(Бондаренко Э. Н.) («Журнал российского права», N 1, 2003)
ТРУДОВАЯ ПРАВОСПОСОБНОСТЬ, ДЕЕСПОСОБНОСТЬ И ЮРИДИЧЕСКИЕ ФАКТЫ
Э. Н. БОНДАРЕНКО
Бондаренко Эльвира Николаевна — заведующая кафедрой правоведения Алтайского государственного университета.
Правоспособность — сложнейшее, в некотором смысле даже загадочное правовое явление. Наука не выработала какое-то единое, согласованное понятие и, соответственно, его определение. Данную категорию характеризуют и как правоотношение, и как состояние, предпосылку и условие правоотношения, особое качество субъекта, своеобразное субъективное право… Одни авторы понимают под правоспособностью возможность быть субъектом права, другие, наоборот, считают, что лицо, уже признанное им, приобретает правоспособность. Третьи, признавая правоспособность правовой связью, не считают ее, однако, правоотношением, мотивируя тем, что нельзя отождествлять способность и то, для чего она дана <*>. Такой разброс мнений свидетельствует о сложности проблемы, хотя нельзя не отметить в некоторых случаях лишь терминологические различия и совпадение по сути. ——————————— <*> См.: Спиридонов Л. И. Теория государства и права. М.: Статус ЛТД+, 1996. С. 188; Теория государства и права: Курс лекций / Под ред. Н. И. Матузова и А. В. Малько. М.: Юристъ, 2001. С. 520.
Поскольку нас интересует содержательная сторона проблемы, а не выявление указанных различий, заметим следующее. Отдельные авторы, исследуя правоспособность, делают акцент на первой части данного термина (право-…) и приходят к выводу, что правоспособность — это правоотношение либо субъективное право. Другие же считают правоспособность в первую очередь способностью быть субъектом права. В числе их следует назвать прежде всего О. А. Красавчикова, который так и писал: «Главное в понятии правоспособности следует усматривать не в «праве», а в «способности». Если рассматривать ее как право, то невозможно обнаружить носителя корреспондирующей обязанности: это не отдельный человек, не организация, не государство, и на вопрос о содержании такой обязанности невозможно ответить» <*>. Аргументом может быть и определение гражданской правоспособности в ст. 17 ГК РФ именно через способность иметь гражданские права и нести обязанности. ——————————— <*> Красавчиков О. А. Юридические факты в советском гражданском праве. М.: Госюриздат, 1958. С. 39.
В трудовом праве проблеме право — и дееспособности тоже уделяется определенное внимание, и о понятии этих явлений высказываются различные точки зрения. Б. К. Бегичев в своей монографии «Трудовая правоспособность советских граждан» признавал правоспособность правоотношением, в содержании которого он находил права и обязанности <*>. В более поздней литературе по трудовому праву правоспособность понимается как явление, предшествующее возникновению правоотношения, как способность к правообладанию <**>. ——————————— <*> См.: Бегичев Б. К. Трудовая правоспособность советских граждан. М.: Юридическая литература, 1972. С. 83. <**> См., например: Гинцбург Л. Я. Социалистическое трудовое правоотношение. М.: Наука, 1977. С. 186; Курс российского трудового права: В 3 т. Т. 1: Общая часть / Под ред. Е. Б. Хохлова. СПб.: Изд-во Санкт — Петербургского ун-та, 1996. С. 309; Скобелкин В. Н. Трудовые правоотношения. М.: Вердикт-1М, 1999. С. 152.
