(Калинин А. В.) («Юрист-международник», 2005, N 4)
ЭКОНОМИЧЕСКИЕ САНКЦИИ ООН И ОДНОСТОРОННИЕ ЭКСТРАТЕРРИТОРИАЛЬНЫЕ МЕРЫ ЭКОНОМИЧЕСКОГО ПРИНУЖДЕНИЯ: СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ
А. В. КАЛИНИН
А. В. Калинин, аспирант Московского государственного института международных отношений (Университета) МИД России.
Не является секретом, что экономическая мощь служит одним из ключевых факторов, определяющих вес государства на международной арене. В условиях растущей интернационализации хозяйственных связей действия и события, серьезно затрагивающие экономические интересы государства, могут иметь для него далеко идущие последствия. Внешнее воздействие на национальную экономику осуществляется в различных формах, в том числе при помощи применения в отношении государства мер экономического принуждения. Легитимность таких мер, с точки зрения международного права, зависит от выполнения ряда условий. Для квалифицированной оценки соответствия принудительных мер нормам и принципам международного права следует в каждом отдельно взятом случае ответить, как минимум, на следующие вопросы: «Кем, в каких целях и на каком основании применяются принудительные меры?».
* * *
Экономические санкции ООН представляют собой вид не связанных с использованием вооруженных сил принудительных мер, которые применяются Советом Безопасности ООН на основании Главы VII Устава ООН («Действия в отношении угрозы миру, нарушения мира и актов агрессии») для реализации его решений, принимаемых в целях поддержания или восстановления международного мира и безопасности. Термин «экономические санкции» непосредственно в Уставе ООН не используется. Следует заметить, что в определенном смысле он не лишен условности: «экономическими» санкции являются не по своей природе, а по направленности воздействия. Соответствующее понятие было разработано международно-правовой доктриной и закрепилось в юридическом и политическом лексиконе, причем среди специалистов нет единства относительно его содержания. Важно, что сам Совет Безопасности ООН квалифицирует принимаемые им на основании главы VII меры как санкции. Так, Совет Безопасности в связи с агрессией Ирака против Кувейта принял «решение ввести экономические санкции в соответствии с главой VII Устава Организации Объединенных Наций» <*>. Понимание санкций как коллективных принудительных мер, осуществляемых в соответствии с Уставом ООН, нашло отражение и в российском законодательстве <**>. ——————————— <*> S/RES/665 (1990). 25 August 1990. <**> Статья 37 Федерального закона от 08.12.2003 г. N 164-ФЗ «Об основах государственного регулирования внешнеторговой деятельности» гласит следующее: «В соответствии с указами Президента Российской Федерации внешняя торговля товарами, услугами и интеллектуальной собственностью может быть ограничена мерами, принятие которых необходимо для участия Российской Федерации в международных санкциях в соответствии с Уставом ООН, в том числе мерами, отступающими от положений ч. 1 ст. 21, ст. ст. 22, 29 — 31 и 34 настоящего Федерального закона».
От упомянутых ранее мер следует отличать применяемые отдельными государствами в отношении других государств односторонние экстратерриториальные меры экономического принуждения (наиболее яркий пример — экономическое, торговое и финансовое эмбарго США в отношении Кубы). Таким образом, в мире имеется практика применения, с одной стороны, экономических санкций ООН, а с другой — односторонних мер экономического принуждения. Между указанными мерами есть существенные различия; применяемые в одностороннем порядке меры не находят нормативного подкрепления в современном международном праве.
Экономические санкции ООН
Экономические санкции ООН следует рассматривать в контексте концепции коллективной безопасности. Возможность использования принудительных мер невоенного характера в целях поддержания или восстановления международного мира и безопасности предусмотрена Уставом ООН, который предоставляет Совету Безопасности ООН широкие полномочия в данной сфере (ч. 1 ст. 24, ст. 39). Ключевое значение в рассматриваемом аспекте имеет ст. 41 Устава, содержащая перечень мер, не связанных с использованием вооруженных сил, которые могут быть применены в обеспечение резолюций Совета Безопасности в целях побудить государство прекратить противоправное поведение, а также возместить причиненный ущерб <*>. ——————————— <*> Статья 41 Устава ООН гласит следующее: «Совет Безопасности уполномочивается решать, какие меры, не связанные с использованием вооруженных сил, должны применяться для осуществления его решений, и он может потребовать от Членов Организации применения этих мер. Эти меры могут включать полный или частичный перерыв экономических отношений, железнодорожных, морских, воздушных, почтовых, телеграфных или других средств сообщения, а также разрыв дипломатических отношений».
