ОСОБЕННОСТИ КОНСТИТУЦИОННОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ ПРАВА НА НЕПРИКОСНОВЕННОСТЬ ЧАСТНОЙ ЖИЗНИ В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
И. В. БАЛАШКИНА
Балашкина Ирина Валерьевна — аспирант кафедры государственного строительства и права Российской академии государственной службы при Президенте Российской Федерации.
В единой системе конституционных прав и свобод человека и гражданина в Российской Федерации праву на неприкосновенность частной жизни, закрепляемому ст. 23 Конституции Российской Федерации, принадлежит особая роль в обеспечении индивидуальности отдельных людей в их взаимоотношениях с обществом и государством. Указанное право неразрывно связано с такими понятиями, как жизнь, равенство, свобода, неприкосновенность личности. Его ценность состоит в том, что степень реального осуществления права на неприкосновенность частной жизни определяет положение человека в обществе, а следовательно, и уровень развития самого общества, поэтому поиск оптимальных моделей взаимоотношений государства и личности, а также личностей между собой представляет сложнейшую проблему на протяжении длительного времени. Общеизвестно, что современная концепция прав и свобод, составной частью которой является право на неприкосновенность частной жизни, — это следствие длительного исторического развития. История возникновения и развития права человека на неприкосновенность частной жизни, на уважение частной жизни свидетельствует о том, что сформировавшиеся в русле естественно-правовых идей представления о прирожденных и неотчуждаемых индивидуальных правах лежат в основе и современных концепций правового статуса личности. Современными исследователями справедливо отмечается, что право на неприкосновенность частной жизни «законодательное закрепление… нашло лишь в середине XX века» <1>. Однако не следует забывать, что неприкосновенность частной жизни — сложноуровневое и емкое понятие, включающее в себя целый комплекс общественных отношений. Процесс становления теоретических концепций права и прав человека явился первоосновой зарождения представлений о частной жизни индивидуума, принципах ее свободы и неприкосновенности. ——————————— <1> Романовский Г. Б. Право на неприкосновенность частной жизни. М., 2001. С. 17.
Так, размышления о сфере частной жизни, ее дихотомии с государственной, общественной сферой содержатся в трудах Аристотеля, который, как и Платон, рассматривал государство через призму единства его составляющих элементов. Однако чрезмерное стремление к единству, проявляемое в общности жен и детей, предлагаемой Платоном, по мнению Аристотеля, ведет к деградации и уничтожению государства. Таким образом, Аристотелем предприняты первые попытки обоснования необходимости невмешательства со стороны государства в такие сферы частной жизни, как брачно-семейные отношения, вопросы воспитания детей, неприкосновенности жилища и частной собственности. В своих трудах Аристотель последовательно исключал из сферы действия политической (государственной) власти отношения отцов и детей, мужей и жен, господ и рабов. Одной из первых философско-правовых концепций либерализма и правового индивидуализма является, по сути, договорная трактовка государства и права, предложенная Эпикуром. Основные ценности эпикурейской этики: свобода, удовольствие, безмятежное спокойствие духа (атараксия) — носят индивидуалистический характер. В трудах Эпикура мы видим размышления о неприкосновенности сферы частной жизни, которую он рассматривал через призму индивидуальной свободы: он считал, что свобода человека — это его ответственность за разумный выбор своего образа жизни. Сфера человеческой свободы — это сфера его ответственности за себя; она вне необходимости, поскольку «необходимость не подлежит ответственности» <2>. ——————————— <2> Цит. по: Права человека / Отв. ред. Е. А. Лукашева. М., 2003. С. 46.
Конечно, представления о частной жизни, сформировавшиеся в античный период, весьма далеки от современных, однако богатый опыт прошлого позволяет лучше понять логику формирования и развития идей неприкосновенности частной жизни, уважения ее основ и проблемы практического воплощения данных ценностей в современных условиях в различных правовых системах — «вышедшие в античный период на передний план частнособственнические отношения в сочетании с товарным производством, ориентированным на рынок, отсутствие сильной централизованной власти и наличие самоуправления общин городов-полисов вызвали к жизни соответствующие политические и правовые институты — систему демократического управления с правом и обязанностью каждого участвовать в нем, механизм гарантий частных интересов гражданина и признания его личного достоинства, культивирование уважения отдельной личности, развитие ее активности, энергии и предприимчивости» <3>. ——————————— <3> Глухарева Л. И. Права человека в современном мире. М.: Юристъ, 2003. С. 129.
Необходимо отметить, что выбор конкретной модели взаимоотношения государства и индивида зависит от многих факторов, в том числе от характера организации общества, уровня социально-экономического развития, иных объективных и субъективных факторов. Большое значение играет также социокультурный (цивилизационный) тип общества. Поскольку «сегодня цивилизационный подход превращается в одно из приоритетных направлений в отечественных гуманитарных науках, в том числе и в специальной юридической отрасли знания» <4>, несправедливым представляется утверждение о том, что исследуемое право на неприкосновенность частной жизни своим зарождением и развитием обязано исключительно западной цивилизации и проводимым в XVII — XVIII вв. буржуазно-демократическим революциям. Не следует забывать, что сфера частной жизни регулируется в значительной мере морально-этическими нормами, которые сформировались гораздо раньше норм позитивного права. Отдельные стороны частной жизни регламентировались религиозными нормами. К примеру, в христианстве отдельные стороны частной жизни регулировались двумя из десяти заповедей: «Не прелюбодействуй» и «Не желай дома ближнего твоего; Не желай жены ближнего твоего…» <5>, в мусульманском праве — положениями Корана, которые можно трактовать как заботу о сохранении тайны частной жизни: «Избегайте частых подозрений, ибо некоторые подозрения грешны. Не подглядывайте и не злословьте за спиной друг друга». ——————————— <4> Права человека: итоги века, тенденции, перспективы / Под общ. ред. чл.-корр. РАН Е. А. Лукашевой. М., 2002. С. 263. <5> Ветхий завет. 20:14, 20:17.
Используя социокультурный подход, можно выделить две модели исследуемого права на неприкосновенность частной жизни, сформированные в рамках общих цивилизационных моделей правового регулирования прав человека. Индивидуалистическая модель основана на идеологии личной, индивидуальной свободы, одним из решающих условий которой является автономия личности, ее право на независимость, невмешательство со стороны общества и государства в сферу частных интересов. В основе такого подхода лежит концепция негативной, отрицательной свободы, согласно которой все субъекты общественных отношений обязаны воздерживаться от нарушения интересов носителя негативного права. Данная модель характерна для большинства европейских государств и США. В противовес индивидуалистической сформировалась коллективистская модель, присущая и России. «В российской культуре, в отличие от западной, никогда не существовало понятия индивидуального в западном значении индивидуализма. Полнота индивидуального достигалась в обретении его целостности с коллективным, социальным, а не в автономизации и диктатуре личности» <6>. Важной особенностью данной модели правового регулирования является сочетание общественно-правовых процессов с морально-этическими, нравственными, религиозными ценностями. Так, например, православная христианская церковь долгое время знала институт публичного покаяния, когда «каждый верующий громко перечислял перед другими верующими свои грехи и каялся, прося Бога простить его прегрешения» <7>. Несомненно, такая высокая степень открытости индивида перед обществом оказала существенное влияние на формирование коллективистской модели, для которой характерно также совмещение принципа коллективизма с принципом справедливости, противопоставление индивидуализму понятия автономии личности, которое на правовом уровне сводится к защите достоинства личности, гарантированного невмешательства в его личную и частную жизнь… А частная жизнь и частный интерес, по справедливому замечанию Ю. Замошкина, «в отличие от индивидуализма, имеют общецивилизационную значимость» <8>. ——————————— <6> Права человека: итоги века, тенденции, перспективы / Под общ. ред. чл.-корр. РАН Е. А. Лукашевой. М., 2002. С. 174. <7> Субботин В. К. Православные таинства. М., 1990. С. 61. <8> Замошкин Ю. А. Частная жизнь, частный интерес, частная собственность // Вопросы философии. 1991. N 1. С. 4.