Исследователи практически единодушны в том, что трудовая право — и дееспособность могут существовать только в единстве и возникают, по словам Н. Г. Александрова, одномоментно как единое свойство — праводееспособность <*>. Это характерно не только для трудового права, но и для всех отраслей, где субъект должен реализовывать свои права лично и невозможно «одалживать» чужую дееспособность (выражение О. А. Красавчикова). Не касаясь соотношения общей, отраслевой, специальной праводееспособности, каждая из которых, если признавать их существование, может иметь свои характеристики, мы имеем в виду главным образом отраслевую праводееспособность. Ее называют также правосубъектностью, и, хотя не все авторы вкладывают в это понятие тождественное содержание, в основном оно укоренилось в литературе. «В силу личного характера трудовой деятельности, — писал Б. К. Бегичев, — способность иметь и способность самостоятельно осуществлять право на труд должны совпадать в одном лице… иначе оно не может быть субъектом права». По мнению авторов «Курса…», «личный характер правосубъектности работника не допускает какой-либо, даже относительной, автономии ее составляющих — правоспособности и дееспособности» <**>. В целом соглашаясь с такой трактовкой понятия, заметим, однако, что трудовые правоспособность и дееспособность, не существуя в отрыве друг от друга, как сиамские близнецы, тем не менее не превращаются в некий сплав, цельное правовое явление. Каждая имеет свою «личность» и вполне может и должна быть теоретически охарактеризована как самостоятельная категория: они имеют разные признаки и содержание понятия, возникают на основе разных юридических фактов. ——————————— <*> См.: Александров Н. Г. Трудовое правоотношение. М.: Юридическое издательство Министерства юстиции СССР, 1948. С. 172. <**> Бегичев Б. К. Указ. соч. С. 171; Курс российского трудового права. С. 304.
Трудовое законодательство, в отличие от гражданского, не содержит понятия правоспособности, не определяет также возможность и основания ее ограничения и лишения. Можно и сейчас повторить горькие слова Б. К. Бегичева, что «…полное умолчание о категории правоспособности граждан не является достоинством действующего трудового законодательства» <*>. К сожалению, и спустя тридцать лет это замечание не утратило своей актуальности. Правда, статья 3 нового Трудового кодекса начинается со слов «каждый имеет равные возможности для реализации своих трудовых прав». В ней дается понятие дискриминации и отличие от других ограничений трудовых прав. Ограничения или условия осуществления права на труд содержатся, например, в ст. 213, 253, 265, 266, 282, 298, 328, 331 ТК РФ. Равенство прав и возможностей работников как один из основных принципов правового регулирования трудовых отношений проливает некоторый свет на проблему трудовой правоспособности. ——————————— <*> Бегичев Б. К. Указ. соч. С. 84.
В Трудовом кодексе РФ отсутствует определение понятия трудовой дееспособности. Его можно воссоздать по крупицам, по фрагментам, как мозаику. В разных статьях говорится о физическом, юридическом лице, возрасте, личном участии, дисциплинарной и материальной ответственности, ограничениях в трудовых правах. Поскольку нет этого понятия, ничего не говорится и о недееспособности физического лица как действующего или потенциального субъекта трудовых правоотношений. В связи с тем, что закон не содержит определения понятия трудовой правоспособности и трудовой дееспособности, в нем нет и «праводееспособности» или «правосубъектности» — понятий, признаваемых в теории трудового права. Они не стали легальными. Прояснить хотя бы в некоторой степени проблему трудовых правоспособности и дееспособности, возможно, удастся, обратившись к гражданскому праву, тем более что в литературе неоднократно высказывались справедливые мнения о межотраслевом значении некоторых его категорий. Можно ли и насколько, если можно, проецировать гражданско — правовое понятие правоспособности и дееспособности на трудовые отношения, памятуя, что в гражданском праве они отнюдь не сливаются