ИНСТИТУТ СОГЛАСИЯ НА СОВЕРШЕНИЕ СДЕЛКИ: НОВЕЛЛЫ ГРАЖДАНСКОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА
Ю. С. ПОВАРОВ
Поваров Юрий Сергеевич, доцент кафедры гражданского и предпринимательского права Самарского государственного университета, заведующий Центром частноправовых исследований при кафедре гражданского и предпринимательского права СамГУ. Специалист по гражданскому и корпоративному праву. Кандидат юридических наук. Родился 22 ноября 1974 г. в г. Тольятти. В 1997 г. окончил Самарский государственный университет. Автор более 150 научных публикаций, в том числе монографии «Предприятие как объект гражданских прав» (2002), учебника «Акционерное право России» (2009, 2011, 2013).
В статье критическому анализу подвергаются вступившие в силу с 1 сентября 2013 г. новеллы ГК РФ, посвященные порядку дачи согласия на совершение сделки и последствиям отсутствия такого согласия.
Institute of agreement for the transaction: novelty of the civil legislation Yu. S. Povarov
The article contains critical analysis of the Civil Code novelty that came into force September 1, 2013, related to the order of approval for the transaction and the consequences of the absence of such consent.
Key words: agreement for transaction, prior and subsequent consent to (approval), invalidity of transaction.
Российское законодательство изобилует разрозненными нормами, устанавливающими (по разным мотивам) обязательность согласования с тем или иным лицом (органом) совершения гражданско-правовых сделок. В связи с этим в Концепции развития гражданского законодательства РФ, одобренной решением Совета при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства от 7 октября 2009 г. (далее — Концепция), была поставлена задача формулирования общих положений по поводу порядка дачи и последствий отсутствия согласия на совершение сделки со стороны лица, не являющегося стороной такой сделки: «…гражданское законодательство, — указано в Концепции, — должно предусматривать виды согласия… предварительное и последующее, устанавливать требование определенности согласия, предусматривать форму, в которую должно облекаться согласие на сделку, и регулировать последствия отсутствия необходимого согласия…» (п. 4.1.2 разд. II). Большинство названных пунктов было воплощено при внесении изменений и дополнений в Гражданский кодекс Российской Федерации (далее — ГК РФ) Федеральным законом от 7 мая 2013 г. N 100-ФЗ «О внесении изменений в подразделы 4 и 5 раздела I части первой и статью 1153 части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации» <1>. ——————————— <1> СЗ РФ. 2013. N 19. Ст. 2327.
В «орбиту» разбираемого института оказались вовлеченными весьма разнородные согласия; им охватываются акты санкционирования, исходящие: а) от третьего лица (кредитора при переводе долга — см. п. 1 ст. 391 ГК РФ, арендодателя при распоряжении арендатором взятого в аренду имуществом — см. п. 2 ст. 615 ГК РФ, супруга при распоряжении другим супругом общим имуществом — см. п. 3 ст. 35 Семейного кодекса Российской Федерации и т. д.); б) от органа юридического лица (в частности, при одобрении крупных сделок и сделок с конфликтом интересов — см. ст. ст. 45, 46 Федерального закона от 8 февраля 1998 г. N 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью» <2>, ст. 27 Федерального закона от 12 января 1996 г. N 7-ФЗ «О некоммерческих организациях» <3> и др.); ——————————— <2> Там же. 1998. N 7. Ст. 785 (с послед. изм. и доп.). <3> Там же. 1996. N 3. Ст. 145 (с послед. изм. и доп.).
в) от государственного органа или органа местного самоуправления (например, правомерность ряда сделок с акциями (долями), имуществом коммерческих организаций, в том числе финансовых, правами в отношении таких организаций обусловлена наличием предварительного согласия антимонопольного органа — см. ст. ст. 28, 29 Федерального закона от 26 июля 2006 г. N 135-ФЗ «О защите конкуренции» <4>; многие сделки по распоряжению имуществом подопечного нуждаются в предварительном разрешении органа опеки и попечительства — см. ст. 37 ГК РФ). ——————————— <4> Там же. 2006. N 31 (ч. I). Ст. 3434 (с послед. изм. и доп.).