Различие указанных концепций прав человека обусловливает несовпадение объемов и границ понятия права на неприкосновенность частной жизни в Российской Федерации и в странах Европейского сообщества, а также США, еще более усугубляемое тем, что легальная дефиниция категории «частная жизнь» до настоящего момента в российском законодательстве отсутствует. В странах, правовые системы которых основаны на рецепции римского права, до настоящего времени употребляют понятие «privatus», что соответствует русскому «частное». Этимологически слово «privates» (privaty) в римском частном праве обозначало лиц, вышедших из семейства и освобожденных от личной зависимости и подчинения главе семьи, ставших автономными и обретающих свой собственный правовой статус и социальное признание. Следовательно, термин «приватный» (частный) исторически означал скорее независимый, автономный, а не изолированный или сокрытый, где автономность лица определены совокупностью тех прав, которые оно получило, становясь privates (частным лицом). В английском языке все стороны частной жизни обозначаются единым термином «privacy», который не имеет буквального эквивалента в русском языке. Одна из первых попыток сформулировать суть понятия «прайвеси» была предпринята в 1890 г. известными американскими юристами Сэмюэлем Уорреном и Луисом Брандейсом, которые определили его как «the right to be alone» — право быть оставленным в покое или право быть предоставленным самому себе. В своей публикации в Harvard Law Review они утверждали, что приватность подвергается опасности со стороны новых изобретений и методов ведения бизнеса, и обосновывали необходимость создания специального «права приватности». Сегодня идеи, высказанные в данной публикации, считаются наиболее влиятельными среди правоведов. Их важность и значимость возрастают с каждым годом, поскольку технологические достижения, которые вызывали беспокойство С. Уоррена и Л. Брандейса, существенно усовершенствовались по сравнению с 1890 г. Американский юрист Р. Смит рассматривал в качестве составляющих прайвеси и право контролировать собственное жизненное пространство, собственную личность и информацию о самом себе. Американский социолог А. Вестин выделял четыре формы прайвеси: уединение, интимность, анонимность и сдержанность. В последующие десятилетия концепция «права приватности» в США получила настолько серьезное обоснование и развитие, что была признана и поддержана на государственно-правовом уровне. В 1965 г. в деле Griswold v. Connecticut судья Дуглас вывел право на прайвеси из первых пяти поправок к Конституции США, признав, что эти поправки «охраняют различные аспекты неприкосновенности частной жизни» <9>. Широко известны слова, которые он произнес, резюмируя решение суда: «Мы имеем дело с правом на неприкосновенность частной жизни, которое старше, чем Билль о правах». ——————————— <9> Франковски С., Гольдман Р., Лентовска Э. Верховный суд США о гражданских правах и свободах. Варшава, 1997. С. 36.
Таким образом, несмотря на то, что право на неприкосновенность частной жизни в США не имеет законодательного закрепления на федеральном уровне, оно признается на протяжении последних ста лет в доктринальном и приблизительно около сорока лет в судебном толковании Конституции США. По мере развития новых технологий, позволяющих существенно упростить процесс сбора и накопления информации, концепция права на неприкосновенность частной жизни несколько видоизменяется. До момента повсеместного введения в эксплуатацию телефонных сетей граница частной жизни условно проходила по стенам жилища, и вплоть до 60-х годов XX века Верховный суд США не признавал вторжением в частную жизнь размещение прослушивающих устройств за стенами жилого дома. Следующий этап развития концепции прайвеси связан с введением компьютерных технологий, позволяющих проводить обработку огромных объемов информации. На данном этапе в 1972 году в США создана Комиссия по изучению влияния компьютерных технологий на приватность, по результатам отчета которой принят Билль о правах в компьютерную эпоху, получивший название Кодекс справедливого использования информации <10>, базирующийся на пяти основных принципах: ——————————— <10> Цит. по: Симпсон Гарфинкль. Все под контролем: частная жизнь под угрозой // http://bugtraq. ru/library/books/dbnation/.
— не должно быть систем, накапливающих персональную информацию, сам факт существования которых является секретом; — каждый человек должен иметь возможность контролировать, какая информация о нем хранится в системе и каким образом она используется; — каждый человек должен иметь возможность не допустить использования информации, собранной о нем для одной цели, с другой целью; — каждый человек должен иметь возможность скорректировать информацию о самом себе; — каждая организация, занимающаяся созданием, сопровождением, использованием или распространением массивов информации, содержащих персональные данные, должна обеспечить использование этих данных только в тех целях, для которых они собраны, и принять меры против их использования не по назначению. Однако наибольшее влияние этот отчет имел не на правовую систему Соединенных Штатов, а на законодательство стран Европы. В течение нескольких лет после публикации отчета практически все страны Европы приняли соответствующие законы, базирующиеся на изложенных выше принципах. Во многих странах для приведения в действие новых законов были созданы специальные комиссии по защите данных и другие учреждения со специальными полномочиями. Существует мнение, что повышенное внимание к электронному аспекту приватности в Европе обусловлено горьким опытом нацистской Германии по использованию информации правительств и частных организаций в оккупированных странах для выявления людей, представлявших угрозу для оккупантов. Послевоенная Европа осознала всю потенциальную опасность накопления персональной информации даже самыми демократическими правительствами, прислушивающимися к общественному мнению, поэтому «после окончания Второй мировой войны при реформировании государственных систем европейских стран в новых конституциях появилось упоминание о частной жизни граждан» <11>. ——————————— <11> Романовский Г. Б. Право на неприкосновенность частной жизни. М., 2001. С. 7.
В настоящее время большинство европейских конституций закрепляет право на неприкосновенность частной жизни в комплексе с другими смежными правами: правом на неприкосновенность личности, жилища, правом на защиту чести и достоинства, при этом опыт построения конституционных норм весьма разнообразен. Так, в Конституции ФРГ (ст. 10), Конституции Италии (ст. 15), Конституции Китая (ст. 40) закрепляется свобода личности и тайна сообщений. Конституции стран Восточной Европы отличаются более подробной регламентацией права на неприкосновенность частной жизни, при этом право на тайну сообщений и запрет на сбор информации в отношении личности в большинстве конституций предусматриваются в отдельных статьях. Такое строение конституционной нормы характерно, например, для Конституции Болгарии, ст. 32 которой декларирует право на неприкосновенность личной жизни, ст. 34 — свободу и тайну переписки и иных сообщений. На данном этапе развития общества частная жизнь индивида протекает в условиях высоких технологий, когда процессы сбора информации и ее обработки практически неотделимы друг от друга. Канадская комиссия по защите частной жизни сделала компиляцию одного дня канадского гражданина. Они показывают жизнь канадского гражданина с раннего утра: когда он выезжает со стоянки своей машины, на шоссе записывают его координаты, для того чтобы прислать ему штраф. Он пользуется мобильным телефоном, а местонахождение человека, который пользуется мобильным телефоном, легко определить. На стоянке в своем офисе он показывает карточку, для того чтобы въехать в ворота. В офисе он включает компьютер, посылает электронную почту другу или деловую электронную почту, а ее очень легко перехватить не только администраторам системы, но и его боссу. Он звонит своей матери, и его начальник может отслеживать его телефонный разговор. Банковский автомат, которым он пользуется для того, чтобы купить что-то по кредитной карточке, назначение визита к доктору и так далее — все это отслеживается <12>. Таким образом, в настоящее время информационная составляющая концепции неприкосновенности частной жизни вышла на первый план. Если раньше границы сферы частной жизни имели условное физическое выражение и проходили по стенам жилища («мой дом — моя крепость»), то сейчас они становятся информационными. ——————————— <12> По материалам семинара «Неприкосновенность частной жизни в эпоху современных технологий», проведенного 27 — 28 февраля 1999 г., Санкт-Петербург // http://www. libertarium. ru/libertarium/citwatch.
В русском же языке «частное» — производное от «часть», то есть отдельное, взятое в обособлении, но тесно взаимосвязанное с целым. И действительно, учитывая неделимость пространства социальных отношений, о разделении частного и публичного можно говорить лишь с оговорками, так как в течение длительного времени исторически довольно сложно обнаружить границы частного и публичного. «Именно поэтому мы говорим об известной обособленности личности от общества — полное, абсолютное ее определение невозможно», — справедливо отмечает Ф. М. Рудинский <13>. ——————————— <13> Рудинский Ф. М. Наука прав человека и проблемы конституционного права. М., 2006. С. 294.
