Основываясь на нормативно-правовых актах, используя примеры судебной практики, автор рассматривает природу инвестиционного договора. В статье отмечается, что относительно правовой природы инвестиционного договора на законодательном уровне и как следствие — в правоприменительной деятельности имеется много неясного. Предмет исследования приобретает особую актуальность в условиях распространения практики заключения инвестиционных договоров.
On the basis of normative acts, using examples from judicial practice the author considers the nature of investment agreement. The article notes that there is a lot of ambiguous issues with regard to the legal nature of investment agreement at legislative level and in law application activity. The subject of study acquires special topicality in conditions of increase of popularity of investment agreements <*>. ——————————— <*> Basyrov I. I. Nature of Investment Agreement (Contract).
Понимание правовой природы инвестиционного договора является неоднозначным в правовой науке, законодательстве и как следствие — в правоприменительной практике. В науке относительно правовой природы инвестиционного договора существует несколько точек зрения. Сторонники первой точки зрения относят инвестиционные соглашения к области административного (публичного) права. Наиболее последовательно идею об административно-правовом характере описываемых явлений отстаивает в своих работах В. П. Мозолин. Данный автор отрицает договорную природу инвестиционных соглашений как таковую, полагая, что правовой базой для выдачи соответствующих документов являются «бланкетные полномочия, заранее предоставляемые государствами своим правительственным органам, или же постановления индивидуального характера, принимаемые высшими органами государств по конкретным иностранным инвестициям» <1>. ——————————— <1> Мозолин В. П. Право США и экспансия американских корпораций. М., 1974. С. 98.
Следствием такого подхода, отрицающего договорной характер инвестиционных соглашений, является признание ничем не ограниченной свободы государства на изменение или досрочное прекращение инвестиционного соглашения. Данное обстоятельство приводит к положению вещей, которое противоречит целям заключения инвестиционных соглашений и понятию соглашения (договора) в целом. Более осторожную, но также находящуюся в рамках административно-правового подхода точку зрения занимает М. И. Кулагин. Он, в частности, отмечает: «Полностью разделяя и поддерживая административно-правовую трактовку природы инвестиционных соглашений, нельзя согласиться с В. П. Мозолиным, когда он сводит административные акты всего лишь к одной их форме — административным сделкам, и даже противопоставляет административные документы договорным. Ошибочно сравнивать качественно разнородные понятия — содержание договора и его форму. Это неверное суждение приводит автора к неоправданному отрицанию договорного характера соглашений о гарантиях и концессионных договоров» <2>. ——————————— <2> Кулагин М. И. Правовая природа инвестиционных соглашений, заключенных развивающимися странами // Политические и правовые системы стран Азии, Африки и Латинской Америки. М., 1975. С. 40 — 53.
Сторонники второй точки зрения исходят из гражданско-правовой трактовки инвестиционных соглашений. В отечественной литературе данная позиция прослеживается в работах Л. А. Лунца, Н. Н. Вознесенской и Н. Г. Дорониной <3>. Эти авторы рассматривают инвестиционные соглашения в качестве разновидности гражданско-правовых договоров, обладающих определенной спецификой. ——————————— <3> Лунц Л. А. Курс международного частного права. Особенная часть. М., 1975; Вознесенская Н. Н. Иностранные инвестиции и смешанные предприятия в странах Африки. М., 1975; Доронина Н. Г. Некоторые организационно-правовые аспекты иностранных инвестиций в развивающихся странах: Автореф. дис. … кандидата юридических наук. М., 1979.
Третья позиция заключается в приравнивании инвестиционных соглашений к международным договорам, из чего следует включение данного института в рамки международного публичного права. Такой позиции придерживается целый ряд зарубежных авторов (Л. Сон, Р. Бакстер, Б. Уортли). Данная позиция в отечественной литературе была подвергнута объективной критике. Так, Л. А. Лунц указывал: «Доктрина, по которой соглашение между частным лицом, иностранной компанией и государством выводится из сферы гражданского права и переносится в область международного публичного права, имеет своей предпосылкой тезис о возможности для частноправовой организации и для отдельного физического лица быть субъектом международно-правовых отношений, — тезис, стоящий в прямом противоречии с принципом государственного суверенитета» <4>. ——————————— <4> Лунц Л. А. Указ. соч. С. 59.
Существуют точки зрения, сводящиеся главным образом к созданию комплексных подходов. В частности, А. С. Богатырев пишет: «В силу сложности и комплексности отношений регулирования, вероятно, и невозможно прямолинейно отнести инвестиционные соглашения-контракты к категории договоров и соглашений международного публично-правового характера или административного и гражданского характера в национальном праве» <5>. ——————————— <5> Богатырев А. Г. Инвестиционное право. М., 1992. С. 74.