Упомянутый перечень не является исчерпывающим. На практике Совет Безопасности ООН применял (на основании ст. 41 Устава ООН) меры, которые в ней прямо не указаны (например, арест зарубежных активов государства, его граждан и организаций). До кризиса в Персидском заливе 1990 — 1991 гг. Совет Безопасности применял принудительные меры невоенного характера только против ЮАР и Южной Родезии. После введения санкций против Ирака случаи обращения Совета Безопасности к данному инструменту участились — ст. 41 Устава ООН применялась в отношении Ливии, Либерии, Югославии, Анголы, Сомали, Руанды, Гаити, Судана, Сьерра-Леоне, Афганистана, Эфиопии и Эритреи, Котд Ивуара. В большинстве перечисленных случаев принудительные меры носили характер экономических санкций (часть их продолжает действовать до настоящего момента). В рамках режима санкций, как правило, вводятся следующие ограничения и запреты, применяемые как в отдельности, так и в различных сочетаниях: — полный или частичный (распространяется на определенные виды товаров и услуг) запрет импорта-экспорта; запрет на осуществление кредитно-финансовых операций (ограничение движения капитала); — прекращение программ экономической помощи и технического содействия; — транспортная блокада. На фоне острой критики неизбирательного действия таких санкций (от них в большей степени страдает население страны, а не ее руководство) появились идеи о необходимости ограничения неблагоприятных гуманитарных последствий санкций при помощи их «точечного», «нацеленного» и «заранее продуманного» применения (концепции «targeted/smart sanctions»). В последнее время Совет Безопасности ООН в пределах своих полномочий (согласно Главе VII) склонен обращаться к мерам, которые направлены не против государства в целом, а только против определенных лиц (например, арест их счетов, ограничение свободы передвижения) <*>. ——————————— <*> See: S/RES/1572 (2004). 15 November 2004.
Механизм имплементации указанных санкций имеет особенности, обусловленные отсутствием в системе международных отношений централизованного аппарата принуждения, обеспечивающего соблюдение норм международного права. Дело в том, что принудительные меры осуществляются не самим Советом Безопасности ООН, а государствами на основании резолюций этого органа и под его руководством. Совет Безопасности, установив наличие угрозы миру, нарушения мира или акта агрессии, определяет меры, которые должны быть приняты в целях поддержания или восстановления международного мира и безопасности. Эффективность применяемых мер принуждения во многом зависит от согласованности действий государств по добросовестному исполнению предписаний Совета Безопасности. Резолюции Совета Безопасности о применении мер согласно Главе VII Устава обязательны для исполнения государствами. Нормативным обоснованием в этом плане служат ст. 25 и ст. 103 Устава ООН, в которых зафиксировано согласие членов Организации подчиняться решениям Совета Безопасности и выполнять их. В названных статьях также содержится положение о том, что обязательства государств-членов согласно Уставу ООН имеют преимущественную силу в сравнении с их обязательствами по какому-либо иному международному соглашению. Нельзя не согласиться с утверждением видных юристов-международников о том, что «основной принцип положений Устава ООН, относящихся к безопасности, отличающий его от Устава Лиги Наций, был бы сведен к нулю, если бы после того, как Совет Безопасности вынес решение о применении мер, не связанных с использованием вооруженных сил, членам организации была бы оставлена свобода действий в отношении того, выполнять им эти меры или нет» <*>. ——————————— <*> Goodrich L. and Hambro E. Charter of the United Nations: Commentary and Documents. Boston, 1946. P. 161.
