(Кучеренко П. А.) («История государства и права», 2013, N 11)
КАТОЛИЧЕСКАЯ КОНЦЕПЦИЯ ГОСУДАРСТВА В ГЕРМАНИИ В НАЧАЛЕ XX ВЕКА <*>
П. А. КУЧЕРЕНКО
——————————— <*> Kucherenko P. A. Catholic conception of state in Germany at the beginning of the XX century.
Кучеренко Петр Александрович, профессор кафедры конституционного и муниципального права Российского университета дружбы народов, доктор юридических наук.
Глобальные политические и общественные изменения, произошедшие в конце XIX — начале XX вв., оказали серьезное влияние на юридическую науку во всем мире. В Германии это особенно ярко проявилось в теории государственного права, где социальное учение католической церкви нашло воплощение в католической концепции государства. В ее основу легли труды просветителей средневековья, с учетом утраты церковью политического влияния на события, происходящие в стране. В статье автор исследует процесс приспособления католического мировоззрения к изменившейся системе взаимодействия церкви и институтов светской власти, сумевшего сохранить в своей основе восходящую иерархию от закона позитивного к закону вечному.
Ключевые слова: католическая церковь, пирамида Аквинского, лексикон о государстве и праве, католическое социальное учение, lex divina, lex humana, lex naturalis.
Global political and social changes which took place at the end of the XIX — beginning of the XX centuries made a serious impact on the world legal science. In Germany this phenomenon manifested itself very clearly in the theory of state law where the social doctrine of the catholic church was embodied in the catholic conception of the state. It was based on the works of the enlighteners of the Middle Ages taking into consideration the loss by church of its political impact on the events in the country. The author of the article studies the process of adaptation of catholic ideas to the changed system of interaction of church and institutes of temporal power, which managed to preserve in its basis the hierarchy from positive law to eternal law.
Key words: catholic church, pyramid of Aquinas, lexicon on the state and law, catholic social doctrine, lex divina, lex humana, lex naturalis.
Развитие теории государственного права в современной Германии — особенно в послевоенный период — невозможно представить без диалога юриспруденции с современным социальным учением Католической церкви. В частности, такие аспекты современного конституционного права Германии, как социальная ориентированность института частной собственности, содержание и номенклатура института социальной помощи, соотношение христианской идеологии и демократических институтов, невозможно оценить должным образом без учета взаимодействия теории конституционного права и современного социального учения Католической церкви. Как известно, в классической схоластике, прежде всего в трудах святого Фомы Аквинского, была сформулирована идея трехступенчатости объективного права. Речь идет о знаменитой «пирамиде Аквинского», которую замыкает божественный, или вечный, закон (lex divina, lex aeterna). В самом низу «пирамиды» располагается человеческий, или позитивный, закон (lex humana, lex positiva). Фома Аквинский называет его также «закон разложения», или «закон распада» (lex corrupta), подчеркивая тем самым идеологическую неблагонадежность для католика человеческих законов как таковых. Промежуточную позицию между абсолютно надежной и абсолютно ненадежной сферой правопорядка занимает естественное право (lex naturalis). С одной стороны, естественное право производно от lex divina и поэтому не может ему противоречить. С другой стороны, естественное право как «земное отражение» божественного права, как рефлекс вечного света является проводником для человеческого, или позитивного, права. Таким образом, в этой католической перспективе можно выделить, по крайней мере, две функции естественного права: 1) естественное право «очеловечивает», т. е. переводит в доступный для восприятия обычного человека формат непостижимые или «абсурдные» истины христианской идеологии; 2) естественное право «деполитизирует» и «деидеологизирует» конфессиональную компоненту католицизма, подчеркивая универсальный характер христианского мировосприятия и делая его в таком «деполитизированном» виде более приемлемым для атеистов и представителей других религий. Первая функция действует по вертикали. Она демонтирует психологические и социальные барьеры между католиками по образу жизни (католические святые) и католиками по профессии (священники и богословы), с одной стороны, и обычными, нередко номинальными католиками, — с другой. Вторая функция действует по горизонтали. Здесь естественное право «транслирует» христианские ценности в их универсальном формате, т. е. для всех «носителей человеческого образа» без различия расы, пола, религии и социального статуса. После Первой Мировой войны в Германии именно вторая функция естественного права была подтверждена в качестве основы католического социального учения <1>. После утраты своего былого политического влияния на развитие общества и государства католическое мировоззрение вынуждено было приспособиться к изменившимся условиям взаимодействия с институтами светской власти. В результате возникла теория «косвенной власти в делах преходящих» (potestas indirecta in temporalibus) <2>. ——————————— <1> Pastoralkonstitution die Kirche in der Welt von heute. 1 Hauptteil. Kap. 3 und 4. Нем. яз. <2> Meier H. Katholische Sozial — und Staatslehre und neuere deutsche Staatslehre // Archiv des Rechts. 1968. Bd. 93. N 1. S. 6. Нем. яз.
