(Михеева Л. Ю.) (Подготовлен для системы КонсультантПлюс, 2001)
Подготовлен для системы КонсультантПлюс
ВЗЫСКАНИЕ АЛИМЕНТОВ НА НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНИХ ДЕТЕЙ
Материал подготовлен с использованием правовых актов по состоянию на 27 июля 2001 года
Л. Ю. МИХЕЕВА
Михеева Лидия Юрьевна Кандидат юридических наук, доцент кафедры гражданского права Алтайского государственного университета.
Действующее семейное законодательство содержит ряд гарантий осуществления права ребенка на получение содержания. Однако правоприменительная практика свидетельствует о том, что не все проблемы в этой сфере устранены. Особенно ярко проявляются те или иные недостатки правового регулирования в ходе исполнительного производства по делам о взыскании алиментов. Ввиду того, что в подавляющем большинстве случаев средства на содержание детей взыскиваются с их родителей, остановимся на вопросах, связанных с вынесением судебного решения о взыскании алиментов с родителей и с исполнением таких решений и судебных приказов. 1. Известно, что чаще всего средства на содержание детей взыскиваются с их родителей при распаде семьи (в момент развода или позже). Во многих ситуациях отправной точкой в применении мер защиты права ребенка на получение содержания служит статья 24 СК РФ. Семейный кодекс РФ, вступив в действие с 1 марта 1996 года, внес принципиальные изменения в институт судебного расторжения брака. В первую очередь они касаются оснований расторжения брака. Во вторую — непосредственно связанных с разводом вопросов, которые могут (или должны быть) рассмотрены судом. Итак, если ответчик согласен с иском о расторжении брака, то суд расторгает брак без выяснения мотивов развода. При этом согласно ст. 197 ГПК РФ решение суда может состоять лишь из вводной и резолютивной части. Все это справедливо, но только для тех случаев судебного расторжения брака, когда супруги не имеют общих несовершеннолетних детей. Статья 24 Семейного кодекса РФ (используя практически те же формулировки, что и статьи 34 — 36 КоБС РСФСР от 30 июля 1969 г.) предусматривает возможность рассмотрения вместе с вопросом о расторжении брака и иных вопросов: о месте проживания ребенка, о содержании детей, о содержании нетрудоспособного нуждающегося супруга и о разделе общего имущества супругов. Однако та же норма указывает и на необходимость решения вопросов, касающихся детей, в тех случаях, когда супруги не достигли по ним соглашения либо данное соглашение судом не принято как нарушающее интересы ребенка. Такой вывод с достаточной очевидностью следует из сравнительного анализа подпунктов 1 — 2 и 3 — 4 пункта 2 статьи 24 СК РФ. Таким образом, ныне закон настаивает на том, чтобы вне зависимости от желания разводящихся родителей суд решил вопрос о месте проживания ребенка, а также обязал одного из родителей содержать его в установленном судом размере. В защиту данного утверждения может быть представлено несколько аргументов. Прежде всего необходимо помнить, что предусмотренный законом судебный порядок развода помимо целей защиты интересов супругов преследует также и цель защиты интересов их общих несовершеннолетних детей. Иначе с какой целью законодатель обязывает тех супругов, которые желают развестись, но имеют детей, расторгать брак в суде? Если бы перед судом не ставилась задача охраны интересов ребенка, то в судебной процедуре развода в этих ситуациях не было бы смысла. Ведь в противном случае роль суда сводится к простой констатации факта обоюдного согласия супругов на развод, а также к оформлению прекращения данных правоотношений судебным решением. Кроме того, нельзя не учитывать и следующего обстоятельства. Присоединившись в 1990 г. к Конвенции ООН «О правах ребенка» <*>, наше государство встало на путь реформирования законодательства, касающегося семьи и детства. Данная реформа направлена на признание несовершеннолетнего лица полноценным субъектом права. Одна из функций правового регулирования при этом — «уравнивание» возможностей ребенка с возможностями взрослого члена семьи или иного совершеннолетнего лица. ——————————— <*> См.: Советский журнал международного права. 1991. N 2.