В подавляющем большинстве случаев режим экономических санкций непосредственно затрагивает частные контракты. Так, резолюции Совета Безопасности ООН по Ираку, Югославии и Гаити предписывают государствам не только самим воздерживаться от торгово-экономического сотрудничества с государствами, ставшими объектами санкций, но и предотвращать соответствующую внешнеэкономическую деятельность находящихся под их юрисдикцией лиц. Они также содержат стандартную формулировку, согласно которой исключаются любые претензии, связанные с неисполнением или ненадлежащим исполнением договорных обязательств по причине соблюдения контрагентами требований, обусловленных применением принудительных мер по Главе VII Устава ООН <*>. ——————————— <*> See: S/RES/661 (1990). 6 August 1990; S/RES/757 (1992). 30 May 1992; S/RES/917 (1994). 4 May 1994.
Соблюдение субъектами внутреннего права связанных с санкциями запретов обеспечивается при помощи принятия государствами соответствующих нормативных правовых актов (в этой связи возникает требующий отдельного анализа вопрос о том, могут ли физические и юридические лица ссылаться на отсутствие таких актов в качестве оправдания допущенных нарушений). Российским законодательством предусмотрена возможность установления запретов и ограничений в сфере внешней торговли товарами, услугами и интеллектуальной собственностью в целях участия Российской Федерации в санкциях ООН (ст. 37 Федерального закона «Об основах государственного регулирования внешнеторговой деятельности»). Аналогичные положения применительно к продукции военного назначения содержатся в Федеральном законе «О военно-техническом сотрудничестве Российской Федерации с иностранными государствами» (п. 3 ст. 6). Полномочия в сфере введения соответствующих запретов и ограничений делегированы законом главе государства. Примерами нормативных актов Президента Российской Федерации в данной сфере являются, в частности, распоряжение Президента Российской Федерации «О мерах, связанных с выполнением резолюции Совета Безопасности ООН 757 от 30 мая 1992 г.» (санкции против Югославии), Указ Президента Российской Федерации от 2 сентября 1997 г. N 972 «О мерах по выполнению Российской Федерацией резолюций Совета Безопасности ООН в отношении создания международного механизма постоянного наблюдения и контроля за поставками в Ирак» <*>, Указ Президента Российской Федерации от 18 августа 2003 г. N 968 «О мерах по выполнению резолюции Совета Безопасности ООН 1483 от 22 мая 2003 г.» (о замораживании и переводе в распоряжение Фонда развития Ирака финансовых активов и экономических ресурсов бывшего правительства Ирака и подконтрольных ему органов и организаций), Указ Президента Российской Федерации от 2 марта 2004 г. N 297 «О мерах по выполнению резолюции Совета Безопасности ООН 1521 от 22 декабря 2003 г.» (о санкциях в отношении Либерии). Их положения, как правило, конкретизируются в иных подзаконных актах (постановления и распоряжения Правительства Российской Федерации; инструкции, приказы федеральных органов исполнительной власти, инструктивные письма Центрального Банка России и др.). ——————————— <*> Этим Указом утвержден Список товаров и технологий двойного назначения и иных средств, экспорт которых в Ирак в соответствии с резолюциями Совета Безопасности ООН контролируется и подлежит уведомлению или запрещен.
Актуальным является вопрос об оказании помощи третьим государствам, пострадавшим от применения санкций. В условиях растущей экономической взаимозависимости государств полный или частичный перерыв экономических отношений наносит ущерб не только экономике государства, ставшего объектом санкций, но и государствам, применяющим принудительные меры во исполнение соответствующих резолюций Совета Безопасности. Понятно, что масштаб неблагоприятных последствий для различных государств может быть разным. Статья 50 Устава ООН предоставляет тем государствам, перед которыми встанут специальные экономические проблемы, обусловленные их участием в принудительных мерах, право консультироваться с Советом Безопасности ООН на предмет разрешения таких проблем. Конкретные методы имплементации ст. 50 Устава ООН, включая систему объективной оценки воздействия мер принуждения на третьи государства, пока находятся в стадии разработки. Предлагаются различные меры — от создания специального фонда до учреждения постоянного консультативного механизма, который предусматривал бы предоставление пострадавшим третьим государствам исключений для осуществления коммерческой деятельности, а также преимуществ подрядчикам из пострадавших третьих государств в плане инвестирования в государстве, в отношении которого вводятся санкции <*>. ——————————— <*> См.: Официальные отчеты Генеральной Ассамблеи, пятьдесят девятая сессия, Дополнение N 33 (A/59/33). Доклад Специального комитета по Уставу ООН и усилению роли Организации. Нью-Йорк, 2004.