Следует отметить, что в российской научной литературе понятие «частная жизнь» до недавнего времени практически отсутствовало и анализировалось понятие «личная жизнь». В научной литературе высказывается точка зрения, согласно которой «формирование института государственной охраны личной жизни как конституционной нормы в советском, а в дальнейшем и в законодательстве Российской Федерации началось в середине 30-х годов XX в.» <14>. Однако необходимо отметить, что отдельные элементы данного права законодательно закреплялись и анализировались еще в дореволюционной России. Так, Почтовый устав 1857 г. и Телеграфный устав 1976 г. закрепляли тайну корреспонденции, нормы по охране указанной тайны содержались в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г., Уголовном уложении 1903 г. ——————————— <14> Митцукова Г. А. Право на неприкосновенность частной жизни как конституционное право человека и гражданина: Дис. … канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2005. С. 35.
Б. А. Кистяковский, классифицируя права в зависимости от отношения личности к государству, выделял особую группу прав («свобода личности от государства»), куда он относил наряду с политическими свободами неприкосновенность личности, жилища, писем <15>. ——————————— <15> Кистяковский Б. А. Государственное право (общее и русское). М., 1908 — 1909. С. 311.
В послереволюционной России охрана личной жизни граждан, тайна переписки до 1936 года были предметом текущего уголовного и уголовно-процессуального законодательства. Статья 128 Конституции СССР 1936 года возвела охрану тайны переписки в ранг конституционной нормы, эта норма была связана в первую очередь с принципом неприкосновенности личности (ст. 127). Термин «личная жизнь» законодательно еще не был закреплен, но личная жизнь как правовой институт уже представляла научный интерес. При исследовании данной проблематики ключевым аспектом являлось определение понятия личности, вызывающее существенные разногласия в научной среде. Согласно одной точке зрения, не всякий человек является личностью, а стало быть, и обладает правом на личную жизнь. «В понятии «личность» фиксируются социальные признаки, свойственные отдельному типу людей и выражающиеся в своеобразной индивидуальной форме» <16>, поэтому «не всякий человек есть личность, хотя всякая личность — человек …ребенок не личность, душевнобольной тоже» <17>; «личность должна обладать чертами, которые свойственны лишь взрослому и психически нормальному человеку» <18>. Данной точки зрения придерживалось большинство исследователей. ——————————— <16> Смирнов Г. Л. Советский человек. Формирование социалистического типа личности. М., 1971. С. 48. <17> Матузов Н. И. Личность. Права. Демократия. Саратов, 1972. С. 69. <18> Тугаринов В. П. Личность и общество. М., 1965. С. 40.
Другая точка зрения впервые высказана А. С. Макаренко в его работе «Воспитание гражданина» <19> и сводится к тому, что личностью является каждый человек. Несмотря на то, что А. С. Макаренко не является ученым-правоведом, сформулированный им тезис нашел поддержку в юридической среде. Как справедливо указывает И. Е. Фарбер, «понятие личность в праве и философии не совпадает; в праве каждый человек признается юридической личностью или субъектом права» <20>. Подобного мнения придерживается Ф. М. Рудинский: «…каждый гражданин СССР — личность. В противном случае можно сделать вывод о том, что не все граждане государства защищаются правом неприкосновенности личности. В действительности же данное право распространяется на всех, в том числе на детей и душевнобольных» <21>. ——————————— <19> Макаренко А. С. Воспитание гражданина. М., 1968. С. 328. <20> Фарбер И. Е. Свобода и права человека в Советском государстве. Саратов, 1974. С. 21. <21> Рудинский Ф. М. Индивидуальная свобода и личные конституционные права советских граждан. Волгоград, 1976. С. 15.
В отдельных научных публикациях того времени даже встречается термин «частная жизнь», делаются попытки обоснования принципа невмешательства государства в данную область отношений: «Гармоническое сочетание общественного и личного предполагает, что при социализме должна быть и имеется определенная сфера жизни человека, в которой ему гарантирована известная независимость от общества. Например, вмешательство государства, общественных организаций и соседей в его быт, частную жизнь должно осуществляться в необходимых случаях, но не больше» <22>. ——————————— <22> Тугаринов В. П. Личность и общество. М., 1965. С. 11.
Конституция СССР 1977 года расширила перечень конституционных прав граждан, включив в него охрану личной жизни, а также дополнив право на тайну переписки тайной телефонных переговоров и телеграфных сообщений. Данные положения продублированы Конституцией РСФСР 1978 года. Включение в Конституцию СССР 1977 г. (дублирование в Конституции РСФСР 1978 г.) положений об охране личной жизни, тайны переписки, телефонных переговоров и телеграфных сообщений, а также неприкосновенности жилища явилось важным шагом на пути формирования современной концепции неприкосновенности частной жизни (ст. 56). Однако существенным недостатком являлось закрепление вышеперечисленных прав только за гражданами государства. С момента принятия Конституции СССР 1977 г. личная жизнь граждан становится более «популярным» объектом отечественных научно-правовых исследований. В данной сфере можно отметить следующие тенденции: одни исследователи опирались на идею обеспечения правовой охраны каких-либо отдельных сфер личной жизни (Е. Флейшиц, А. Маковский), другие — личной жизни граждан в целом (Л. Красавчикова, И. Фарбер), третьи считали, что необходимо вести речь не о самой личной жизни как таковой, а об охране ее тайны (Н. Малеин). Зачастую охрана личной жизни рассматривалась через призму неприкосновенности личности: «В узком понимании неприкосновенность личности означает охрану различных проявлений личной, семейной, интимной жизни человека и неприкосновенности его личной свободы» <23>. ——————————— <23> Малеин Н. С. Охрана прав личности советским законодательством. М., 1985. С. 49.
Основа современной регламентации неприкосновенности частной жизни в Российской Федерации впервые отражена в Декларации прав и свобод человека и гражданина, принятой Верховным Советом РСФСР 22 ноября 1991 года (ст. 9), в ст. 40 Конституции РСФСР в редакции Закона от 21 апреля 1992 года, где применен термин «неприкосновенность частной жизни» и воплощен запрет на сбор, хранение, использование и распространение информации о частной жизни лица без его согласия. Провозглашение в Конституции Российской Федерации 1993 г. права на неприкосновенность частной жизни обусловило значимость проблемы определения понятия «частная жизнь» и его соотношения с понятием «личная жизнь». Некоторые авторы считают, что с учетом реально сложившейся ситуации оба термина имеют идентичное смысловое значение и имеет смысл оперировать термином «неприкосновенность частной (личной) жизни». «Понятие частной жизни и личной жизни в русском языке, — считает Т. Н. Москалькова, — являются по существу синонимами» <24>. Данный двойной термин используется и в трудах М. Н. Малеиной <25> и И. Л. Петрухина <26>. ——————————— <24> Москалькова Т. Н. Этика уголовно-процессуального доказывания. М., 1996. С. 27. <25> Малеина М. Н. Личные неимущественные права граждан: понятие, осуществление, защита. М., 2001. С. 184. <26> Петрухин И. Л. Личная жизнь: пределы вмешательства. М., 1989. С. 8.
