(Белозерова Е. В.) («Общество и право», 2010, N 1)
ИСТОРИЯ ФОРМИРОВАНИЯ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА О КУРОРТЕ КАВКАЗСКИЕ МИНЕРАЛЬНЫЕ ВОДЫ
Е. В. БЕЛОЗЕРОВА
Белозерова Елена Витальевна, соискатель кафедры экологического, земельного и трудового права Ставропольского государственного университета.
Настоящая статья посвящена истории законодательства о курортах Кавказских Минеральных Вод. Особое внимание уделено периоду реформ Петра I Великого.
Ключевые слова: Российская империя, законодательство о курортах, Кавказские Минеральные Воды, управление курортами.
This article is devoted to history of legislature’s forming on Caucasus Mineral Spa resort. The main attention is paid to the time of Peter I the Great reforms.
Key words: Russian Empire, legislature on resorts, Caucasus Mineral Spa, resort’s managing.
Кавказские Минеральные Воды не были первым российским курортом подобного рода. По времени им предшествовало государственное освоение в начале XVIII века Олонецких Марциальных Вод в Карелии. Как известно, родоначальником курортного дела в России стал Петр I. Неоднократно побывав на минеральных водах за границей и лично испытав их целебное воздействие, русский царь серьезно озаботился созданием таких же медицинских учреждений в своем государстве. Именно петровские правовые установления в данной сфере, хоть они и были выработаны применительно к другим минераловодским курортам, стали основой для формирования более позднего законодательства Российской империи о Кавказских Минеральных Водах. В 1717 г. Петр I адресовал Сенату именной указ о том, чтобы «доктору Шуберту» (лейб-медику саксонского происхождения Готлибу Шоберу) было поручено приискание в «государстве (а особливо в таких местах, где есть железные руды) ключевых вод, которыми мочно пользоваться от болезней» (см. Высочайший именной указ от 24 июня 1717 г., данный Правительствующему сенату, «О приискании в России минеральных вод»). Из этого указа следует, что данные действия правительства были направлены на учреждение в России лечебно-курортного дела по образцу уже существовавших на Западе минеральных вод (Пирмонтских, Швассерских и др.). Причем полномочия Шобера на повсеместную разведку целебных водных источников подлежали документальному подтверждению со стороны Сената, дабы доктору не чинилось никаких препятствий на всем пути его следования. В городах и селах местные власти должны были снабжать его подводами и вообще всем необходимым для успешного осуществления указанной задачи. Именно с Указом 1717 г. связано открытие Российским государством источников целебной минеральной воды на Северном Кавказе. А. В. Данилов отмечает, что доктор Шобер «был отправлен в 1717 г. на Кавказ обследовать Брагуновские, или Брагунские, как их еще называли, горячие серные источники. Они находились в 5 верстах от аула Брагуновский в Чечне. <…> Заканчивая описание этих вод, Шобер упоминает о том, что слышал от местных жителей: «Находится еще больше теплиц в сей стране, да и почти только на два или на три дня езды от вышеописанных. Также есть в Черкасской земле изрядный кислый источник». Туда лейб-медик добраться не смог, но именно эти строчки Шобера впервые ввели в научную среду сведения об источнике Нарзан, который в начале XIX века станет очень популярен среди русских лечащихся» [1. С. 171 — 172]. Имеются сведения о том, что в 1722 г. Петр I лично занимался изучением возможности бальнеологического использования ряда минеральных вод Северного Кавказа. В. А. Потто сообщает, что в 1722 г. из крепости Святого Креста на Сулаке «Петр ездил в Брагуны, урочище, лежавшее на правом берегу Терека, немного выше Щедринского городка, и лично исследовал целебное свойство тамошних горячих минеральных источников» [2. С. 168]. О широком использовании кавказских минеральных вод в XVIII веке по известным геополитическим причинам речи еще не велось. Результатом же первых правительственных действий по заведению в стране собственных водных курортов стало открытие и хозяйственное освоение олонецких минеральных вод. В 1719 г. Петр I специальным указом установил обязательные правила их использования, исходя из теоретических достижений западной врачебной науки того времени. Интересно, что правила эти, именно медицинские по своей сути, в силу закрепления в царском указе приобретали свойство правовой нормы. Они касались сезонности и способов употребления целебных вод, курортной диеты, режима дня и других аспектов лечения минеральными водами. В указе отмечалось, что если «без порядку кто будет их употреблять, с худою пищею и питием, а также и не вовремя, то не токмо пользу какую получит, но еще вящее повреждение здоровью своему и болезнь наведет» (см.: Высочайший именной указ от 20 марта 1719 г. «О целительных водах, отысканных на Олонце. Объявление о марциальных водах на Олонце»). Однако помимо чисто увещевательного внушения первым российским курортникам о следовании этим закрепленным в законе медицинским правилам в указе содержались и вполне конкретные меры ответственности за их несоблюдение: «Буде же кто от упрямства своего сих регул хранить не станет; и таких до употребления тех вот допускать не вели». Позднее, в начале XIX в., эти закрепленные еще в петровском законодательстве нормы лечебно-курортного распорядка стали применяться и на первоначальном этапе создания Кавминвод. По словам А. В. Данилова, «те самые «Дохтурские правила» впоследствии довольно долгое время использовались врачами, в том числе и на Кавказских Минеральных Водах» [1. С. 172]. Вместе с тем в Указе 1719 г. о марциальных водах впервые появились и нормы организационно-правового характера: учредилась должность находящегося при минеральном источнике «придворного лекаря», материальное снабжение нужд которого обеспечивалось взиманием с приезжающих на воды платы за лечение. Курортный доктор, осуществлявший поначалу не только научно-консультативные, но и административно-хозяйственные