Тем самым окончательно была сдана в архив истории идея двухполярного, конфессионально-светского мира, в котором «сожительствуют» светская компонента церковной власти и система светской власти как таковой, т. е. взятой в ее отграниченности от религиозной власти. В монополярном мире Запада, где господствуют только институты светской власти, Церковь из политического центра, где она прежде пребывала, была оттеснена на периферию только социального, лишь корпоративного существования <3>. ——————————— <3> Giacometti Z. Quellen zur Geschichte der Trennung von Staat und Kirche. , 1926. Нем. яз.
Почти удачная попытка изгнания католицизма из политики, начиная с раннебуржуазной эпохи (XVI в. и далее), сопровождалась одновременным вытеснением остатков влияния церкви из экономической и правовой жизни западного общества. В экономике буржуазная политическая элита просто отбросила христианский запрет процента как архаичный нонсенс, хотя в диалоге с Церковью, быть может, удалось бы найти приемлемый для обеих сторон компромисс. Далее, буржуазный индивидуализм в виде экономического либерализма с его пафосом личного успеха (под девизом «Несмотря ни на что и вопреки всему») абсолютно противоречил базовым христианским ценностям, а именно таким как любовь к ближнему и социальная взаимопомощь. Несовместимость буржуазного индивидуализма и католицизма проявляется даже на терминологическом уровне: христианская категория личного подвига, т. е. малозаметного для окружающих акта в длительном процессе личного самосовершенствования, была вытеснена идеей индивидуального успеха, который для христианина, скорее, предстает как соблазн, а вовсе не успех. Дело в том, что успех в смысле буржуазной идеологии всегда означает материальный, имущественный или финансовый успех. Короче говоря, для католицизма буржуазная идеология — это просто разновидность идолопоклонства, а именно поклонение «мамоне», «золотому тельцу». Не менее сильным было столкновение буржуазной идеологии и католицизма в сфере права. Характерный для христианской идеологии акцент на симметричной связи между личными правами и личными обязанностями субъекта права в рамках буржуазной идеологии исчез вовсе. Более того, исчезло не только понятие симметрии между правами и обязанностями индивида, исчезло также и само представление о том, что аксиомой социальной жизни индивида (а несоциальной жизни у человека быть не может) является идея корреляции между личными правами и личными обязанностями индивида. В результате стало возможным приобретать личные права без социальной «нагрузки» в виде определенных обязанностей, невзирая даже на базовые потребности «ближних» <4>. ——————————— <4> Hippel F. von. Zum Aufbau und Sinnwandel unseres Privatrechts. , 1957. S. 33. Нем. яз.
Именно буржуазное (во многом антихристианское) правосознание было закреплено в знаменитых кодификациях конца XVIII — начала XIX вв., прежде всего во Французском гражданском кодексе, или «Кодексе Наполеона» 1804 г. Правовые идеи и принципы, закрепленные в этих кодифицированных нормативных актах, во многом представляли собой политические решения, представленные в «нейтральной» форме права. Фактически, как точно подметил Франц Виаккер, идея национального правопорядка основана на узурпации этой идеи одним-единственным экономическим классом в ущерб других классов и профессиональных групп общества <5>. ——————————— <5> Wieacker F. Das Sozialmodell der klassischen und die Entwicklung der modernen Gesellschaft. Karlsruhe, 1953. S. 10. Нем. яз.
