подробно анализирует существующие ныне основные концепции юридической ответственности за правонарушение. Юридическая ответственность — это реализация санкции (О. Э. Лейст, Л. С. Явич); мера государственного принуждения (И. С. Самощенко, М. Х. Фарукшин); наказание (Н. С. Малеин); реакция общества на правонарушение (Р. З. Лившиц); обязанность претерпевать лишения (С. С. Алексеев, А. И. Петелин, М. Д. Шиндяпина); обязанность, принудительно исполняемая (С. Н. Братусь); обязанность дать отчет (В. А. Рыбаков, В. А. Тарасов); правоотношение (А. С. Булатов, Н. И. Загородников); оценка (осуждение), содержащаяся в приговоре суда или иного компетентного органа (Ю. А. Демидов, Н. А. Огурцов), и т. д. [11, с. 42 — 66].
Такие серьезные противоречия во мнениях многих ученых о понятии юридической ответственности за правонарушение, существующие более полувека, и отсутствие даже намека на их сближение в будущем есть серьезное свидетельство того, что это понятие окончательно не определено.
К настоящему времени вместе с тем силами многих ученых страны раскрыто богатое содержание юридической ответственности в позитивном смысле. Д. А. Липинский раскрывает нам динамику исследования тех или иных граней и свойств позитивной юридической ответственности конкретными учеными-юристами в разное время [11, с. 15 — 42]. Нарисованная им картина схематично выглядит следующим образом. В теории права прежде всего сложилось понимание позитивной юридической ответственности как осознания юридического долга [17, с. 9], как осознания правовых свойств, своих действий, соотнесения их с действующими нормами права, готовности отвечать за них перед государством и обществом [19, с. 265]. Такое видение позитивной юридической ответственности нацеливало ученых на исследование ее субъективной стороны, ее психических компонентов: знание и осознание субъектом права своих юридических обязанностей, выработка своего отношения к ним, формирование готовности к реализации данной юридической обязанности и т. д. Было предложено понимать позитивную юридическую ответственность и как обязанность соблюдать предписания правовых норм, обязанность действовать правомерно [1, с. 26]. В понимании В. Н. Кудрявцева, однако, понятия «позитивная юридическая обязанность» и «позитивная юридическая ответственность» разняться: они лишь тесно переплетены, и при этом юридическая позитивная ответственность шире юридической обязанности [10, с. 286]. Н. И. Матузов предложил позитивную юридическую ответственность рассматривать в качестве одного из элементов правового статуса личности. Она есть ответственность в этом статусе за надлежащее и правильное исполнение личностью своих юридических обязанностей. Статусная правовая позитивная ответственность постоянно существует у субъектов. Это типичная общая связь, в которой личность и государство постоянно находятся в состоянии взаимной ответственности [13, с. 209, 214]. Позже А. С. Мордовец попытался несколько расширить понятие статусной позитивной юридической ответственности. Он заменяет понятие правовой обязанности понятием правового долга, которое является более широким понятием [14, с. 332].
Даже небольшое количество кратких положений из многочисленных исследований понятия позитивной юридической ответственности подтверждает, что сегодняшняя юридическая наука располагает довольно обширными знаниями о существенных сторонах этого сложного правового феномена. Позитивная юридическая ответственность предстала перед нами как весьма важное и самостоятельное юридическое явление, обладающее своими специфическими объективными и субъективными качественными характеристиками.
До тех пор пока в нашей правовой теории и юридической практике понятие «юридическая ответственность» использовалось в основном только в ретроспективном значении, с ним проблем не возникало. А теперь, когда юридическая наука выявила основные признаки, содержание и социальную природу позитивной юридической ответственности, становится все более важной высказанная еще в 1985 г. Н. С. Малеиным мысль: появление «термина «позитивная юридическая ответственность», объявление ответственностью обязанности совершать предусмотренные законом действия (долг) ведут, с одной стороны, к удвоению терминологии: одно и то же явление одновременно именуется и обязанностью и ответственностью, а с другой — вносят неясность в терминологию: ответственностью называется и сама обязанность, и последствие ее неисполнения, при этом допускается смешение этих двух качественно различных понятий. Вкладываемое в указанные аспекты содержание столь противоположно, что исключает не только сущностную, но и терминологическую их общность» [12, с. 132].
