Воробьев Дмитрий Сергеевич, аспирант Белгородского государственного университета, помощник прокурора г. Белгорода.
Данная статья посвящена анализу проблем реализации права на безопасность. На основе анализа российского законодательства в данной сфере автор приходит к выводу, что многие нормы законов существенно нарушают конституционное право на безопасность и гарантии его защиты. Преодолеть это, по мнению автора, можно лишь посредством конституционного правосудия.
Ключевые слова: безопасность, законодательная практика, субъективное право, частная собственность, правовая позиция, Конституционный Суд Российской Федерации.
This article deals with the problems of realization of the rights for security. Using the materials of his analysis of the Russian legislation the author makes a conclusion that many points of laws break the constitutional rights for security and guaranties for its keeping. To overcome these drawbacks, in author’s opinion, it is necessary to administer the constitutional justice.
Key words: security, law executive practice, subjective rights, private property, law position, the Constitutional Court of the Russian Federation.
В современной юридической науке с известной долей условности можно выделить по крайней мере три подхода к осмыслению сущности феномена права на безопасность в аспекте конституционно-правового регулирования статуса личности. Согласно одной точке зрения право на безопасность позиционируется как совершенно самостоятельное субъективное право, которое должно быть обозначено в конституции государства наравне с такими фундаментальными правами, как право на жизнь, право на свободу и личную неприкосновенность, право на неприкосновенность частной жизни [6, 9 — 10; 7, 109 — 114]. Второй подход предполагает понимание права на безопасность в более узком смысле: здесь оно интерпретируется в качестве одного из правомочий, вытекающих из более широкого по смыслу конституционного права и свободы. Наконец, третий подход предполагает более комплексное осмысление феномена права на безопасность, при котором оно увязывается не с одним, а с несколькими конституционными правами и свободами.
О правомерности данных теоретико-методологических подходов свидетельствует законодательная практика Российской Федерации. Право на безопасность регулируется в законодательных актах как дифференцированно, с учетом специфики того или иного вида общественных отношений, так и интегративно. Например, статья 13 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации гарантирует право осужденных на личную безопасность. В данной статье предписывается, что при возникновении угрозы личной безопасности осужденного он вправе обратиться с заявлением к любому должностному лицу учреждения, исполняющего наказания в виде ареста, ограничения свободы или лишения свободы, с просьбой об обеспечении личной безопасности. В этом случае указанное должностное лицо обязано незамедлительно принять меры по обеспечению личной безопасности обратившегося осужденного. Начальник учреждения, исполняющего соответствующие виды наказаний, по заявлению осужденного либо по собственной инициативе принимает решение о переводе осужденного в безопасное место или иные меры, устраняющие угрозу личной безопасности осужденного [1].
Нет никаких сомнений в том, что право на личную безопасность осужденного требует особой правовой защиты вследствие повышенной угрозы данной безопасности при нахождении лица в учреждениях пенитенциарной системы. Однако по меньшей мере странно, что в законодательстве России уделяется столь мало внимания личной безопасности добросовестных граждан, которые не являются осужденными. Такие угрозы могут исходить от противоправного поведения других лиц, в то время как уполномоченные государственные органы обязаны принимать все меры к обеспечению личной безопасности граждан.
Конечно, нельзя сказать, что российское законодательство совсем не уделяет внимания безопасности личности. Так, согласно статье 2 Закона Российской Федерации «О милиции» именно обеспечение безопасности личности является первостепенной задачей милиции. Пункт 3 статьи 10 данного Закона обязывает милицию принимать и регистрировать заявления, сообщения и иную поступающую информацию о преступлениях, административных правонарушениях и событиях, угрожающих личной или общественной безопасности, своевременно принимать меры, предусмотренные законодательством [3]. Однако обязанность милиции «принимать и регистрировать информацию» и лишь вслед за этим «принимать предусмотренные законодательством меры» является слишком обобщенной и не содержит надлежащих гарантий безопасности личности даже по сравнению со статьей 13 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации, которая направлена на защиту прав осужденных. Из содержания анализируемого Закона неясно, какие именно меры и в соответствии с каким именно законодательством должна предпринимать милиция при возникновении угрозы личной безопасности граждан, насколько оперативными и действенными они должны быть с учетом конкретных обстоятельств каждого дела. Более того, из контекста приведенной нормы Закона Российской Федерации «О милиции» прочитывается роль милиции скорее как пассивного наблюдателя за посягательствами на личную безопасность граждан, чем как активного субъекта противодействия всевозможным угрозам, включая превентивные, воспитательные и профилактические меры.
