(Пилипенко Ю. С.) («Адвокатская практика», 2010, N 5)
ВСТУПИТЕЛЬНАЯ СТАТЬЯ <*>
Ю. С. ПИЛИПЕНКО
——————————— <*> Pilipenko Yu. S. Introduction article.
Пилипенко Юрий Сергеевич, вице-президент Федеральной палаты адвокатов РФ, кандидат юридических наук.
Представленные вниманию читателей статьи написаны на первый взгляд на разные темы. Так, С. Н. Гаврилов, основываясь на теоретическом обобщении различных доктринальных подходов к понятиям «квалифицированная юридическая помощь», «качественная юридическая помощь», «профессиональная юридическая помощь», «эффективная юридическая помощь» и т. д., дает рекомендации по употреблению соответствующих терминов в корпоративных документах в целях их единообразного понимания и исключения двойного толкования. Его исследование представляет собой пример того, как научный подход может серьезно обогатить практику. Р. Г. Мельниченко пишет об отсутствии стандартов качества адвокатских услуг, что, по его мнению, негативно влияет на оценку поведения адвокатов со стороны квалификационных комиссий. С. Ю. Макаров делает очень интересный исторический экскурс в Древний Рим и приходит к выводу о том, что уже тогда существовали определенные правила поведения адвокатов, актуальные и в наши дни. Несколько выделяется своей небесспорностью статья Ю. С. Кручинина. Она затрагивает проблему несовершенства норм Кодекса профессиональной этики адвоката, что само по себе актуально, поскольку документ действительно нуждается в определенной доработке. Вместе с тем уровень негативных претензий со стороны автора явно не соответствует позитивному значению Кодекса для адвокатуры, подтвержденному семилетней практикой его применения. Некоторые аргументы Ю. С. Кручинина вызывают серьезные сомнения. Например, он усматривает противоречие между рекомендацией Кодекса о предупреждении судебных споров и призывом заботиться об устранении всего, что препятствует заключению мирового соглашения (п. 2 ст. 7), с одной стороны, и задачей доступа населения к правосудию — с другой, хотя эти посылы находятся в совершенно разных плоскостях. Неоднозначен вопрос о большей детализации Кодекса, во всяком случае, данная позиция заслуживает обсуждения в адвокатской прессе. Что же объединяет эти публикации? В них четко просматривается подход к одной из очень важных и сложных проблем адвокатуры: критериям оценки деятельности адвоката. Причем это не только сложная, но и древняя проблема. Поиски таких критериев ведутся начиная с Древнего Рима и Афин. Казалось бы, приняты Федеральный закон «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», Кодекс профессиональной этики адвокатов. Между тем вопросы возникают снова и снова. Связано это, по моему мнению, с рядом обстоятельств. Первая причина состоит в том, что адвокатуре, как ни одному другому институту, приходится постоянно бороться за его признание государством и обществом. Как отмечает А. Д. Бойков, «если авторитет государственных учреждений опирается на властные полномочия и поддержку всего государственного аппарата, то авторитет адвокатуры имеет одну опору — общественное доверие». Любой адвокат, нарушающий это доверие, бросает тень на все адвокатское сообщество. Вторая причина кроется в уникальности профессии адвоката. Поскольку любое общественное отношение опосредуется правом, а адвокат выступает в качестве советника по правовым вопросам, его деятельность распространяется практически на все сферы общественной жизни. Доверителями адвоката могут быть люди любой профессии, любого социального положения, самого различного уровня образования, нравственного воспитания, разного психологического и психического состояния. Адвокат может представлять интересы хозяйствующих субъектов самых различных форм, выступать от имени органов государственной власти и управления, общественных и религиозных организаций. Но не только широтой охвата сфер общественной жизни отличается адвокатская деятельность. Ей присуща также полнота реализации юридической профессии. Если, например, следователь — активный участник досудебного расследования, а судья — судебного разбирательства, то адвокат действует на всех стадиях уголовного, гражданского, арбитражного процессов, в конституционном, административном судопроизводстве, производстве по делам об административных правонарушениях, в третейском суде, международном коммерческом арбитраже, Европейском суде по правам человека. Он может защищать права как обвиняемого, так и потерпевшего, представлять интересы истца и ответчика. В его обязанности входят консультирование граждан и юридических лиц по правовым вопросам, составление различного рода документов правового характера. Отсюда вытекают особые, характерные только для данной профессии ситуации, специфика содержания профессионального долга адвоката. Стремление думающих и пишущих адвокатов определить это содержание и, соответственно, отклонения от него можно только приветствовать. Мало того, было бы чрезвычайно полезным, чтобы адвокаты, чаще всего сталкивающиеся с необходимостью определения критериев должного поведения адвокатов, я имею в виду прежде всего членов квалификационных комиссий и советов адвокатских палат, направляли в Совет Федеральной палаты адвокатов Российской Федерации свои замечания, пожелания и соображения, связанные с поисками таких критериев. Со своей стороны ФПА РФ также занимается этой проблемой, о чем свидетельствуют такие разработанные ею документы, как Рекомендации по обеспечению адвокатской тайны и гарантий независимости адвоката при осуществлении адвокатами профессиональной деятельности, Рекомендации