Терминологически разделить два противоположных аспекта юридической ответственности, а точнее, как сказано нами выше, два противоположных правовых явления, предложила М. Д. Шиндяпина посредством введения в оборот термина «правовая ответственность». Термином «юридическая ответственность», по ее мнению, следует именовать юридическую ответственность в ретроспективном плане, а термином «правовая ответственность» — то, что ныне именуется позитивной юридической ответственностью, так как согласно одному из смысловых значений термин «право» толкуется как возможность действовать, поступать каким-нибудь образом. М. Д. Шиндяпина считает, что с этих позиций правовую ответственность следует понимать как активное явление, «выражающееся в поведении, основанном на внутренних побудительных мотивах». Основа мотивов — идеи, заложенные в праве. Объективность правовой ответственности опосредуется субъектом права, и этот процесс проявляется в сознании, правильном понимании гражданином, должностным лицом возложенных на них обязанностей, обусловливающих надлежащее отношение к обществу, другим лицам. Правовая ответственность близка к таким правовым категориям, как «правосознание» и «правовая культура» [21, с. 8]. Представляется, что предложенный М. Д. Шиндяпиной вариант терминологического разграничения этих двух различных правовых явлений стал шагом вперед, но все же не решил в полной мере проблему, связанную с понятием юридической ответственности, хотя бы потому, что он может внести новую путаницу в процесс использования в юридической науке давно употребляемых ею терминов — «юридический» и «правовой» — как синонимов.
На наш взгляд, эту проблему можно разрешить радикально, если при изучении юридической ответственности опираться на исследования социологов и философов ее родового понятия — социальной ответственности. Это не всегда происходит. Так, к примеру, еще в 1971 г., изучая юридическую ответственность по советскому законодательству, И. С. Самощенко и М. Х. Фарукшин в своей монографии без серьезного анализа отвергли точку зрения философа Г. Т. Фаина, исследовавшего понятие ответственности. Он утверждал, что «ответственность» существует только в позитивном плане. Ее противоположностью и основой нарушения социальных норм человеческого общества является безответственность. И. С. Самощенко и М. Х. Фарукшин обратили внимание на тот факт, что в философии в целом негативный аспект ответственности не получает серьезной разработки. А вот их оценка этого факта, как нам представляется, была не адекватной. «Объясняется это, — пишут они, — по-видимому, тем, что философы рассматривают данную проблему преимущественно как юридическую» [16, с. 3, 7 — 8].
В действительности ответственность большинством философов как понималась, так и ныне понимается и рассматривается только в позитивном плане. Как заявляет философ В. А. Канке, «ответственность — это наиболее емкое современное понимание добра», она есть «место встречи свободы и справедливости» [7, с. 153 — 156]. Философы часто критикуют юристов за «узость их мышления» в связи с изложенными взглядами на юридическую ответственность. Они заявляют: ответственность не то, что думают юристы. И. И. Карпец, обратив внимание на вышеуказанную критику философов при исследовании юридической ответственности в связи с преступностью, очень легко ее парировал. Он утверждает, что философы, трактуя лингвистическое понятие «ответственность», лишь подчеркнули многообразие русского языка, когда одно и то же слово или понятие имеет несколько толкований. На этом основании И. И. Карпец категорически отрицает наличие позитивного характера юридической ответственности [8, с. 18].
