Иванов П. В., директор адвокатского бюро Ростовской области «Кодекс», доцент кафедры уголовно-правовых дисциплин Южно-Российского гуманитарного института, кандидат юридических наук.
УПК является единственным законодательным актом, который определяет порядок уголовного судопроизводства в стране, что отражает особое внимание, которое государство уделяет сфере уголовно-процессуальных отношений, где решается вопрос о виновности гражданина в преступлении, о его чести, свободе, имуществе.
Нормы права, на основе которых решается этот острейший вопрос, сосредоточены в одном законодательном акте, распыление их недопустимо, как недопустима и регламентация уголовного процесса подзаконными актами.
Одним из основных конституционных принципов является принцип законности и правосудия. На страже таких принципов должны находиться государственные органы — в первую очередь прокуратура и суд. Однако не всегда это имеет место.
Часть 5 п. 1 ст. 27 УПК РФ, определяющая основания отказа в возбуждении уголовного дела или прекращения уголовного дела, а также основания прекращения уголовного преследования, прямо устанавливает, что уголовное преследование в отношении подозреваемого или обвиняемого прекращается при наличии неотмененного постановления органа дознания, следователя или прокурора о прекращении уголовного дела по тому же обвинению либо об отказе в возбуждении уголовного дела. Причем каких-либо исключений из этого правила, обусловленных особенностями тех или иных оснований прекращения уголовного преследования или отдельных стадий судопроизводства, на которых оно производилось, ни ст. 27, ни другие нормы Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации не содержат.
А теперь посмотрим, как выполняется данное требование закона.
30 января 2007 г. приговором Таганрогского городского суда Ростовской области Т. признана виновной в совершении преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 160, ч. 3 ст. 159, ч. 2 ст. 327 УК РФ, и осуждена к 3 годам 6 месяцам лишения свободы. Кассационным определением Ростовского областного суда приговор Таганрогского городского суда Ростовской области от 30 января 2007 г. в отношении Т. оставлен без изменения.
Однако с указанным приговором трудно согласиться, и вот почему.
10 февраля 2003 г. по данному факту следователем СО по ОВД при УВД г. Таганрога вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела за отсутствием в действиях Т. состава преступления.
Данное постановление об отказе в возбуждении уголовного дела 15 августа 2005 г. было отменено старшим помощником прокурора г. Таганрога.
20 августа 2005 г. по данному делу уже другим следователем СО-1 СУ при УВД г. Таганрог вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела за отсутствием в действиях Т. состава преступления.
Опять данное постановление об отказе в возбуждении уголовного дела было 16 сентября 2005 г. отменено помощником прокурора г. Таганрога.
9 сентября 2005 г. другим старшим следователем СО по ОВД СУ при УВД г. Таганрога вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела за отсутствием в действиях Т. состава преступления.
И вновь постановление об отказе в возбуждении уголовного 13 октября 2005 г. отменено помощником прокурора г. Таганрога.
29 октября 2005 г. по данному факту опять же следователем СО-1 СУ при УВД г. Таганрога вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела за отсутствием в действиях Т. состава преступления.
И в этом случае постановление об отказе в возбуждении уголовного дела 30 января 2006 г. отменяет помощник прокурора г. Таганрога.
Все указанные постановления помощников прокурора не могут быть признаны законными, поскольку Федеральным законом от 4 июля 2003 г. N 92-ФЗ в п. 31 ст. 5 УПК РФ, содержащий определение понятия прокурора как участника уголовного судопроизводства, были внесены существенные коррективы.
Даже с внесенными последними изменениями в УПК РФ (в ред. Федерального закона от 5 июня 2007 г. N 87-ФЗ) в ч. 5 ст. 37 УПК РФ по-прежнему указывается, что полномочия прокурора осуществляются прокурорами района, города, их заместителями, приравненными к ним прокурорами и вышестоящими прокурорами. Таким образом, только руководители прокуратур и их заместители непосредственно обладают процессуальными полномочиями прокурора как участника уголовного процесса.