Существует и другая точка зрения, высказанная группой российских независимых экспертов по сопоставлению национального законодательства и практики со стандартами Совета Европы, суть которой можно выразить следующим образом: в российском законодательстве понятие «личная» и «семейная» жизнь охватывается общим понятием «частная жизнь». Данная точка зрения представляется более обоснованной, из нее следует, что понятие «частная жизнь» родственно, но не тождественно понятию «личная жизнь» в силу своего более глубокого содержания. Таким образом, на сегодняшний день в нормативных правовых актах достаточно широко используется понятие «частная жизнь», но его содержание нигде не раскрывается, отсутствует его легальная дефиниция. Путем анализа существующих в науке точек зрения можно выделить два основных подхода к определению понятия частной жизни. Первый заключается в перечислении элементов его содержания. «Частная жизнь (в некоторых правовых и литературных источниках это личная жизнь), — пишет И. Л. Петрухин, — представляет собой жизнедеятельность человека в особой сфере семейных, бытовых, личных, интимных отношений; свободу уединения, размышления, вступления в контакты с другими людьми или воздержание от таких контактов; свободу высказываний и правомерных поступков вне служебных отношений; тайну жилища, дневников, других личных записей, переписки, других почтовых отправлений, телеграфных и иных сообщений, содержания телефонных и иных переговоров; тайну усыновления; гарантированную возможность доверить свои личные и семейные тайны священнику, врачу, адвокату, нотариусу без опасения их разглашения. Домашний уклад, интимные привязанности, личные симпатии и антипатии охватываются понятием частной жизни. Все, что происходит в жилище, не может прослушиваться и предаваться гласности. Семейный бюджет, распоряжение личной собственностью и денежными вкладами, само их наличие — все это также сфера частной жизни» <27>. ——————————— <27> Петрухин И. Л. Там же.
Развернутое понятие данной сферы общественных отношений содержится в работе Л. О. Красавчиковой, выделяющей десять сторон проявления личной жизни <28>. ——————————— <28> Красавчикова Л. О. Личная жизнь под охраной закона. М., 1983. С. 16.
Между тем определение частной жизни через перечисление содержательных элементов вряд ли позволит с абсолютной точностью выяснить само понятие, поскольку оно зависит от исторического периода развития общества, государственной идеологии, религии, уровня развития культуры и множества других факторов. Весьма спорной является позиция В. М. Баранова, полагающего, что «необходима формулировка специальной нормы права, детально описывающей объем рассматриваемого явления правовой действительности» <29>. Подобная фиксированность представляется невозможной ввиду специфичности частной жизни как социального явления, регулируемого морально-этическими и лишь отчасти правовыми нормами. С точки зрения позитивной юриспруденции любое текстуальное (нормативное) закрепление охраняемого блага влечет за собой и право на его защиту с помощью государства, поэтому жесткое определение границ частной жизни негативно сказалось бы на качестве правового регулирования отношений в этой сфере, так как те стороны частной жизни, которые не попали в поле зрения законодателя, лишились бы правовой охраны. ——————————— <29> Баранов В. М. О законодательном определении категории «частная жизнь» // Право граждан на информацию и защита неприкосновенности частной жизни: Сборник научных трудов. Часть 1. Н. Новгород, 1999. С. 31.
Второй подход к определению понятия частной жизни предполагает, что человек сам определяет ее содержание. «Частную жизнь составляют те стороны личной жизни человека, которые он в силу своей свободы не желает делать достоянием других» <30>. Такой подход не подразумевает точного обозначения границ частной жизни, так как перечисление всевозможных ее сторон и аспектов лишь загромождает понятие. Согласно данной точке зрения, в силу того, что лексически жизнь есть деятельность человека, частная жизнь есть деятельность, направленная на удовлетворение его индивидуальных потребностей. Такой подход представляется более обоснованным и логичным, так как сфера частной жизни настолько сложна и объемна, что даже развернутое и чрезвычайно детализированное толкование не способно определить исчерпывающий перечень отношений, охватываемых данным понятием. Несомненно также, что уточнение толкования терминов «частная жизнь», «неприкосновенность частной жизни» в ближайшие годы будет расширяться. В настоящий момент практика Европейского суда, в отличие от отечеств енной, достаточно широко трактует понятие частной (личной) жизни, включая в него «как физическую, так и моральную стороны жизни индивида, включая сексуальную жизнь» (X. и Y. c. Pays-Bas, 22) <31>, право вступать и развивать отношения с другими людьми и с внешним миром, в том числе в профессиональной и предпринимательской сфере. ——————————— <30> Баглай М. В. Конституционное право Российской Федерации. М., 2006. С. 204. <31> Прецеденты Европейского суда по правам человека / Сост. Микеле де Сальвиа. СПб., 2004. С. 535.
Отечественная практика рассмотрения судебных споров по делам о защите права на неприкосновенность частной жизни пока идет пробными шагами. Зачастую суд уходит от вопросов защиты права на неприкосновенность частной жизни, вынося решение по формальным основаниям. Вероятно, объяснение такого несовпадения заключается не только в различии правовых моделей, о котором упоминалось выше, но и в терминологической неточности между нормой Конституции Российской Федерации (ч. 1 ст. 23), декларирующей право на неприкосновенность частной жизни, и нормой Европейской конвенции о защите прав и основных свобод (ч. 1 ст. 8), оперирующей термином «уважение». Несомненно, понятие «уважение частной жизни» более объемно, чем понятие «неприкосновенность частной жизни», что подтверждается сравнительным анализом судебной практики. «Права, предусмотренные статьей 8 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, составляют объект расширительного толкования в отношении позитивных обязательств… Обеспечить уважение этих прав — значит прежде всего устранить препятствия и ограничения, которые мешают свободному развитию личности» <32>. В этой связи судебная практика Европейского суда по правам человека помещает в рамки права на уважение частной жизни право на благоприятную окружающую среду. «Конечно, сильное загрязнение окружающей среды может сказаться на благополучии людей в такой степени, что крайне отрицательно отразится на их личной и семейной жизни, не подвергая, однако, серьезной опасности их здоровье» (Lopez Ostra, 51) <33>. При этом Европейским судом подчеркивается, что основная цель нормы, содержащейся в ст. 8, п. 1, Конвенции, имеет в качестве цели защиту от произвольного вмешательства со стороны государственных органов в частную жизнь, однако «она не просто обязывает государство воздержаться от такого вмешательства: помимо этого негативного предписания из нее могут следовать и позитивные обязательства, призванные обеспечить «уважение» семейной жизни… Границы между позитивными и негативными обязательствами трудно точно определить. В обоих случаях… необходим справедливый баланс между конкурирующими интересами отдельного лица, с одной стороны, и общества — с другой» (Marckx, 31; Gul, 38) <34>. ——————————— <32> Прецеденты Европейского суда по правам человека / Сост. Микеле де Сальвиа. СПб., 2004. С. 528. <33> Там же. С. 555. <34> Там же. С. 529.
В современной отечественной литературе (Г. Б. Романовский, Г. А. Митцукова) при анализе ст. 23 Конституции Российской Федерации делается вывод, что понятие неприкосновенности частной жизни включает в себя три составляющие: собственно невмешательство, как негативное предписание; охрану и защиту — как позитивные обязательства государства. Право на неприкосновенность частной жизни, как и всякое субъективное право, представляет собой социальное благо, для защиты которого субъект права может прибегнуть к принудительной силе государства. Данная точка зрения разделяется большинством современных исследователей и не вызывает споров. Сложность заключается в том, что категория «частная жизнь» не имеет четких юридических границ, поэтому правовое регулирование устанавливает лишь пределы ее неприкосновенности и пределы допустимого вмешательства. Вообще, сфера личной жизни трудно поддается правовому регулированию, ибо само такое регулирование является уже определенным ограничением личных прав, в том числе и права на частную жизнь человека, поэтому правовые регуляторы этой сферы свобод личности в демократическом обществе обычно строятся по принципу «Разрешено все, что прямо не запрещено законом». Сами же законы в таком государстве содержат положения, которые, с одной стороны, исключают непосредственное вмешательство государства в частную жизнь человека, а с другой — ограничивают нарушение отдельным индивидуумом в процессе реализации своего права на частную жизнь личных свобод и прав других людей, включая членов семьи <35>. ——————————— <35> Воронина О. А. Тендерная экспертиза законодательства РФ о средствах массовой информации. М.: МГЦГИ, 1998. С. 336.
Большой интерес с точки зрения и теории права, и его практической реализации представляет исследование проблемы субъектов права на неприкосновенность частной жизни. Первые попытки определения круга субъектов, имеющих право на частную жизнь, можно увидеть еще у Ульпиана, который подходил к вопросу достаточно широко и признавал право на брак и воспитание потомства не только за людьми, но и за объектами живого мира — «и животные, даже дикие, обладают знанием этого права» (Д.1.1.1.3) <36>. ——————————— <36> Цит. по: Права человека / Отв. ред. Е. А. Лукашева. М., 2003. С. 53.