В действительности философы при разработке понятия «ответственность» не исходят из лингвистического многообразия этого термина в русском языке, а базируются на выявлении его сущности. Согласно философской науке, «ответственность — это философско-социологическое понятие, отражающее объективный, исторически конкретный характер взаимоотношений между личностью, коллективом, обществом с точки зрения сознательного осуществления предъявляемых к ним взаимных требований. Различают ответственность юридическую, моральную и т. д. В зависимости от субъекта ответственных действий выделяется индивидуальная, групповая, коллективная ответственность. У индивида ответственность формируется как результат тех внешних требований, которые к нему предъявляет общество, класс, данный коллектив. Воспринятые индивидом, они становятся внутренней основой мотивации его ответственного поведения, регулятором которого служит совесть. Формирование личности предполагает воспитание у нее чувства ответственности, которое становится его свойством» [20, с. 453].
Как следует из вышеприведенного философско-социологического понятия «ответственность», философы понимают ее как явление сугубо положительное во всех видах: и юридическую, и моральную, и т. д. [3]. Это понятие отражает объективный, исторически конкретный характер взаимоотношений между личностью, коллективом, обществом с точки зрения сознательного осуществления предъявляемых к ним взаимных требований.
Ответственность (в том числе и юридическую), на наш взгляд, нельзя рассматривать абстрактно, беспредметно. Прежде всего ее нельзя рассматривать в отрыве от научных ответов на первостепенные вопросы: кто, перед кем, за что и чем отвечает? Научные ответы на эти вопросы юридическая наука может дать только в содружестве с современной социологической наукой.
Как свидетельствует современная социологическая наука [9], в силу многочисленности и большого разнообразия субъектов общественной жизни (как по демографическим, так и по профессиональным свойствам) с изменяющимся составом общество не в состоянии каждому из них персонально устанавливать субъективные социальные права и обязанности (что возможно или должно делать в том или ином конкретном случае) для нормальной жизни как их, так и общества в целом. Оно осуществляет это опосредованно через свои элементарные (первичные) ячейки — статусы и роли.
Социальный статус — это определенная позиция определенного типа субъектов в обществе (группе), связанная с другими позициями других типов субъектов через систему взаимных прав и обязанностей этих типов субъектов. К примеру, статус «работодатель» имеет смысл только по отношению к статусу «работник», статус «муж» только по отношению к статусу «жена», статус «гражданин» только по отношению к статусу «государство» и т. д. Взаимосвязанные через систему взаимных прав и обязанностей социальные статусы статичны, так как они самостоятельно неспособны реализовывать свои права и обязанности. Социальные статусные статичные отношения данного общества оживают только тогда, когда роли в них станут занимать конкретные (персонифицированные) живые люди (их объединения), способные по своим качествам использовать права и нести обязанности, установленные обществом для этих своих статусов в безличной форме.
Социальная роль, таким образом, есть модель поведения конкретного персонифицированного субъекта, ориентированная на свой типовой статус. Например, как только в безымянный статус «работник» вступит Князев, желающий исполнять какую-либо роль в нем, например бухгалтера в фирме, а в соотносящемся со статусом «работник» статусе «работодатель» роль займет Артемов, создавший свою фирму, так сразу их статусы оживут. Общие (безымянные) права и обязанности их статусов станут образцом, моделью субъективных прав и обязанностей работника Князева и работодателя Артемова, которые через них будут не только взаимосвязаны, но и взаимодействовать друг с другом, образуя содержание конкретного (ролевого, личностного) трудового общественного отношения: фирма Артемова — бухгалтер Князев. Появляется вид и мера ответственности их друг перед другом через добросовестное исполнение (соблюдение) своих субъективных обязанностей.
При этом стоит заметить, что сами безымянные ячейки общества — статусы «работник» и «работодатель», наделив взаимными ролевыми правами и обязанностями Князева и Артемова, своей регулятивной роли не утрачивают до тех пор, пока обществу будут необходимы работодатели и работники.