В соответствии с ч. 1 ст. 37 УПК РФ прокурор является должностным лицом, уполномоченным в пределах компетенции, установленной УПК РФ, осуществлять от имени государства уголовное преследование в ходе уголовного судопроизводства, а также надзор за процессуальной деятельностью органов дознания и органов предварительного следствия.
Выполнение определенных, прежде всего процессуальных, действий, а также принятие различных решений закон возлагает на прокуроров не только как лиц прокурорского звания, но и с учетом конкретного должностного положения. Иные лица прокурорского звания (помощники, старшие помощники и другие) выполняют определенные действия, которыми закон наделяет только прокурора или его заместителя, лишь при возложении на них в установленном порядке права исполнять обязанности соответствующего прокурора в связи с его отсутствием или невозможностью выполнения им своих полномочий (болезнь, очередной отпуск, временное отстранение от исполнения служебных обязанностей и т. п.).
Из действующей редакции данной статьи следует, что помощники прокуроров любого уровня не вправе осуществлять самостоятельно полномочия, предусмотренные ст. 37 УПК РФ. Часть 10 п. 2 ст. 37 и ч. 6 ст. 148 УПК РФ (на момент рассмотрения данного дела) однозначно указывали на то, что постановление об отказе в возбуждении уголовного дела может быть отменено только прокурором или его заместителем.
Таким образом, помощники, старшие помощники прокуроров субъектов РФ, в том числе и являющиеся одновременно по должности начальниками управлений или отделов по надзору за процессуальной деятельностью, исключены из числа обладателей процессуальных полномочий прокурора и, в частности, лишены права отменять незаконные и необоснованные, по их мнению, постановления следователя, выявляемые в ходе осуществления надзорной деятельности. Подобная практика сформировалась практически повсеместно.
Однако многие прокурорские работники ошибочно ссылаются на ст. 54 Федерального закона «О прокуратуре РФ», которая к понятию «прокурор» относит и помощников прокурора.
Руководствуясь же ст. 7 УПК РФ, ст. 54 Федерального закона «О прокуратуре РФ» не подлежит применению, поскольку противоречит УПК РФ. Ссылка на ст. 54 Федерального закона «О прокуратуре Российской Федерации» неосновательна, поскольку это противоречит требованиям ст. 7 УПК РФ, согласно которой:
«1. Суд, прокурор, следователь, орган дознания и дознаватель не вправе применять федеральный закон, противоречащий настоящему Кодексу.
2. Суд, установив в ходе производства по уголовному делу несоответствие федерального закона или иного нормативного правового акта настоящему Кодексу, принимает решение в соответствии с настоящим Кодексом».
Более того, в сохраняющем свою силу Постановлении от 29 июня 2004 г. N 13-П по делу о проверке конституционности отдельных положений ст. ст. 7, 15, 107, 234 и 450 УПК Российской Федерации Конституционный Суд Российской Федерации признал, что федеральный законодатель, кодифицируя нормы, регулирующие производство по уголовным делам, вправе — в целях реализации конституционных принципов правового государства, равенства и единого режима законности, обеспечения государственной защиты прав и свобод человека и гражданина в сфере уголовной юстиции — установить приоритет Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации перед иными федеральными законами в регулировании уголовно-процессуальных отношений. Аналогичная позиция высказана и в Постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 8 декабря 2003 г. N 18-П «По делу о проверке конституционности положений статей 125, 219, 227, 229, 236, 237, 239, 246, 254, 271, 378, 405 и 408, а также глав 35 и 39 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросами судов общей юрисдикции и жалобами граждан» и в Определении Конституционного Суда Российской Федерации от 20 октября 2005 г. N 390-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Зелиба Романа Владимировича на нарушение его конституционных прав частью первой статьи 24 и пунктами 4 и 5 части первой статьи 27 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации».