В современный период проблема определения круга субъектов исследуемого права по-прежнему актуальна, более того, научная дискуссия по вопросу понятия личности затронула вопрос, являются ли субъектами права на неприкосновенность частной жизни определенные категории индивидов, не подпадающие под концептуальное определение личности. Достаточно обоснованной по этому вопросу представляется точка зрения, высказанная В. Гулиевым и Ф. Рудинским: «Личные права выражают не факт их принадлежности личности, а нечто иное: то, что эти права индивидуализируют личность гражданина и реализуются в сфере личной свободы» <37>. ——————————— <37> Гулиев В. Е., Рудинский Ф. М. Социалистическая демократия и личные права. М., 1984. С. 79.
Следует также отметить, что Конституцией СССР 1977 года право на охрану личной жизни закреплялось только за гражданами СССР; таким образом, иностранные граждане и лица без гражданства автоматически исключались из круга субъектов указанного права. «Личные конституционные права… возникают с момента приобретения советского гражданства» <38> — данная точка зрения была характерна для научных исследований того периода. ——————————— <38> Рудинский Ф. М. Индивидуальная свобода и личные конституционные права граждан. Волгоград, 1976. С. 31.
В ст. 23 действующей Конституции РФ 1993 г. применен термин «каждый», являющийся более приемлемым как не указывающий на субъектную принадлежность только граждан Российской Федерации. Тем самым в круг субъектов права на неприкосновенность частной жизни включен каждый индивид, подпадающий под юрисдикцию государства, в том числе иностранные граждане, лица без гражданства, бипатриды, лица, имеющие статус беженца — наравне с российскими гражданами. Однако научная дискуссия по проблемам определения круга субъектов права на неприкосновенность частной жизни до сих пор не прекращена. Так, Г. Романовский, рассуждая на тему, являются ли субъектами данного права недееспособные лица, отмечает: «Особенность права на неприкосновенность частной жизни заключается в том, что гражданин «переживает» данное право. Он осознает, что те или иные стороны его мира не должны предаваться огласке… Многие психически нездоровые люди… не отдают себе отчета, что какие-то действия необходимо скрыть, чтобы не подвергнуться публичному осуждению или по каким-то иным причинам… То же самое можно сказать и о малолетних…» <39>. Однако далее автор признает, что «данные обстоятельства все-таки не следует считать основанием отрицания за такой категорией граждан права на неприкосновенность частной жизни». ——————————— <39> Романовский Г. Б. Там же. С. 43.
В. Баранов считает, что «субъектом права на неприкосновенность частной жизни и защиту частной жизни является лишь нормально мыслящий, психически здоровый человек» <40>, таким образом исключая из круга субъектов людей с психическими заболеваниями. С этой точкой зрения сложно согласиться в силу требований ст. 23 Конституции Российской Федерации. ——————————— <40> Баранов В. А. Там же. С. 35.
Л. Красавчикова рассматривает проблему субъектов исследуемого права во взаимосвязи с временными рамками его возникновения и утраты. Отмечая, что право на личную жизнь, а следовательно, и право на ее охрану возникает с момента рождения, она делает справедливый вывод о том, что «обладателями анализируемого права являются полностью, относительно (от 15 до 18 лет) и ограниченно (по основаниям ст. 16 ГК) дееспособные граждане. Впрочем, довольно часто школьные учителя склонны считать, что несовершеннолетние в возрасте от 15 до 18 лет таким правом не обладают» <41>; одновременно обращая внимание на то, что «до сих пор являются нерешенными вопросы, связанные с вторжением в личную жизнь писателей и поэтов, художников и музыкантов, умерших десятки лет назад» <42>. ——————————— <41> Красавчикова Л. О. Личная жизнь граждан под охраной закона. М., 1983. С. 39. <42> Красавчикова Л. О. Там же. С. 40.
Необходимо отметить, что единообразной позиции по вопросам определения момента возникновения и прекращения личных конституционных прав до сих пор не выработано. С одной стороны, исследователями отмечается, что личные конституционные права «существуют пожизненно» <43>, с другой — Конституционным Судом Российской Федерации в Определении от 4 декабря 2003 г. N 459-О <44> установлено, что конституционное право на личную неприкосновенность охватывает не только прижизненный период существования человеческого организма, но и определенный период после смерти, в течение которого создаются необходимые предпосылки для правовой охраны тела умершего человека, причем в равной мере это относится и к праву на государственную охрану достоинства личности, а также к производному от названных конституционных прав праву человека на достойное отношение к его телу после смерти. Тем не менее Конституционный Суд РФ признал, что ст. 8 Закона РФ «О трансплантации органов и (или) тканей человека», содержащая формулу презумпции согласия на изъятие в целях трансплантации органов (тканей) человека после его смерти не может рассматриваться как нарушающая конституционные права граждан. Из позиции Конституционного Суда РФ не ясно, на какой именно период после смерти человека распространяется действие личного конституционного права, возможно ли применение аналогии права к другим личным конституционным правам, в том числе праву на неприкосновенность частной жизни. ——————————— <43> Рудинский Ф. М. Индивидуальная свобода и личные конституционные права граждан. Волгоград, 1976. С. 31. <44> Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 04.12.2003 N 459-О «Об отказе в принятии к рассмотрению запроса Саратовского областного суда о проверке конституционности ст. 8 Закона РФ «О трансплантации органов и (или) тканей человека» // Вестник КС РФ. 2004. N 3.
Конечно, индивидуальные особенности, свойственные каждому человеку и определенным категориям лиц, предполагают и различный объем границ их частной жизни, кроме того, законодательством для определенных категорий физических лиц установлены особые правовые статусы, предполагающие сужение сферы их частной жизни. Таким образом, представляется целесообразным выделение категорий общего и специального субъекта права в неприкосновенность частной жизни. К последним относятся: малолетние и несовершеннолетние; лица, признанные судом недееспособными и ограниченно дееспособными; заключенные и лица, содержащиеся под стражей; административно арестованные; лица, замещающие государственные должности Российской Федерации и субъектов Российской Федерации, кандидаты на выборные должности. Все перечисленные категории лиц имеют право на частную жизнь и ее неприкосновенность, специфика заключается лишь в пределах осуществления ими указанного права. Особый интерес в качестве специальных субъектов права на неприкосновенность частной жизни вызывают лица, замещающие государственные должности Российской Федерации и субъектов Российской Федерации, и кандидаты на выборные должности. Указанные лица, с одной стороны, выражают публичные интересы, а с другой — обладают собственными, личными интересами, которые могут и не совпадать с общественными. Такая двойственность, в случае нарушения баланса интересов, на практике может приводить к негативным последствиям. В дореволюционном российском законодательстве предусматривалась ответственность за диффамацию, под которой понималось «оглашение в печати о частном или должностном лице… такого обстоятельства, которое может повредить их чести, достоинству или доброму имени» (Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1855 г., ст. 1039). Однако считалось, что не является диффамацией критика в печати моральных качеств публичного должностного лица. Данная точка зрения присуща, в частности, трудам И. Фройницкого и Н. Розина. В советской науке уголовного права диффамация, «характерной чертой которой является момент предпочтения интересов «неприкосновенности» буржуазной личности интересам общественным» <45>, была заменена принципом общественного контроля над всеми сторонами государственной и общественной деятельности. При этом зачастую против воли субъекта под видом критики на открытых собраниях предавались огласке обстоятельства его личной жизни. ——————————— <45> Большая советская энциклопедия. 1956. Т. 5. С. 128.