В результате реализации обозначенного консолидационного подхода задаются единые рамки для всех действий разрешительного плана вне зависимости от осуществляющих их субъектов и целевой направленности санкционирования (охрана частных имущественных интересов, недопустимость ограничения конкуренции и т. п.). Обратной стороной медали избранной законодателем линии является объективная скованность в определении общих положений, ибо возможности универсализации правил по поводу столь разнообразных согласий существенно ограничены. Вопрос о правовой природе согласия на совершение сделки в законодательстве остался нерешенным (более того, в условиях отмеченного «объединительного» нормирования он еще более обострился). Полемичность по данной проблеме сохраняется и в доктрине. В рамках сложившихся в науке представлений относительно систематики юридических фактов согласие государственного органа или органа местного самоуправления на совершение сделки должно быть оценено как особая разновидность юридического акта — административный акт; согласие органа юридического лица, принимая в расчет новые положения гл. 9.1 ГК РФ, — есть решение собрания (юридический акт, отличный от сделки, хотя в литературе существует и иное, прямо противоположное видение проблемы соотношения актов органов управления юридического лица и сделки <5>). Наибольшую же дискуссионность вызывает вопрос о месте в системе юридических фактов согласия третьего лица: многие авторы считают такое согласие односторонней сделкой (в частности, Р. О. Халфина и Н. М. Коршунов относят согласие супруга на сделку с общим недвижимым имуществом к числу односторонних сделок [3]; как одностороннюю сделку квалифицируют выражение третьим лицом согласия на совершение юридически значимого действия М. А. Рожкова и В. А. Болдырев [2. С. 106; 4. С. 67, 68]; приверженцем позиции, в соответствии с которой дача согласия собственником учреждениям и унитарным предприятиям на распоряжение тем или иным имуществом является односторонней сделкой, выступает Д. В. Пятков [5]); другие — юридическим действием, не являющимся сделкой (так, по мнению Е. А. Воробьевой, согласие — «…это некое сделкоподобное действие, которое служит одним из оснований для возникновения, прекращения или изменения прав и обязанностей у других лиц» [6]), при этом момент его отнесения к юридическим актам или поступкам обычно оказывается нераскрытым. Подобные разночтения во многом сопряжены с высокой степенью обобщенности (абстрактности) понятия сделки и известной логико-содержательной «размытостью» критериев группировки юридически релевантных действий (стройной системы последних, учитывающей в том числе многообразие их направленности и последствий, в цивилистической теории не создано) [7]. ——————————— <5> Например, Л. Л. Чантурия пишет, что «…в науке современного гражданского права уже не вызывает сомнения, что и решения собраний акционеров (партнеров) являются образцами многосторонних сделок» [1]; на взгляд М. А. Рожковой, решение органа юридического лица являет собой одностороннюю сделку [2. С. 108].
Из пункта 2 ст. 157.1 ГК РФ следует, что исследуемый институт рассчитан исключительно на согласия, требуемые в силу закона; тем самым, из сферы действия статьи выведены согласия, необходимость получения которых основывается только на актах индивидуального (локального) регулирования — сделках, учредительных и иных внутренних документах юридических лиц и др. Применительно к вопросу о законном согласии следует различать несколько вариантов нормирования. Необходимость согласования совершения юридического действия может быть: 1) предусмотрена законом в императивном ключе (п. 1 ст. 391, п. 2 ст. 615, п. 1 ст. 685, п. 4 ст. 706 ГК РФ и пр.); 2) установлена диспозитивной нормой закона, вследствие чего правило о согласовании может быть отменено при поднормативном регулировании (соглашением сторон и др.) (см., в частности, п. 2 ст. 994 ГК РФ); 3) определена актом индивидуального (локального) регулирования, при этом закон оговаривает такую возможность (например, в силу п. 2 ст. 382 ГК РФ договором может быть предусмотрена необходимость получения согласия должника для перехода к другому лицу прав кредитора; на основании ст. 660 ГК РФ допустимо введение договором обязанности получить согласие арендодателя на распоряжение арендатором материальными ценностями, входящими в состав имущества арендованного предприятия; согласно п. 2 ст. 21 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью» в уставе может быть зафиксирована обязательность отчуждения участником общества своей доли или части доли в уставном капитале одному или нескольким участникам данного общества лишь с согласия других участников либо общества). Квалификация третьего варианта (в отличие от первых двух) в качестве случая необходимости получения согласия на совершение сделки в силу закона является довольно спорной <6>, ибо закон здесь только допускает, но непосредственно не предусматривает согласование сделки (выскажем предположение, что в этом же русле будет складываться и судебная практика). ——————————— <6> Аналогичного мнения, в частности, придерживается А. Демкина [8. С. 6].