Этот сложный вопрос остается в поле зрения ООН и ежегодно включается в повестку дня сессий Генеральной Ассамблеи и Экономического и Социального Совета. Им также занимается Неофициальная рабочая группа Совета Безопасности по общим вопросам, касающимся санкций. Интерес представляет также вопрос об отмене санкций. В Главе VII Устава ООН не содержится положений о том, когда и на каком основании принимается решение о прекращении применения принудительных мер по ст. 41. Как следует из ст. 39 Устава ООН, Совет Безопасности принимает решения согласно Главе VII для поддержания или восстановления международного мира и безопасности. В указанной главе установлены общие рамки предпринимаемых Советом Безопасности действий. Их цель слишком широко обозначена для того, чтобы служить непосредственным критерием при принятии решения о прекращении принуждения. Весьма полезна в этом плане содержащаяся в ст. 41 Устава ООН конкретизация общей цели (меры применяются для реализации решений Совета Безопасности), поскольку она позволяет сделать вывод: если решение Совета Безопасности выполнено в полной мере, он должен прекратить принуждение. «С точки зрения международного общения принуждение должно прекратиться, если нарушенное право восстановлено или дано удовлетворение. Борьба для борьбы немыслима и преступна», — эти слова Ф. Ф. Мартенса звучат весьма актуально <*>. На практике, однако, могут возникать сложности и при определении того, в какой мере выполнены требования Совета Безопасности ООН. Как представляется, в данном вопросе было бы логичным опираться на те цели, которые сформулированы непосредственно в резолюциях Совета Безопасности, касающихся того или иного спора или ситуации. Их достижение может служить сигналом для принятия Советом Безопасности решения в соответствии с изменившимся положением дел. В любом случае при этом ему следует руководствоваться важным положением Устава ООН о том, что в своей деятельности по поддержанию международного мира и безопасности ООН действует «в согласии с принципами справедливости и международного права» (п. 1 ст. 1). ——————————— <*> Мартенс Ф. Ф. Современное международное право цивилизованных народов. СПб., 1905. Т. 2. С. 484.
Односторонние меры экономического принуждения, применяемые под видом санкций
Так называемые «экономические санкции», применяемые отдельными государствами в одностороннем порядке при отсутствии соответствующего решения Совета Безопасности ООН, представляют собой совершенно иное явление, не вписывающееся в нормативную систему современного международного права, основанного на Уставе ООН. Показательно, что в одном из наиболее обстоятельных исследований, касающихся практики применения санкций до 1990 г., рассматриваются преимущественно односторонние меры экономического принуждения, применявшиеся США <*>. ——————————— <*> See: Hufbauer G., Schott J., Elliott K. Economic Sanctions Reconsidered: History and Current Policy. Wash., 1990.
Причина кроется не столько в том, что до 1990 г. было всего лишь несколько случаев применения коллективных принудительных мер согласно Главе VII Устава ООН, сколько в специфике подхода авторов к понятию санкций. Между тем в последнее время преобладает точка зрения, согласно которой под санкциями понимаются принудительные меры, применяемые с использованием институционального механизма международной организации к государству-правонарушителю в целях побуждения его к выполнению своих международных обязательств <*>. Данный подход в полной мере соответствует координационному характеру международного права и способствует упрочению международного правопорядка. ——————————— <*> См.: Лукашук И. И. Право международной ответственности. М., 2004. С. 316 — 317; Шумилов В. М. Международное экономическое право. М., 2003. С. 250 — 262; Abi-Saab G. The Concept of Sanction in International Law, in book the UN Sanctions in International Law. Ed. By Vera Gowlland-Debbas. The Hague, London, Boston: Kluwer Law International, 2001. P. 32.