В настоящий момент Уголовный кодекс Российской Федерации содержит статью 137, которая так и озаглавлена: «Нарушение неприкосновенности частной жизни», предусматривающую ответственность за незаконное собирание или распространение сведений о частной жизни лица, составляющих его личную или семейную тайну, без его согласия либо распространение этих сведений в публичном выступлении, публично демонстрирующемся произведении или средствах массовой информации. В то же время при ее применении возникает немало трудностей, связанных с отсутствием правовых рамок понятия частной жизни вообще и определением сферы частной жизни у государственных и общественных деятелей. С точки зрения Уголовного кодекса РФ понятие должностного лица связано с осуществлением им своих служебных полномочий, его частная жизнь должна защищаться, как и любого другого. Однако на практике дело обстоит не совсем так. В современной России имеются практические тенденции предъявления более высоких требований к личным качествам тех лиц, от чьей воли зависит принятие решений общегосударственного масштаба, что подтверждается действующим законодательством. Так, ст. 10 Федерального конституционного закона «О Правительстве Российской Федерации» фиксирует возможность опубликования сведений об имущественном положении Председателя Правительства РФ, его заместителей, федеральных министров и, более того, обязательность направления их Президенту Российской Федерации и Федеральному Собранию Российской Федерации. Данная позиция законодателя поддержана международной правоприменительной практикой. Так, Европейским судом по правам человека признана неприемлемой жалоба государственного деятеля Италии по поводу предания гласности доклада парламентского комитета, упоминавшего факты его частной и профессиональной жизни <46>. ——————————— <46> Там же.
«Министр не будет иметь права на защиту частной жизни в той степени, в какой, скажем, рядовой гражданин… Не случайно, например, экс-министр юстиции Валентин Ковалев не предъявил иска о вмешательстве в его частную жизнь. Он поставил вопрос о том, что опубликованные сведения не соответствуют действительности, порочат его честь, достоинство и репутацию… Конечно, есть и у президента, и у депутата, и у министра сфера частной жизни, просто она сужена» <47>, — такой точки зрения придерживается известный адвокат Г. Резник. ——————————— <47> Перед законом все равны, но некоторые равнее других // Юридический мир. 1997. N 9. С. 23.
Отдельного внимания заслуживает категория лиц, которых принято называть публичными фигурами — это известные артисты, писатели, представители шоу бизнеса и т. п. Законом не предусмотрено специальных пределов осуществления ими права на неприкосновенность частной жизни, однако границы частной жизни таких лиц чрезвычайно размыты, что, как следствие, влечет за собой понижение пределов осуществления исследуемого права. Судебная практика, в том числе практика Европейского суда по правам человека, в данном вопросе весьма противоречива. Так, Федеральным конституционным судом Германии частично удовлетворена жалоба принцессы Ганноверской, которая обратилась в суд после публикации сделанных фотографий, на которых была изображена она, ее дети и ее спутник. Суд указал на то, что фотографии, на которых заявительница запечатлена в компании своих детей, нарушали ее право на охрану частной жизни и право на защиту семейной жизни. Однако отмечалось также, что как лицо, несомненно являющееся фигурой нашего времени, она должна терпеть публикации остальных фотографий, сделанных в общественных местах без ее согласия, и вне своего дома она может рассчитывать на действие гарантий охраны частной жизни, только если находится в таком изолированном месте, где стремится к уединенности. Европейским судом по правам человека, куда после обратилась заявительница, жалоба коммуницирована властям Германии, что касается статьи 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод <48>. ——————————— <48> Бюллетень Европейского суда по правам человека. 2003. N 1.
Остается дискуссионным вопрос, являются ли субъектами права на неприкосновенность частной жизни юридические лица. «Конституционное право человека и гражданина, закрепленное в ст. 35 (части 2 и 3) Конституции Российской Федерации, распространяется на юридические лица в той степени, в какой это право по своей природе может быть к ним применимо» <49> — такова позиция Конституционного Суда. Таким образом, по аналогии при решении вопроса о том, являются ли юридические лица субъектами права на неприкосновенность частной жизни, необходимо в первую очередь определить, применимо ли данное право к категории юридических лиц. Признание юридического лица субъектом исследуемого права означало бы признание за ним индивидуального усмотрения, воли, присущих лишь человеку: ведь стороны частной жизни, ее содержание определяются самим субъектом по своему усмотрению, поэтому представляется, что субъектами права на неприкосновенность частной жизни могут быть только физические лица. Очевидно, дискуссионность данного вопроса обусловлена, в том числе, особым информационным режимом, регулирующим некоторые аспекты деятельности юридических лиц. ——————————— <49> Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 17 декабря 1996 г. «По делу о проверке конституционности п. 2 и 3 части 1 ст. 11 Закона РФ от 24 июня 1993 г. «О федеральных органах налоговой полиции».
Речь идет о понятии коммерческой тайны, закрепляемом законодательством <50>, поэтому в рамках исследования конституционного права на неприкосновенность частной жизни необходимо установить взаимосвязь и взаимозависимость двух понятий: «частная жизнь» и «тайна». ——————————— <50> Ст. 139 Гражданского кодекса Российской Федерации.
Слово «тайна» имеет древнерусское происхождение и первоначально употреблялось в мужском роде — «тай». В философской литературе слово «тайна» наиболее часто употребляется при характеристике того, что еще не познано, но принципиально вполне познаваемо. С одной стороны, это все то, что на данный момент не осознано человеческим интеллектом, с другой — это нечто уже известное, но с определенной целью скрытое от других людей. Конституция Российской Федерации, закрепляя право каждого на неприкосновенность частной жизни, устанавливает конституционно-правовую защиту и для смежных прав: личной тайны, семейной тайны и тайны телефонных переговоров, телеграфных и иных сообщений. Личная тайна — это тайна одного человека, семейная тайна касается членов одной семьи или родственников. Спецификой в данном случае является то, что члены одной семьи не несут юридическую ответственность за разглашение личных и семейных тайн. Ответственность может быть только на нравственном уровне. Юридическая же ответственность возложена на лиц, которые в силу своего служебного положения оказались причастны к личным и семейным тайнам частных лиц. К данной категории относятся судьи, нотариусы, адвокаты, сотрудники загса, врачи, сотрудники органов опеки и попечительства, священнослужители и т. п. Эти лица не вправе разглашать личные и семейные тайны даже после смерти доверителя, за исключением случаев, указанных в законе. Статья 23 Конституции Российской Федерации, закрепляющая право на неприкосновенность частной жизни, в ч. 2 особо выделяет право на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений, что позволяет сделать вывод о том, что данное право является составным элементом института неприкосновенности частной жизни. С другой стороны, регламентация данного права в отдельной части статьи 23 представляется умышленной, так как позволяет подчеркнуть его особую значимость. Однако такое строение данной нормы права — отнюдь не новация российского конституционного законодательства. Напротив, следует отметить, что при построении ст. 23 Конституции российский законодатель учитывал опыт формулирования аналогичных норм в международно-правовых документах. Так, в ст. 12 Всеобщей декларации прав человека, ст. 17 Пакта о гражданских и политических правах, ст. 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод право на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений содержится в отдельных частях норм, регулирующих право на неприкосновенность частной жизни. Следует учитывать, что суть ч. 2 ст. 23 Конституции Российской Федерации заключается в охране информации, которой обмениваются между собой индивиды. Под информацией надо понимать не только переписку, но и телефонные переговоры, почтовые и телеграфные сообщения и всякие иные сведения, переданные по факсу, телексу, радио, через спутниковую связь, с использованием других технических каналов связи. Не исключено, что люди могут обмениваться информацией, не содержащей никаких личных и семейных тайн. Однако и эта информация не подлежит разглашению. Очевидно, что гарантии неприкосновенности распространяются и на информацию, адресованную частному лицу, но направленную по служебному адресу, но на практике именно эта информация чаще всего подвергается перлюстрации со стороны работодателя. Должностные и иные официальные лица, к которым относятся работники почты, телеграфа, оперативные работники, следователи, дознаватели, специалисты и понятые, присутствующие при выемке корреспонденции, эксперты, переводчики, работники прокуратуры, несут ответственность за разглашение содержания почтово-телеграфной корреспонденции. Ответственность установлена и за разглашение иной не прошедшей через почту или телеграф информации, например, попавшей в руки любому лицу. Европейский суд также определил, что в понятие «корреспонденция» включаются не только почтовые, телеграфные, телексные сообщения, но и телефонные переговоры, а также и сообщения, передаваемые с помощью других современных средств связи, например по электронной почте. В решении по делу Класс против Германии Суд указал на то, что «хотя телефонные разговоры конкретно не указаны в ч. 1 ст. 8, Суд считает, что такие разговоры входят в понятия «личная жизнь» и «корреспонденция», которые эта статья содержит» <51>. ——————————— <51> Постановление по делу Класс и другие против Германии от 06.09.1978 // Европейский суд по правам человека. Избранные решения: В 2 т. Т. 1. М.: НОРМА, 2000. С. 169 — 179.
