УГОЛОВНАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЮРЛИЦ НА ПОДСТУПАХ К РОССИИ
Г. СМИРНОВ
Георгий Смирнов, кандидат юридических наук, майор юстиции, старший инспектор Следственного комитета РФ.
На фоне упорядочения существующих экономических отношений, особенно в сфере привлечения и размещения частного капитала, особую тревогу в последние годы вызывает стремительный рост преступлений, совершаемых в интересах или с использованием юрлиц. Масштаб данного явления в настоящее время позволяет говорить о том, что в нашей стране сформировался качественно новый вид преступности — преступность юридических лиц (зарубежный аналог данного термина «преступность корпораций» или «корпоративная преступность»). Каковы перспективы введения института уголовной ответственности юридических лиц в правовую систему России?
Три модели правового регулирования
Преступность юридических лиц представляет реальную угрозу экономической безопасности государства, а также интересам добросовестных участников экономического оборота. В частности, оказывает негативное влияние на инвестиционную привлекательность России (существенно повышает инвестиционные риски, связанные с незащищенностью российских финансовых инструментов от преступных посягательств), что влечет отток капитала из страны.
Кроме того, преступность юридических лиц дестабилизирует и фундаментальные факторы экономики, что способствует спаду основных экономических показателей, в том числе росту инфляции, снижению производства, перемещению капитала в теневой сектор экономики. Наблюдающийся в стране стремительный рост цен на основные товары потребления связан не только с конъюнктурой мировых цен и иными экономическими факторами, но и во многом обусловлен спекулятивными сделками и манипулированием ценами на рынке товаров и услуг, а также монополистическими сговорами недобросовестных компаний, которые за счет расшатывания основ экономической стабильности государства получают сверхприбыль.
В мировой практике правового регулирования института уголовной ответственности юрлиц сложились три базовые модели.
Первая модель основывается на традиционной конструкции уголовной ответственности юридических лиц, при которой юрлицо наряду с физическим лицом рассматривается в качестве самостоятельного субъекта преступления. Эта модель характерна для правовых систем стран общего права (Англии, Шотландии, Ирландии, США, Канады, Австралии, государств — бывших английских колоний) и для стран, принадлежащих к романо-германской семье права (Австрии, Бельгии, Голландии, Люксембургу Португалии, Франции, стран — бывших французских колоний, Финляндии и др.). Институт уголовной ответственности в традиционном виде инкорпорирован и в правовые системы бывших республик СССР (Грузии, Литвы, Молдовы, Эстонии).
Для компании в этом случае могут действовать уголовно-правовые запреты, предусмотренные для физических лиц, и специальные нормы об уголовной ответственности исключительно для юридических лиц. Так, в 1978 году в штате Индиана (США) обвинение в убийстве трех человек, сгоревших заживо в автомобилях марки американской корпорации, было предъявлено этой корпорации. Руководство допустило выпуск автомобиля данной марки в продажу, зная, что его бензобак расположен в опасном месте и может взорваться при столкновении.
Следует отметить, что в американской судебной практике случаи назначения корпорациям уголовного наказания не получили широкого распространения в связи с тем, что корпорации всегда стремятся заключить сделку о признании вины и заплатить миллионные штрафы. (Так, американский концерн обвинили в даче взяток государственным служащим более чем в 20 странах мира за победу в конкурсе на поставку для государственных нужд произведенных ею автомобилей.)
Корпорации могут нести уголовную ответственность как наряду с физическими лицами, так и самостоятельно. В Англии, например, корпорация привлекается к уголовной ответственности в качестве исполнителя преступления за деяния, совершаемые от ее имени в пределах своей компетенции должностным лицом органа управления. Однако в зависимости от обстоятельств дела она может быть привлечена к ответственности в качестве пособника и даже организатора преступления.
Недостаток рассматриваемой модели для ее непосредственного внедрения в правовую систему России заключается в том, что признание юридического лица субъектом преступления не вполне соответствует традиционной уголовно-правовой доктрине виновной ответственности, суть которой — в целенаправленно осознанном (психическом) отношении субъекта к деянию и его последствию. Только при наличии вины содеянное приобретает реальную общественную опасность. Объективное вменение в соответствии с законодательством большинства стран запрещено.
Организация, будучи некоей юридической фикцией, то есть искусственной конструкцией, не обладает психикой. Этот вывод некоторым ученым дал основание утверждать, что юрлицо вообще не может нести какую-либо публично-правовую ответственность. Однако эта позиция не получила широкого распространения.
Пожалуй, трудно не согласиться с тем, что юридическое лицо, как и любое другое объединение людей на основе общности интересов, имеет некую волю, стремится к достижению определенной цели. В некотором смысле единую волю можно усмотреть даже у неконтролируемой толпы. Но в отличие от неконтролируемой толпы деятельность людей, объединенных в организации, носит упорядоченный системный характер, потому и воля юридического лица, как правило, имеет четкую и однозначную форму выражения.