Итак, согласно ст. 3 Конвенции, «во всех действиях в отношении детей, независимо от того, предпринимаются они государственными или частными учреждениями, занимающимися вопросами социального обеспечения, судами, административными или законодательными органами, первоочередное внимание уделяется наилучшему обеспечению интересов ребенка». В соответствии с данными нормами международного права российское государство обязано обеспечить ребенку «такую защиту и заботу, которые необходимы для его благополучия». С этой целью должны быть приняты «все соответствующие законодательные и административные меры». Из приведенного следует, что государство, формируя нормы о правовом положении ребенка в обществе вообще и в семье в частности, должно при этом учесть не только интересы родителей, но и интересы самого ребенка в их наиболее оптимальном сочетании. Данное положение воспринято и развито российским законодательством. В первую очередь следует привести в пример нормы статьи 1 СК РФ. Перечисляя основные принципы семейного законодательства, кодекс называет среди них такие, как приоритет семейного воспитания детей, забота об их благосостоянии и развитии, обеспечение приоритетной защиты прав и интересов несовершеннолетних членов семьи. Приоритетная защита интересов ребенка как раз и означает, что данный субъект правоотношений, находясь в фактической зависимости от родителей (лиц, их заменяющих), имеет право на «подъем» его правового статуса до положения совершеннолетнего члена семьи. В свою очередь, ст. 54 СК РФ указывает, что ребенок имеет право на обеспечение его интересов. Одним из важнейших интересов ребенка следует со всей очевидностью признать интерес в получении материального содержания. Федеральный закон от 24 июля 1998 г. (ред. от 20.07.2000 г.) «Об основных гарантиях прав ребенка в Российской Федерации» <*> продолжил формирование нового законодательства о семье и детстве. В нормах данного акта заложена перспектива контроля государства за «качеством жизни» каждого ребенка. ——————————— <*> Российская газета. 5 августа 1998; 25 июля 2000.
Обеспечивая исполнение упомянутых задач законодательства, суд должен правильно понимать и правильно применять положения ст. 24 Семейного кодекса РФ. Итак, рассмотрим одну из обычных ситуаций. Семья фактически распалась, супруга обращается в суд с иском о расторжении брака, несовершеннолетний ребенок проживает с ней. Супруг против развода не возражает. В исковом заявлении истица просит суд лишь расторгнуть брак. Требование о взыскании алиментов в пользу оставшегося с ней ребенка она не предъявляет, поясняя суду это тем, что у нее с ответчиком сложились неприязненные отношения. Таким образом, она отказывается от взыскания алиментов в пользу ребенка. Но имеет ли мать на это право? Разумеется, нет. Ст. 60 СК РФ говорит об алиментах как о «причитающихся» ребенку суммах, а, кроме того, данные средства имеют строго целевой характер — они должны расходоваться представителями ребенка на его содержание, воспитание и образование. Таким образом, право на алименты является субъективным правом самого ребенка как самостоятельного субъекта семейных правоотношений. Особенность данного права заключается лишь в том, что в силу недостаточной дееспособности осуществить его несовершеннолетний, как правило, не в состоянии. Именно по этой причине один из его родителей имеет возможность обратиться с требованием о взыскании указанных сумм. В пользу данного тезиса выступает и то, что в соответствии с семейным законодательством также и иные лица вправе произвести такое взыскание. Так, согласно п. 3 ст. 80 СК РФ, «при отсутствии соглашения родителей об уплате алиментов, при непредоставлении содержания несовершеннолетним детям и при непредъявлении иска в суд орган опеки и попечительства вправе предъявить иск о взыскании алиментов на несовершеннолетних детей к их родителям (одному из них)». Если ребенок передан опекуну, то требование о взыскании алиментов предъявит опекун. Разве в этом случае уплачиваемые средства принадлежат опекуну, а не ребенку? Нельзя не учесть и соображений справедливости, которые могут быть сведены к следующему. Не требуя средств на содержание ребенка, надеясь на