Защита от вмешательства по ст. 8 Конвенции предоставляется не только в случаях ведения телефонных переговоров с домашнего телефона, но и тогда, когда переговоры проводятся с телефона, установленного в офисе. «Из судебной практики с ясностью вытекает, что телефонные вызовы из профессиональных помещений и обратно, как в случае с кабинетом адвоката, могут оказаться включенными в понятия, предусмотренные статьей 8, п. 1» <52>. ——————————— <52> Прецеденты Европейского суда по правам человека / Сост. Микеле де Сальвиа. Санкт-Петербург: Юридический центр Пресс, 2004. С. 547.
Кроме того, исходя из практики Европейского суда, защите подлежит не только информация, составляющая непосредственное содержание любого вида личных сообщений, но и косвенная информация, которая может содержать сведения, нарушающие тайну связи: «Раскрытие полиции информации, содержащейся в списке телефонных вызовов, без согласия абонента посягает на право, закрепленное в ст. 8» <53>. ——————————— <53> Там же. С. 546.
Конституционная обязанность Российского государства защищать права и свободы личности раскрывается через гарантированность их государственной защиты. Это проявилось в установлении перечня государственных органов, обладающих определенной законом компетенцией по защите прав и свобод граждан. Их система обусловлена особенностями государственного устройства России, историческими традициями, международным опытом, требованиями, вытекающими из международных договоров и соглашений Российской Федерации. Органы государственной власти, органы местного самоуправления и их должностные лица осуществляют свою деятельность по созданию юридических, благоприятных условий, обеспечивающих недопущение остановки процесса реализации прав (охрану), а в случае таковой — их восстановление (защиту), а также оказание квалифицированной помощи во время охраны и защиты прав и свобод. Применительно к праву на неприкосновенность частной жизни сложность обеспечения реализации заключается в том, что категория «частная жизнь» не имеет четких юридических границ, а само субъективное право обладает сложной структурой, включающей в себя ряд личных неимущественных прав, регулирующихся отраслевыми нормативно-правовыми актами, такими, как Гражданский кодекс Российской Федерации, Жилищный кодекс, Закон Российской Федерации «Об основах федеральной жилищной политики», Закон Российской Федерации «О праве граждан Российской Федерации на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства в пределах Российской Федерации», Закон Российской Федерации «О частной детективной и охранной деятельности в Российской Федерации», Основы законодательства об Архивном фонде Российской Федерации, Федеральный закон «О связи», Федеральный закон «Об информации, информатизации и защите информации», Трудовой кодекс Российской Федерации. Таким образом, обеспечение реализации права на неприкосновенность частной жизни осуществляется через обеспечение конкретных личных неимущественных правомочий: права на неприкосновенность жилища, права на неприкосновенность документов, сообщений и информации личного или семейного характера, права на неприкосновенность личной свободы (включающего в себя право на неприкосновенность свободы передвижения и право на неприкосновенность свободы общения), права на неприкосновенность внешнего облика и голоса, права на неприкосновенность персональных данных. Исследование конституционно-правового механизма обеспечения права на неприкосновенность частной жизни невозможно без анализа содержательного аспекта понятий «обеспечение», «реализация», «юридические гарантии». Правовое обеспечение права на неприкосновенность частной жизни может быть выражено в двух направлениях — правовое обеспечение реализации конституционного права и правовое обеспечение конституционно-правовой защиты (охраны) данного права. Правомерную реализацию основных прав и свобод обеспечивают определенные условия и специальные средства, определяемые юридической наукой как гарантии. К национально-правовым гарантиям неприкосновенности частной жизни в конституционном праве традиционно относят общие, организационные и специальные гарантии. В числе общих выделяются политические, экономические, идеологические. Хотя в науке больше предпочтения отдается изучению юридических гарантий, следует отметить, что и общие гарантии должны учитываться при исследовании прав человека как имеющие огромное влияние на законодательство и практику его применения в целом. Специальные гарантии — это юридические способы и средства, обеспечивающие конкретные условия и порядок реализации правовой нормы, поэтому в теории права их называют «собственно гарантии реализации» <54>. Специальных гарантий выделяется много, но все они объединены одной целью — созданием юридического механизма реализации права на неприкосновенность частной жизни. ——————————— <54> Патюлин В. А. Государство и личность в СССР. М., 1974. С. 233.
Согласно ч. 2 ст. 80 Конституции Российской Федерации, гарантом прав и свобод человека и гражданина является Президент Российской Федерации. Организационное наполнение статуса Президента Российской Федерации как гаранта прав и свобод человека и гражданина выражается в его непосредственном руководстве рядом федеральных органов исполнительной власти, полномочия которых связаны с защитой прав и свобод человека и гражданина, в том числе права на неприкосновенность частной жизни. Президент России укрепляет свой правозащитный потенциал посредством развития конституционного института своих полномочных представителей. Помимо полномочных представителей Президента в федеральных округах, в целях обеспечения деятельности Президента Российской Федерации как гаранта Конституции Российской Федерации, прав и свобод человека и гражданина и представления интересов Президента России в федеральных органах власти полномочные представители главы государства назначены в палатах федерального парламента и в Конституционном Суде Российской Федерации. Правозащитной деятельности главы государства содействует такой совещательный и консультативный орган, как Комиссия по правам человека при Президенте Российской Федерации. В целях защиты прав и свобод человека и гражданина Комиссия взаимодействует с Уполномоченным по правам человека в Российской Федерации, Уполномоченными по правам человека в субъектах Федерации, уполномоченным России при Европейском суде по правам человека и с правозащитными структурами. К сожалению, на сегодняшний момент отсутствует практика обязательного опубликования докладов о соблюдении прав человека, составляемых Комиссией, да и сами доклады составляются нерегулярно, что вызывает критическую оценку общественности, а сама Комиссия по правам человека многими конституционалистами признается «неэффективной структурой, мало что сумевшей сделать для защиты прав и свобод человека и гражданина» <55>. ——————————— <55> Мархгейм М. В. Конституционная система защиты прав и свобод человека и гражданина в России. М., 2004. С. 211.
Конституционное регулирование защиты прав и свобод человека и гражданина выражается не только в предписании правозащитной миссии органам власти и управления, которые наделены также иными важными полномочиями, но и в установлении специального органа — уполномоченного по правам человека, который занимается исключительно защитой прав и свобод человека и гражданина. Сегодня подобный институт имеется более чем в 100 государствах, хотя он обладает различной компетенцией, возможностями, правовым статусом. Однако суть его остается неизменной — защита прав и свобод личности, и с этой целью данный институт фактически соединяет в себе «силу законодательной, энергичность исполнительной и мудрость судебной власти» <56>. ——————————— <56> Бойцова В. В. Служба защиты прав человека. Мировой опыт. М.: БЕК, 1996. С. 17.
