Белинин А. А., кандидат юридических наук, доцент НФИ КемГУ, заведующий юридическим отделом Кемеровской территориальной организации ГМПР, главный правовой инспектор труда Горно-металлургического профсоюза России по Кемеровской области.
В п. 5 ст. 12 Федерального закона от 24.07.1998 N 125-ФЗ «Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний» предусмотрено, что, если страховой случай наступил после окончания срока действия трудового договора, по желанию застрахованного учитываются его заработок до окончания срока действия указанного договора либо обычный размер вознаграждения работника его квалификации в данной местности.
Какой же трудовой договор указал законодатель в данном пункте? Ответ на этот вопрос явился предметом спора как между застрахованным лицом и чиновниками Фонда социального страхования РФ, так и предметом различного толкования судами различных инстанций. Чтобы разрешить этот спор и преодолеть различия в толковании, пришлось затратить более года и пройти путь от суда первой инстанции до Верховного Суда РФ.
18 декабря 1985 г. в период работы бурильщиком шпуров в Таштагольском руднике у Ю. В. Чуева было выявлено профессиональное заболевание, по последствиям которого заключением учреждения медико-социальной экспертизы от 17 октября 2008 г. ему установлено с 25.09.2008 30% утраты профессиональной трудоспособности. В период установления процента утраты профессиональной трудоспособности Чуев уже прекратил работу, повлекшую профессиональное заболевание, и работал начальником котельной. Приказом государственного учреждения — Кузбасского регионального отделения Фонда социального страхования РФ от 23 декабря 2008 г. Чуеву назначили ежемесячные страховые выплаты в возмещение вреда здоровью исходя из заработка в размере величины прожиточного минимума трудоспособного населения. Будучи несогласным с такими действиями работников Фонда социального страхования, Чуев при поддержке профсоюзной организации обратился в суд с требованием произвести расчет ежемесячной страховой выплаты исходя из обычного размера вознаграждения работника его квалификации в данной местности на момент обращения за возмещением вреда здоровью.
Разрешая спор, суды первой и второй инстанций сослались на то, что страховой случай с Чуевым произошел после окончания его трудовой деятельности, повлекшей возникновение профессионального заболевания. В связи с чем его требование подлежит удовлетворению. Отменяя состоявшиеся судебные постановления, Президиум Кемеровского областного суда указал на неправильное применение судами норм материального права, регулирующих спорные правоотношения, выразившееся в неверном толковании п. 5 ст. 12 Федерального закона «Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний». Президиум сослался на то, что на момент установления утраты профессиональной трудоспособности истец работал и имел заработок, следовательно, сумма, из которой исчисляется размер страховой выплаты, не могла быть учтена исходя из обычного размера вознаграждения работника его квалификации в данной местности. Такой порядок расчета, по мнению Президиума, допускается только в том случае, когда страховой случай произошел после окончания действия трудового договора. Несмотря на подачу Чуевым надзорной жалобы в Верховный Суд РФ и запроса судьи Верховного Суда РФ от 25 марта 2010 г. об истребовании дела, суды первой и второй инстанций Кемеровской области рассмотрели дело Чуева заново и в свете постановления Президиума областного суда отказали в удовлетворении заявленного требования. Лишь после этого дело было отправлено в Верховный Суд РФ.
В своей надзорной жалобе Чуев с помощью своего представителя истолковал названную выше норму права следующим образом. «Законодатель предусматривал возможность применения п. 5 ст. 12 Федерального закона «Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний» в том случае, если застрахованный на момент наступления страхового случая уже не работает именно по тому трудовому договору, при работе по которому он подвергался воздействию вредных производственных факторов, которые явились причиной наступления страхового случая. Если же выведенный из вредных условий труда пострадавший использует остаток своей трудоспособности и работает в безвредных условиях, то это не исключает возможности применения названного пункта. По мнению истца, правовая позиция Президиума областного суда нарушает ст. 19 Конституции РФ о равенстве всех граждан перед законом и судом. Ведь единственный смысл, заложенный в п. 5 ст. 12 Федерального закона «Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний», — это предусмотреть еще один вариант осовременивания заработка для тех лиц, которые на момент наступления страхового случая уже не работают по тому трудовому договору при работе, по которому получили утрату профессиональной трудоспособности и утратили заработок, из которого должны исчисляться страховые выплаты».
Данная правовая позиция, озвученная на открытом судебном заседании представителем истца, была поддержана представителем Генеральной прокуратуры РФ и воспринята Судебной коллегией по гражданским делам Верховного Суда РФ, которая в своем Определении от 24 декабря 2010 г., удовлетворяя надзорную жалобу Чуева, отменяя Постановление Президиума Кемеровского областного суда от 21 декабря 2009 г., последующие постановления судов первой и второй инстанций и оставляя в силе решение Таштагольского городского суда от 9 сентября 2009 г. и Определение Судебной коллегии по гражданским делам Кемеровского областного суда от 14 октября 2009 г., указала следующее: «При наступлении страхового случая (т. е. установления правовой связи между повреждением здоровья и осуществлением определенного рода деятельности) после окончания действия трудового договора по той профессии, по которой застрахованный получил повреждение здоровья, он вправе выбрать заработок, который может быть учтен для исчисления страховой суммы, в размере обычного вознаграждения работника его квалификации в данной местности. Таким образом, несмотря на то, что Чуев на момент установления утраты профессиональной трудоспособности работал по трудовому договору, выводы Президиума относительно отсутствия возможности исчислить страховую выплату исходя из обычного размера вознаграждения работника его квалификации в данной местности, являются неправильными, основанными на неверном толковании норм материального права».
В результате противоправных действий чиновников Фонда социального страхования РФ недоплаченные ежемесячные страховые выплаты за период с 25.09.2008 по 31.08.2009 и с 01.09.2009 по 31.12.2010 были выплачены истцу лишь 25.01.2011. При этом ответчик, несмотря на наличие своей вины, не начислил пеню за задержку страховых выплат, предусмотренную п. 8 ст. 15 Федерального закона «Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний» и даже не произвел индексацию для восстановления покупательской способности обесцененных из-за инфляционных процессов денежных средств. Решением Таштагольского городского суда от 11.04.2011 исковые требования Чуева о взыскании с Фонда социального страхования РФ пени и индексации удовлетворены, нарушенные права застрахованного восстановлены в полном объеме.