Несомненное «лидерство» в использовании против других государств мер экономического принуждения в одностороннем порядке принадлежит США. Их опыт в данной сфере нагляднее всего демонстрирует правовые изъяны односторонних «санкций». Последние, по определению юриста Министерства торговли США С. Байс, представляют собой «принудительные экономические или финансовые меры, предпринимаемые одной или несколькими странами против одной или нескольких других стран во имя достижения целей своей внешней политики или национальной безопасности». К числу таких целей относится и «изменение иностранного правительства или одного из направлений его политики». С. Байс признает: указанные меры «применяются Соединенными Штатами таким образом, что возникают серьезные вопросы относительно их соответствия международным правовым принципам » <*>. ——————————— <*> Buys C. United States Economic Sanctions // Boston University International Law Journal. 1999. N 2. P. 241 — 243; Лукашук И. И. Там же. С. 313 — 314.
В основе практики применения США односторонних мер экономического принуждения лежит специфическая концепция санкций, отражающая особенности понимания американцами международного права в целом. Определенное влияние на формирование данной концепции оказали широко распространенные в прошлом представления о том, что государству присуще право осуществлять полный контроль в отношении своих торговых связей. Совершенно очевидно, что в настоящий момент такой подход устарел. Кроме того, он создает препятствия для свободной торговли и свободного движения капитала. Односторонние меры экономического принуждения, которые по форме могут быть сходны с коллективными принудительными мерами экономического характера (торговое и финансовое эмбарго, транспортная блокада и др.), в корне отличаются от них по своей сути. Если меры, зафиксированные в Главе VII Устава ООН применяются в соответствии с решением Совета Безопасности, то односторонние меры экономического принуждения — исключительно на основании национального закона. В первом случае, как было показано ранее, также могут потребоваться внутригосударственные нормативные правовые акты, однако они принимаются во исполнение соответствующих резолюций Совета Безопасности ООН в целях обеспечения выполнения международных обязательств государства. Когда государство действует в одностороннем порядке, оно не опирается на предписания Совета Безопасности, а самостоятельно вводит запреты и ограничения, которые должны выполняться лицами, находящимися под его юрисдикцией (при этом проводится политика экстратерриториального применения национальных законов). Основанием для широкого использования США односторонних мер экономического принуждения стал Закон о чрезвычайных экономических полномочиях (1977 г.). Примечателен комментарий сенатора Б. Картера относительно названного Закона: «Частое использование санкций Соединенными Штатами и многими другими странами представляет убедительное свидетельство того, что не существует направленных против них четких норм международного обычного права» <*>. ——————————— <*> Carter B. Economic Sanctions. N. Y., 1988. P. 21; Лукашук И. И. Указ. соч. С. 312.
Американский сенатор, по всей видимости, опирается на то обстоятельство, что ни в доктрине, ни в практике государств и международных организаций нет единства в вопросе о том, действует ли запрет на применение силы (с допустимыми в соответствии с международным правом исключениями) в отношении мер экономического принуждения. Более того, преобладает подход, в рамках которого вопросы экономического принуждения рассматриваются в связи с принципом невмешательства во внутренние дела государств, а не принципом неприменения силы или угрозы силой. Наиболее известные американские законы в рассматриваемой сфере — Закон Кеннеди д’ Амато и закон Хелмса-Бэртона. Целью Закона Кеннеди д’ Амато является «применение санкций в отношении лиц, напрямую осуществляющих определенные инвестиции и вносящих существенный вклад в расширение возможностей Ирана и Ливии в сфере развития нефтяных ресурсов, в отношении лиц, поставляющих на экспорт определенные предметы, расширяющие возможности Ливии в сфере вооружений или авиации либо ее возможности в сфере развития нефтяных ресурсов, а также для других целей» <*>. ——————————— <*> United States: Iran and Libya Sanctions Act of 1996, (1996) 35 ILM 1273 at Sec. 3.
Интересно, что в качестве одного из оснований применения принудительных мер в этом Законе названо, среди прочего, стремление обеспечить выполнение Ливией обязательств по резолюциям 731, 748 и 883 Совета Безопасности ООН, то есть США в рассматриваемом аспекте берут на себя содействие реализации принятых ООН решений, не будучи уполномоченными на то самой Организацией. Правомерность аналогичных действий не вызывает сомнений у многих американских юристов <*>. ——————————— <*> See: Lowenfeld A. F. Unilateral versus Collective Sanctions: An American Perception in UN Sanctions in International Law. Ed. By Vera Gowlland-Debbas. The Hague, London, Boston: Kluwer Law International, 2001. P. 95 — 103.