Социальные статусные отношения в государственно организованном обществе нормируются и контролируются либо самим обществом непосредственно, либо через государство и другие общественные организации. Социальные нормы в силу этого отличаются друг от друга как субъектом и процессом установления, так и субъектом и процессом обеспечения своего воплощения в жизнь общества и местом в структуре социальных норм данного общества. По этим критериям в юридической науке социальные нормы принято делить на четыре вида: нравственные, правовые, корпоративные и обычные. Следовательно, и социальные отношения статусов по этому параметру делятся также на нравственные, правовые, корпоративные, обычные. Люди (их организации), входя в роли соотносящихся между собой статусов данного общества, тем самым индивидуализируют их общие (безличные) права и обязанности, превращая в свои субъективные права и обязанности содержание единичного конкретного, ролевого (личностного) отношения друг к другу.
Общество, таким образом, базируется на социальных отношениях (в том числе и правовых) двух типов разного уровня: общих статусных — первичных и ролевых персонифицированных (личностных) — вторичных. Первичные социальные отношения при этом носят статичный характер и выполняют роль регулятора всех вторичных личностных динамичных социальных отношений.
Право, как известно, призвано регулировать не все общественные отношения и не в полном объеме, его нормы должны регулировать только существенно важные безличные статусные права и обязанности общего характера, на основании которых базируется содержание конкретных (личностных, ролевых) правовых отношений, носящих вторичный производный и динамический характер. Взаимные субъективные обязанности их субъектов определяют вид и меру юридической ответственности друг перед другом за реализацию правомочий друг друга. Как известно, субъективное право в конкретном правоотношении, будучи видом и мерой возможного поведения правомочного субъекта, обеспечивается субъективными обязанностями должного субъекта.
Юридическая ответственность правообязанного субъекта ролевого, личностного правового отношения по отношению правомочного (а следовательно, и по отношению к обществу и государству, которые нормировали данный тип социальных отношений) имеет сложную структуру. Она представляет собой единство (сплав) трех компонентов: 1) знание субъектом права своей субъективной обязанности, занимаемой им статусной роли; 2) позитивная правовая убежденность в ее ценности; 3) ее волевое воплощение в своем правомерном поведении. Каждый из указанных элементов имеет свое сложное содержание и выполняет особую интеграционную роль в юридической ответственности субъекта права. Рассмотрим их несколько подробней.
1. Знание субъектом права своей субъективной обязанности, занимаемой им статусной роли — первый элемент его юридической ответственности. Его правовые знания должны совпадать с теми правовыми требованиями общества к поведению обязанного лица, которые оно с помощью государства нормативно «заложило» в роли данного социального статуса. Качество знаний субъектом права своих субъективных юридических обязанностей во многом зависит от качества его познавательной деятельности. Качественная же познавательная деятельность субъекта права характеризуется как минимум тремя основными свойствами: осознанностью, направленностью и умением самостоятельно пополнять и углублять свои правовые знания.
Осознанность правопознавательной деятельности — ее первостепенное свойство. Она требует от субъекта права дать прежде всего себе отчет в законной необходимости для него данной субъективной обязанности и определить, кому он обязан и чем конкретно. Такой обоснованный отчет субъект права может получить только в том случае, если направит усилия на надежный и качественный источник познания объективного права, отыскание его обязывающих и запрещающих правовых норм, которыми нормирован тот социальный статус, роль в котором он занимает или собирается занять. В российском праве это в большинстве случаев соответствующие правовые нормативные акты и источники их официального толкования. Знание и умение субъекта права самостоятельно извлекать из них первозданную и истинную информацию о содержании своих субъективных ролевых обязанностях — важнейшее свойство высоко правокультурного правообязанного субъекта права. Такой субъект права способен не только быстро находить требуемые нормы права, но и подвергать их толкованию.
