(Костылева Н. В., Костылев В. М.) («Нотариус», 2012, N 1)
НОТАРИУС И МАТЕРИНСКИЙ КАПИТАЛ <*>
Н. В. КОСТЫЛЕВА, В. М. КОСТЫЛЕВ
——————————— <*> Kostyljova N. V., Kostyljov V. M. Notary and maternity capital.
Костылева Наталья Викторовна, нотариус г. Благовещенска (Башкирия).
Костылев Владимир Михайлович, кандидат юридических наук.
В статье анализируются проблемы, с которыми сталкиваются нотариусы при удостоверении обязательств в связи с намерением использовать материнский капитал, а также при оформлении жилого помещения в собственность членов семьи их владельца. Предлагается примерная форма этого обязательства. Обосновывается, что единственной сделкой по «оформлению» жилого помещения в собственность может быть только договор дарения. Рассматриваются и другие проблемы оформления жилого помещения в общую собственность членов семьи собственника сертификата на материнский капитал.
Ключевые слова: материнский капитал, обязательство, оформление в собственность, договор дарения, сделки от имени несовершеннолетних.
The article analyses problems faced by notaries in certification of obligations in connection with intention to use maternity capital and also in case of formalization ownership right of members of family of possessor to living accommodation. The authors propose the model form of this obligation; substantiate the fact that the only transaction of «formalization» of ownership right to living accommodation can be a contract of gift; consider other problems of formalization of joint ownership of members of family of owner of certificate of maternity capital to living accommodation.
Key words: maternity capital, obligation, formalization of ownership, contract of gift, transactions on behalf of minors.
Признаемся, мы не самые большие поклонники законодательного акта, которым введен в оборот этот материнский капитал <1>. Как большинство других законов нашей страны социальной направленности, он обставлен столькими рогатками, что воспользоваться теми благами, которые он предоставляет, не так-то просто. Разрабатывался он наспех, в порядке срочного поручения Президента РФ, представлен в Думу Правительством России и принят почти без обсуждения. По всем этим причинам получился сырым, поэтому очень скоро потребовал изменений и дополнений в свой текст. В свою очередь, изменения и дополнения еще более усугубили нестыковки этого Закона со всеми другими и достаточно часто приводят правоприменителей в состояние ступора. Уморительно наблюдать, как изощряются многие интерпретаторы, выискивая глубокий смысл в той или иной его формулировке, не решаясь высказать очевидную мысль: этот законодательный акт поспешный, непродуманный, противоречивый и представляет собой образчик низкой правовой культуры современного российского законодателя (как-то неловко аттестовать его в этой связи с большой буквы). Кроме того, администрирование расходов, предусмотренных этим Законом, было почему-то (ни к селу ни к городу) поручено Пенсионному фонду РФ, «заточенному» отнюдь не на предоставление социальных льгот, а совсем на другие цели. ——————————— <1> См., например: Костылева Н. В., Костылев В. М. Закон о материнском капитале: три года спустя. Иронический комментарий // Нотариус. 2011. N 4. С. 36 — 42.
Впрочем, мы вполне можем быть пристрастными.