в целое, придавая субъекту единое свойство праводееспособности, возникают и реализуются по-разному. О понятии и содержании гражданской правоспособности говорится в ст. 17 и 18, дееспособности — ст. 21 ГК РФ. Правоспособность граждан — физических лиц — способность иметь гражданские права и нести обязанности. Она возникает с момента рождения и, по сути дела, безусловна. Дееспособность характеризуется как способность гражданина своими действиями приобретать и осуществлять гражданские права, создавать и исполнять гражданские обязанности. Трудовая правоспособность и трудовая дееспособность определяются в литературе аналогичным образом. Но признаваемая единым свойством, трудовая праводееспособность (трудовая правосубъектность) определяется как фактическая способность к труду. Способность к труду — совокупность интеллектуальных и волевых качеств <*>. Иными словами, лицо должно иметь физическую и психическую способность трудиться. И здесь вырисовывается еще одна категория, имеющая важное значение для понимания трудовой право — и дееспособности, — трудоспособность, понимаемая как способность к трудовой деятельности по состоянию здоровья <**>. Действительно, наделять правом на труд имеет смысл только тех, кто может лично реализовывать его своими действиями, то есть тех, кто дееспособен. Казалось бы, если человек по состоянию здоровья не способен трудиться (нетрудоспособен), то он и недееспособен. А поскольку трудовая право — и дееспособность — одно целое, то он не должен обладать и трудовой правоспособностью: ее наличие у недееспособного лица как будто не имеет смысла. ——————————— <*> См.: Трудовое право России: Учебник / Под ред. С. П. Маврина, Е. Б. Хохлова. М.: Юристъ, 2002. С. 108. <**> См.: Трудовое право: Энциклопедический словарь. М.: Издательство «Советская энциклопедия», 1979. С. 467.
И тем не менее связь между правообладанием и способностью трудиться (физической и психической) оказывается не столь однозначной. Об этом свидетельствует и разброс мнений. Крайние точки зрения, если коротко: Б. К. Бегичев не признавал эту связь; В. Н. Скобелкин считает, что она есть <*>. По сути, речь идет о возможности разъединения трудовой правоспособности и трудовой дееспособности. Вопрос непростой. ——————————— <*> См.: Бегичев Б. К. Указ. соч. С. 72, 168; Скобелкин В. Н. Указ. соч. С. 163.
Отрицать правоспособность лиц, физически не способных работать, вряд ли правильно. Если даже была бы введена категория абсолютной нетрудоспособности и формализованы ее критерии, то по разным причинам (способности человеческой личности, достижения медицинской науки и медицинской промышленности и т. п.) она не может быть связана с физическим состоянием лица, как она не связывается с ним в гражданском праве. Примеров сколько угодно, как хрестоматийных (летчик Маресьев, писатель Титов), так и в сегодняшней жизни: в средствах массовой информации сообщалось об изобретении способа управлять компьютером движением глаза или излечивании безнадежно больных детей благодаря авторской методике сибирского целителя А. И. Бороздина <*>. То есть физически нетрудоспособные остаются правоспособными. Что же касается соотношения психического состояния лица и правоспособности, то тут, как ни парадоксально, дело еще сложнее (парадоксально, потому что душевная болезнь как бы предполагает нетрудоспособность). Во-первых, потому, что психика человека — вещь еще менее очевидная, чем физическое состояние его организма, и констатировать нетрудоспособность, тем более давать трудовой прогноз весьма непросто. Во-вторых, лица с психическими расстройствами могут работать. Более того, это даже один из способов лечения — трудотерапия. И все же возможность их быть субъектами трудовых правоотношений оценивается в литературе по-разному. Выходит, трудоспособность не всегда может влиять на возможность обладания правоспособностью: прямой зависимости правоспособности от трудоспособности нет, и так же, как в гражданском праве, можно предполагать презумпцию трудовой правоспособности. ——————————— <*> См.: Российская газета. 2002. 22 января.
