ОТКАЗ ОТ ДОГОВОРА В РЯДУ ИНЫХ ДЕЙСТВИЙ, НАПРАВЛЕННЫХ НА ЕГО ПРЕКРАЩЕНИЕ
Е. Г. КОМИССАРОВА
Комиссарова Елена Генриховна, доктор юридических наук, профессор, профессор кафедры гражданского права и процесса Государственной академии мировой экономики, управления и права (г. Тюмень).
С момента принятия действующего ГК РФ в судебной практике возникали и продолжают возникать вопросы, связанные с реализацией стороной права на отказ от договора, и о соотношении действий, его составляющих, с иными, также направленными на прекращение договорных отношений. Известно, что сочетание «отказ от договора» наряду с «расторжением договора по взаимному согласию» впервые было введено в текст ГК РСФСР 1922 г. <1>. Основанием для него могло служить обстоятельство в виде утраты интереса к договору, за которое должник не отвечает. Применительно к отдельным договорам содержались правила об отказе от исполнения, отказе от договора либо о праве на расторжение. Впоследствии этот терминологический набор с не до конца ясным смысловым содержанием перешел в нормы ГК РСФСР 1964 г., где в ст. 233 закреплялось право сторон отказаться от договора по взаимному согласию, если это не противоречит актам планирования. Однако процедурные вопросы, как и в ГК РСФСР 1922 г., также остались без внимания законодателя. ——————————— <1> Если говорить о проекте Гражданского уложения, то, как отмечают С. В. Кодан и Р. С. Тараборин, «на момент разработки этого акта гражданско-правовой кодификации 1800 — 1825 гг. многие положения договорного права, будучи построенными на феодальных представлениях о нерушимости договора, значительно отставали от уже созревших капиталистических идей о целесообразности предоставления кредитору права на отступление от договора». Между тем разработчики сделали в этом направлении первый шаг, включив в проект незначительное число норм о возможности отказа от нарушенного договора (ст. ст. 1610, 1669 — 1671), уловив тем самым общую идею развития гражданского права развитых стран. См.: Кодан С. В., Тараборин Р. С. Несостоявшаяся кодификация гражданского законодательства России 1800 — 1825 гг. Проект гражданского уложения Российской империи 1809 — 1812 гг. Екатеринбург: Изд-во Института частного права, 2002. С. 47; Кодификация российского гражданского права. Екатеринбург: Изд-во Института частного права, 2003. С. 68.
После вступления ГК РСФСР 1964 г. в действие в доктрине было замечено, что правила о расторжении договоров «нуждаются в уточнении, как и используемая в законодательстве терминология, поскольку содержат ничем не оправданный разнобой, говоря то о праве сторон расторгнуть договор (отказаться от него), то о праве предъявить в суде требование о расторжении договора, то о его расторжении в судебном порядке, то просто о том, что договор расторгается, считается расторгнутым или подлежит расторжению» <2>. Но слабая роль договора в экономике административного типа не привела к актуализации проблемы, для теории и практики этого периода оказался достаточным факт введения в законодательный текст таких парных терминов, как «заключение» договора и «расторжение». В учебной же литературе вслед за неотдифференцированными законодательными установками все разновидности действий, которые усилиями контрагентов могут быть направлены на завершение ненарушенного договора, «растворялись» в одном, более широком понятии — «расторжение договора» <3>. ——————————— <2> Заменгоф З. М. Изменение и расторжение хозяйственных договоров. М.: Юрид. лит., 1967. С. 117. <3> См., напр.: Советское гражданское право: Учебник. М.: Юрид. лит., 1979. Т. 1. С. 474.