Также сложно поспорить и с тем, что, вступая в гражданский оборот и в иные общественные отношения, юридическое лицо действует не хаотично, а осознанно и упорядоченно. Значит, юрлицо как целостное образование обладает сознанием и волей, которые представляют собой консолидированные определенным образом сознание и волю его участников.
Исходя из этого во многих отраслях права, в том числе и публичных, признается отличная от учредителей (участников) правоспособность, а из нее и деликтоспособность юридических лиц.
В этом смысле определенный интерес представляет зародившаяся в США доктрина, называемая alter ego (в переводе с английского «второе я»), которая в буквальном смысле рассматривает корпорацию как «продолжение личности» ее участников.
Вторая модель уголовной ответственности юридических лиц в большей мере учитывает принцип виновной ответственности лица за совершение преступления и основывается на признании физического лица единственно возможным субъектом преступления. В случае же участия юридического лица в преступлении, совершаемом физическим лицом в его интересах, юридическое лицо наряду с физическим лицом подвергается уголовно-правовому воздействию.
В настоящее время эта модель введена в уголовное законодательство таких стран, как Австрия, Албания, Испания, Латвия, Мексика, Перу, Турция, Швейцария. Как представляется, для российской правовой системы наиболее предпочтительна именно эта модель, так как она позволяет эффективно бороться с преступностью юридических лиц без изменения действующей доктрины уголовного права, которая в большей степени, чем другие мировые уголовно-правовые системы, проникнута принципом личной виновной ответственности.
С учетом того, что юридическое лицо не рассматривается в качестве субъекта преступления, как правило, неблагоприятные уголовно-правовые последствия участия в преступлении относятся не к институту уголовно-правового наказания (которое несет только физическое лицо), а к иным мерам уголовно-правового воздействия.
Третья модель предполагает административную ответственность юридических лиц за причастность к преступлению. Отнести эту модель к институту уголовной ответственности юрлиц можно лишь с определенной долей условности. Некоторыми учеными эта модель называется «квазиуголовная ответственность юридических лиц». Она характерна для стран, занимающих умеренную позицию относительно мер воздействия в отношении юридических лиц. Данная модель в настоящее время существует в Германии, Италии, Швеции. На ней основано и законодательство России. В УК РФ отсутствуют санкции за причастность юридического лица к преступлению. Вместо этого такие санкции содержатся в законодательстве об административных правонарушениях.
Однако следует отметить, что даже в указанных странах в связи со значительным ростом корпоративной преступности уже давно отмечается недостаточность административных санкций и всерьез обсуждается вопрос о переходе к первой или второй из вышеперечисленных моделей уголовной ответственности юридических лиц.
Признает это и мировое сообщество.
Административный проступок недобросовестной организации
Несоответствие российского административного законодательства в рассматриваемой области мировым стандартам противодействия коррупции отмечено в официальном отчете организации Совета Европы «Группа стран против коррупции» («Греко»). В частности, указано на неисполнение Россией рекомендации по введению уголовной ответственности юридических лиц. И это было сделано уже после внесения соответствующих поправок в законодательство РФ об административных правонарушениях.
Представляется, что в России, избравшей курс модернизации экономики, уже на современном этапе следует отказаться от совершенствования процедуры административной ответственности юридических лиц за причастность к преступлению.
При данном правовом подходе участие физического лица в преступном событии рассматривается как общественно опасное деяние, а юридического лица — лишь как административный проступок, что не соответствует той степени общественной опасности, которая возникает при участии в преступлении юридического лица, воля которого направлена на достижение преступного результата.
Такой подход не соответствует и ст. 1 УК РФ, которая устанавливает принцип строгой кодификации уголовного законодательства России, то есть определяет, что единственным его источником является УК РФ.
Также следует отметить, что возможности установления обстоятельств причастности юридического лица к событию преступления в рамках административного производства весьма ограничены.
Из-за меньшей степени социальной опасности административных правонарушений (их антиобщественного, а не общественно опасного характера) производство по делам о таких правонарушениях проводится в режиме экономии процессуальных сил и средств, в том числе по упрощенной процедуре, в более сжатые сроки, чем предварительное расследование.
При производстве по этой категории правонарушений не могут быть проведены оперативно-розыскные мероприятия. В связи с этим возникает вопрос, можно ли установить, например, факт дачи незаконного вознаграждения от имени юридического лица (ст. 19.28 КоАП РФ) без оперативного документирования самого события передачи вознаграждения посредством таких оперативно-розыскных мероприятий, как прослушивание телефонных переговоров, оперативный эксперимент и т. д. Ответ на этот вопрос очевиден.
Кроме того, законодательство об административных правонарушениях не предусматривает (и с учетом указанной специфики правового регулирования не может предусматривать) всего спектра санкций, адекватных общественной опасности рассматриваемого вида преступности, в том числе лишения лицензии, запрета на осуществление определенного вида деятельности, принудительной ликвидации юридического лица и др.