Положения об американских «санкциях» в отношении Кубы содержатся в целом ряде Законов: Об иностранной помощи (1961), О продовольственной безопасности (1985), О кубинской демократии (1992). США прибегли к экономической, торговой и финансовой блокаде Кубы под предлогом защиты собственности американских граждан и корпораций, которая подверглась незаконной, по мнению США, экспроприации в 1959 г. Закон Хелмса-Бэртона направлен на ужесточение режима «санкций» при помощи создания препятствий для торгового и инвестиционного сотрудничества канадских, латиноамериканских и европейских компаний с кубинскими партнерами <*>. ——————————— <*> Cuban Liberty and Democratic Solidarity (Libertad) Act of 1996. — http://usinfo. state. gov/regional/ar/us-cuba/libertad. htm.
Совершенно очевидно, что Соединенные Штаты не могут напрямую регулировать деятельность таких компаний за пределами своей территории (даже если они являются дочерними по отношению к американским компаниям). Закон Хелмса-Бэртона этого и не предполагает. Он предусматривает механизм «опосредованного» воздействия на поведение иностранных компаний: любая из них, осуществляя сделки с имуществом, которое некогда принадлежало гражданами США, рискует в связи с такими сделками стать ответчиком в американском суде, который может вынести решение о возмещении ущерба в размере стоимости спорного имущества. При этом не исключены абсурдные ситуации. Например, английская компания, которая приобретает сахар у кубинского государственного предприятия и осуществляет коммерческую деятельность в Соединенных Штатах (и в силу этого подпадает под юрисдикцию американского суда), может в соответствии с Законом Хелмса-Бэртона нести ответственность перед гражданином США, если тот докажет, что купленный компанией сахар был получен из тростника с плантации, некогда принадлежавшей ему. Американский юрист А. Лоуэнфельд в связи с этим пишет: » я хочу подчеркнуть, что попытка навязать продиктованные американской политикой решения гражданам дружественных государств не только не благоразумна, но и является, на мой взгляд, нарушением международного права» <*>. Трудно в этом с ним не согласиться. ——————————— <*> Lowenfeld A. F. Unilateral versus Collective Sanctions: An American Perceptiont in zu book the UN Sanctions in International Law. Ed. By Vera Gowlland-Debbas. The Hague, London, Boston: Kluwer Law International, 2001. P. 102.
Следует отметить, что применение односторонних экстратерриториальных мер экономического принуждения вообще и американское эмбарго в отношении Кубы в частности неоднократно подвергались обоснованной критике в ходе дискуссий на сессиях Генеральной Ассамблеи ООН. Так, в резолюциях 57/5 («Отказ от применения односторонних экстратерриториальных экономических мер принуждения как средства оказания политического и экономического давления») и 58/7 («Необходимость прекращения экономической, торговой и финансовой блокады, введенной Соединенными Штатами Америки против Кубы») Генеральной Ассамблеи ООН выражена озабоченность в связи с негативным воздействием принимаемых в одностороннем порядке экономических мер принуждения на торговлю и финансовое и экономическое сотрудничество, поскольку они противоречат признанным принципам международного права и создают серьезные препятствия для свободной торговли и свободного движения капитала на региональном и международном уровнях, а также содержится призыв прекратить применение таких мер, затрагивающих суверенитет других государств <*>. ——————————— <*> A/RES/57/5, 16 October 2002; A/RES/58/7, 4 November 2003.