собственные силы, истица в приведенном примере обрекает тем самым ребенка на недостаток. Ведь даже при самом благополучном ее материальном положении, получая средства от отца, ребенок мог бы воспитываться в еще более благоприятных условиях. Кроме того, освобождая отца от необходимости платить, мы позволяем ему не исполнять закрепленную ст. 38 Конституции РФ обязанность заботиться о ребенке. Если стороны «договорились» самостоятельно, то их соглашение должно быть облечено в необходимую правовую форму, ибо при дальнейшем отказе плательщика от добровольных платежей у взыскателей могут возникнуть трудности с получением средств. Да и сам плательщик рискует при добровольной уплате подвергнуться взысканию алиментов в судебном порядке за предыдущий период (если не сможет доказать, что фактически предоставлял содержание). Именно в связи с тем, что правом на содержание обладает сам ребенок, а не родитель, с которым он проживает, при расторжении брака суд обязан инициировать решение данного вопроса. Однако очевидно, что решить вопрос о том, кто из родителей и в каком размере обязан уплачивать средства на содержание ребенка, невозможно без предварительного определения места жительства ребенка. Порядок разрешения данного вопроса регулирует п. 3 статьи 65 СК РФ. Заметим, что в пользу обязательности рассмотрения вопросов о детях в каждом судебном бракоразводном процессе выступают и руководящие разъяснения Верховного Суда РФ. Так, Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 5 ноября 1998 г. «О применении судами законодательства при рассмотрении дел о расторжении брака» <*> в п. 7 указывает, что в исковом заявлении о расторжении брака помимо сведений о регистрации брака должны быть сведения о том, «имеются ли общие дети, их возраст; достигнуто ли супругами соглашение об их содержании и воспитании; при отсутствии взаимного согласия на расторжение брака — мотивы расторжения брака; имеются ли другие требования, которые могут быть рассмотрены одновременно с иском о расторжении брака». ——————————— <*> Российская газета. 18 ноября 1998.
Однако несколько неудачно сформулирован п. 11 данного Постановления: «В случае, когда при расторжении брака в судебном порядке будет установлено, что супруги не достигли соглашения о том, с кем из них будут проживать несовершеннолетние дети, о порядке и размере средств, подлежащих выплате на содержание детей и (или) нетрудоспособного нуждающегося супруга, а также о разделе общего имущества супругов, либо будет установлено, что такое соглашение достигнуто, но оно нарушает интересы детей или одного из супругов, суд разрешает указанные вопросы по существу одновременно с требованием о расторжении брака». Отсюда должно следовать, что даже при отсутствии требования супругов суд, например, должен произвести раздел общей совместной собственности. Это неверно, т. к. такое толкование противоречит п. 2 ст. 24 СК РФ. Однако приведенное разъяснение Верховного Суда совершенно справедливо указывает на обязательность для суда решения вопросов, касающихся несовершеннолетних детей. В то же время Постановление Пленума ВС РФ от 27 мая 1998 г. N 10 «О применении судами законодательства при разрешении споров, связанных с воспитанием детей» <*> в п. 4 указывает: «В случае вынесения решения о расторжении брака супругов, имеющих общих несовершеннолетних детей, суд, исходя из п. 2 ст. 24 СК РФ, должен принимать меры к защите интересов несовершеннолетних детей независимо от того, возбужден ли спор о детях». Таким образом, интересы ребенка, заключающиеся в получении надлежащего воспитания, заботы и ухода, а также в получении требуемого содержания, подлежат судебной защите вне зависимости от соответствующей инициативы родителей ребенка. Пленум ВС РФ далее указывает: «…следует разъяснять сторонам, что отдельно проживающий родитель имеет право и обязан принимать участие в воспитании ребенка, а родитель, с которым проживает несовершеннолетний, не вправе препятствовать этому. В резолютивной части решения необходимо указать на право и обязанность родителя, проживающего отдельно от ребенка, участвовать в его воспитании и после расторжения брака». ——————————— <*> Российская газета. 10 июня 1998.