Субъективное право на безопасность граждан не сводится к их личной безопасности. Об этом свидетельствуют результаты научных исследований, содержание действующего законодательства. Так, статья 22 Федерального закона «О радиационной безопасности населения» гарантирует право граждан на радиационную безопасность, которое обеспечивается «за счет проведения комплекса мероприятий по предотвращению радиационного воздействия на организм человека ионизирующего излучения выше установленных норм, правил и нормативов, выполнения гражданами и организациями, осуществляющими деятельность с использованием источников ионизирующего излучения, требований к обеспечению радиационной безопасности» [2]. В конечном итоге речь идет об обеспечении защищенности конституционного права на жизнь и права на охрану здоровья. Поэтому в данном случае право на радиационную безопасность выступает в качестве интегративного конституционного права, объединяющего в себе гарантии реализации нескольких конституционных прав и свобод (статьи 20, 41 Конституции Российской Федерации).
Важнейшее значение имеет конституционное обеспечение безопасности частной собственности. Вследствие ограниченности экономических ресурсов человечество вынуждено было обратиться к институту собственности, конституционная суть которого состоит в присвоении определенного имущества и гарантиях государства по свободному владению, пользованию и распоряжению соответствующими объектами со стороны частных владельцев (статья 35 Конституции Российской Федерации). Если право частной собственности не сопровождается гарантиями безопасности владения, пользования и распоряжения объектами собственности, конституционный смысл его в значительной мере теряется. Поэтому уголовное законодательство предусматривает ряд составов преступлений, направленных на защиту частной собственности; в гражданском законодательстве и в уголовно-процессуальном законодательстве предусматриваются исчерпывающие основания ограничения права частной собственности по смыслу части 3 статьи 55 Конституции Российской Федерации. Все это гарантирует состояние защищенности прав собственников, а в конечном итоге — право на безопасность собственности. Вместе с тем в современной России гарантии безопасности права собственности не всегда отвечают требованиям конституционного государства. Об этом свидетельствует практика Конституционного Суда Российской Федерации.
Применительно к проблеме защиты публичной собственности весьма показательна правовая позиция Конституционного Суда, занятая им при рассмотрении дела о проверке конституционности порядка безвозмездной передачи имущества из собственности субъектов Федерации в федеральную собственность вследствие разграничения полномочий. Подчеркивая публично-правовой режим собственности Российской Федерации и ее субъектов, Суд вместе с тем отметил, что Федерация не может своей волей и без соразмерной компенсации присвоить себе объекты публичной собственности субъектов Федерации без надлежащей договоренности. Императивная норма закона о движении публичной собственности вслед за разграничением предметов ведения и полномочий не дает оснований для возникновения права собственности Российской Федерации на объекты, собственниками которых являются субъекты Федерации, без согласия последних [5]. Рассматривая дело о проверке конституционности земельного законодательства, Суд установил допустимость ограниченных прав на владение земельными участками иностранных граждан, лиц без гражданства и иностранных юридических лиц [4].
Приведенные факты свидетельствуют о том, что оспариваемые нормы законов и сложившаяся на их основе правоприменительная практика в своем большинстве были направлены на существенные нарушения конституционного права частной собственности, несмотря на конституционные гарантии его защиты. Вследствие этого безопасность частных собственников ставилась под угрозу, преодолеть которую заявители смогли лишь посредством конституционного правосудия.
Литература
1. Уголовно-исполнительный кодекс Российской Федерации от 8 января 1997 г. с послед. изм. // СЗ РФ. 1997. N 2. Ст. 198; 2001. N 11. Ст. 1002; 2003. N 50. Ст. 4847; 2009. N 29. Ст. 3628.
2. Федеральный закон от 9 января 1996 г. «О радиационной безопасности населения» с послед. изм. // СЗ РФ. 1996. N 3. Ст. 141. 2008. N 30. Ст. 3616.
3. Закон Российской Федерации от 18 апреля 1991 г. «О милиции» с послед. изм. // ВВС РФ. 1991. N 16. Ст. 503; СЗ РФ. 1999. N 14. Ст. 1666; 2000. N 46. Ст. 4537; 2002. N 18. Ст. 1721; 2003. N 2. Ст. 167; N 27. Ст. 2700; N 28. Ст. 2880; N 50. Ст. 4847; 2005. N 13. Ст. 1078; N 19. Ст. 1752; 2006. N 31. Ст. 3452; 2008. N 52. Ст. 6248.
4. Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 23 апреля 2004 г. по делу о проверке конституционности Земельного кодекса Российской Федерации в связи с запросом Мурманской областной Думы // СЗ РФ. 2004. N 18. Ст. 1833.
5. Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 30 июня 2006 г. по делу о проверке конституционности ряда положений части 11 статьи 154 Федерального закона от 22 августа 2004 года N 122-ФЗ «О внесении изменений в законодательные акты Российской Федерации и признании утратившими силу некоторых законодательных актов Российской Федерации в связи с принятием Федеральных законов «О внесении изменений и дополнений в Федеральный закон «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации» и «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации» в связи с запросом правительства Москвы // СЗ РФ. 2006. N 28. Ст. 3117.
6. Калина Е. С. Понятие безопасности и право на безопасность как одно из личных прав // Безопасность бизнеса. 2004. N 4.
7. Колоткина О. А. Право личности на безопасность: понятие, место в системе прав человека и особенности изучения в курсе конституционного права РФ // Право и образование. 2007. N 11.