В последующем акте кодификации — Основах законодательства Союза ССР и республик 1991 г. <4> — серьезных изменений, которые бы относились к нормам об отказе от договора, не произошло, а потому юридические признаки действий по отказу, как и механизм их исполнения, остались неясными. Затем нормы о расторжении договора, но с еще большим терминологическим разнообразием перешли в Гражданский кодекс Российской Федерации 1994 г. (далее — ГК РФ). И так же, как и в актах предыдущих кодификаций, действия сторон по отказу от ненарушенного договора оказались никак не регламентированными <5>. Допустимо предположить, что подобная законодательная краткость была предопределена не только отсутствием практических запросов, но и незначительным теоретическим заделом по проблеме, которая привлекла внимание лишь спустя пять лет после принятия ГК РФ <6>. ——————————— <4> Основы гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик от 31 мая 1991 г. // Ведомости СНД и ВС СССР. 1991. N 26. Ст. 733. —————————————————————— КонсультантПлюс: примечание. Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации (части первой) (под ред. О. Н. Садикова) включен в информационный банк согласно публикации — КОНТРАКТ, ИНФРА-М-НОРМА, 1997. —————————————————————— <5> Показателен в этом смысле весьма лапидарный текст одного из первых комментариев вновь принятого ГК РФ. Применительно к п. 3 ст. 450 ГК РФ он исчерпывался следующим утверждением: «Правомерный полный или частичный односторонний отказ от исполнения договора означает изменение или расторжение договора». См.: Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой / Отв. ред. О. Н. Садиков. М.: Юринформцентр, 1995. С. 433. <6> См.: Комиссарова Е. Г. Расторжение договора и отказ от договора: законодательное соотношение // Российский юридический журнал. 2000. N 4 (28). С. 34 — 42; Егорова М. А. Односторонний отказ от исполнения договора по законодательству Российской Федерации: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 2006; Гражданское право: актуальные проблемы теории и практики / Под ред. В. А. Белова. М.: Юрайт-Издат, 2007. С. 246; и др.
Современный доктринальный анализ п. 3 ст. 450 ГК РФ, согласно которому «в случае одностороннего отказа от исполнения договора полностью или частично, когда такой отказ допускается законом или соглашением сторон, договор считается соответственно расторгнутым или измененным», привел фактически к однозначному теоретическому выводу о том, что действия по отказу от договора с точки зрения механизма их реализации не подлежат смешению с иными действиями, также направленными на расторжение договора. Как отмечают авторы одного из новейших комментариев ГК РФ, «в данном случае речь идет не о возможности предъявления одной из сторон договора требований о его изменении или расторжении, а непосредственно об отказе, факт предъявления которого влечет за собой изменение или расторжение договора» <7>. Между тем достигнутое теоретическое единогласие не проникло пока в судебную практику, где по-прежнему сохраняется неоднозначная квалификация действий, связанных с отказом от договора, и где сложилось несколько подходов. Как отмечает Р. С. Бевзенко, в одних случаях суды полагают, что отказ от исполнения договора — это разновидность расторжения договора, другие противопоставляют отказ от исполнения обязанности и расторжение договора, третьи рассматривают расторжение договора как последствие отказа от него <8>. ——————————— <7> Постатейный комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой / Под ред. П. В. Крашенинникова. М.: Статут, 2011. С. 1271 — 1273. <8> См.: Бевзенко Р. С. Некоторые вопросы судебной практики применения положений гл. 29 ГК РФ об изменении и расторжении договора // Вестник гражданского права. 2010. N 2. Т. 10. С. 153 — 154.
Но дело не только в неоднозначно сложившейся практике правоприменения. В нарастающем по масштабам и интенсивности гражданском обороте с его преобладающими договорными формами взаимодействия контрагентов уже не раз обнаружились примеры того, когда положительный эффект для участников экономического оборота может оказаться выше не столько от факта сохранения договорных отношений, сколько от факта их досрочного прекращения, в том числе и на основании разрешенного законом или договором отказа от договора. Но существующие законодательные нюансы, связанные с реализацией права на такое действие, становятся заметным препятствием, находя при этом свое продолжение в виде кросс-терминологии во вновь принимаемых нормах гражданского законодательства. Так, в разделе VII ГК РФ «Права на результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации» право на отказ от договора получило закрепление в двух нормах (ст. ст. 1234, 1287). С одной стороны, законодатель проявил последовательность относительно той терминологии, которая является исходной для всех прочих «договорных» норм, с другой, на вновь принятые нормы переносятся уже существующие с точки зрения порядка осуществления законодательные недосказанности, связанные с реализацией права на отказ. Наличие законодательных неопределенностей, сопровождающих право стороны на отказ от договора, находит свое закономерное проявление и в специальных нормах. Так, в ст. 534 ГК РФ говорится о праве заказчика отказаться от исполнения контракта при условии возмещения поставщику убытков, причиненных таким отказом. В то время как в п. 8 ст. 9 Федерального закона от 21 июля 2005 г. N 94-ФЗ «О размещении заказов на поставки товаров, выполнение работ, оказание услуг для государственных и муниципальных нужд» <9> предусмотрено, что расторжение государственного или муниципального контракта возможно исключительно по соглашению сторон или решению суда по основаниям, предписанным гражданским законодательством. Что это? Законодательные противоречия или пример того, когда разнообразные синонимические единицы конфликтуют между собой, неизбежно порождая в итоге обязанность для заинтересованного лица либо достигать соглашения с контрагентом, либо обращаться в суд. ——————————— <9> СЗ РФ. 2005. N 30 (ч. 1). Ст. 3105.