функции, стал новым субъектом права со статусом, заимствованным Петром из аналогичной практики европейских минераловодских курортов, по примеру которых и учреждались российские марциальные воды. Первыми «придворными лекарями» на водах были именно иностранцы с опытом подобной работы, что также свидетельствует о рецепционном характере данного правового установления. Эта казенная должность сохранила свою актуальность и при учреждении в начале XIX века Кавказских Минеральных Вод. В 1803 г. был высочайше утвержден доклад Министра внутренних дел о том, чтобы, «согласно мнению Медицинской коллегии, определен был к означенным источникам один из опытнейших и искуснейших врачей, с жалованьем от 800 до 1000 руб., придав ему в помощь другого с жалованием по 400 руб. в год из общих медицинских сумм» (см.: Высочайше утвержденный доклад Министра внутренних дел от 24 апреля 1803 г. «Об определении к кавказским минеральным источникам двух врачей с жалованием»). Должность казенного курортного доктора на Кавказских Минеральных Водах отличалась от подобного установления петровских времен, во-первых, фиксированной суммой его жалования и, во-вторых, тем, что помимо собственно лечебных и административно-хозяйственных функций курортному доктору вменялось в обязанность еще и проведение комплекса научно-исследовательских мероприятий, направленных на развитие данного курорта: «При практическом отправлении их должности один из них занимался бы полным практическим сочинением о врачебном употреблении сих вод, со всеми обстоятельствами и способами врачевания, которое впоследствии служило бы руководством для врачей и имеющих нужду пользоваться оными, и которое можно б было, по рассмотрению Коллегии, издать в свет». Однако следует отметить, что направление на воды специалиста, имеющего медицинское образование, для исследования их бальнеологического потенциала и выявления перспектив его наиболее эффективного использования — это также изобретение петровского времени, зафиксированное в Указе 1717 г. Таким образом, в 1803 г. государственная администрация при устройстве нового курорта на Кавказских Минеральных Водах пользовалась уже готовыми и хорошо зарекомендовавшими себя административными наработками столетней давности. Выразилось это как в создании здесь должности курортного главврача, так и в направлении сюда «казенного» исследователя минеральных вод. Обе эти новеллы появились в петровских Указах 1717 и 1719 гг., будучи удачными заимствованиями из европейской практики обустройства минераловодских курортов XVII — XVIII вв. Позднее, вследствие отдачи Кавказских Минеральных Вод в возмездное долговременное управление частной дирекцией организационно-правовая форма курорта претерпела существенные изменения. Но эта черта первоначального управления водами все же сохранилась, поскольку дирекция осуществляла здесь не только административно-хозяйственную, но и лечебно-консультативную, а также научно-исследовательскую деятельность, что выражалось в регулярном издании ею соответствующих статистических сборников и ученых записок. 10 апреля 1823 г. наличие штатных должностей двух «главврачей» при Кавказских Минеральных Водах было подтверждено новым высочайшим указом, который император Александр I адресовал Правительствующему сенату (см.: Высочайший именной указ от 10 апреля 1823 г., данный Сенату, «Об определении медицинских чинов к Кавказским Минеральным Водам»). Вопрос кадрового обеспечения курортного дела в России, следовательно, по-прежнему находился в сенатском ведении, и здесь с петровских времен тоже мало что изменилось. Разве только институт курортных врачей был снабжен аппаратом помощников, состоящим из трех «лекарских учеников», аптекаря, гезеля и двух «аптекарских учеников». Это, впрочем, стало следствием вполне закономерного разрастания курортной медицинской бюрократии, тогда как сам принцип ее формирования оставался все еще неизменным. Вышедшее 29 мая 1847 г. Положение об управлении Кавказскими Минеральными Водами, которым была учреждена Дирекция Кавказских Минеральных Вод, сохранило в себе, пусть и в несколько видоизмененном виде, немало прежних петровских установлений об организации общественного управления минераловодскими курортами. В частности, при Дирекции для осуществления ряда традиционных административных функций учреждался «особый комитет из врачей под названием Медицинского комитета при Кавказских Минеральных Водах». Положение сохранило прежнюю должность главного врача, который, однако, уже не был главой курортного администрирования, как во времена Петра I. Особенностью минераловодских курортов Северного Кавказа стало их формирование в период ведения военных действий против непокорных горцев и потому вполне логично, что вся основная власть в этом регионе была сосредоточена в руках военной администрации. Исходя из этой данности, главой курортного управления являлся кавказский наместник, с которым Дирекция должна была согласовывать все свои более или менее значимые действия. Медицинский комитет, как указывалось в Положении, «никакой исполнительной власти не имеет, но ему предоставляется право свои предложения к улучшению и проч. представлять наместнику кавказскому» (см.: Высочайше утвержденное 29 мая 1847 г. Положение об управлении Кавказскими Минеральными Водами). Появившись в эпоху Петра I, будучи заимствованием из западной административно-бальнеологической практики, институт врачебного управления курортами сыграл заметную роль в создании законодательства о Кавказских Минеральных Водах. Несмотря на значительные исторические трансформации он просуществовал здесь вплоть до 1917 г.
Литература
1. Данилов А. В. Петр I — основатель курортного дела в России (к 290-летию со времени издания Указа «О приискании в России минеральных вод») // Ставропольский хронограф на 2007 год. Ставрополь, 2007. 2. Потто В. А. Два века Терского Казачества (1577 — 1801). Владикавказ, 1912. Т. II.