1. Нотариусы сталкиваются в своей деятельности главным образом с одним документом, который требуется для предоставления средств по материнскому сертификату, — обязательством его владельца, супруга, а иногда и первого их ребенка (первых детей) «оформить» жилое помещение в определенные Федеральным законом от 29 декабря 2006 г. N 256-ФЗ «О дополнительных мерах государственной поддержки семей, имеющих детей» (далее — Закон) сроки в общую собственность всех членов его (их) семьи. Это обязательство в соответствии с Правилами направления средств (части средств) материнского (семейного) капитала на улучшение жилищных условий (далее — Правила) должно быть «засвидетельствовано в установленном законодательством Российской Федерации порядке». Законодательством РФ установлен порядок, в соответствии с которым «свидетельствовать» на территории России могут как нотариусы, так и должностные лица местного самоуправления, однако вовсе не обязательства, а копии каких-то документов, выписок из них, подлинность подписи на документах. Обязательства же, причем любые, не только те, которые указаны в «Порядке…», могут быть отнесены только и только к сделкам и, следовательно, не засвидетельствованы, а удостоверены. И только нотариусом. Сколько ни ломай голову, требование о «засвидетельствовании в установленном законом порядке» обязательств можно отнести только к обычным для наших нормативных правовых актов обмолвкам законодателя. Однако о такой же оценке законодателя можно вести речь и по другому поводу. «Правила» в последней своей редакции от 27 ноября 2010 г. детализируют содержание рассматриваемых нами обязательств аж в 14 различных ситуациях. С учетом того что эти обязательства могут исходить от шести различных субъектов: 1) мать; 2) отец; 3) мать + отец; 4) мать + первый ее ребенок; 5) отец + ребенок; 6) мать + отец + ребенок, они могут иметь не менее 74 различных вариантов. Многие сотрудники учреждений Пенсионного фонда азартно принялись за тотальный контроль за соответствием содержания этих обязательств Закону (точнее — их собственным представлениям о необходимости указывать те или иные сведения), «очепятками» и мелкими противоречиями в наименованиях одного и того же населенного пункта или улицы, содержащимися в различных документах. Благо штат этого учреждения позволяет заниматься любой чепухой. Нотариусы, оказавшиеся более мягкосердыми, зачастую уступают совершенно вздорным требованиям сотрудников Пенсионного фонда и вносят в содержание уже удостоверенных обязательств требуемые ими исправления. В действительности же правовое значение для сотрудников Пенсионного фонда должно иметь только и только одно — чтобы эти обязательства были нотариально удостоверены. Ну, еще могут предъявляться требования к субъектному составу этих обязательств. Другие же домогательства, исходящие от сотрудников Пенсионного фонда, могут и, на наш взгляд, должны игнорироваться. Например, в Законе, а еще чаще в Правилах употребляются понятия «жилое помещение» и «объект индивидуального жилищного строительства». При беглом чтении может показаться, что «жилое помещение» — это то, что может быть использовано в качестве жилья (комната, квартира, жилой дом и т. д.) и приобретено или построено, а «объект индивидуального жилищного строительства» — это то, что может быть только построено или реконструировано. То есть второе понятие по отношению к первому является видовым. Насколько правомерны требования сотрудников Пенсионного фонда в одних обязательствах употреблять только и только понятие «жилое помещение», а в других — «объект индивидуального жилищного строительства»? Логика здесь только одна — раз закон употребляет слово «люминевый» вместо «алюминиевый», значит, и все другие должны писать точно так же. Смешение двух этих понятий, к сожалению, спровоцировано самим законодателем (точнее, автором Правил). Так, конструкция статьи 2 этих Правил вроде бы подтверждает, что законодатель сам не делает разницы между этими двумя понятиями: приобретенное ранее «жилое помещение» впоследствии может