На пунктирный и весьма неконкретный законодательный подход было обращено внимание в Концепции развития гражданского законодательства Российской Федерации, принятой 7 октября 2009 г. Советом при Президенте Российской Федерации по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства <10> (далее — Концепция). В ней разработчики указали, что «в отличие от расторжения договора по соглашению сторон (п. 1 ст. 450 ГК РФ) и по требованию одной из сторон в судебном порядке (п. 2 ст. 450 ГК РФ), не вызывающих нареканий, правовое регулирование расторжения (изменения) договора путем одностороннего отказа от его исполнения страдает значительными недостатками». В связи с этим автор намеренно возвращается к ранее сформулированным им суждениям, проецируя их сейчас на уже весьма реальные законодательные перспективы. Суть их в увиденном законодателем различии тех юридических характеристик, которые свойственны рассматриваемым правопрекращающим фактам, а следовательно, и в предполагаемом разграничении разнопорядковых правовых механизмов, используемых при расторжении договора по соглашению сторон и при отказе от договора. При этом речь идет не о приоритетности такого способа прекращения договора, как отказ от договора, перед другими, а о достижении ясности в юридическом механизме реализации права на отказ, его условиях и пределах. Определенность в этих вопросах позволит преодолеть видимые ошибки в толковании корреспондирующих норм, даст дополнительные гарантии участникам гражданского оборота как при вступлении в договорные отношения, так и при выходе из гражданско-правовой зависимости через отказ от договора. Пока же будущие законодательные ориентиры, связанные с реализацией права на отказ от договора, согласно Концепции состоят в следующем: ——————————— <10> Концепция развития гражданского законодательства Российской Федерации / Вступ. ст. А. Л. Маковского. М.: Статут, 2009. С. 125 — 127.
односторонний отказ от договора (исполнения договора) возможен только по основаниям, предусмотренным ГК РФ, иными законами или договором; право стороны на односторонний отказ от договора (исполнения договора) реализуется путем уведомления ею второй стороны; договор считается прекращенным с момента получения такого уведомления; в случае, когда при наличии основания для отказа от договора (исполнения договора) сторона, имеющая на это право, подтверждает действие договора, в том числе путем принятия от другой стороны предложенного последней исполнения, отказ от договора (исполнения договора) не допускается, если иное не предусмотрено договором. Тем самым абстрактный подход законодателя к нормативной регламентации одной из завершающих стадий существования договора предполагается устранить. Безусловно, это послужит ликвидации того неоправданного «утяжеления», которым сегодня страдает фактический механизм реализации права на отказ от договора. Ситуация такова, что контрагент фактически лишается законного или «выговоренного» предпринимательским договором права на отказ, будучи вынужденным идти по пути расторжения договора в одностороннем порядке через достижение предварительного соглашения об этом с контрагентом либо путем обращения в суд. Недостижение соглашения или отсутствие нормативной основы для обращения в суд, как это предусмотрено п. 2 ст. 450 ГК РФ, влечет «блокирование» законного права на отказ, если такое следует из закона или договора. Определенность указанных в Концепции ориентиров не исключает дополнительного теоретического осмысления с тем, чтобы предложить законодателю их наиболее эффективное законотворческое решение. Тем более что цивилистическая доктрина, держа в поле зрения актуальные проблемы расторжения договора, идет дальше, обратив свой взор уже на иные смежные, но самостоятельные категории, в числе которых, например, аннулирование договора <11>. ——————————— <11> См.: Егорова М. А. Аннулирование договора в российском законодательстве // Журнал российского права. 2010. N 1. С. 63 — 73.