2. Правовая убежденность в ценности своей познанной субъективной обязанности — второй элемент содержания юридической ответственности субъекта права. В этой части содержания юридической ответственности у субъекта права происходит внутренняя психологическая «обработка» полученных правовых знаний о содержании своей конкретной ролевой субъективной обязанности. В общей части своей правовой культуры субъект права вырабатывает положительную правовую убежденность в ценности объективного права в целом, а в единичном факте конкретного, личностного правового отношения он должен выработать положительную убежденность в полученных знаниях своей конкретной ролевой субъективной обязанности. Как к праву в целом, так и в отношении конкретной субъективной обязанности правообязанному субъекту «готовых убеждений нельзя ни выпросить у добрых знакомых, ни купить в книжной лавке. Их надо выработать процессом собственного мышления, которое непременно должно совершиться самостоятельно в вашей собственной голове» [15, с. 197].
Положительная правовая убежденность правообязанного субъекта начинается с осознания необходимости и ценности познанной им конкретной субъективной обязанности не только для себя, но и для управомоченного субъекта сопряженной социальной роли. Глубина осознания конкретной субъективной обязанности во многом определяет и глубину всей убежденности правообязанного субъекта в ней, но не исчерпывает ее. Даже глубоко осознанное субъектом права знание своей конкретной субъективной обязанности еще не гарантирует ее реализацию. Эта конкретная субъективная обязанность должна вызвать у правообязанного субъекта свою положительную эмоционально-чувственную оценку, так как человеческие знания непосредственно не возбуждают его волевую деятельность. Между знаниями и волевой сферой находится эмоционально-чувственная сфера, которая обеспечивает их взаимодействие. «Эмоция — это нечто, что переживается как чувство (feeling), которое мотивирует, организует и направляет восприятие, мышление и действие человека» [6, с. 27].
Положительная эмоция, мотивируя правообязанного субъекта, мобилизует его энергию, которая ощущается им как тенденция к совершению своей конкретной субъективной обязанности. Эмоции, фильтруя наши восприятия, «предполагают сотрудничество психологического и телесного, задействующее все уровни личности» [6, с. 30]. Если положительные правовые эмоции правообязанного субъекта возникли в ответ на мысленный образ осознанной им своей конкретной субъективной юридической обязанности, то, следовательно, в его психике сформировалась неразрывная связь между этим образом и чувством необходимости непременной ее реализации. Эта взаимосвязь мысленного образа конкретной субъективной юридической обязанности и чувственное желание реализовать ее на практике возбуждает волевую сферу правообязанного субъекта.
Волевой (третий) элемент придает завершенность, целостность правовой убежденности правообязанного субъекта в ценности и необходимости реализовать данную конкретную свою субъективную юридическую обязанность. Воля как завершающий элемент правовой убежденности в рассматриваемом случае есть способность правообязанного субъекта к внутренним усилиям принять твердое решение реализовать на практике осмысленную и позитивную чувственно воспринятую конкретную субъективную обязанность. В этом случае в правовую убежденность правообязанного субъекта включается только первый аспект его воли. Ибо воля по своей структуре распадается на два взаимосвязанных и взаимообусловленных элемента: 1) принятие решения, 2) его реализация [5, с. 97]. Принятие волевого решения реализовать конкретную субъективную юридическую обязанность правообязанным субъектом не происходит автоматически. Нередко в его сознании возникает борьба мотивов «за» и «против». Особенно ожесточенной она может быть при несовпадении его актуальных конкретных интересов и требования его конкретной субъективной юридической обязанности. В таких случаях только правообязанный субъект, обладающий высоким уровнем общей правовой культуры, способен принять твердое волевое решение в пользу правомерного поведения.
Итак, на основании проведенного анализа содержания и роли всех трех элементов второй части содержания единичного факта правообязанной стороны ролевой части правовой культуры субъектов права можно сделать важный общий вывод. Только та их правовая убежденность может обладать высоким уровнем правомерной устойчивости и действенности, в которой все три ее компонента — и рациональный, и эмоционально-чувственный, и волевой — будут в полной мере развиты, устойчивы, а также находиться в постоянной взаимной согласованности и взаимодействии. На основе именно такого качества своей правовой убежденности правообязанный субъект права приступит к осуществлению принятого им волевого решения — реализовать данную конкретную субъективную обязанность в своем правомерном поведении.