Церковь — в рамках концепции «косвенной власти в делах преходящих» — не уставала критиковать буржуазную идеологию и в рамках идеологии хозяйственной жизни, и в рамках правовой идеологии. Критика церкви была системной: «экономический аргумент» о том, что буржуазный идеал нувориша, якобы самостоятельно достигшего благосостояния, фактически отрицает социальную природу человека <6>, органично дополнялся требованием Церкви дополнить каталог гражданских прав каталогом симметричных гражданских обязанностей <7>. ——————————— <6> Maier H. Revolution und Kirche. 2 Aufl. Freiburg, 1965. S. 301 ff. Нем. яз. <7> Erdmann K. D. und Kirche. , 1949. S. 84. Нем. яз.
В Германии эпоха «католического ренессанса» в сфере политических наук и теории государственного права началась лишь после объединения Германии во Втором рейхе, учрежденном во многом усилиями канцлера Отто фон Бисмарка в 1870 — 1871 гг. Католические социальные мыслители Германии в середине 70-х гг. XIX в. объединились для создания нового Лексикона о государстве и праве. В программном заявлении один из учредителей Лексикона и в последующем его главный редактор Бахем заявил, что конфликт между Церковью и государством в Германии сводится к вопросу о «правильном понятии государства и, тем самым, к содержанию или ограничению понятия государственного суверенитета» <8>. ——————————— <8> Bachem J. Jahresbericht der 1877. S. 22 ff. Нем. яз.
Соучредители и соавторы католического Лексикона о государстве отвергали как старую либеральную концепцию минималистского (слабого) государства, не имеющего ни собственной политической мощи, ни собственного политического разума, поскольку минималистское государство всегда предзадано и ограничено «разумом закона» (ratio legis), или «рационализированной волей» парламента. В Германии главным идейным вдохновителем этой концепции государства считают Иммануила Канта. С другой стороны, учредители нового Лексикона о государстве были не согласны и с гегелевской трактовкой государства как высшей политической организации не только в политическом, но и культурно-историческом смысле. По мнению католических мыслителей, государство, особенно современное государство, никак нельзя признать венцом в развитии политической культуры и политического самосознания. В контексте христианской идеологии идея государственного суверенитета всегда не самодостаточна, поскольку идея суверенности государства не может быть «сувереннее» не только идеи Бога, но и любых христианских ценностей. Один из самых ярких авторов Лексикона Виктор Катрайн сумел найти аргументы, в которых буржуазный индивидуализм предстает как разновидность современного деспотизма: «Государство действительно понимается здесь как самоцель и тем самым вырывается из его подчиненности Богу. Напротив, индивид сокращен до простого средства сообщества. Ценность индивида зависит от той пользы, которую он сообществу приносит. Этим дается правовая основа неограниченному деспотизму» <9>. ——————————— <9> Staatslexikon. Bd. V. Art. «Staat». S. 236 f. Нем. яз.