* * *
Экономические санкции ООН и односторонние меры экономического принуждения существенно отличаются друг от друга с точки зрения нормативного обоснования, целей применения и механизма имплементации. Называть односторонние меры «санкциями» не вполне корректно. В международном праве санкции всегда «вертикальные», основой их легитимности являются согласованные в рамках определенного институционального механизма действия международного сообщества, направленные на восстановление и поддержание международного мира и безопасности. Применение «горизонтальных санкций» в качестве мер принуждения в отношениях между равными субъектами права исключается, поскольку это нарушает один из основополагающих принципов международного права — принцип суверенного равенства государств (par in parem non habet imperium). Попытка оправдать односторонние «экономические санкции», представляя их как некое подобие контрмер, не выдерживает критики. Контрмеры как элемент децентрализованной системы, в рамках которой государства могут самостоятельно отстаивать свои права на международной арене, — это совершенно иное правовое явление. Они правомерны лишь постольку, поскольку представляют собой пропорциональный причиненному ущербу ответ потерпевшего государства на международно-противоправное деяние другого государства. Их цель — побудить государство прекратить международно-противоправное деяние, если оно продолжается, и предоставить возмещение потерпевшему государству. Данный вопрос подробно освещается в материалах Комиссии международного права ООН, отражающих ее работу над темой ответственности государств за международно-противоправные деяния <*>. ——————————— <*> См.: Официальные отчеты Генеральной Ассамблеи, пятьдесят шестая сессия, Дополнение N 10 (A/56/10). Доклад Комиссии международного права. Нью-Йорк, 2001. С. 336 — 357.
Экономические санкции ООН нередко подвергаются критике в связи с их якобы невысокой эффективностью и неизбирательным действием <*>. Некоторые авторы идут дальше и предлагают поиск альтернативных механизмов воздействия на правонарушителей <**>. ——————————— <*> См.: Лукашук И. И. Указ. соч. С. 322 — 324; Аl-Anbari A. A. The Impact of United Nations Sanctions on Economic Development, Human Rights and Civil Society in UN Sanctions in International Law. Ed. By Vera Gowlland-Debbas. The Hague, London, Boston: Kluwer Law International, 2001. P. 371 — 380. <**> See: Chinkin С Alternatives to Economic Sanctions in book UN Sanctions in International Law. Ed. By Vera Gowlland-Debbas. The Hague, London, Boston: Kluwer Law International, 2001. P. 381 — 391.
Существует и более широкая постановка вопроса: насколько вообще оправданно применение в международных отношениях экономического («невоенного») принуждения <*>? ——————————— <*> See: Reisman W. M. Assessing the Lawfulness of Nonmilitary Enforcement: The Case of Economic Sanctions in The American Association of International Law — Proceedings of the 89th Annual Meeting: Structures of World Order. April 5 — 8, 1995, New York. P. 350 — 360.
Думается, что при использовании (в строгом соответствии с международным правом) санкции могут служить эффективным орудием восстановления и поддержания международного мира и безопасности. Вместе с тем не следует преувеличивать значение санкции и роли принуждения вообще в обеспечении соблюдения норм международного права. Ю. М. Колосов справедливо отмечал, что «санкции являются далеко не единственным средством, обеспечивающим соблюдение норм международного права, и их абсолютизация ничем не оправдана» <*>. ——————————— <*> Колосов Ю. М. Ответственность в международном праве. М., 1975. С. 72.
Тот факт, что санкции осуществляются по уполномочию со стороны Совета Безопасности ООН, сам по себе еще не означает, что они справедливы. Более того, «процедурная легитимность» санкций, хотя она и важна, не гарантирует в ходе их применения соблюдение принципов и норм международного права. Российская Федерация считает санкции действенным инструментом сдерживания и предотвращения конфликтов, восстановления и поддержания международного мира и безопасности. Принципиальная позиция нашей страны заключается в том, что санкции должны осуществляться в строгом соответствии с нормами международного права и таким образом, чтобы по возможности свести к минимуму их побочный негативный эффект. В данный момент на рассмотрении Специального комитета по Уставу ООН и усилению роли Организации находится внесенный Россией в 2001 г. рабочий документ «Декларация об основных условиях и стандартных критериях введения и применения санкций и других принудительных мер» <*>. Названный документ, который до сих пор не принят вследствие отсутствия консенсуса по нему среди государств — членов ООН, содержит целый ряд полезных, с практической точки зрения, принципов, призванных обеспечить соблюдение норм международного права при введении, применении и отмене санкций, ограничить масштабы негативного воздействия санкций на мирное население, а также сократить их возможные неблагоприятные последствия для третьих государств. ——————————— <*> Официальные отчеты Генеральной Ассамблеи, пятьдесят девятая сессия, Дополнение N 33 (А/59/33), п. 70.