3. Исполнение (соблюдение) правообязанным субъектом своей конкретной ролевой субъективной юридической обязанности в правомерном поведении — третий завершающий элемент содержания его юридической ответственности. Этот третий элемент, базируясь на двух предыдущих элементах, делает ее доступной для внешнего наблюдения.
Юридическая ответственность правообязанного субъекта права перед управомоченным субъектом права есть в то же время и юридическая ответственность и перед обществом, и перед государством, которое нормировало объективным правом статусные отношения между сопредельными социальными статусами, роли в которых заняли данные субъекты права.
Завершая анализ сложной структуры юридической ответственности, следует заметить, что, сформировавшись у субъектов постоянных ролевых правоотношений, она может приобрести привычный характер. И субъектами данных ролевых правоотношений субъективные обязанности будут исполняться (соблюдаться) на подсознательном уровне. Структура их юридической ответственности упрощается.
Однако всегда неисполнение или несоблюдение субъектом ролевого правоотношения своей субъективной обязанности перед правомочным лицом есть его юридическая безответственность — основа юридического наказания.
Итак, проведенный выше анализ позволяет считать:
юридическая ответственность — это юридическое понятие, отражающее объективный, исторически конкретный характер правовых взаимодействий субъектов ролевых, личностных правоотношений с точки зрения сознательного осуществления ими предъявляемых правом взаимных ролевых, личностных субъективных юридических обязанностей.
Представляется, что данное определение юридической ответственности дает четкие ответы на поставленные выше вопросы: кто, перед кем, за что и чем юридически отвечает — несет юридическую ответственность.
1. Кто является субъектом юридической ответственности?
Ими являются субъекты ролевых, личностных правоотношений (как регулятивных, так и охранительных), обладатели ролевых (личностных) юридических субъективных обязанностей.
2. Перед кем несет юридическую ответственность ее субъект?
Субъекты несут юридическую ответственность друг перед другом, так как в ролевом, личностном правоотношении они наделены субъективными юридическими обязанностями в отношении правомочий друг друга.
3. За что субъекты права несут свою юридическую ответственность?
За обеспечение реализации правомочий ролевых субъективных прав друг друга.
4. В чем конкретно состоит юридическая ответственность субъектов права?
В сознательном, волевом исполнении (соблюдении) субъектами ролевых, личностных правоотношений своих взаимных субъективных юридических обязанностей.
Следует особо подчеркнуть, что ролевая субъективная юридическая обязанность не является юридической ответственностью, как иногда утверждают. Субъективная обязанность только указывает субъекту ролевого, личностного правового отношения вид и меру его юридической ответственности перед правомочным в этом отношении конкретным лицом.
Неисполнение (несоблюдение) своей ролевой субъективной юридической обязанности субъектом ролевого, личностного правоотношения является его юридической безответственно стью. Она есть основа его юридического наказания.
Библиографический список
1. Базылев Б. Т. Юридическая ответственность. Красноярск, 1985.
2. Большой юридический словарь / Под ред. А. Я. Сухарева, В. Е. Крутских. М., 2001.
3. Бондарев А. С. Юридическая ответственность и безответственность — стороны правовой культуры и антикультуры субъектов права. СПб., 2008.
4. Волков Ю. Г., Дотреньков В. И., Нечепуренко В. Н., Попов А. В. Социология. 3-е изд. М., 2006.
5. Гамезо М. В., Домащенко И. А. Атлас по психологии. М., 2001.
6. Изард К. Э.М. Психология эмоций. М., 2003.
7. Канке В. А. Основы философии. М., 2001.
8. Карпец И. И. Преступность: иллюзии или реальность. М., 1982.