Если говорить о связи трудовой дееспособности и трудоспособности, то она очевидна. Ведь, напомним, трудоспособность — способность к трудовой деятельности по состоянию здоровья, тогда как дееспособность — способность своими действиями реализовывать права и исполнять обязанности. И та и другая — правовые категории, но дееспособность шире, так как не только включает способность трудиться, но связывается с возрастом, деликтоспособностью. В то же время категория трудоспособности — межотраслевая. Ведь способность к труду может быть реализована и вне трудового правоотношения, а категория трудоспособности — нетрудоспособности используется и в других отраслях права (гражданском, семейном, праве социального обеспечения). Трудоспособность как способность к трудовой деятельности имеет различные степени ограничения, вплоть до третьей — «неспособность к трудовой деятельности» <*>. Но даже и в этом случае субъект трудового правоотношения не признается недееспособным: в Трудовом кодексе РФ нет такого понятия. Если бы дееспособность не была категорией сугубо юридической, можно было бы сказать, что работник правоспособен, но фактически недееспособен. В ТК РФ появилось характерное основание прекращения трудового договора: в результате признания работника полностью нетрудоспособным в соответствии с медицинским заключением (п. 5 ст. 83). Полную нетрудоспособность по действующему законодательству можно определить лишь в связи с признанием граждан инвалидами определенной группы. При этом они, как правило, подлежат переосвидетельствованию через конкретно установленный срок, и лишь в особом случае инвалидность устанавливается по специальным критериям и при наблюдении не менее пяти лет <**>. То есть точнее было бы говорить о расторжении трудового договора в связи с признанием инвалидом без установления срока переосвидетельствования. Однако признание даже полностью нетрудоспособным — это еще не признание недееспособным. Складывается впечатление, что законодатель не решается или не считает нужным назвать полную нетрудоспособность основанием признания лица как субъекта трудового правоотношения недееспособным. Хотя очевидно, что отсутствует определяющий элемент содержания дееспособности — возможность личного выполнения трудовых обязанностей своими действиями. И если это так, с законодателем можно согласиться хотя бы по причинам, часть из которых уже упоминалась (личные способности, объективные возможности восстановления трудоспособности и др.). Другими словами, основания признания работника недееспособным при сохранении трудовой правоспособности могут быть, но делать это — не в духе трудового права, учитывая его социальное содержание. Таким образом, разъединение трудовой правоспособности и трудовой дееспособности, как правило, невозможно, но не всегда. ——————————— <*> См.: П. 1.5.4: Классификации и временные критерии, используемые при осуществлении медико — социальной экспертизы. Приложение к Постановлению Министерства труда и социального развития РФ от 29 января 1997 года N 1 // Бюллетень Министерства труда и социального развития РФ. 1997. N 2. <**> См.: Пункты 14, 29 Положения о признании лица инвалидом. Утв. Постановлением Правительства РФ от 13 августа 1996 года N 965 в ред. Постановления Правительства от 21 сентября 2000 года N 707 и от 26 октября 2000 года N 820. В первоначальной редакции — СЗ РФ. 1996. N 34. Ст. 4127.
Дело в том, что можно согласиться с законодателем, отрицающим возможность признания недееспособным лица, страдающего физическим недугом, даже при отсутствии внятного медицинского реабилитационного прогноза, но не лица, страдающего психическим расстройством. Памятуя о том, что дееспособность — это и деликтоспособность, невозможно определить, насколько душевнобольной как субъект трудовых правоотношений деликтоспособен. Это уже запредельные для права категории. Когда лицо вследствие психического расстройства не может понимать значения своих действий и руководить ими, оно не может быть субъектом трудовых правоотношений и должно, как и в гражданском праве (ст. 29 ГК РФ), признаваться недееспособным. Ничего негуманного и антисоциального здесь нет, ибо результаты его деятельности затрагивают интересы общества. В противном случае возможны тупиковые ситуации. Можно ли лицо, признанное невменяемым и недееспособным, за те же действия привлечь к трудоправовой ответственности? И пока трудовое законодательство не установило основания признания работника как субъекта трудового правоотношения недееспособным, следует согласиться с авторами, предлагающими применять нормы ГК по аналогии. Тем более что законодатель по существу в некоторых случаях уже делает это. Так, Законом «О государственной тайне» основанием отказа в допуске к государственной тайне и одновременно в приеме на работу является признание лица судом недееспособным <*>. ——————————— <*> См.: СЗ РФ. 1997. N 41. Об этом пишет С. Ю. Головина: Правовое регулирование труда работников, допущенных к государственной тайне // Четвертый Трудовой кодекс России: Сб. научных статей / Под ред. В. Н. Скобелкина. Омск: Омский гос. ун-т, 2002. С. 58.