Обзорный анализ норм ГК РФ, содержащих сочетание «отказ от договора», позволяет все возможные случаи отказа от договора подразделить на те, которые объединяют основания правомерные и, соответственно, не связаны с ущемлением прав контрагента, и те, в основе которых лежат действия неправомерные, поименованные законодателем как случаи существенного нарушения договора другой стороной. Возможность одностороннего отказа от договора при отсутствии неправомерных действий со стороны второго контрагента — логичное продолжение диспозитивного метода гражданско-правового регулирования и того назначения, которому служат субъективные гражданские права. Такое положение сопутствует практически всем договорам в области оказания услуг, выполнения работ, в нормах которых законодателем установлено право на отказ от договора. Наличие этого права с корреспондирующей ему обязанностью возместить убытки второй стороне, которые она несет вследствие отказа от договора, — разумный компонент договорной свободы, с помощью которого возможно упрощенное освобождение от договорной зависимости вследствие утраты интереса к договору у одной из сторон (подряд, возмездное оказание услуг) или при появлении «изъяна доверительности» в таких договорах, как поручение, агентский договор, договор комиссии, основанных, как известно, во многом на лично-доверительных отношениях сторон. В числе случаев, не связанных с неправомерностью, — отказ от договора, заключенного без указания срока. Как отмечал К. П. Победоносцев, «нет договоров по поводу имущества, которые связывали бы на целую жизнь» <12>. В связи с тем что неопределенность срока не означает бессрочность договора, отсутствие указания на срок в бессрочных договорах — одно из вероятных условий для возникновения в будущем права на односторонний отказ у любой из сторон обязательства при соблюдении правил о предварительном уведомлении второй стороны. Как видно, имущественный оборот нуждается не просто в конструкции «расторжение договора», а именно в отказе от договора как одном из способов оперативного освобождения от договора. Необходимость эта присутствует и в случае неправомерных действий, виды которых применительно к абсолютному большинству договоров расписаны законодателем. Более того, осознание значимости этого действия применительно к нарушенному договору привело отдельных ученых к выводу о том, что односторонний отказ от исполнения договора есть мера перспективной ответственности в юридическом смысле <13>. Вряд ли распространение на эти действия режима гражданско-правовой ответственности облегчит реализацию самого права на отказ, скорее усложнит. Ведь признание отказа от нарушенного договора мерой ответственности неизбежно повлечет за собой последствия в виде необходимости находить состав гражданского правонарушения. Нельзя исключить и тот факт, что подобный подход приведет к смешению действий по отказу от договора с другими охранительными мерами и ограничению функциональных возможностей самого права на отказ. ——————————— <12> Победоносцев К. П. Курс гражданского права. Часть третья. Договоры и обязательства. М.: Статут, 2003. С. 198. <13> См.: Кархалев Д. Н. Соотношение мер защиты и мер ответственности в гражданском праве России: Дис. … канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2003. С. 13.
Все высказанные сегодня в доктрине взгляды о необходимости собственной идентификации права на отказ от договора традиционно обсуждаются в рамках собственно договорного регулирования. Срабатывает практический стереотип о договорном праве как «разделителе» всего гражданско-правового поля. Не без этого стереотипа те канонические постулаты гражданского права, которые находятся в нормах обязательственного права (институты «до»), предшествующего праву договорному, нередко уходят из поля зрения исследователей договорной тематики. Отчасти этому способствует сама законодательная структура имеющейся совокупности обязательственных норм (ст. ст. 307 — 419 ГК РФ), не разделенных на конкретные нормативные сегменты в виде обязательств договорных и внедоговорных <14>. Подобное структурирование норм обязательственного права не позволяет с достаточной ясностью увидеть место и роль договора в системе обязательственных правоотношений. Так, например, вполне корреспондирующими друг другу являются правила ст. 310 ГК РФ «Недопустимость одностороннего отказа от исполнения обязательств», расположенной в главе, посвященной обязательствам, и п. 3 ст. 450 ГК РФ, в котором предусмотрена возможность стороны в случаях, установленных законом или договором, отказаться от исполнения договора. Статья 310 ГК РФ сформулирована с упором на запрещенное поведение. Пункт 3 ст. 450 ГК РФ ориентирован на разрешенное поведение и указывает один из способов законного освобождения от договора. Если не рассматривать эти нормы как корреспондирующие, то ничего порочного в их соотношении нет. Ведь в ст. 310 ГК РФ сформулировано общее правило, которому должно быть подчинено исполнение всякого (в том числе договорного) обязательства, — «односторонний отказ недопустим, исключение составляют случаи, указанные в законе или в договоре, связанном с осуществлением предпринимательской деятельности». Все иные нормы, относящиеся к обязательствам, а также к договорам, должны это правило отражать. Относится это и к п. 3 ст. 450 ГК РФ, в котором, однако, говорится о праве на отказ не как об исключении из общих правил, а как о дозволительном варианте поведения контрагента в тех случаях, когда это допускается законом. Представляется, что в этом одна из причин того, что нормы ст. 310 и п. 3 ст. 450 ГК РФ не воспринимаются как взаимозависимые, в то время как они таковыми являются. Подобное положение лишает право на отказ от договора зримых правовых рамок, «утяжеляет» его реализацию, порождая в том числе и правоприменительные трудности. Иной эффект может быть достижим в том случае, если в ст. 310 ГК РФ будет заключена не только возможность отказа, но и сам механизм отказа независимо от того, правомерными или нет основаниями отказа он порожден <15>. ——————————— <14> О нефункциональности существующей структуры норм обязательственного права см.: Андреев В. К. О проблемах совершенствования ГК РФ // Государство и право. 2009. N 3. С. 45 — 53. <15> На неудачность нормы, заложенной в ст. 310 ГК РФ, обращают внимание и другие авторы, указывая, что фактически эта норма может быть истолкована как выводящая вне закона оговорки об одностороннем отказе, включенные в договоры с участием граждан и некоммерческих организаций. См.: Карапетов А. Г. Основные тенденции правового регулирования расторжения нарушенного договора в зарубежном и российском гражданском праве: Автореф. дис. … докт. юрид. наук. М., 2011. С. 30.