Регламентация вопросов дачи согласия на совершение сделки состоит прежде всего в стандартизации порядка (механизма) согласования: согласно п. 2 ст. 157.1 ГК РФ третье лицо (соответствующий орган) о своем согласии или об отказе в нем сообщает лицу, запросившему согласие, либо иному заинтересованному лицу в разумный срок после получения обращения лица, запросившего согласие. Таким образом, по общему правилу: а) согласование носит безынициативный для субъекта, управомоченного давать согласие, характер: оно является реакцией на обращение лица, запросившего согласие; б) положительный или отрицательный отклик на запрос должен быть доведен до сведения соответствующего лица (потому определяющее юридическое значение приобретает «…трансляция данного согласия сторонам сделки или третьим лицам», «…сама по себе фиксация воли, — по справедливой мысли В. А. Болдырева, — не означает, что сделка совершалась по воле лица, чье согласие требуется по закону» [9]), причем: возможным адресатом является не только лицо, непосредственно обратившееся с запросом, а и иное заинтересованное лицо (например, контрагент лица, запросившего согласие); сообщение делается в разумный срок. Вполне очевидно, что рассмотренный алгоритм взаимодействия актуален при получении согласия третьего лица либо государственного органа (органа местного самоуправления), но не совсем коррелирует с особенностями функционирования коллегиальных органов управления организации (вряд ли уместно говорить, например, о том, что общее собрание участников сообщает о своем согласии на сделку заинтересованному лицу). Из законодательства выводима классификация согласий на совершение сделки, опирающаяся на темпоральный критерий <7>: исходя из того, предшествует ли согласие совершению сделки или нет, оно дифференцируется на предварительное и последующее, при этом последующее согласие именуется одобрением. Тем самым, ГК РФ отверг (без весомых, как кажется, причин) принятое (по крайней мере, в законодательстве о хозяйственных обществах) словоупотребление, при котором термин «одобрение» подразумевает и предварительное согласование (см., в частности, п. 1 ст. 83 Федерального закона от 26 декабря 1995 г. N 208-ФЗ «Об акционерных обществах» <8>). ——————————— <7> В первоначальной версии изменений и дополнений в ГК РФ предлагалось прямо провозгласить, что «…согласие может быть предварительным или последующим (одобрение)». Несмотря на отказ от данного прямого постулирования, существо дела, а равно используемая терминология не поменялись: законодатель говорит о предварительном и последующем согласии, давая для них разное регулирование с точки зрения содержательного аспекта согласования. <8> СЗ РФ. 1996. N 1. Ст. 1 (с послед. изм. и доп.).