Все эти несовершенства действующего законодательства позволяют юридическим лицам абсолютно безнаказанно решать свои корпоративные задачи преступными средствами. В худшем случае компания приносит в жертву кого-либо из ее менеджеров, который и привлекается к уголовной ответственности. Сама же недобросовестная организация после этого продолжает участвовать в преступной деятельности — давать через своих представителей взятки для победы в тендерах, причинять вред экологии, манипулировать ценами на рынке и т. д.
Следственный комитет внес предложения
Передовой мировой опыт противодействия преступности юрлиц диктует необходимость введения института ответственности юридических лиц за причастность к преступлению именно в уголовное законодательство. Итак, представляется необходимым безотлагательно принять следующие меры:
— исключить из КоАП РФ положения, предусматривающие ответственность юридических лиц за причастность к преступлениям (на начальном этапе за исключением налоговых преступлений), оставив только положения об их ответственности за административные правонарушения;
— ввести в УК РФ институт мер уголовно-правового воздействия в отношении юридических лиц.
Соответствующий проект закона о введении мер уголовно-правового воздействия разработан в Следственном комитете РФ.
В данном проекте причастность юридического лица к преступлению определяется как совершение преступления в интересах юридического лица либо использование юрлица в целях совершения, сокрытия преступления или последствий преступления. При этом причастность будет иметь место лишь в случаях совершения таких преступлений специальным субъектом, в качестве которого предусмотрено физическое лицо, выполняющее в юридическом лице управленческие функции.
Эта конструкция в полной мере отвечает мировым стандартам уголовной ответственности юридических лиц, на ней основано подавляющее большинство зарубежных институтов уголовной ответственности юрлиц. Например, в соответствии со ст. 121.2 УК Франции юридические лица подлежат уголовной ответственности за преступные деяния, совершенные в их пользу органами или представителями юридического лица.
Новеллой, отражающей специфику российской преступности юридических лиц, является введение в субъектный состав преступления, причастность к которому влечет меры уголовно-правового воздействия в отношении юридических лиц, такого специального субъекта, как лицо, осуществляющее в юридическом лице фактическое руководство.
К этой категории в соответствии с проектом закона относятся лица, которые, хотя и не занимали должность в юридическом лице и не действовали от его имени на основании доверенности, однако фактически определяли решения, принимаемые юридическим лицом. Данное положение сделает невозможным уклонение от уголовно-правового воздействия компаний, практикующих схемы номинального руководства, при которых лицо, фактически определяющее волю организации, формально не имеет отношения к его органам управления.
В качестве мер уголовно-правового воздействия могут быть предложены следующие:
— предупреждение;
— штраф;
— лишение лицензии, квоты, преференций или льгот;
— лишение права заниматься определенным видом деятельности;
— запрет на осуществление деятельности на территории РФ;
— принудительная ликвидация.
Этот перечень санкций соответствует мировым стандартам.
Анализ уголовного законодательства различных стран показывает, что помимо штрафа к корпорациям могут быть применены:
— специальная конфискация (Албания, Бельгия, Ирак, США, Франция);
— ограничение деятельности юридического лица, в том числе запрет заниматься отдельными видами деятельности, закрытие подразделений или филиалов (Албания, Бельгия, Испания, Литва, Молдова, Перу, Франция);
— временное прекращение деятельности юридического лица (Испания, Перу);
— ликвидация юридического лица (Бельгия, Литва, Молдова, Перу, Франция);
— публикация приговора (Бельгия, Франция).
УК Франции кроме перечисленных предусматривает для юридических лиц такие наказания:
— помещение под судебный надзор;
— запрещение участвовать в договорах, заключаемых от имени государства;
— запрещение обращаться к населению в целях получения вкладов или размещения ценных бумаг;
— запрещение пускать в обращение чеки иные, нежели те, которые позволяют получение средств векселедателем в присутствии плательщика по переводному векселю, или те, которые удостоверены, или пользоваться кредитными карточками продолжительностью не более 5 лет.
В исключительных случаях может быть назначена общая конфискация имущества юридического лица (за преступления против человечества и незаконное распространение наркотиков).
Во избежание вывода ликвидных активов с момента вступления в законную силу решения суда, устанавливающего юридическому лицу одну или несколько мер уголовно-правового характера, до полного исполнения назначенной меры воздействия юридическому лицу запрещается проводить добровольную ликвидацию или реорганизацию, а также отчуждение принадлежащих ему акций или долей зависимых хозяйственных обществ и недвижимого имущества. Предусматривается, что в случае реорганизации причастного к преступлению юридического лица до принятия судом решения о применении мер уголовно-правового воздействия подлежащие применению меры уголовно-правового характера назначаются правопреемнику реорганизованного юридического лица.
Проектом закона предусматривается, что признание юридического лица причастным к преступлению на основании решения суда повлечет для него правовое последствие в виде судимости на определенный срок.
Таким образом, введение института мер уголовно-правового воздействия в отношении юрлиц будет способствовать уменьшению степени криминогенности общества в целом, борьбе с корпоративной коррупцией и экологической преступностью, а также принятию юридическими лицами дополнительных мер корпоративного контроля за должностными лицами своих органов управления, тем самым решая задачу профилактики преступности юрлиц.