Суммируя сказанное, следует выделить следующие варианты течения бракоразводного процесса в тех случаях, когда супруги имеют общих несовершеннолетних детей. 1) Истец заявляет требование только о расторжении брака. Ответчик не выдвигает требований, касающихся ребенка. Руководствуясь ст. 195 ГПК РФ <*> и ст. 24 СК РФ, суд должен выйти за пределы заявленных требований и в первую очередь решить вопрос о месте проживания ребенка. В соответствии со ст. 57 и п. 3 ст. 65 СК РФ суду необходимо по возможности выяснить мнение самого ребенка. На основании ст. 78 СК в деле должен участвовать орган опеки и попечительства, который «обязан провести обследование условий жизни ребенка и лица (лиц), претендующего на его воспитание, и представить суду акт обследования и основанное на нем заключение». ——————————— <*> Заметим, что мнение о том, что ст. 195 ГПК распространяется на взыскание алиментов в отношении детей, уже встречалось в юридической литературе. См. напр.: Осокина Г. Л. О праве суда выйти за пределы исковых требований // Российская юстиция, 1998, N 6.
Вслед за вопросом о месте проживания ребенка суд будет обязан, вновь ссылаясь на ст. 195 ГПК и ст. 24 СК, определить, кто из родителей и в каком размере будет уплачивать алименты в пользу ребенка. 2) Заявлено требование о расторжении брака. В ходе разбирательства выясняется, что супруги в устной форме достигли соглашения по вопросам, касающимся детей. Суд должен воспользоваться ст. 165 ГПК РФ и предложить оформить достигнутую договоренность мировым соглашением. Таким образом, в протоколе судебного заседания должно быть отражено, с кем из родителей останется ребенок, а также кто из родителей и в каком размере обязуется ребенка содержать. Данные условия должны быть подписаны истцом и ответчиком. Как следует из ст. 24 СК РФ, суд обязан установить, не нарушает ли достигнутое сторонами соглашение интересов ребенка. Соответственно либо будет утверждено мировое соглашение, либо суд вынесет решение и определит место проживания ребенка, а также установит алиментные обязанности в соответствии с законом. При наличии спора суд, как правило, не в состоянии самостоятельно, без обследования условий жизни ребенка и без участия специалистов — педагогов определить, с кем из родителей предпочтительнее оставить ребенка. В этой связи представляется, что формулировка п. 1 ст. 78 СК РФ должна быть изменена следующим образом: «При рассмотрении судом вопросов, касающихся места проживания ребенка и его воспитания, к участию в деле должен быть привлечен орган опеки и попечительства». 3) Следующий вариант имеет сходство с предыдущим. Супруги представляют суду «готовое» соглашение в письменной форме (в виде заявлений или в виде единого документа, не удостоверенного нотариально). Данное обстоятельство нужно расценивать как достижение мирового соглашения и разрешать вопрос в аналогичном порядке (ст. 165 ГПК РФ). Во втором и третьем случаях необходимо иметь в виду одно важное последствие — отраженные в мировом соглашении условия содержания ребенка будут указаны в исполнительном документе. 4) Заявлено требование о расторжении брака, суду представлено соглашение об уплате алиментов, заключенное в порядке ст. 100 СК РФ. Данное соглашение с позиции закона имеет своим предметом лишь алиментные обязательства сторон, но не устанавливает места проживания ребенка. Таким образом, в первую очередь суд вынужден будет вновь обратиться к разрешению данного вопроса с предварительным соблюдением необходимых процедур. Однако исходя из п. 3 ст. 65 СК РФ, можно прийти к выводу, что в алиментном соглашении родители вправе определить и место жительства детей. В связи с этим желательно включать такое условие в текст данной сделки, на что должны обратить внимание нотариусы, составляющие проект соглашения. Нотариальное удостоверение алиментного соглашения не означает, что при его наличии суд не может обратиться к рассмотрению содержания данного документа. Во-первых, эта сделка может оказаться ничтожной, и тогда, на основании п. 2 ст. 166 ГК РФ, суд вправе не принять ее во