Анализируя возможность применения норм ГК РФ о гражданской правоспособности к трудовой, обратим внимание на название его ст. 17 «Правоспособность гражданина». Заметим, что в трудовом праве принадлежность к российскому гражданству, как и отсутствие такового, абсолютного значения не имеет. Конечно, название главы 3 Гражданского кодекса РФ «Граждане (физические лица)» дает понять, что имеются в виду все физические лица — субъекты гражданских правоотношений. Но в трудовом праве указание на гражданина (и только) чревато возможностью лишения права на труд значительного круга субъектов. На необходимость российского гражданства при заключении трудового договора в определенных случаях прямо указывается в законе <*>. Трудовое право более социально, чем гражданское, и терминологическая точность должна быть соблюдена. ——————————— <*> См. подробнее: Курс российского трудового права. Т. 1. С. 323.
Но и это не все. Пункт 2 ст. 17 ГК РФ гласит, что правоспособность гражданина возникает в момент его рождения и прекращается смертью. Что касается прекращения в связи со смертью, то здесь наблюдается совпадение в гражданском и трудовом праве. Если же лицо в гражданско — правовом порядке признано безвестно отсутствующим или объявлено (а не признано, как в п. 6 ст. 83 ТК РФ) умершим, то по новому Трудовому кодексу это может быть лишь основанием прекращения трудового договора (при условии, что в течение времени отсутствия он не прекращен по другим основаниям). В том же случае, когда, вопреки формальному признанию, человек жив, он продолжает оставаться правоспособным. То есть юридические факты — признание полностью нетрудоспособным, безвестно отсутствующим, объявление умершим — прекращают трудовой договор, но не правоспособность, которая сохраняется, если лицо физически существует. Но возникает право — и дееспособность по-разному. В трудовом праве практически единодушно возраст наступления правоспособности связывается с возрастом дееспособности <*>. В статье 63 Трудового кодекса предусматриваются четыре варианта начала трудовой правоспособности по возрасту. ——————————— <*> С. А. Димитрова считает, что трудовая правосубъектность возникает с рождения. См.: Димитрова С. А. Правовые проблемы труда и занятости населения. Алматы: Жетi жаргы, 1997. С. 85 — 89.
Возраст «трудового совершеннолетия» (по Б. К. Бегичеву) — это общее правило — снова повышен до 16 лет. Лица, достигшие 15 лет, также могут вступать в трудовые правоотношения, однако их правоспособность не безусловна. Помимо подразумевающейся трудоспособности они должны иметь законченное основное общее образование. Они могут заключить трудовой договор с 15 лет и в случае оставления общеобразовательного учреждения в соответствии с федеральным законом. Третий вариант — наступление правоспособности с 14 лет. Причем юридическим фактом ее возникновения в этом возрасте является состояние учащегося. Все остальные обстоятельства, изложенные в ч. 3 ст. 63: согласие одного из родителей или попечителя (не опекуна — в ст. 63 ТК РФ допущена неточность), органа опеки и попечительства, наличие легкого труда, не причиняющего вреда здоровью и не нарушающего процесса обучения, суть юридические факты сложного состава, влекущего возникновение трудового правоотношения с четырнадцатилетним. Наконец, в организациях кинематографии, театрах, театральных и концертных организациях возможно заключение трудового договора с лицами, не достигшими возраста 14 лет. Можно ли говорить о трудовой правоспособности малолетних, обратив внимание на то, что минимальный возраст в Трудовом кодексе РФ не указан? Участие в цирковых номерах возможно с 11 лет, в киносъемках — в любом возрасте. Впрочем, это согласуется с международными актами. Конвенция МОТ от 19 сентября 1946 года N 78 (РСФСР ратифицировала Конвенцию в 1956 г.) «О медицинском освидетельствовании детей и подростков с целью выяснения их пригодности к труду на непромышленных работах» говорит о детях и подростках моложе 18 лет, а Конвенция МОТ от 9 октября 1946 года N 79 «Об ограничении ночного труда детей и подростков на непромышленных работах», также не устанавливая минимальный возраст несовершеннолетних <*>, в п. 2 ст. 5 адресует право установления минимального возраста детей и подростков, выступающих в качестве актеров, национальному законодательству. Трудно говорить о юридической полноценности малолетних как субъектов трудового права. Они работают