быть реконструировано. Но в этом случае его нельзя считать «объектом… строительства», а только реконструкции. Если эти понятия (жилое помещение и объект… строительства) различать, то окажется, что абз. 3 и 4 ст. 2 этого нормативного акта внутренне противоречивы. Из контекста же этих юридических норм следует, что в действительности такого противоречия нет. Обратное можно утверждать только в случае отождествления этих двух понятий. Вернее, «объект… строительства» полностью входит в объем понятия «жилое помещение», не совпадая с ним полностью. Об этом, в частности, свидетельствует и п. 4 ст. 10 Закона. При этом не следует забывать, что автор обоих нормативных документов один и тот же — Правительство РФ. Другим камнем преткновения для сотрудников Пенсионного фонда, которым поручено контролировать процедуру выдачи материнского капитала, становится требование оформлять в общую собственность членов семьи владельца материнского сертификата только и только «жилые помещения» и «объекты индивидуального жилищного строительства», но ни в коем случае не жилые дома и земельные участки, на которых построены эти жилые дома. По разным причинам (отсутствие навыков в системном толковании нормативных актов, амбициозность, другие, им подобные) сотрудники Пенсионного фонда считают, что требования п. 4 ст. 35 Земельного кодекса РФ к случаям «оформления» жилого дома, приобретенного или построенного с использованием материнского капитала, не относятся. Более того, стороны даже и не имеют права предметом такой сделки делать земельный участок, поскольку, по их мнению, это противоречит требованиям Закона. Что делать нотариусам в ситуации, когда и законодатель (государство) не совсем внятно представляет, что ему нужно, и его служащие (Пенсионного фонда) путаются вслед за ним? Видимо, лучше всего выработать такую форму обязательства, чтобы в любой ситуации его нельзя было толковать вкривь и вкось. Самый простой выход в этой ситуации — сделать его отсылочным к тем же самым нормативным актам (Закону и Правилам): «при наличии условий и оснований, предусмотренных ФЗ… и Правилами и в указанные в этих нормативных документах сроки оформить [такое-то жилое помещение или объект индивидуального жилищного строительства, т. е. жилой дом, квартиру и т. д.] в общую собственность лица, получившего сертификат, его супруга, детей (в том числе первого, второго, третьего ребенка и последующих детей) с определением размера долей по соглашению». Этот текст, с учетом конкретной ситуации, сложившейся в семье владельца материнского капитала, требований Закона и Правил, содержит обязательство конкретного лица заключить однозначно определенную сделку с членами своей семьи (надо полагать, семья у него одна) в совершенно определенные сроки (те, которые указаны в Законе и Правилах). Последнее предпочтительнее еще и потому, что ко времени исполнения обязательства конкретная ситуация может измениться: состав семьи, основания и, следовательно, сроки его исполнения и т. д. Например, то, что начато как «строительство», в конечном счете может оказаться «реконструкцией». Или быть сочтено как «реконструкция». И наоборот. Наконец, в тексты Закона и Правил могут быть (и обязательно будут!) внесены очередные дополнения и изменения. Мы исходим из того, что для целей использования материнского капитала требуется только и только нотариально удостоверенное обязательство, а не обязательство строго определенного содержания. На этот счет имеется недвусмысленная позиция, выраженная в письме Министерства юстиции РФ от 26 февраля 2009 г. «Об оформлении письменного обязательства лица (лиц), в чью собственность оформлено жилое помещение…», направленном как в Федеральную нотариальную палату, так и в Пенсионный фонд РФ: «…Минюст России не усматривает необходимости в разработке единого образца обязательства… обязательство должно удостоверяться в порядке, установленном Основами законодательства РФ о нотариате». То есть при рассмотрении обязательств сотрудники Пенсионного фонда могут требовать только одно — чтобы оно было удостоверено в нотариальной форме. Текст обязательства, по нашему мнению, может выглядеть следующим образом:
ОБЯЗАТЕЛЬСТВО
Город Благовещенск Республики Башкортостан __________________ две тысячи двенадцатого года. Я, гр-н РФ ______________________, пол мужской, __._______.19__ г. рожд., место рождения: гор. Благовещенск Респ. Башкортостан, паспорт 80 02 ______, выдан __._____.20__ г. Благовещенским ГРОВД Респ. Башкортостан, код подразд. 022-035, прож. в гор. Благовещенск Респ. Башкортостан по ул. __________, д. ___, кв. ___; настоящим даю обязательство при наличии условий и оснований, предусмотренных Федеральным законом от 29 декабря 2006 г. N 256-ФЗ «О дополнительных мерах государственной поддержки семей, имеющих детей» и Правилами направления средств (части средств) материнского (семейного) капитала на улучшение жилищных условий (утв. Постановлением Правительства РФ от 12 декабря 2007 г. N 862), и в указанные в этих нормативных документах сроки оформить ___________, имеющую(-ий) почтовый адрес: Россия, Республика Башкортостан, город Благовещенск, улица ___________, дом 66 (шестьдесят шесть), квартира 113 (сто тринадцать), в общую собственность моей жены ______________, получившей государственный сертификат на материнский (семейный) капитал, меня (ее мужа), а также наших детей (в том числе первого, второго, третьего ребенка и последующих детей) с определением размера долей по соглашению. Последствия заключаемой сделки мне нотариус разъяснил. Текст обязательства составлен с моих слов при мне и прочитан мной лично. Обязательство составлено в одном экземпляре и на хранении у нотариуса не остается. Подпись:
2. С «оформлением» жилого помещения в общую собственность членов всей семьи нотариусам едва ли придется сталкиваться, так как материнский капитал давно и прочно, как некие насекомые, некое органическое вещество, «обсели» многочисленные посредники, громко именующие себя «риелторами» <2> и успешно «откусывающие» от него солидные куски. Однако иметь свою позицию в этом вопросе нотариусам все же нужно. ——————————— <2> В Русском орфографическом словаре РАН указывается написание «риелтор», однако в Общероссийском классификаторе профессий рабочих, должностей служащих и тарифных разрядов (ОКПДТР) от 26 декабря 1994 г. значится уже «риэлтер». Правильным, вероятно, является первое наименование — риелтор. Во всяком случае, оно наиболее употребительно.
Казалось бы, все достаточно просто: в соответствии со ст. 8 Гражданского кодекса РФ гражданские права и обязанности возникают из договоров и иных сделок, актов государственных органов и по другим основаниям. «Договоры и иные сделки» мыслимы только в результате определенных действий физических лиц. Или их представителей. Сделка же по «оформлению» жилого помещения может быть заключена только между членами семьи владельца материнского капитала, ее супруга и их детьми. В подавляющем большинстве этих семей дети или несовершеннолетние (с 14 до 18 лет), или вообще малолетние (до 14 лет). Следовательно, в силу ст. 37 ГК РФ и ст. 60 СК РФ родители в анализируемой ситуации могут заключить со своими детьми только договор дарения. Никакого «оформления» наше законодательство не знает. Можем ли мы предположить, что это «оформление» отсутствует в ГК РФ, но введено анализируемым нами ФЗ «О дополнительных мерах государственной поддержки семей, имеющих детей», его ст. 10? Это предположение вроде бы можно обосновать теми же ст. 8 и 421 ГК РФ. Статья 8 ГК РФ декларирует: «Гражданские права и обязанности возникают из оснований, предусмотренных законом и иными правовыми актами, а также из действий граждан и юридических лиц, которые хотя и не предусмотрены законом или такими актами, но в силу общих начал и смысла гражданского законодательства порождают гражданские права и обязанности». Статья же 421 ГК РФ устанавливает: «1. Граждане и юридические лица свободны в заключении договора. Понуждение к заключению договора не допускается, за исключением случаев, когда обязанность заключить договор предусмотрена настоящим Кодексом, законом или добровольно принятым обязательством. 