(Аксенова О. В.) («История государства и права», 2007, N 20)
КОНЦЕПЦИЯ ПРАВА В РИМСКОЙ ЮРИСПРУДЕНЦИИ
О. В. АКСЕНОВА
Аксенова О. В., старший преподаватель кафедры теории и истории права Академии управления «ТИСБИ».
Римское право, проникнутое, по общему признанию, началом универсальности, являет собой тем не менее сугубо национальный феномен, имеющий те неуловимо-специфические «римские» черты, которые, на наш взгляд, не могли быть реципированы ни средневековой, ни современной Европой, как не может быть перенят дух времени, дух эпохи. Римское право возникло и развилось на собственном политическом, философско-религиозном и культурно-этическом основании и не может быть понято без изучения этой «корневой основы» права Древнего Рима. Для самих римлян вопрос о происхождении права не был вопросом из отдаленной исторической или теоретической области, и в дошедших до нас источниках мы находим некоторые рассуждения на эту тему. Отметим, что, несмотря на то что правовая жизнь римлян характеризовалась многогранным развитием профессиональной юриспруденции, тем не менее системные представления о праве в Древнем Риме еще только закладывались и были далеки от полноты и завершенности. К формулированию общеправовых принципов и определений римские юристы подходили достаточно осторожно, отдавая предпочтение детальной обработке конкретных правовых вопросов и лишь на этой основе делая те или иные обобщения. Римские правоведы не стремились к выработке всех правовых дефиниций, более того, часто они объявляли, что не в состоянии точно определить понятие, и настаивали на том, что его понимание надо приобрести из самой жизни. Отсюда известное изречение: «Всякое определение опасно», восходящее к положению Яволена: «В цивильном праве всякое определение опасно, ибо мало случаев, когда оно не может быть опрокинуто» (L.202 de r. j. 50.17). Все это необходимо иметь в виду, когда в теоретических вопросах права исследователи обращаются непосредственно к дефинициям римских юристов, которые, по нашему мнению, нельзя рассматривать вне общего мировоззренческого контекста и которые становятся понятны только в совокупности с другими источниками. Особую роль среди таких источников играет обширное творчество Цицерона, который уделял значительное внимание проблемам государства и права. Цицерон полагал, что, для того чтобы найти источник законов и права, необходимо понять, «сколь велика сила наилучших качеств человеческого ума, какова задача, для выполнения и завершения которой мы родились, и какова связь между людьми»: «Я буду искать корни права в природе… Всей природой правят воля, разум, власть, мысль, повеления бессмертных богов» («De legibus», I, V, 16; VI, 20; VII, 21) <1>. Это цицероновское умозаключение носит концептуальный характер, указывая на философско-религиозную основу римского права и его тесную связь с теми нравственными категориями, которые входили в содержание общественного идеала Рима. ——————————— <1> Цицерон Марк Туллий. О государстве. О законах. О старости. О дружбе. Об обязанностях. Речи. Письма. М.: Мысль, 1999. С. 155, 157.
Точнее охарактеризовать понятие римлян о праве позволяет этимология слова «ius», ибо, как указывал Цицерон, «весь наш язык основан на представлениях народа» и «этимология есть один из красноречивейших и достовернейших источников для первоначальных воззрений народов» <2>. Представляется, что этимологические корни и семантика лексического слоя латинского языка сохранили первозданное значение вербального «отзвука» античной эпохи. ——————————— <2> Йеринг Р. Дух римского права на различных ступенях его развития. СПб., 1875. С. 80.
Как указывает А. И. Немировский, понятие «ius», которое встречается уже в первой таблице Законов XII таблиц, невозможно перевести одним словом: «Это религиозная формула, выражающая элемент насилия, а не справедливости (санскритское ju, славянское иго)… Насилие — это основной закон римской жизни…» <3>. Можно не согласиться с употреблением слова «насилие» в отношении характеристики римского права, однако мысль ученого, что общественная жизнь римлян никак не сообразуется с современным пониманием свободы, представляя собой систему довольно жесткого регулирования всех ее сторон, своего рода идеологический авторитаризм, в целом представляется верной. ——————————— <3> Немировский А. И. История Древнего мира: Античность. М.: ВЛАДОС, 2000. С. 48 — 49.
Здесь уместно оспорить самого Ульпиана, который указывал, что слово «ius» (право) получило свое название от iustitia (справедливость). В действительности же само слово «iustitia» произошло от ius, а заблуждение Ульпиана объясняется тем, что в Античности еще не было ясного представления о корневой основе слова и об образовании новых слов с помощью суффиксов. Современная лингвистика на основе методов этимологического анализа указывает на несомненную общность латинского ius не только с санскритским ju, но и старославянским «уза» (в современном русском — узы), имеющим значение «цепи, оковы, путы» <4>. ——————————— <4> Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка. Т. 4. М.: Русский язык, 1980. С. 478.
Примечательно, что в самой латыни ius восходит к отглагольному существительному iussum (приказание, повеление, предписание), поэтому, как указывает О. А. Омельченко, в исходном, филологическом значении слова «ius» отсутствует какое-либо сопряжение с представлением о справедливом, подобно тому, как в аналогичное русское слово «право» имманентно вошло понятие правоты, правды <5>. ——————————— <5> См.: Омельченко О. А. Римское право: Учебник. М.: ЭКСМО, 2005. С. 13 — 14.