в узкой сфере и, надо полагать, эпизодически, В. Н. Скобелкин находит у них лишь элементы правоспособности, а Б. К. Бегичев их правоспособность удачно назвал исключительной <**>. На наш взгляд, трудоправовая природа отношений данной категории лиц вообще под вопросом. Хотя соответствующая норма и содержится в Трудовом кодексе, она является чужеродной ему, так как не вписывается в представления о трудовой праводееспособности. Лица младше 14 лет недееспособны не только в силу возраста, но и по причине очевидного отсутствия деликтоспособности. Вопреки правилам трудового законодательства правоспособность в данном случае предполагается возникшей с рождения, когда дееспособности быть не может, что называется, по определению. Ребенок, хотя и выполняет условия договора, но лично не всегда его заключает, так как в силу возраста может не понимать содержания и даже не уметь подписать трудовой договор. По существу договор заключается с родителями. ——————————— <*> См.: Российское трудовое право. Ч. 1: Международно — правовые акты: Сб. нормативных актов: Учебное пособие / Сост. С. А. Свиридов, Л. А. Григорашенко. Воронеж: Издательство Воронежского государственного университета, 2001. С. 175 — 176. <**> См.: Скобелкин В. Н. Указ. соч. С. 160; Бегичев Б. К. Указ. соч. С. 156.
Круг лиц, могущих быть субъектами права (и трудового), устанавливает государство. Оно определяет юридические факты, наличие которых превращает лицо в субъекта права. Юридические факты появления трудовой право — и дееспособности не носят волевого характера. Как уже говорилось, несмотря на существование трудовой праводееспособности как единого свойства, каждую из составляющих характеризуют свои юридические факты. Что касается правоспособности, то это, очевидно, событие рождения или, точнее, факт физического бытия человека. Конечно, физическое бытие невозможно без рождения, но оно вовсе не означает, что родился именно будущий субъект трудовых правоотношений. Кроме события рождения, для создания правоспособности могут иметь значение гражданство, образование. Если говорить об основаниях возникновения дееспособности потенциального субъекта трудового права, то это возраст и состояние здоровья, дающие ему возможность лично реализовывать права и обязанности. Событие рождения имеет юридическое значение, главным образом, потому, что возраст и состояние здоровья могут быть только у реально существующего лица. Теоретически небезынтересен вопрос ограничения правоспособности. На наш взгляд, следует говорить об ограничении именно правоспособности, а не правосубъектности или дееспособности. Дееспособность сама по себе или в составе правосубъектности не может быть ограничена, так как означает способность своими действиями реализовывать права и нести юридические обязанности. В противном случае трудовое правоотношение просто не возникнет или не сможет продолжаться. Ограничение же правоспособности возможно, но не полное (это будет лишение), а только права работать по способности <*>. Об ограничении правоспособности, дееспособности, правосубъектности писали авторы «Курса…» и другие <**>. По нашему мнению, следует говорить об ограничении правоспособности в смысле уменьшения ее объема за счет «изъятия» возможности выполнять не любую, а определенную работу, обязанности по определенной трудовой функции. Работник мог бы своими действиями осуществлять соответствующие обязанности, но он лишается специальной или части отраслевой правоспособности (например, ст. 331 ТК РФ: к педагогической деятельности не допускаются лица, которым она запрещена приговором суда или по медицинским показаниям, а также лица, имевшие судимость за определенные преступления). Учитывая, что круг лиц, могущих быть субъектами права, устанавливает государство, логично, что и запрет ограничений правоспособности должен быть законодательным <***>. Тем более сами ограничения согласно ч. 3 ст. 55 Конституции РФ могут быть установлены на этом уровне. ——————————— <*> См.: Бегичев Б. К. Указ. соч. С. 204. <**> См.: Гинцбург Л. Я. Указ. соч. С. 217 — 218; Абжанов К. Трудовой договор по советскому праву. М.: Юридическая литература, 1964. С. 39; Черноморченко Н. П. Субъекты советского трудового права: Автореф. дисс. … канд. юрид. наук. Саратов, 1969. С. 5; Курс российского трудового права. Т. 1. С. 330. <***> См.: Бугров Л. Ю. Конституционные основы трудового права России // Правоведение. 1997. N 2. С. 77.