внимание. Кроме того, исходя из ст. 102 СК РФ, данное соглашение может быть оспорено одним из родителей ребенка (так как оба они являются его законными представителями), органом опеки и попечительства или прокурором. Одно из оснований признания соглашения недействительным — нарушение интересов ребенка, но это не исключает оспаривания сделки по другим основаниям (ст. 175 — 179 ГК РФ). Итак, при наличии нотариально удостоверенного соглашения об уплате алиментов, удовлетворяющего требованиям закона, суд вправе вынести только решение о расторжении брака и об определении места проживания ребенка. Таким представляется буквальное толкование положений ст. 24 СК РФ. 2. Второй момент, который должен быть обсужден, — это вопрос о соотношении сторон алиментного обязательства и участников соответствующих процессуальных отношений. Не углубляясь в проблемы теории гражданского процесса, хотелось бы заметить, что при предъявлении в суд требования о взыскании алиментов на содержание несовершеннолетнего лица должны быть верно сформулированы исковые требования, а в дальнейшем в судебном акте (решении или приказе) должна быть использована верная формулировка о взыскании. Дело в том, что в подавляющем большинстве случаев в заявлении истец (а чаще всего истица) указывает: «Прошу взыскать в мою пользу алименты на содержание такого-то ребенка». Эта формулировка «перекочевывает» в судебный акт и, соответственно, в исполнительный лист. Если в исполнительном документе написано: «Взыскать с такого-то ответчика в пользу такой-то истицы… на содержание такого-то ребенка до совершеннолетия», то каким образом судебный пристав — исполнитель должен определить стороны исполнительного производства? Ответ один: судебный пристав, возбуждая исполнительное производство, определяет взыскателем родителя ребенка, обратившегося в суд, поскольку именно это лицо является получателем согласно исполнительному документу. В результате в жизни складываются порой просто абсурдные ситуации. Так, например, если взыскательница (то есть мать ребенка) умерла, то исполнительное производство должно быть прекращено на основании ст. 23 Закона РФ «Об исполнительном производстве». Но если мать лишена родительских прав, то прекратить отдавать ей деньги судебный пристав — исполнитель не вправе. Зачастую такие взыскательницы приносят заявления о прекращении исполнительного производства ввиду того, что с плательщиком достигнута новая договоренность. В этом случае применяется ст. 23 Закона «Об исполнительном производстве», согласно которой основанием прекращения производства может быть принятие судом отказа взыскателя от взыскания или утверждение судом мирового соглашения между взыскателем и должником. Но ведь взыскатель вправе подать и заявление о возвращении ему исполнительного документа. Итак, формально взыскатель — это родитель. Если он не желает получать алименты, значит вновь нарушается имущественный интерес ребенка. Практическое разрешение указанной проблемы состоит прежде всего в использовании судом необходимых формулировок при вынесении решения (приказа). Необходимо помнить, что родитель ребенка — всего лишь его законный представитель. Сегодня таким представителем является, предположим, мать, а завтра им может стать опекун, попечитель, детский дом, отдел образования органа местного самоуправления, наконец, усыновитель. Поэтому, обращаясь в суд за взысканием алиментов на содержание ребенка, мать всего лишь восполняет недостающую процессуальную дееспособность несовершеннолетнего лица, действуя в его интересах <*>. ——————————— <*> Мы намеренно не употребляем оборот «действуя от имени ребенка», поскольку фигура истца в гражданском процессе не всегда совпадает со стороной соответствующего материального правоотношения. В материальном правоотношении управомоченное лицо — сам ребенок. В процессуальном правоотношении истец — законный представитель ребенка, обладающий самостоятельными процессуальными правами и обязанностями. Однако очевидно, что участие в процессе в качестве истца не порождает у родителя ребенка права взыскания.