Приведенная градация имеет большое юридическое значение, ибо она предопределяет требования к содержанию согласия (п. 3 ст. 157.1 ГК РФ): 1) в предварительном согласии в императивном порядке должен быть определен предмет сделки, на совершение которой дается согласие; следовательно, иные значимые параметры сделки, прежде всего ее существенные (помимо предмета) условия и субъектный состав, не нуждаются по общему правилу в обязательном санкционировании. Такой минимализм, кстати, был подвергнут критике со стороны Правительства РФ, которое в официальном отзыве на законопроект «О внесении изменений в подразделы 4 и 5 раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации» заявило о целесообразности предусмотреть обязательное определение в предварительном согласии сторон сделки, ее существенных условий либо порядка их определения, одновременно закрепив возможность установления исключений из данного правила законом; но, как видим, правительственные замечания не получили законодательного признания; 2) при одобрении должна быть указана сама сделка, на совершение которой дано согласие. Лаконичность приведенного правила позволяет прогнозировать возникновение споров относительно набора моментов, фиксация которых свидетельствует об указании в согласии сделки. Необходимым и достаточным, с нашей точки зрения, видится отражение, в рамках указания сделки, ее существа, предмета и сторон <9>. ——————————— <9> Иной, более широкий подход, заметим, первоначально отстаивался в законопроекте о внесении изменений и дополнений в ГК РФ: определение сделки, на которую дается согласие, предполагало указание ее сторон и существенных условий либо порядка их определения, причем данный перечень не формулировался исчерпывающе (использовались слова «в том числе»).
По общему правилу легитимным является и предварительное, и последующее согласие (в ст. 157.1 ГК РФ, носящей максимально обобщенный характер, не оговаривается каким — в ракурсе времени согласования сделки — должно быть согласие в каждом конкретном случае). Вместе с тем важно иметь в виду, что нередко законодательство специально устанавливает, что согласие следует получить до совершения сделки. Подобное нюансирование в основном характерно для ситуаций согласования сделок с публичными органами (см., например, ст. 7 Федерального закона от 29 апреля 2008 г. N 57-ФЗ «О порядке осуществления иностранных инвестиций в хозяйственные общества, имеющие стратегическое значение для обеспечения обороны страны и безопасности государства» <10>), но иногда требование о предварительном характере санкционирования сделки закрепляется и для иных случаев (в частности, в силу п. 1 ст. 83 Федерального закона «Об акционерных обществах» сделка, в совершении которой имеется заинтересованность, подлежит одобрению советом директоров (наблюдательным советом) или общим собранием акционеров до ее совершения). ——————————— <10> СЗ РФ. 2008. N 18. Ст. 1940 (с послед. изм. и доп.).
Вопрос о форме выражения согласия, несмотря на установку Концепции (как указывалось, Концепция предполагала оговорить в кодификационном акте «форму, в которую должно облекаться согласие на сделку»), не решается в ГК РФ системным образом (что проистекает, пожалуй, из уже отмеченной чрезмерной разнородности нормируемых в ст. 157.1 актов согласования). Акцент (вполне здравый) сделан лишь на том, что молчание не считается согласием, за исключением случаев, установленных законом (п. 4 ст. 157.1). Проблематичным (по формальным причинам) представляется и использование такого способа волеизъявления, как конклюдентные действия <11>, ибо нормы разбираемой статьи сориентированы на словесное «форматирование» согласия прежде всего в письменном виде (закон употребляет формулировки: «при… согласии (одобрении) должна быть указана…», «о своем согласии… лицо… сообщает…»). ——————————— <11> Вместе с тем говорить о принципиальной недопустимости данного варианта все-таки нельзя; положительное отношение к сделке может явно «…следовать из фактических действий, например, заключающихся в оказании помощи в исполнении условий договора тем лицом, которое должно дать разрешение на ее совершение» [4. С. 69].