9. Кравченко А. И. Социология. Общий курс. М., 2000.
10. Кудрявцев В. Н. Закон, поступок, ответственность. М., 1968.
11. Липинский Д. А. Проблемы юридической ответственности. СПб., 2003.
12. Малеин Н. С. Правонарушение: понятие, причины, ответственность. М., 1985.
13. Матузов Н. И. Правовая система и личность. Саратов, 1987.
14. Мордовец А. С. Социально-юридический механизм обеспечения прав человека и гражданина. Саратов, 1996.
15. Писарев Д. И. Сочинения. Т. 4. М., 1956.
16. Самощенко И. С., Фарукшин М. Х. Ответственность по советскому законодательству. М., 1971.
17. Смирнов В. Г. Уголовная ответственность и наказание // Правоведение. 1963. N 4.
18. Социология / Под ред. чл.-кор. АН СССР Р. Г. Яновского. М., 1990.
19. Фаткуллин Ф. Н. Проблемы теории государства и права. Казань, 1987.
20. Философский энциклопедический словарь. М., 1989.
21. Шиндяпина М. Д. Стадии юридической ответственности. М., 1998.
22. Юридическая энциклопедия / Под ред. М. Ю. Тихомирова. М., 2000.
23. Юридический энциклопедический словарь / Под ред. О. Е. Кутафина. М., 2002.
Bibliograficheskij spisok
1. Bazylev B. T. Juridicheskaja otvetstvennost’. Krasnojarsk, 1985.
2. Bol’shoj juridicheskij slovar’ / Pod red. A. Ja. Suhareva, V. E. Krutskih. M., 2001.
3. Bondarev A. S. Juridicheskaja otvetstvennost’ i bezotvetstvennost’ — storony pravovoj kul’tury i antikul’tury subjektov prava. SPb., 2008.
4. Volkov Ju. G., Dotren’kov V. I., Nechepurenko V. N., Popov A. V. Sociologija. 3-e izd. M., 2006.
5. Gamezo M. V., Domawenko I. A. Atlas po psihologii. M., 2001.
6. Izard K. Je. M. Psihologija jemocij. M., 2003.
7. Kanke V. A. Osnovy filosofii. M., 2001.
8. Karpec I. I. Prestupnost’: illjuzii ili real’nost’. M., 1982.
9. Kravchenko A. I. Sociologija. Obwij kurs. M., 2000.
10. Kudrjavcev V. N. Zakon, postupok, otvetstvennost’. M., 1968.
11. Lipinskij D. A. Problemy juridicheskoj otvetstvennosti. SPb., 2003.
12. Malein N. S. Pravonarushenie: ponjatie, prichiny, otvetstvennost’. M., 1985.
13. Matuzov N. I. Pravovaja sistema i lichnost’. Saratov, 1987.
14. Mordovec A. S. Social’no-juridicheskij mehanizm obespechenija prav cheloveka i grazhdanina. Saratov, 1996.
15. Pisarev D. I. Sochinenija. T. 4. M., 1956.
16. Samoshchenko I. S., Farukshin M. H. Otvetstvennost’ po sovetskomu zakonodatel’stvu. M., 1971.
17. Smirnov V. G. Ugolovnaja otvetstvennost’ i nakazanie // Pravovedenie. 1963. N 4.
18. Sociologija / Pod red. chl.-kor. AN SSSR R. G. Janovskogo. M., 1990.
19. Fatkullin F. N. Problemy teorii gosudarstva i prava. Kazan’, 1987.
20. Filosofskij jenciklopedicheskij slovar’. M., 1989.
21. Shindjapina M. D. Stadii juridicheskoj otvetstvennosti. M., 1998.
22. Juridicheskaja jenciklopedija / Pod red. M. Ju. Tihomirova. M., 2000.
23. Juridicheskij jenciklopedicheskij slovar’ / Pod red. O. E. Kutafina. M., 2002.
