Рабец А. М., доктор юридических наук, профессор Российского государственного социального университета, зав. кафедрой семейного и ювенального права.
Несмотря на то что специфические права ребенка в действующей Конституции РФ, в том числе его право на индивидуальность, прямо не закреплены, следует констатировать, что право ребенка на индивидуальность представляет собой его статусное право и является составным элементом специального конституционно-правового статуса личности ребенка. В обоснование этого вывода уместно привести следующие доказательства.
Во-первых, в соответствии со ст. 15 Конституции в правовую систему РФ включаются общепризнанные нормы международного права, закрепленные в международно-правовых актах, участницей которых является РФ, а также международные договоры РФ. Более того, указанные акты международного права имеют приоритетное значение, что закреплено не только в Конституции, но и в текущем законодательстве, в частности в ст. 6 СК РФ. Право ребенка на индивидуальность предусмотрено Конвенцией ООН «О правах ребенка», участницей которой, как известно, является Россия. Во-вторых, в ст. 7 и 38 Конституции в качестве одного из основополагающих отраслевых принципов семейного права РФ закреплен принцип государственной охраны и защиты семьи, материнства, отцовства и детства. Понятие «детство» представляется многозначным. Это не только особое биологическое, психическое и социальное состояние, обусловленное возрастом человеческой личности, но и особое правовое состояние, связанное с начальным периодом формирования правового статуса личности. В этот период ребенок должен быть наделен особыми правами, обусловленными спецификой возраста, и особыми средствами их реализации и защиты. В-третьих, закрепляя в главе 2 основные права и свободы человека и гражданина, Конституция отнюдь не отрицает существования иных прав и свобод, а следовательно, косвенно признает право ребенка на индивидуальность.
Право ребенка на индивидуальность включает в себя целый ряд более простых правомочий, в частности право знать (насколько это возможно) своих кровных родственников, включая кровных родителей, свое этническое происхождение, родной язык, свою религию, культуру и т. п. Это право самым тесным образом связано с другими личными правами, входящими в специальный правовой статус ребенка, с такими, как право жить и воспитываться в семье, которая наилучшим образом по сравнению с детскими воспитательными учреждениями способна сохранить индивидуальность ребенка. Право на индивидуальность также тесно связано с правом на имя и на его изменение, с правом выражать свое мнение по всем вопросам, затрагивающим его интересы (хотя это последнее является скорее составным элементом права ребенка на защиту).
Представляется излишним доказывать значимость признания, соблюдения, охраны и защиты этого права не только для формирования личности конкретного ребенка, но и для общества в целом, для сохранения разнообразия этнической среды в таком многонациональном государстве, каким является РФ, ее уникального генофонда, который в настоящее время находится под разрушительным влиянием целого ряда объективных и субъективных факторов. Понятно, что само по себе право не может обеспечить сохранение индивидуальности каждого конкретного ребенка и генофонда России в целом. Для этого необходимы радикальные экономические и организационные меры государства на всех уровнях власти, бережное отношение к личности каждого ребенка, к каждой этнической среде, к каждому культурному феномену и т. п., что далеко не всегда имеет место на практике, несмотря на наличие целого ряда федеральных целевых программ, в том числе президентского уровня, какой является программа «Дети России» со всеми ее подпрограммами. В то же время не следует недооценивать роль права в решении указанных задач, специфического воздействия на государственную политику в отношении детей как правотворческой, прежде всего нормотворческой, так и правоприменительной деятельности.
Особая роль в обеспечении реализации и защиты права ребенка на индивидуальность принадлежит суду как органу, деятельность которого как раз и связана с осуществлением охраны и защиты субъективных прав и охраняемых законом интересов детей. Обычно не принято связывать деятельность суда с реализацией каких-либо прав. Однако в данном случае, вынося, к примеру, решение об усыновлении (удочерении) ребенка, суд, по существу, выполняет главную роль в реализации целого комплекса его прав: права жить и воспитываться в семье, права на индивидуальность, на защиту и др. Право на индивидуальность реализуется с помощью суда и в тех случаях, когда суд выслушивает мнение ребенка по вопросам, касающимся его положения в семье: о его согласии или несогласии на усыновление, на восстановление родителей в родительских правах, об изменении его фамилии, имени и отчества, если он достиг возраста 10 лет, мнение о том, с кем из родителей он хотел бы проживать в случае раздельного проживания последних, и т. п.
К сожалению, эта деятельность суда далеко не всегда оправдывает надежды общества, не столь эффективна, как этого хотелось бы всем тем, кто напрямую заинтересован в реализации и защите прав и интересов детей, включая самих детей, их родителей и заменяющих их лиц. Можно назвать несколько причин, объясняющих весьма невысокую эффективность этого направления судебной деятельности. Во-первых, проблемы заключаются в несовершенстве норм материального права, применяемых судами при рассмотрении этой наиболее сложной категории дел. Во-вторых, высшие судебные инстанции, прежде всего Пленум Верховного Суда РФ, призванные обеспечивать на всей территории РФ точное и единообразное толкование и применение законов, не всегда улавливают требования времени и дают судам четкую и своевременную ориентацию. В-третьих, много проблем возникает ввиду несовершенства механизма самой судебной системы, а также определения подведомственности споров о детях. Целесообразно дать хотя бы краткий анализ действия каждой из этих причин.