Практика деятельности уполномоченного по правам человека способствует укреплению позиций данного конституционного института. Однако представляется, что он должен обладать правом законодательной инициативы, что существенно повысит его возможности и авторитет. К сожалению, коррекция Федерального конституционного закона от 26 февраля 1997 года в данном направлении невозможна без внесения соответствующих изменений в ч. 1 статьи 104 Конституции Российской Федерации, которой устанавливается круг субъектов законодательной инициативы. Анализ зарубежного опыта развития и функционирования института омбудсмена позволяет сделать вывод о целесообразности введения должности специализированного уполномоченного, занимающегося защитой права на неприкосновенность информации о частной жизни физических лиц — субъектов персональных данных. Предполагается наделение его следующими функциями: контроль за деятельностью государственных органов, юридических и физических лиц, собирающих и обрабатывающих информацию, составляющую персональные данные, включая право направления запросов, обязательных к исполнению; разработка общих рекомендаций по осуществлению их деятельности в пределах своих полномочий, а также для конкретных органов, юридических и физических лиц, собирающих и обрабатывающих информацию, составляющую персональные данные; рассмотрение жалоб субъектов персональных данных и конфликтных ситуаций, и иными функциями, способствующими охране и защите права на неприкосновенность частной жизни в процессе сбора, обработки и защиты информации о частной жизни. Необходимо отметить, что правовое обеспечение реализации права на неприкосновенность частной жизни неотделимо от реализации смежных прав: права на медицинскую, банковскую, адвокатскую, нотариальную тайну, а также страхования, усыновления, голосования, составляющих институт личной и семейной тайны; тайну связи; права на защиту информации о частной жизни лица; неприкосновенности жилища, защиту чести и доброго имени. Каждое из перечисленных прав является сложным правовым институтом, регулируемым, помимо конституционных норм, отраслевым законодательством Российской Федерации. Исследование проблем обеспечения права на неприкосновенность частной жизни невозможно без анализа понятий «охрана» и «защита». Необходимо отметить, что при внешней синонимичности данные понятия имеют существенные различия. Охрана охватывает меры, применяемые государственными органами и общественными организациями до нарушения прав и свобод личности, а защита — меры, применяемые после правонарушения, для восстановления нарушенного права, а также принудительный способ осуществления нарушенного права в целях его восстановления, общее же для этих элементов то, что они направлены на недопущение нарушения данного права индивида и представляют собой задачи и систему действий соответствующих государственных органов против потенциального и фактического правонарушения. Правозащитную деятельность традиционно подразделяют на судебную и несудебную (внесудебную). Представляется, что, несмотря на объемное наполнение механизма несудебной защиты, он тем не менее на практике является дополнительным по отношению к первому. Защиту права на неприкосновенность частной жизни можно определить как предпринимаемые самим индивидом или уполномоченными органами действия, направленные на предотвращение опасности незаконного вторжения в сферу его индивидуальной жизнедеятельности, прекращение уже состоявшегося вторжения, восстановление состояния неприкосновенности частной жизни. Таким образом, право на неприкосновенность частной жизни подлежит защите в случае следующих нарушений: — нарушение уединения лица, вмешательства в его частные дела, включая незаконное собирание и распространение информации, составляющей личные и семейные тайны, нарушение неприкосновенности жилища, тайны связи; — раскрытие и разглашение сведений о человеке, неблагоприятно влияющих на честь и доброе имя его и членов его семьи, причиняющих физические и нравственные страдания; — использование имени, голоса, внешнего облика человека без его согласия, присвоение его заслуг и результатов его труда; — совершение в отношении человека неуважительных, оскорбляющих действий. В современной литературе можно встретить термин «легитимные ограничения прав и свобод личности» <57>, однако, учитывая требования действующей Конституции Российской Федерации, представляется более верным говорить о пределах осуществления права на неприкосновенность частной жизни, которые, в соответствии с юридической традицией, подлежат классификации на общие и специальные. ——————————— <57> Митцукова Г. А. Право на неприкосновенность частной жизни как конституционное право человека и гражданина: Дис. … канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2005. С. 123.
Под общими пределами осуществления права принято понимать неконкретизированные законом ограничения, необходимые для защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны и безопасности государства, а под специальными — строго определенные запреты и предписания правовых норм различных отраслей права, а также пределы осуществления гражданами исследуемого права, которые устанавливает суд. Таким образом, к общим пределам осуществления права на неприкосновенность частной жизни относятся случаи, предусмотренные ч. 3 ст. 17, ч. 3 ст. 55 Конституции Российской Федерации, п. 2 ст. 1, п. 1 ст. 10 Гражданского Кодекса Российской Федерации, п. 2 ст. 4 Федерального закона «Об обороне», п. 4 ст. 1 Федерального конституционного закона «О военном положении». Общие пределы осуществления права на неприкосновенность частной жизни относятся ко всем субъективным правам, входящим в его систему, специальные же адресованы каждому конкретному субъективному праву — элементу права на неприкосновенность частной жизни и закреплены во многих нормативных актах. Так, ряд норм уголовно-процессуального законодательства, а также иного законодательства (Закон РФ «О милиции», Федеральный закон «О пожарной безопасности», Федеральный закон «Об оперативно-розыскной деятельности») допускают и регламентируют проникновение в жилище в строго определенных случаях. Развитие нормативно-правового регулирования субъективного права на неприкосновенность частной жизни продолжается как на уровне отдельных государств, так и в рамках Европейского сообщества, других международных объединений и организаций. В целом, характеризуя правовую теорию и судебную практику западных стран в области защиты частной жизни, следует отметить более широкий подход к пониманию данной категории. Если для российского права характерна защита именно информационного аспекта частной жизни, то американское право, право европейских стран защищают в равной мере право личности на самоопределение в частной жизни и информацию о таковой. Для нашей правовой традиции характерно отнесение различных аспектов частной жизни как социально-правового явления к другим правам и свободам индивида: праву на свободу, личную неприкосновенность, честь, достоинство, свободу совести, мысли, слова и т. д. При этом некоторые важнейшие аспекты личной жизни оказываются вне поля правовой защиты частной жизни (такие, как право на имя, на эксплуатацию, в том числе коммерческую, собственного изображения и др.), а порой и вне правового регулирования вообще. Таким образом, в настоящий момент отсутствует единая точка зрения в понимании структуры и содержания права на неприкосновенность частной жизни, единообразное понимание соотношения понятий частной и личной жизни, что порождает отсутствие его легальной дефиниции и влечет коллизии в практике обеспечения его реализации и судебной защиты. Все вышеизложенное позволяет сделать вывод о дуалистичном подходе к пониманию и нормативному закреплению исследуемого права: буквальный текстуальный анализ ст. 23 Конституции Российской Федерации выделяет право на неприкосновенность частной жизни в качестве индивидуального права, стоящего в одном ряду, но тем не менее обособляемого от права на защиту чести и доброго имени, а также от правомочия на личную и семейную тайну. В то же время анализ отраслевого законодательства позволяет говорить о поглощении правом на неприкосновенность частной жизни вышеперечисленных правомочий в качестве составных элементов. Право на неприкосновенность частной жизни принадлежит каждому человеку с момента рождения в полном объеме. Однако пределы осуществления данного права могут различаться в зависимости от пределов (границ) частной жизни определенных категорий лиц. Ограничение права на неприкосновенность частной жизни невозможно в силу ч. 3 ст. 56 Конституции Российской Федерации, однако отдельные правомочия, являющиеся составными элементами данного права (например, право на тайну телефонных переговоров, ч. 2 ст. 23 Конституции Российской Федерации), на практике могут быть ограничены федеральным конституционным законом, федеральным законом либо решением суда. Неприкосновенность частной жизни является комплексной правовой нормой, включающей нормы конституционного, гражданского, трудового, семейного, административного, уголовного, уголовно-процессуального и других отраслей права. Структура права на неприкосновенность частной жизни достаточно сложна и состоит из отдельных элементов, которые в соответствии с общепринятой классификацией можно подразделить на следующие виды: — право-действие: непосредственно право на частную жизнь, включающее в себя право на добровольное уединение от отдельных лиц, групп или общества в целом, право на общение — установление коммуникативных связей по выбору индивида, включая интимные связи, право на личную и семейную тайну; — право-требование: право на невмешательство в частную жизнь со стороны неопределенного круга лиц. Для решения вышеозначенных проблем правового регулирования представляется целесообразным принятие специального федерального закона в целях обеспечения правовой защиты граждан в условиях роста баз персональных данных, создаваемых на основе современных информационных технологий; создания правовой основы для максимально адекватной защиты информации о частной жизни лица; выполнения международных обязательств России по формированию правового регулирования трансграничной передачи персональных данных в рамках международных соглашений; совершенствования организационно-правового обеспечения деятельности физических и юридических лиц, органов государственной власти, органов местного самоуправления по охране и защите права на неприкосновенность частной жизни. Предполагается, что данный нормативно-правовой акт уточнит содержание ключевых понятий, определяющих основные направления государственной политики в области охраны и защиты основ частной жизни, обозначит механизм реализации права на неприкосновенность частной жизни путем правового регулирования средств, способов и форм его защиты. Отраслевое законодательство должно соответствовать и развивать положения Конституции Российской Федерации и указанного федерального закона.