адвокатам по взаимодействию со средствами массовой информации, Методические рекомендации по ведению адвокатского производства и др. Хотелось бы также высказать несколько соображений по поводу квалифицированности юридической помощи, поскольку в статье С. Н. Гаврилова этому вопросу уделяется большое внимание. С моей точки зрения, существенной гарантией реализации права на квалифицированную юридическую помощь является особый правовой статус адвокатов, предполагающий их принадлежность к соответствующей независимой корпорации и наличие иммунитетов, необходимых для эффективной работы. Получение юридической помощи в соответствующих случаях может быть обеспечено различными институтами, в том числе судом, прокуратурой, нотариатом, а также специализированными общественными и государственными организациями, юридическими службами и др. Однако юридическая помощь, оказываемая такими институтами и организациями, позволяет реализовать указанное конституционное право лишь применительно к целям и специфике их деятельности. То есть в этих случаях реализация данного права гарантирована не в полной мере и не во всех правовых ситуациях. Целью существования адвокатуры является предоставление именно квалифицированной юридической помощи, что в принципе должно исключать нарушение прав и интересов лиц, которым она оказывается. Лица, получающие такую помощь, должны быть абсолютно уверены в безопасности обращения к адвокату, в неприкосновенности их интересов и прав. Поэтому понятие «квалифицированная юридическая помощь» предполагает наличие у адвоката правового статуса, позволяющего получателю помощи безопасно, эффективно и в полной мере воспользоваться возможностями государственно-правовой системы для защиты своих прав и законных интересов. В условиях жесткого противостояния с процессуальными оппонентами, что особенно характерно для отечественной правовой традиции, адвокату очень важно выступать именно в качестве независимого субъекта общественных отношений и опираться на организованную поддержку адвокатского сообщества. Ни юрист предприятия, ни иной юрист не могут иметь столь внушительной общественной и корпоративной поддержки, а значит, они более уязвимы для противозаконных попыток вмешательства в их деятельность. Конституционно-правовое понятие «квалифицированная юридическая помощь» тесно взаимосвязано с понятием «иммунитет доверителя», под которым я понимаю особое правовое состояние неприкосновенности прав и интересов доверителя в связи с обращением к адвокату за получением помощи. Только при соблюдении этого иммунитета может быть оказана именно квалифицированная юридическая помощь, смысл которой заключается в том, чтобы каждый человек мог максимально полно, эффективно и безопасно использовать возможности государственно-правовой системы для отстаивания своих прав и законных интересов. И только квалифицированная юридическая помощь в полной мере обеспечивает иммунитет доверителя. Понятия полноты, эффективности и безопасности использования возможностей правовой системы отражают основополагающие качественные характеристики социального блага, возможность пользования которым гарантирована ч. 1 ст. 48 Конституции РФ. Они определяют содержание базовых критериев квалифицированности юридической помощи, детализированных в нормах права, которые отражают соответствующие стандарты ее оказания. Только соответствие этим критериям является гарантией того, что помощь адвоката, восполняющая естественный в современном обществе недостаток правовой компетентности человека, окажется полезной для доверителя и уж во всяком случае не причинит ему вред. Полнота использования возможностей государственно-правовой системы означает, что человек благодаря профессиональному содействию адвоката использует все необходимые правовые средства для защиты своих прав и законных интересов. Данное свойство квалифицированной юридической помощи как социального блага в основном определяется профессиональной квалификацией и добросовестностью деятельности адвоката, а также установлением доверительных отношений между ним и клиентом. Эффективность использования возможностей государственно-правовой системы как свойство квалифицированной юридической помощи предполагает, что всякое действие, направленное на защиту прав и законных интересов человека, будет наиболее подходящим и результативным в рамках конкретной правовой ситуации. Безопасность использования человеком возможностей государственно-правовой системы представляет собой результат действия многих факторов. В качестве таковых, в частности, можно рассматривать: адвокатский иммунитет, независимость адвоката, право свободно выбирать адвоката и беспрепятственно получать от него юридическую помощь, разумность и добросовестность поведения адвоката и т. д. Таким образом, конституционное право на получение квалифицированной юридической помощи следует понимать как обеспеченную правовыми средствами возможность каждого человека воспользоваться помощью адвоката — лица, которое в силу своей квалификации и особого правового статуса может и обязано обеспечить полноту, эффективность и безопасность использования доверителем возможностей существующей государственно-правовой системы для защиты своих прав и законных интересов. Данное право следует рассматривать в качестве конституционной основы адвокатской деятельности. Это одно из ключевых прав, определяющих конституционно-правовой статус личности, поскольку оно обеспечивает беспрепятственную реализацию каждым человеком любых других прав и свобод, а также любого законного интереса.