Поскольку речь идет о буржуазном сообществе, индивид как средство должен обслуживать интересы и ценности буржуазного общества. Фактически Катрайн соглашается с идеей Гегеля об отчуждении, которой Маркс дал новое, а именно социологическое, звучание. Речь идет о том, что в буржуазном обществе все индивиды являются инструментами буржуазных ценностей. Личные потребности и интересы в буржуазном обществе представляют собой величину, которой в принципе можно пренебречь. Они имеют шанс на относительный успех лишь в том случае, если они, по меньшей мере, не угрожают социальным ценностям буржуазии как господствующего класса. Впоследствии Виктор Катрайн стал одним из самых последовательных и глубоких критиков учения о государстве Георга Еллинека. В частности, Катрайну принадлежит, быть может, самая основательная критика учения Еллинека о «нормативной силе фактического» (Lehre von der «normativen Kraft des Faktischen»). Основная теоретическая мысль Еллинека в рамках этого учения сводится к тому, что люди, так сказать, склонны отождествлять экзистенцию, например, фактическое наличие определенных правовых связей, с их эссенцией, т. е. вневременной сущностью, которая, помимо прочего, может иметь нормативный характер. Например, если какой-то индивид в процессе его социализации неоднократно наблюдает и фиксирует, что дети по достижении совершеннолетия начинают жить отдельно от родителей (факт), то сам, достигнув совершеннолетия, такой индивид покинет родительский дом, «несмотря ни на что и вопреки всему» (норма). Основная слабость учения о нормативной силе фактического кроется в том, что в ней практически исключается действие субъективного фактора. Иначе говоря, Еллинека мало интересует вопрос о том, что конкретно думает индивид, когда он следует какой-то устоявшейся модели поведения (=социальной традиции). Объективная реальность, т. е. социальная среда, полностью детерминирует поведение индивидов. В этом крайнем следствии учения Еллинека о нормативной силе фактического Катрайн нашел еще одно подтверждение того, что буржуазная идеология вполне совместима с социальным деспотизмом, в данном случае — с деспотизмом социальной среды. Катрайн иронично называет учение Еллинека о нормативной силе фактического «теорией свершившихся фактов». Главный аргумент Катрайна сводится к следующему: с точки зрения Еллинека невозможно понять, как возникает у людей убеждение в несправедливости существующих социальных институций <10>. В течение последних столетий были ликвидированы многие социальные и правовые институты (рабство, крепостное право, сословные привилегии), и общество в подавляющем большинстве не воспринимало эту ликвидацию как покушение на правильность или «нормативность» социальных институций как таковых. ——————————— <10> Cathrein V. Recht, Naturrecht und positives Recht. 2 Aufl. Freiburg im Breisgau, 1909. S. 135. Нем. яз.
Отвечая на критику Катрайна, Еллинек формулирует парадоксальное понятие естественного права как рычага для революционных преобразований status quo. При этом естественное право, по Еллинеку, — это всего лишь формальный масштаб, т. е. «совокупность требований, которые с течением времени изменившееся общество или отдельные социальные классы выставляют правотворческой власти» <11>. ——————————— <11> Jellinek G. Allgemeine Staatslehre. 3 Aufl. 7 Neudruck. 1960. S. 345. Нем. яз.
Тем самым Еллинек фактически соглашается с критикой Катрайна, что правовые представления, господствующие в обществе, вовсе не привязаны к социальной среде и господствующим моделям поведения и не формируются ими. Напротив, правовые представления предоставляют масштаб для правовой оценки фактического положения вещей. Правовые представления людей «имеют совсем другой источник, нежели чем психологическая наклонность рассматривать существующее как оправданное» <12>. ——————————— <12> Cathrein V. Op. cit. S. 136.
Катрайну очень важно показать политические последствия сторонников учения о нормативной силе фактического: «Кто всякое право выводит из государства, лишает государство всякой правовой основы и низводит его до простого фактора господства ()… Кто не признает стоящих над государством общеобязательных принципов права, не имеет права протестовать против какого-либо властного предписания деспотического правительства» <13>. ——————————— <13> Ibid. S. 139.
Какова же природа «общеобязательных принципов права», о которых говорит Виктор Катрайн? Здесь сначала необходимо дать негативное определение этих принципов. В рамках «пирамиды Аквинского» эти принципы прежде всего не могут быть продуктом позитивного права. В рамках той же «пирамиды» они могут быть продуктом естественного права, поскольку принципы естественного права, по Аквинскому, всегда производны от божественного, или вечного, права. В заключение можно высказать искреннее сожаление о том, что столь содержательное эволюционное развитие юридической науки было прервано в Германии в начале тридцатых годов.