Сочетание норм публично-правового и частноправового характера типично для правового регулирования инвестиционных договоров. Инвестиционный договор — это комплексный правовой институт, в рамках которого возникают как частноправовые, так и публично-правовые отношения, поэтому его следует признать договором со смешанной правовой природой. Даже государство, оставаясь властвующим субъектом публичного права, в интересах привлечения иностранных инвестиций в экономику страны переводит своей властью отдельные публично-правовые отношения в правовое поле частного права, становясь партнером частного иностранного инвестора при заключении с ним инвестиционного соглашения по общему правилу, установленному ст. 124 ГК РФ. Включая соответствующие публично-правовые требования и правомочия непосредственно в структуру конкретного инвестиционного соглашения, государство тем самым превращает их специально, только в рамках данного соглашения, в частноправовые субъективные права и обязанности. Это во многих случаях более надежно обеспечивает имущественные права государства и экономические интересы страны, чем способ прямых административно-правовых санкций по отношению к зарубежному инвестору. Публичный аспект характерен для определенного вида договоров инвестирования ввиду участия в нем властного субъекта в лице государства. Наиболее ярко публичный аспект проявляется при использовании такой формы участия в инвестиционной деятельности, как соглашение о разделе продукции. В соответствии со ст. 2 Федерального закона от 30 декабря 1995 г. N 225-ФЗ «О соглашениях о разделе продукции» соглашение о разделе продукции (далее — соглашение) является договором, в соответствии с которым Российская Федерация предоставляет субъекту предпринимательской деятельности (далее — инвестор) на возмездной основе и на определенный срок исключительные права на поиски, разведку, добычу минерального сырья на участке недр, указанном в соглашении, и на ведение связанных с этим работ, а инвестор обязуется осуществить проведение указанных работ за свой счет и на свой риск. Соглашение определяет все необходимые условия, связанные с пользованием недрами, в том числе условия и порядок раздела произведенной продукции между сторонами соглашения в соответствии с положениями настоящего Федерального закона. Закон подробно перечисляет условия (предмет, срок, объект, субъект, наличие лицензии, условия выполнения работ в рамках заключенного соглашения, раздела продукции), которые распространяются на заключенное соглашение, при этом положения об этих условиях носят императивный характер. Подобное регулирование связано с особенностью и государственной значимостью предмета соглашения — природные ресурсы страны. Конечно, содержание инвестиционных соглашений не ограничивается лишь вопросами, регулируемыми гражданским правом, на что справедливо указывает М. И. Кулагин: «Основное содержание инвестиционных соглашений в части обязанностей государства заключается в предоставлении государством иностранному вкладчику дополнительных гарантий (от национализации, свободного перевода за границу прибылей и репатриации капитала), а также дополнительных льгот (налоговых, таможенных и др.). Нередко государство гарантирует вкладчику стабильность инвестиционного режима. Все эти права и льготы являются публично-правовыми, а гражданский договор не может заключаться по поводу публичных прав» <6>. ——————————— <6> Кулагин М. И. Указ. соч. С. 52.
И все же основная масса инвестиционных контрактов заключается не обладающими особым иммунитетом полностью равноправными субъектами в соответствии с положениями и принципами гражданского законодательства. К инвестиционным относятся договоры: купли-продажи (в частности, продажи недвижимости, продажи предприятия, продажи ценных бумаг), целевого займа, финансовой аренды (лизинга), коммерческой концессии, договор банковского вклада, строительного подряда, договор участия в долевом строительстве многоквартирного жилого дома и иных объектов, коммерческой концессии, доверительного управления имуществом, простого товарищества, в том числе учредительный договор, договор негосударственного пенсионного обеспечения, договор доверительного управления паевого инвестиционного фонда, права инвестора в котором удостоверяются инвестиционным паем. Основная масса инвестиционных договоров носит гражданско-правовую природу. И. З. Фархутдинов и В. А. Трапезников обоснованно отмечают: «Правовое содержание инвестиционных правоотношений и инвестиционной деятельности определяется тем, что они являются разновидностью гражданско-правовых отношений и обладают общими с ним чертами. Поэтому их можно определить как общественные отношения, связанные с инвестициями и инвестиционной деятельностью, урегулированные нормами гражданского права, в результате чего у участников этих правоотношений возникают имущественные и личные неимущественные права и обязанности» <7>. ——————————— <7> Инвестиционное право: Учебно-практич. пособие / И. З. Фархутдинов, В. А. Трапезников. М.: Волтерс Клувер, 2006. С. 432.