2. Стороны могут заключить договор, как предусмотренный, так и не предусмотренный законом или иными правовыми актами». Статья 10 ФЗ «О дополнительных мерах государственной поддержки семей, имеющих детей» едва ли подтверждает такое предположение. Она не содержит указания на то, что у членов семьи владельца сертификата на материнский (семейный) капитал образуется право собственности на жилое помещение, приобретенное с использованием этого сертификата. В ней есть лишь предписание тому или иному субъекту права (собственнику(-ам) жилого помещения, лицу(-ам) (на которых оформлено разрешение на строительство и т. д.) в указанные в этом Законе сроки и при наличии оснований, указанных в нем, оформить жилое помещение, приобретенное, построенное (реконструированное) «с использованием средств (части средств) материнского (семейного) капитала, в общую собственность лица, получившего сертификат, его супруга (супруги), детей (в том числе первого, второго, третьего ребенка и последующих детей)». Причем в соответствии с п. 4 ст. 10 этого Закона «жилое помещение… оформляется в общую собственность… с определением размера долей по соглашению». Напрямую здесь говорится лишь о соглашении между членами семьи (владельца сертификата на материнский капитал, его супруга и детей) об определении долей в праве собственности на жилое помещение, но ведь и само «оформление» права собственности на это жилое помещение предполагает некую сделку по его приобретению. С учетом п. 3 ст. 37 Гражданского кодекса РФ эта сделка может быть только и только договором дарения. Обязанность же заключить эту сделку в соответствии с п. 1 ст. 421 Гражданского кодекса РФ лежит только и только на том лице, которое дало такое обязательство <3>. ——————————— <3> Иную точку зрения высказала нотариус г. Читы Н. В. Артемьева, которая считает, что рассматриваемыми нами ФЗ и Правилами «предусмотрен новый вид договора — договор об оформлении жилого помещения, приобретенного с использованием средств (части средств) материнского (семейного) капитала, в общую собственность лиц, указанных в этих нормативных актах…». См.: Артемьева Н. В. Оформление жилого помещения в общую собственность в соответствии с Федеральным законом «О дополнительных мерах государственной поддержки семей, имеющих детей» // Нотариальный вестник. 2011. N 4. Едва ли Наталья Владимировна права. Пункт 3 ст. 37 ГК РФ в ее интерпретации выглядел бы следующим образом: «Если иное не указано законом, опекун, попечитель, их супруги и близкие родственники не вправе совершать сделки с подопечным, за исключением передачи имущества подопечному в качестве дара или в безвозмездное пользование…» Действующая же редакция п. 3 ст. 37 ГК РФ имеет императивный характер.
Конструкцию ст. 37 ГК РФ, которая называется «Распоряжение имуществом подопечного», трудно счесть удачной, поскольку понятие «приобретение имущества» здесь почему-то включается в понятие «распоряжение имуществом». Эта норма ограничивает полномочия опекунов и попечителей (а также родителей) несовершеннолетних в отношении сделок, влекущих уменьшение имущества подопечного (п. 2 ст. 37 Гражданского кодекса РФ). Абзац 2 п. 2 ст. 37 ГК РФ содержит еще и отсылку к ФЗ «Об опеке и попечительстве», нормы которого (ст. 17 — 23) детализируют порядок управления имуществом, принадлежащим подопечному. То есть запрета на заключение сделок по приобретению имущества на имя подопечного ни гражданское, ни семейное законодательство вроде бы не содержит. Однако п. 3 ст. 37 ГК РФ установлен и запрет опекунам, попечителям, их супругам и близким родственникам совершать уже любые сделки с подопечным, за исключением передачи подопечному в качестве дара или в безвозмездное пользование, а также представлять подопечного при заключении сделок между подопечным и супругом опекуна или попечителя и их близкими родственниками. То есть п. 3 включен в статью 37 ГК РФ, предусматривающую правила распоряжения имуществом подопечного, где ей явно не место, и, ко всему