Юридические факты ограничения правоспособности имеют разные виды и способы, но объективно любое ограничение есть умаление правоспособности. Такое умаление может быть осуществлено и законно, и незаконно (дискриминация). Но и законные ограничения проводятся с разными целями: наложение запрета на тяжелую или вредную работу женщин с целью охраны их здоровья и заботы о здоровом потомстве или отказ в приеме на работу, скажем, иностранцев, если это работа в милиции или государственная служба и т. п. Попытаемся схематично изобразить классификацию ограничений трудовой правоспособности (см. таблицу ниже). При этом мы не настаиваем на бесспорности классификации оснований ограничения по субъективному и объективному признаку. Таким образом, соотношение юридических фактов и правоспособности, юридических фактов и дееспособности состоит в том, что лицо может стать субъектом трудовых правоотношений, приобретя право — и дееспособность только при наличии определенных, указанных в законе оснований. На общность названных правовых категорий указывал О. А. Красавчиков, находя ее в том, что правоспособность служит общей основой всех прав, имеющихся у субъекта, а юридический факт — частная основа каждого отдельного факта <*>. В трудовом праве, соответственно, праводееспособность служит общей основой трудовых прав, а осуществление каждого из них имеет свой юридический факт. Если гражданская правоспособность возникает с рождения, а дееспособность позже и может быть полной, неполной, ограниченной, то в трудовом праве иначе. Способность к труду появляется у людей задолго до возраста «трудового совершеннолетия», но трудовая правоспособность возникает только в момент наступления трудовой дееспособности, когда оба эти качества сливаются и продолжают существовать как единое свойство. И хотя это типично, но не абсолютно. Как заметил А. Б. Венгеров, «возраст, состояние здоровья разрушают единство правоспособности и дееспособности» <**>. Обладающие трудовой правоспособностью лица (и это должно быть легализовано) могут и должны по определенным основаниям и в установленном порядке признаваться недееспособными временно или постоянно. Презумпция же трудовой правоспособности лиц, достигших возраста дееспособности, остается вечной. Трудовая правоспособность остается с человеком, лишить ее нельзя, ее можно по закону ограничить. Недееспособность ограничить нельзя. Ограниченная трудовая дееспособность, в отличие от гражданской, не могла бы быть восполнима за счет дееспособности других лиц. Но признание недееспособным субъекта трудовых правоотношений можно допустить. Отсутствие такой возможности в настоящее время необходимо расценивать как пробел трудового законодательства. И, наконец, юридические факты возникновения трудовой правоспособности и дееспособности не совпадают. ——————————— <*> См.: Красавчиков О. А. Указ. соч. С. 40. <**> Венгеров А. Б. Теория государства и права: Учебник для юридических вузов. М.: Юриспруденция, 1999. С. 398.