Универсализм анализируемых правил о согласии на совершение сделки (с позиции их экстраполяции на случаи дачи согласия самыми разными субъектами) «уживается» с принципом субсидиарности (вторичности) применения норм ст. 157.1 ГК РФ: они действуют, если другое не предусмотрено законом или иным правовым актом. Принципиально аналогичный подход, кстати, применен и при нормировании другого нового «родового» института — института юридически значимых сообщений (ст. 165.1 ГК РФ), предписания которого используются, если не установлено законом или условиями сделки либо не следует из обычая или установившейся во взаимоотношениях сторон практики. Вместе с тем нетрудно заметить, что законодательные нормы о юридически значимых сообщениях могут быть вытеснены и в процессе индивидуального регулирования (условиями сделки), тогда как отход от правил ГК РФ по поводу согласия на совершение сделки допускается посредством специальной, централизованной, регламентации, причем, с учетом содержания понятия «правовой акт» в п. 6 ст. 3 ГК РФ, исключительно на уровне законов, указов Президента РФ и постановлений Правительства РФ. Сегодня имеется немалое число изъятий практически по всем аспектам дачи согласия на совершение сделки: в частности, в правовых актах могут задаваться специальные правила (в том числе о сроках) рассмотрения заявления (ходатайства) о согласовании сделки и информирования о принятом решении (конечно, это в первую очередь имеет отношение к даче разрешений государственными органами и органами местного самоуправления), вводиться повышенные требования к содержанию согласия (указанное особенно характерно для случаев одобрения органами управления юридического лица экстраординарных сделок — крупных сделок, сделок, в совершении которых имеется заинтересованность, и др.) <12>. ——————————— <12> См., например: пункт 4 ст. 79 и п. 6 ст. 83 Федерального закона «Об акционерных обществах».
Некоторые аспекты согласования совершения сделок, которые предполагалось решить в ГК РФ, оказались неурегулированными. Так, из текста исследуемой статьи были в итоге исключены положения об отзыве предварительного согласия (изначальная редакция предусматривала, что до совершения сделки предварительное согласие на нее может быть отозвано в том же порядке, в каком оно дано, при этом право на отзыв согласия могло быть ограничено законом или соглашением с лицом, управомоченным давать согласие), в свете чего дискуссионность вопроса о допустимости пересмотра лицом, управомоченным давать согласие, своей озвученной позиции сохраняется. Забытой оказалась и проблематика срока действия согласия. Новым компонентом нормативного материала в области согласования совершения гражданско-правовых сделок также явились специальные правила относительно недействительности сделки, совершенной без согласия (ст. 173.1 ГК РФ). Характеристики согласия, о которых говорится в названной статье, полностью совпадают с уже разобранными: имеется в виду согласие третьего лица, органа юридического лица или государственного органа либо органа местного самоуправления, причем лишь такого, необходимость получения которого предусмотрена законом. При этом имеет место пересечение состава противоправной сделки по ст. 173.1 ГК РФ с составами иных оспоримых сделок — на основании ст. 175 ГК РФ (сделка, совершенная несовершеннолетним в возрасте от четырнадцати до восемнадцати лет без согласия его родителей, усыновителей или попечителя) и ст. 176 ГК РФ (сделка по распоряжению имуществом, совершенная гражданином, ограниченным судом в дееспособности, без согласия попечителя), к сожалению, оставленное без внимания законодателя. Представляется, что положения названных статей должны применяться автономно (правила ст. 173.1, в том числе п. 2, вводящего дополнительное условие оспаривания сделки, не следует распространять, даже субсидиарно, на случаи отсутствия согласия соответствующих лиц на совершение сделки не полностью дееспособными гражданами) <13>, хотя данный вопрос, несомненно, нуждается в прямом законодательном разрешении. ——————————— <13> Сходной позиции придерживается А. Демкина, по мнению которой, «…закон… устанавливает в целях защиты интересов более слабой стороны (несовершеннолетних и ограниченно дееспособных граждан) возможность признания… сделки недействительной независимо от того, знала ли другая сторона о неполной дееспособности контрагента по сделке» [8. С. 6].