прочему, содержит императивный по своему характеру запрет на совершение сделок, направленных даже на увеличение имущества подопечного. Скажем, супруг опекуна или подопечного не вправе заключить договор мены без доплаты своей трехкомнатной квартиры на однокомнатную, принадлежащую подопечному (или даже ребенку) своей супруги, что можно счесть правовым парадоксом. Указание же в этом пункте на возможность опекуну (попечителю) заключить со своим подопечным договор дарения или безвозмездного пользования, с учетом императивных по своему характеру требований п. 3 ст. 182 ГК РФ, — или лицемерие, или еще одна недоработка законодателя. Можно предположить и то и другое. В действующем законодательстве по-разному определяется понятие «близкий родственник», например в ст. 25.6 КоАП РФ, ст. 5 УПК РФ, ст. 8 ФЗ «Об аудиторской деятельности», ст. 5 ФЗ «О погребении и похоронном деле», ст. 281 ГПК РФ, в других нормативных правовых актах. Для наших целей, видимо, необходимо принять определение, содержащееся в ст. 14 СК РФ, где близкими родственниками называются родственники по прямой восходящей и нисходящей линии (ограничивая их родителями и детьми, дедушкой, бабушкой и внуками), полнородные и неполнородные братья и сестры. Справедливости ради в число этих «близких родственников» следовало бы включить и супруга(-у), впрочем, и без того поименованных в анализируемой норме (п. 3 ст. 37 ГК РФ). Нам следует определиться и в вопросе, каким образом может быть заключен рассматриваемый нами договор дарения, с учетом его субъектного состава (родители и дети). Жилое помещение к моменту заключения этого договора, как уже говорилось, может быть оформлено в собственность шести различных субъектов (мать; отец; мать + отец; мать + первый ее ребенок; отец + ребенок; мать + отец + ребенок). Сложнее всего определиться, когда жилое помещение оформлено в собственность обоих родителей, а дети несовершеннолетние. В этом случае непросто обойти императивный запрет, установленный п. 3 ст. 182 ГК РФ: «Представитель… не может… совершать… сделки в отношении другого лица, представителем которого он одновременно является…» В случае полной семьи (отец и мать) еще как-то можно выйти из этого положения: мать дарит часть принадлежащей ей доли одному ребенку, представителем которого является отец. И наоборот. А как поступать в тех случаях, когда родитель только один? Признаемся, у нас нет ответа на этот вопрос <4>. ——————————— <4> Некоторые нотариальные палаты субъектов Федерации (например, Кировская областная, что нам стало известно из служебных источников) в этих случаях рекомендуют в качестве представителей несовершеннолетних включать сотрудников органов опеки и попечительства. Едва ли эта рекомендация соответствует п. 1 ст. 28 ГК РФ. Указанные полномочия у органов опеки и попечительства не вытекают и из Закона «Об опеке и попечительстве».
Не можем мы разрешить еще одну проблему: как поступать в тех случаях, когда один из членов семьи, будучи хотя бы частично дееспособным, отказывается от заключения этой сделки, несмотря на то что кто-то из его родителей или его супруг дал обязательство обременить его правами собственности на жилое помещение <5>. При ближайшем рассмотрении «оформление» жилого помещения в собственность всех членов семьи не столь уж большое счастье для этой семьи. Особенно для несовершеннолетних, которые со временем становятся взрослыми, женятся, выходят замуж, рожают детей и, следовательно, начинают нуждаться в улучшении жилищных условий. ——————————— <5> Это не проблема, когда материнский капитал направляется на погашение долгосрочной ипотеки (в последнем случае можно вслед за Ходжой Насретдином надеяться, что за это время или осел сдохнет, или шах умрет). А вот в других случаях ретивые чиновники вполне могут поставить обладателю сертификата ультиматум: раз в Законе сказано, что жилое помещение должно быть оформлено на всех членов семьи, значит, в случае отказа хотя бы одного из них средства материнского капитала не предоставляются или должны быть возвращены в Пенсионный фонд.