Выдающийся знаток латинской риторики и римского права Дж. Вико полагал, что слово «ius» является сокращением от Ious — древнего имени верховного божества римского пантеона Юпитера <6>. В связи с этим полагаем вполне обоснованным утверждение, что главной характеристикой исходного понятия о праве является обязательность, опирающаяся на подчинение силе власти. Этот вывод представляется очень важным, так как из него следует, что термин «ius privatum» (частное право) римляне понимали как «обязательность, предписания в частной сфере». И в этом радикальное различие между современным пониманием права в субъективном смысле и римским правопониманием. Р. Йеринг, справедливо указывая, что «римляне разумели под ius publicum и т. д. нечто совершенно другое, чем мы представляем себе под соответствующими выражениями нашего языка», предложил превосходное, на наш взгляд, толкование латинского ius: «Ius есть связка, связывающее, норма права; а именно: ius в объективном смысле есть то, что связывает всех, на всех налагает обязанность… ius в субъективном смысле — то, что связывает только отдельную личность…» <7>. ——————————— <6> См.: Латинские юридические изречения / Сост. Е. И. Темнов. М.: Право и закон, 2003. С. 20. <7> Йеринг Р. Указ. соч. С. 180, 187 — 188.
Таким образом, этимология термина «ius» позволяет говорить о таком его однозначном смысловом оттенке, как «принуждение, властное предписание, бремя, обязанность». И если в современной юридической литературе указывается, что право сфокусировано на субъективных правах отдельных лиц и нацелено на то, чтобы определять и юридически обеспечивать обусловленную правом свободу их поведения <8>, то римляне уже на понятийно-языковом уровне выделяли в праве прежде всего присущие понятию права — ius — качества необходимости и долженствования. ——————————— <8> См.: Алексеев С. С. Философия права. М.: НОРМА, 1999. С. 58.
Конечно, сущность этого принуждения была совершенно иного характера, чем принуждение в современном понимании («Форма правового как обязанности и закона воспринимается сейчас как мертвая, холодная буква, как оковы…» <9>). Римское правопонимание не отвергало понятия свободы действий — но свободы как сознательного выбора именно той линии поведения, которая предписывалась, ибо гордые римляне были уверены, что для устойчивости государства необходимо не рабское подчинение, а добровольное жертвование — animus donandi («дарящая душа»). Не случайно излюбленным термином права Юстиниана был liberalitas (образ мыслей и действий, подобающий свободному человеку), который понимался как благородство, щедрость, дар, совершенный из щедрости, по доброй воле, без какой-либо компенсации. ——————————— <9> Гегель Г. В.Ф. Философия права. М.: Мысль, 1990. С. 50.
Отметим, что не только на первых этапах своего формирования, но и во все время действия римского права юридические нормы выступали в единении с религиозными и этическими нормативными положениями, которые позднее были усилены философскими учениями. Боги и герои играли в Риме роль идеального образца, и приобщение к сложившейся культуре и системе социальных ценностей совершалось через всестороннее подражание этому идеальному прообразу, причем усваиваемые нормы осознавались как божественные заповеди, как заветы предков и имели силу незыблемой традиции, силу высшего закона, определяющего волю и сознание индивидов. По мнению римлян, «человеческое общество — это установление богов, поэтому посягательство на него противно богам» <10>, а организация разумных общественных отношений невозможна не только без правовых норм, но и без нравственной сферы, являвшейся имманентной стороной римского права. ——————————— <10> Цицерон. Указ. соч. С. 389.
Не вызывает сомнения, что право и нравственность не являются чуждыми или противоположными понятиями. Как указывал А. Ф. Кони, «в сущности источник у них общий, и действительная их разность должна состоять главным образом в принудительной обязательности права в сравнении со свободною осуществимостью нравственности…» <11>. ——————————— <11> Кони А. Ф. Собр. соч. В 8 т. Т. 6. М.: Юрид. литература, 1968. С. 25.
Однако римское право уникально в этом смысле, являя собой образец синкретичного единства права и морали, и известное выражение Горация: «Quid sunt leges sine moribus?» («Что значат законы без нравов?» — «Оды», III, 24, 35) является не столько риторическим вопросом, сколько отражает реально существовавшую в Риме нерасторжимую связь правовых воззрений с нравственными идеалами, сосредоточенными на долге и обязанностях. Многие правовые институты имели своей основой нравственность, а многие нравственные нормы в римском обществе были юридически обязательны, что создавало в целом всеобъемлющую систему нормативного контроля, обеспечивающую развитие общества на основе системы римских ценностей. Таким образом, в римском понимании право (ius), этимология которого позволяет говорить о таком его однозначном смысловом оттенке, как «принуждение, обязанность», обусловившем преобладание в нем присущего понятию права качества долженствования, отражает стоический идеал долга, который вместе с религиозно-этическими воззрениями положен в основу римского права, представляющего собой единство этико-правовых установлений и норм, освященных авторитетом божества и общества и направленных на исполнение гражданином долга и обязанностей перед обществом.