ГК РФ допускает высокую вариативность квалификационных последствий совершения несанкционированной третьим лицом (органом) сделки. 1. По общему правилу такая сделка является оспоримой, при этом: а) условием признания ее недействительной, поскольку законом не установлено иное, выступает доказанность того, что другая сторона сделки знала или должна была знать об отсутствии на момент совершения сделки необходимого согласия (п. 2 ст. 173.1); редакция не дает повода для сомнения относительно того, что бремя доказывания данного обстоятельства возлагается на истца. Из текста п. 2 ст. 173.1 четко вытекает, что рассматриваемый ограничительный момент касается именно случая оспоримости (но не ничтожности) несанкционированной сделки. Иногда законодатель вводит специальные ограничения признания сделки недействительной. Например, осуществленные без получения предварительного согласия антимонопольного органа сделки с акциями (долями), имуществом коммерческих организаций, в том числе финансовых, правами в отношении таких организаций, указанные в ст. ст. 28, 29 Федерального закона «О защите конкуренции», признаются недействительными <14> только тогда, когда они привели или могут привести к ограничению конкуренции (п. 2 ст. 34 Федерального закона «О защите конкуренции»). Неоднозначность при этом существует в части того, следует ли данное правило рассматривать в качестве дополнительного условия удовлетворения иска либо замещающего предусмотренное в п. 2 ст. 173.1 ГК РФ положение (ибо, как указывалось, оно применяется, поскольку законом не установлено иное), тем более что незнание контрагента об отсутствии должного согласования сделки государственным органом принято не включать в круг реабилитирующих факторов. Указанное, в числе прочего, подтверждает потребность в проведении скрупулезной «чистки» довольно обширной нормативной базы с точки зрения смысловой и редакционной корреспонденции содержащихся в ней норм предписаниям гражданско-правового института согласия на совершение сделки; ——————————— <14> Суды правомерно квалифицируют такие сделки в качестве оспоримых. См., например: Постановление ФАС Московского округа от 6 сентября 2010 г. N КГ-А40/8897-10. По проблематике недействительности сделок, совершенных в противоречие с антимонопольным законодательством, в частности, см.: [10].
б) в качестве истцов способны выступить лицо, управомоченное давать согласие, или иные лица, указанные в законе (например, с иском о признании недействительной крупной сделки или сделки, в совершении которой имеется заинтересованность, совершенной без одобрения уполномоченным органом управления акционерного общества, могут быть акционеры или само общество (см. п. 6 ст. 79 и п. 1 ст. 84 Федерального закона «Об акционерных обществах»)). 2. В силу специального указания закона сделка может являться ничтожной. Так, ничтожны сделки, влекущие установление контроля над хозяйственным обществом, имеющим стратегическое значение, перечисленные в ст. 7 Федерального закона «О порядке осуществления иностранных инвестиций в хозяйственные общества, имеющие стратегическое значение для обеспечения обороны страны и безопасности государства» и совершенные без предварительного согласования с Правительственной комиссией по контролю за осуществлением иностранных инвестиций в Российской Федерации (п. 1 ст. 15 названного нормативного правового акта), сделки, связанные с отчуждением, возможностью отчуждения или передачей в доверительное управление акций акционерных обществ, включенных в перечни российских юридических лиц, в собственности которых могут находиться ядерные материалы, ядерные установки, и совершенные без согласия Президента РФ (ч. 19 ст. 4 Федерального закона от 5 февраля 2007 г. N 13-ФЗ «Об особенностях управления и распоряжения имуществом и акциями организаций, осуществляющих деятельность в области использования атомной энергии, и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» <15>). ——————————— <15> СЗ РФ. 2007. N 7. Ст. 834 (с послед. изм. и доп.).