Вполне понятно, что право ребенка на индивидуальность в максимальной степени реализуется тогда, когда он живет и воспитывается в своей семье, в которой он родился, так как именно в семье сохраняются и передаются от поколения к поколению все национальные, культурные, религиозные и иные традиции; именно там ребенок практически с младенческого возраста усваивает родной язык, родную религию и культуру. Поэтому изъятие ребенка из собственной семьи, помещение его в другую семью должно быть не на словах (поскольку это прямо указано в законе и в актах его толкования), а на деле крайней мерой, когда у суда имеются все доказательства того, что никакие другие меры, принятые органами по охране прав детей, не дали должных результатов. Однако, как показывает статистика, лишение родителей родительских прав стало явлением массовым. В значительной части судебных решений даже не содержится ссылок на то, что с родителями ребенка проводилась какая-либо работа, например выяснялись причины неблагополучия в семье, причины отказа от ребенка, им оказывалась психологическая помощь и т. п. В настоящее время такая помощь крайне необходима многим родителям, испытывающим растерянность оттого, что они оказались за чертой бедности, что нередко приводит к срывам. Предельная лаконичность, куцая мотивировка в решениях судов по изученным мною делам о лишении родительских прав наводит на мысль, что эта процедура проходит исключительно формально, для того чтобы как можно скорее усыновить ребенка, что по крайней мере в половине рассмотренных дел об усыновлении заканчивается вывозом детей за пределы РФ. Необходимо особо обратить внимание на то, что при таком подходе к рассмотрению дела по «заботе» о ребенке нарушается не только его право жить и воспитываться в собственной семье, но и право на индивидуальность. Получается, что закрепленный в ч. 1 ст. 123 СК РФ принцип сохранения индивидуальности ребенка, оставшегося без попечения родителей, при его устройстве остается лишь декларативной нормой и на практике во многих случаях не работает.
Решение этой проблемы видится в том, что настало время внести дополнения в действующие Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 мая 1998 г. и от 4 июля 1997 г., в которых ориентировать суды на то, чтобы по делам о лишении родительских прав судами были собраны, проверены и оценены доказательства того, что с родителями, поведение которых в отношении своих детей является противоправным, проводилась работа по оказанию им помощи и поддержки, если это необходимо, либо принимались меры предупреждения перед тем, как были предъявлены иски о лишении их родительских прав. При рассмотрении дел об усыновлении российских детей иностранными гражданами суды должны истребовать объективные данные, свидетельствующие о невозможности устроить ребенка в семью в пределах РФ.
Представляется, что с учетом предусмотренных законом весьма неблагоприятных последствий ограничения родителей в родительских правах эти дела следует изъять из компетенции мировых судей и передать федеральным судам общей юрисдикции, поскольку во многих случаях мировые судьи не имеют необходимого уровня правовой и психологической подготовки и не обладают достаточным опытом для рассмотрения столь сложной категории дел. Необходимо также исключить из ст. 69 СК РФ такое основание лишения родительских прав, как хронический алкоголизм или хроническая наркомания родителей, так как это дает возможность судам до предела формализовать процесс рассмотрения дел о лишении таких родителей родительских прав, не обсуждать вопрос о том, имеются ли в действиях родителей признаки противоправного поведения, и выносить решения, влияющие на судьбу людей роковым образом, исключительно на основании заключения врача-нарколога, раздобыть которое заинтересованным лицам в условиях процветания коррупции в современном российском обществе не представляет особого труда. Следует также внести дополнения в главу 19 СК РФ и в соответствующую главу ГПК РФ, в которых предусмотреть обязательность извещения о дне слушания дела родственников ребенка, в отношении которого рассматривается дело об усыновлении его иностранными гражданами, истребовав сведения о наличии родственников из государственного банка данных о детях, оставшихся без попечения родителей.
Наконец, необходимо расширить искусственно суженный круг российских граждан, которые могут быть кандидатами в усыновители или в иной форме могут принять ребенка на воспитание в свою семью. Речь идет о том, что в Перечне заболеваний, при которых лицо не может взять ребенка на воспитание в свою семью, утвержденном Постановлением Правительства РФ от 1 мая 1996 г., значатся травмы или заболевания, приведшие к инвалидности. Таким образом, лица, признанные инвалидами, не могут быть воспитателями чужих детей независимо от того, представляют ли они опасность для них, и от того, что весьма успешно воспитывают или воспитали собственных детей либо являются воспитателями в силу своей профессии: психологами, педагогами и т. п. Действующее семейное законодательство РФ предпочитает отправлять детей за пределы РФ, но запрещает передавать их лицам, страдающим заболеваниями, хотя и приведшими к инвалидности, но не представляющими никакой опасности для ребенка. В законе следовало бы предусмотреть, что в подобных случаях суды при рассмотрении дел об усыновлении или органы опеки и попечительства при передаче ребенка под опеку или в приемную семью могут индивидуально, с учетом конкретных обстоятельств дела решать вопрос о возможности передачи детей таким лицам на воспитание.
В заключение следует особо подчеркнуть, что совместными усилиями законодателя и высших судебных инстанций необходимо прекратить массовый вывоз детей из России и принять все меры, имеющиеся в арсенале законодательной и судебной власти, для обеспечения практической реализации права ребенка на сохранение своей индивидуальности, что наряду с другими мерами в немалой степени будет способствовать приостановлению процесса депопуляции российского народа и воспитанию из российских детей либо Иванов, не помнящих родства, либо граждан и патриотов других стран.