Мы понимаем, что требование законодателя «оформлять» жилое помещение в собственность всех членов семьи обусловлено его опасением, что отдельные недобросовестные родители могут оставить своих детей без жилья. Но только из-за этого стоило ли городить такой сложный и, прямо скажем, взяткоемкий огород? Более чем достаточно было изменить ст. 292 ГК РФ, в которой установить, что жилые помещения, приобретенные с использованием материнского (семейного) капитала, в любом случае могут отчуждаться только с согласия органа опеки. 3. В течение 2011 г. обозначилась еще одна проблема, имеющая непосредственное отношение к рассматриваемой нами теме: органы Пенсионного фонда РФ рассматривают приобретение доли в праве собственности на жилое помещение противоречащим Закону и Правилам, а судебные органы достаточно часто идут на поводу этого государственного органа. Для примера можно привести сформулированное в одном из судебных постановлений, но отсутствующее в Законе правило, в соответствии с которым «средства материнского капитала… могут быть направлены физическому лицу лишь в том случае, если это лицо непосредственно отчуждает жилое помещение». То есть доля в праве собственности на жилой дом, даже если в пользование покупателя поступает определенная жилая комната, для целей использования средств материнского капитала не может быть предметом договора купли-продажи. С этим пассажем корреспондируют и другие выводы судебного постановления: «согласно п. 3 данного договора купли-продажи комната N 11… передается только в пользование», «…судебная коллегия считает, что представленные истицей доказательства с очевидностью подтверждают, что материнский капитал не будет направлен на улучшение жилищных условий, поскольку такой комнаты нет, а приобретенные доли предоставляют согласно условиям договора лишь право пользования» <6>. ——————————— <6> См.: кассационное Определение Верховного суда Республики Башкортостан от 24 ноября 2011 г. по делу N 33-15138/2011 на сайте. URL: http://vs. bkr. sudrf. ru.
Эти и другие выводы суда едва ли соответствуют общим целям государственной поддержки семей, имеющих детей, и не вытекают из норм действующего законодательства. Об этом можно судить по тому факту, что законодательство о материнском капитале не содержит запрета на улучшение жилищных условий путем приобретения (или увеличения) долей в праве собственности на жилые помещения. Эти выводы порождают правовые парадоксы, которые в самом законодательстве отсутствуют, но принудительно насаждаются сотрудниками Пенсионного фонда РФ: собственник приватизируемого двухквартирного жилого дома, заселенного несколькими семьями, в свое время (в нашем случае — в 2006 г.) вправе был передать гражданам в порядке приватизации не доли в праве собственности на жилой дом, а конкретные комнаты. В этом и только в этом случае, по мнению сотрудников Пенсионного фонда РФ (и принявшей их сторону кассационной инстанции), покупатель мог воспользоваться средствами материнского капитала. Другой случай: владелец сертификата на материнский капитал является сособственником квартиры. Если он намерен с использованием материнского капитала выкупить доли других своих сособственников и стать единоличным собственником квартиры, он не может это сделать, так как нарушает вышеприведенное правило, установленное в приведенном выше кассационном Определении, хотя и отсутствующее в действующем законодательстве. Эти выводы, помимо прочего, противоречат не только духу, но и букве закона. Так, в п. 9 и 13 Правил направления средств (части средств) материнского (семейного) капитала на улучшение жилищных условий (утв. Постановлением Правительства РФ от 12 декабря 2007 г. N 862) указано одно из возможных (и желаемых) направлений средств материнского капитала — участие в долевом строительстве. 4. Статья была уже в основном написана, когда по служебной почте мы получили исходящее от Координационного совета Нотариальной палаты Ульяновской области «Обобщение по вопросу исполнения обязательств лица (лиц), в чью собственность оформлено жилое помещение, приобретаемое с использованием средств материнского (семейного) капитала», а также методические материалы Саратовской, Кировской и Нижегородской областных нотариальных палат по этим же вопросам. Общая оценка нотариусами анализируемых нами нормативных актов в основном совпадает с нашей, хотя пути преодоления возникающих коллизий в них предлагаются иные. Разумеется, каждый автор имеет право на свою собственную точку зрения. Однако настораживает, что в этих материалах красной нитью проходит необходимость согласования нотариально удостоверяемых нотариусом документов (обязательств, договоров, соглашений, отказов и т. д.) с органами государственной регистрации, Пенсионного фонда России, опеки и попечительства и т. д. Эти «согласования», сводящиеся в конечном счете к беспрекословному выполнению указаний тех или иных должностных государственных учреждений, едва ли соответствуют статусу нотариуса, являющегося самостоятельным и независимым юрисдикционным органом.