Имущественным последствием недействительности сделки — и при ее оспоримости, и при ничтожности — является двусторонняя реституция (ст. 167 ГК РФ). 3. Из закона также может следовать, что сделка не влечет правовых последствий для лица, управомоченного давать согласие, при отсутствии согласия (абз. 1 п. 1 ст. 173.1 ГК РФ); попутно заметим, что в Концепции говорилось не о ненаступлении правовых последствий, а о недействительности сделки в отношении лица, управомоченного давать согласие (законодательная формула, пожалуй, оказалась более точной и адекватной). Кроме того, законом или в предусмотренных им случаях соглашением с лицом, согласие которого необходимо, могут быть установлены иные последствия отсутствия необходимого согласия, чем недействительность сделки (абз. 2 п. 1 ст. 173.1 ГК РФ). Таким образом, достаточно серьезно расширены договорные регламентационные возможности в части «исцеления» дефектной сделки. Однако законодатель, внедрив договорный механизм в сферу, традиционно нормируемую государством, все-таки не пустил дело на самотек, ограничив саморегулирование указанием на допустимость достижения соглашений по поводу особых последствий нарушения правил о согласовании сделки лишь в предусмотренных законом случаях (интересно, что вначале планировался значительно более либеральный подход, при котором последствия отсутствия необходимого согласия на сделку могли быть предусмотрены в случаях, предусмотренных и законом и соглашением (без каких-либо оговорок)). Применительно к третьему варианту обратим внимание на некоторую несогласованность приведенных положений, ибо нейтрализация юридического эффекта сделки в отношении третьего лица (абз. 1 п. 1 ст. 173.1 ГК РФ) есть частный случай иных последствий, не связанных с недействительностью сделки (абз. 2 п. 1 ст. 173.1 ГК РФ). Наконец, законодательную прописку получило положение, в соответствии с которым лицо, давшее необходимое в силу закона согласие на совершение оспоримой сделки, не вправе оспаривать ее по основанию, о котором это лицо знало или должно было знать в момент выражения согласия (п. 3 ст. 173.1 ГК РФ). Данное правило, в котором проявляется принцип эстоппель, — одно из звеньев в цепи многочисленных положений (см., в частности, п. п. 2, 5 ст. 166 ГК РФ), призванных предотвратить недобросовестное поведение субъекта (намерившегося задействовать инструментарий института недействительности сделок) и направленных на поддержание стабильности гражданского оборота. Вместе с тем следует учитывать, что сфера его действия сужена; оно касается только случаев, когда: а) отсутствие согласия на совершение сделки приводило бы именно к ее оспоримости; б) осведомленность об основаниях оспаривания (полагаем, имеются в виду любые обстоятельства, как относящиеся к собственно условиям согласования сделки, так и касающиеся иных возможных моментов порочности совершенной сделки) присутствовала уже к моменту выражения согласия (а не после него).
Список литературы
1. Чантурия Л. Л. Введение в общую часть гражданского права (сравнительно-правовое исследование с учетом некоторых особенностей постсоветского права). М.: Статут, 2006. С. 238. 2. Рожкова М. А. Юридические факты гражданского и процессуального права: соглашения о защите прав и процессуальные соглашения. М.: Статут, 2009. С. 108. —————————————————————— КонсультантПлюс: примечание. Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации: В 3 т. Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой (под ред. Т. Е. Абовой, А. Ю. Кабалкина) (том 2) включен в информационный банк согласно публикации — Юрайт-Издат, 2006 (3-е издание, переработанное и дополненное). —————————————————————— 3. Научно-практический комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации: В 2-х т. / Под ред. Т. Е. Абовой, А. Ю. Кабалкина. 7-е изд., перераб. и доп. М.: Юрайт, 2012. Т. 1. Ч. I, II. С. 187 (авторы — Р. О. Халфина, Н. М. Коршунов). 4. Болдырев В. А. Правовое значение и содержание согласия на совершение сделки // Законы России: опыт, анализ, практика. 2012. N 10. 5. Пятков Д. В. Сделки и административные акты как основания гражданских правоотношений // Современное право. 2002. N 10. 6. Воробьева Е. А. Правовая природа согласия антимонопольного органа на совершение сделки юридическим лицом // Журнал российского права. 2009. N 7. С. 132. 7. Поваров Ю. С. Развитие взглядов на дифференциацию правомерных юридических действий в гражданском праве: логико-содержательный аспект // Вопросы правоведения. 2013. N 2. С. 168 — 187. 8. Демкина А. При наличии отсутствия // ЭЖ-Юрист. 2013. N 21. 9. Болдырев В. А. Согласие на совершение сделки: правовая природа и место в системе юридических фактов // Законы России: опыт, анализ, практика. 2012. N 2. 10. Тотьев К. Ю. Сделки, нарушающие антимонопольное законодательство: ничтожность или оспоримость? // Законы России: опыт, анализ, практика. 2012. N 5. С. 68 — 73.