Механизм этот в теории уже неоднократно сформулирован, и выглядит он следующим образом. Это всегда несудебный порядок прекращения отношений; он не требует согласительных процедур; условием действительности заявленного отказа является обязательное соблюдение таких предпосылок, как наличие в законе или предпринимательском договоре указания на право сторон отказаться от договора; обязательно наличие письменного уведомления, которое не связано с формой заключенного договора. Законодательное же правило применительно к ст. 310 ГК РФ может быть сформулировано так: «П. 2. При заявлении отказа от исполнения договорного обязательства сторона обязана направить другой письменное уведомление, из которого явно следует намерение односторонне прекратить обязательство путем отказа». Указание на виды действий организационного характера, которые влекут за собой вполне конкретные юридические последствия, в целом не чуждо обязательственному праву и преследует одну цель — способствовать ясности в реализации соответствующих прав и исполнении обязанностей. Примером может служить п. 2 ст. 408 ГК РФ «Прекращение обязательств исполнением», согласно которому «кредитор, принимая исполнение, обязан по требованию должника выдать ему расписку в получении исполнения полностью или в соответствующей части». При этом специально должно быть сделано указание на обязательства, возникшие из договора, так как к охранительным внедоговорным обязательствам, скорее всего, применимо лишь общее правило о недопустимости одностороннего отказа от исполнения обязательства. В этом случае как общие, так и исключительные правила из обязательственного права будут эффективно соотноситься с нормами договорного права, содержащими право стороны на отказ от договора.
Пристатейный библиографическим список
1. Андреев В. К. О проблемах совершенствования ГК РФ // Государство и право. 2009. N 3. 2. Бевзенко Р. С. Некоторые вопросы судебной практики применения положений гл. 29 ГК РФ об изменении и расторжении договора // Вестник гражданского права. 2010. N 2. Т. 10. 3. Гражданское право: актуальные проблемы теории и практики / Под ред. В. А. Белова. М.: Юрайт-Издат, 2007. 4. Егорова М. А. Аннулирование договора в российском законодательстве // Журнал российского права. 2010. N 1. 5. Егорова М. А. Односторонний отказ от исполнения договора по законодательству Российской Федерации: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 2006. 6. Заменгоф З. М. Изменение и расторжение хозяйственных договоров. М.: Юрид. лит., 1967. 7. Карапетов А. Г. Основные тенденции правового регулирования расторжения нарушенного договора в зарубежном и российском гражданском праве: Автореф. дис. … докт. юрид. наук. М., 2011. 8. Кархалев Д. Н. Соотношение мер защиты и мер ответственности в гражданском праве России: Дис. … канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2003. 9. Кодан С. В., Тараборин Р. С. Несостоявшаяся кодификация гражданского законодательства России 1800 — 1825 гг. Проект гражданского уложения Российской империи 1809 — 1812 гг. Екатеринбург: Изд-во Института частного права, 2002. 10. Кодификация российского гражданского права. Екатеринбург: Изд-во Института частного права, 2003. 11. Комиссарова Е. Г. Расторжение договора и отказ от договора: законодательное соотношение // Российский юридический журнал. 2000. N 4 (28). —————————————————————— КонсультантПлюс: примечание. Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации (части первой) (под ред. О. Н. Садикова) включен в информационный банк согласно публикации — КОНТРАКТ, ИНФРА-М-НОРМА, 1997. —————————————————————— 12. Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой / Отв. ред. О. Н. Садиков. М.: Юринформцентр, 1995. 13. Победоносцев К. П. Курс гражданского права. Часть третья. Договоры и обязательства. М.: Статут, 2003. 14. Постатейный комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой / Под ред. П. В. Крашенинникова. М.: Статут, 2011. 15. Советское гражданское право: Учебник. М.: Юрид. лит., 1979. Т. 1.