В Законе «Об исполнительном производстве» родитель ребенка прямо назван его законным представителем (ст. 37). Что же порекомендовать судебному приставу — исполнителю во всех тех ситуациях, когда в исполнительном листе в качестве взыскателя алиментов на содержание ребенка указаны его мать, отец или, например, опекун (что, кстати, также встречается в практике)? В соответствии со ст. 17 Закона «Об исполнительном производстве» необходимо обратиться к суду с заявлением о разъяснении судебного акта. Если в разъяснении суд укажет, что под словами «взыскать в пользу матери» надо понимать «взыскать в пользу ребенка», то ситуация значительным образом прояснится. Так, если мать умерла и ребенку назначен опекун, то передавать взыскиваемые средства следует новому законному представителю ребенка в соответствии со ст. 37 упомянутого Закона. Если мать ребенка требует вернуть ей исполнительный лист, то на совершение такого действия ей требуется предварительное разрешение органа опеки и попечительства. Причина заключается в следующем. Итак, мать ребенка достигла какого-то соглашения с плательщиком. Возможно, семья воссоединилась, а может быть, плательщик уплатит всю требуемую сумму единовременно. Такого рода договоренность является сделкой в отношении принадлежащих ребенку (как было показано выше) денежных средств. В соответствии с п. 3 ст. 60 СК РФ, при осуществлении родителями правомочий по управлению имуществом ребенка на них распространяются правила, установленные гражданским законодательством в отношении распоряжения имуществом подопечного (ст. 37 ГК РФ). Согласно ГК, предварительное разрешение органа опеки и попечительства требуется для совершения всех сделок, «влекущих отказ от принадлежащих ребенку прав». Поэтому «договориться» с плательщиком без такого разрешения невозможно. Но проблема заключается не только в этом. Дело в том, что договоренность родителей — по сути мировое соглашение, достигнутое между плательщиком и представителем ребенка. Согласно ст. 23 Закона «Об исполнительном производстве» такое соглашение является основанием прекращения производства лишь в случае утверждения его судом. Другой способ прекратить исполнительное производство — заключить нотариально удостоверенное соглашение об уплате алиментов в порядке ст. 100 СК РФ. В тексте этого соглашения может быть указано, что уплата алиментов в пользу ребенка уже произведена или будет произведена плательщиком, например, единовременно или путем передачи какого-либо имущества. Заметим только, что в случае достижения ребенком 14 лет такой договор он должен заключать самостоятельно, с письменного согласия законного представителя (ст. 99 СК РФ). Контроль за действительностью условий такого соглашения возлагается на нотариуса. Заключение такой сделки прекращает алиментное обязательство плательщика (разумеется, после надлежащего исполнения), установленное ранее судебным актом. Иначе говоря, судебному приставу желательно настоять на предоставлении ему оформленного в соответствии с законом алиментного соглашения, после чего исполнительное производство можно будет прекратить. Заметим лишь, что в п. 2 ст. 120 СК РФ следовало бы прямо указать на то, что выплата алиментов, взыскиваемых в судебном порядке, прекращается в том числе достижением нотариально удостоверенного соглашения. В сущности, это отступное (ст. 409 ГК РФ), и ни гражданское, ни семейное законодательства не запрещают использования такого способа прекращения алиментного обязательства. Завершая рассмотрение данной проблемы, подчеркнем, что, безусловно, более верной является следующая формулировка судебного акта: «Взыскать в пользу (указать ребенка)». При этом даже нет необходимости указывать, какому лицу предоставлено право распоряжаться алиментами, поскольку все необходимые нормы содержатся в п. 1 ст. 60 СК и в Законе «Об исполнительном производстве». Перечисленные вопросы являются далеко не единственными проблемами, связанными со взысканием алиментов. Речь может идти о взыскании задолженности после достижения ребенком совершеннолетия, о взыскании алиментов в долях заработка и пр. Однако большинство возникающих сложных ситуаций обусловлены, по нашему мнению, несоответствием обновленных норм материального и устаревших «морально» норм процессуального законодательства. Кроме того, к сожалению, при создании нового Семейного кодекса законодатель рассматривал алиментное обязательство в отрыве от обязательств вообще. Тем не менее, алиментное правоотношение — это именно гражданско — правовое обязательство, обладающее определенными особенностями (учтенными, кстати, в Гражданском кодексе РФ). Так, например, статьи 383, 411, 414 ГК РФ и другие упоминают данные правоотношения, называя их именно обязательствами. Следует ожидать и распространения в ближайшее время договорного регулирования алиментных обязательств (с помощью соглашений об уплате алиментов). Данный акт является сделкой, и на данные правоотношения в силу ст. 5 СК РФ распространяются многие нормы ГК РФ о договорах, исполнении обязательства, обеспечении исполнения и пр. Соответственно в ближайшем будущем практика исполнительного производства может столкнуться с новыми проблемами, касающимися уже исполнения алиментных соглашений.