Большая часть инвестиционных отношений регулируется нормами гражданского права, гражданско-правовыми договорами, заключаемыми субъектами инвестиционной деятельности, и данные отношения по количественному критерию преобладают над публичными инвестиционными правоотношениями. Сложные проблемы вызывает современный уровень развития инвестиционного законодательства при определении правовой природы конкретного инвестиционного договора в правоприменительной практике. Зачастую это прерогатива суда, который рассматривает спор, возникший на основании неисполнения или ненадлежащего исполнения условий договора. Стороны при заключении договора часто не обеспокоены даже тем, как назвать этот договор, не говоря уже о том, чтобы определять его правовую природу. Участники инвестирования включают в договор условия, заимствованные из различных правовых институтов, при возникновении впоследствии разногласий между ними суд сталкивается с необходимостью применения конкретных правовых норм к спорным отношениям и определения правовой природы заключенного смешанного и (или) не поименованного в законодательстве договора. В качестве примера приведем следующий спор, возникший в результате заключения смешанного договора. Закрытое акционерное общество «Инвестиционно-финансовая корпорация Республики Татарстан» (далее — Корпорация) обратилось в Арбитражный суд Республики Татарстан с иском к Фонду приватизации Республики Татарстан (далее — Фонд) о признании недействительными трех договоров, заключенных между ними 25 марта 1996 г. Указанные договоры были заключены в рамках инвестиционной деятельности. Решением от 4 января 2001 г. договоры признаны ничтожными, как не соответствующие положениям Гражданского кодекса РФ о кредитных договорах и в нарушение Федерального закона «О банках и банковской деятельности», заключенные ответчиком без лицензии на осуществление банковских операций. Принимая решение, суд первой инстанции пришел к выводу о том, что указанный договор должен быть классифицирован как кредитный. Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ, отменяя решение, указал, что согласно оспариваемым договорам Фонд предоставляет денежные средства на возвратной основе под проценты, которые взимаются с даты зачисления денег на счет Корпорации. Это указывает на возникновение обязательств сторон не с момента подписания договора, как предусмотрено ст. 819 Гражданского кодекса Российской Федерации в отношении кредита, а с момента передачи денег. В соответствии с Временным положением о Фонде приватизации Республики Татарстан, утвержденным распоряжением Президента Республики Татарстан от 4 ноября 1992 г. N 31, Фонд, кроме кредитования, осуществляет и другие виды деятельности: инвестиционную, оказание финансовой помощи предприятиям в различных формах. Согласившись с квалификацией Корпорацией договоров в качестве кредитных, суд первой инстанции не дал оценки их правовой природе применительно к предусмотренной Временным положением деятельности. Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ указал, что при новом рассмотрении дела суду следует установить правовую природу договоров и решить, имеются ли основания для признания их недействительными <8>. ——————————— <8> Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 11 июня 2002 г. N 441/02.
Существует много других случаев, когда суд сталкивался с неопределенностью правовой природы заключенных инвестиционных договоров и как следствие — с трудностями правильного разрешения споров, возникших из заключенных инвестиционных соглашений <9>. ——————————— <9> Так, например: Определение Верховного Суда РФ от 09.09.2008 N 5-В08-64 (дело по иску о признании договора строительства ничтожным направлено на новое рассмотрение в суд первой инстанции, так как судом первой инстанции не определена правовая природа договора); информационное письмо ВАС РФ от 25.07.2000 N 56 «Обзор практики разрешения споров, связанных с договорами на участие в строительстве» // КонсультантПлюс; Обобщение практики рассмотрения судами Российской Федерации дел по спорам между гражданами и организациями, привлекающими денежные средства граждан для строительства многоквартирных жилых домов (утв. Судебной коллегией по гражданским делам Верховного Суда РФ) // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2003. N 2.
Таким образом, относительно правовой природы инвестиционного договора на законодательном уровне и как следствие — в правоприменительной деятельности имеется много неясного. Во избежание неопределенности в правоприменительной практике законодателю необходимо сформулировать понятие и общие положения инвестиционного договора. Введение отдельной главы в Гражданский кодекс РФ, содержащей положения инвестиционного договора, позволило бы сделать его правовую природу законодательно определенной и более детально урегулировать правоотношения между сторонами, заключающими инвестиционный договор (контракт).
ЛИТЕРАТУРА
1. Мозолин В. П. Право США и экспансия американских корпораций. М., 1974. С. 98. 2. Кулагин М. И. Правовая природа инвестиционных соглашений, заключенных развивающимися странами // Политические и правовые системы стран Азии, Африки и Латинской Америки. М., 1975. С. 40 — 53. 3. Лунц Л. А. Курс международного частного права. Особенная часть. М., 1975. С. 59; Вознесенская Н. Н. Иностранные инвестиции и смешанные предприятия в странах Африки. М., 1975. 4. Доронина Н. Г. Некоторые организационно-правовые аспекты иностранных инвестиций в развивающихся странах: Автореф. дис. … кандидата юридических наук. М., 1979. 5. Богатырев А. Г. Инвестиционное право. М., 1992. С. 74, 256. 6. Инвестиционное право: Учебно-практич. пособие / И. З. Фархутдинов, В. А. Трапезников. М.: Волтерс Клувер, 2006. С. 432. 7. Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 11 июня 2002 г. N 441/02.