Таким образом, руководствуясь данными Постановлениями и Определениями Конституционного Суда и п. 31 ст. 5 УПК РФ, все указанные выше постановления, мало того, что утверждены ненадлежащим должностным лицом в пределах не его процессуальных полномочий, но и не были отменены либо изменены в установленном законом порядке, т. е. имеют преюдициальное значение и аннулируют последующие правовые решения. Следовательно, обвинение, предъявленное Т., является юридически ничтожным и не может влечь никаких правовых последствий. Это обстоятельство служит препятствием также и для последующего рассмотрения дела, а решения, постановленные на основе данных постановлений, являются незаконными.
Данным грубейшим нарушениям закона надлежащая оценка ни прокурором г. Таганрога, утверждавшим обвинительное заключение, ни Таганрогским городским судом не дана, в связи с чем по запросу депутата Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации Генеральной прокуратурой РФ в марте 2007 г. была проведена служебная проверка по изложенным выше фактам.
В ходе проверки был выявлен ряд нарушений требований УПК РФ старшим помощником и помощником прокурора г. Таганрога, вынесшими незаконные постановления, не имея на то надлежащих полномочий.
Генеральная прокуратура РФ, проведя проверку по данному факту, однозначно указала, что старший помощник и помощник прокурора г. Таганрога в нарушение требований ст. ст. 37, 148 УПК РФ отменили постановления об отказе в возбуждении уголовного дела, вынесенные следователями СУ при УВД г. Таганрога в отношении Т. Таким образом, Генеральной прокуратурой РФ была подтверждена незаконность вынесения старшим помощником и помощником прокурора г. Таганрога указанных постановлений об отмене постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела.
Более того, за допущенные нарушения к старшему помощнику и помощнику прокурора г. Таганрога приняты меры воздействия. Прокурором Ростовской области прокурору г. Таганрога было указано на необходимость исключить впредь подобные нарушения.
Казалось бы, что в подобной ситуации судебные инстанции должны были обратить внимание на незаконность вынесения приговора в отношении Т., основанного на незаконных процессуальных актах.
Однако судами данные вопросы были полностью проигнорированы.
В постановлениях об отказе в удовлетворении кассационной и надзорных жалоб судебными инстанциями подтвержден факт незаконности этих постановлений, но тут же, вступая в противоречие с УПК РФ, указано, что «наличие в деле постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела не может препятствовать повторному возбуждению уголовного дела, поскольку эти постановления в данном случае не влекут каких-либо правовых последствий». В данных постановлениях об отказе в возбуждении уголовного дела, на наш взгляд, подменяются понятия «незаконность отмены постановления» и «дача согласия на возбуждение уголовного дела». В жалобах не поднимался вопрос, связанный с тем, кто дает согласие на возбуждение уголовного дела. В нашем обращении указывалось в первую очередь на то, что согласно ч. 4 ст. 27 УПК РФ основанием для прекращения уголовного дела является наличие неотмененного постановления следователя об отказе в возбуждении уголовного дела, которое в данном деле не отменено.
Уклоняясь от дачи мотивированных ответов, основанных на законе, судебные инстанции предпринимают попытки самостоятельно определить, в каких случаях УПК действует, а в каких его можно игнорировать. А между тем именно на основании незаконно отмененных постановлений в дальнейшем и было построено обвинение и осуждение Т.
Наличие в материалах уголовного дела неотмененных надлежащим образом постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении Т. исключает возможность не только привлечения ее к уголовной ответственности, но и в последующем ее осуждения.
Обнаружив грубейшие нарушения закона, все судебные инстанции обязаны были возвратить материалы данного дела прокурору для устранения недостатков, а не проявлять корпоративность, утверждая приговор.
И в заключение хочу отметить, что все наше общество было и будет всегда противостоять и бороться с преступностью. Но сможем ли мы побороть ее, сами становясь на путь беззакония?
