Готово ли наше общество к свободной продаже огнестрельного оружия населению?

(Клименко Т. В., Романов В. В.) («Российская юстиция», 2013, N 4)

ГОТОВО ЛИ НАШЕ ОБЩЕСТВО К СВОБОДНОЙ ПРОДАЖЕ ОГНЕСТРЕЛЬНОГО ОРУЖИЯ НАСЕЛЕНИЮ?

Т. В. КЛИМЕНКО, В. В. РОМАНОВ

Клименко Т. В., доктор медицинских наук, профессор.

Романов В. В., доктор психологических наук, кандидат юридических наук, профессор.

Статья посвящена дискуссионному вопросу о свободной продаже огнестрельного оружия населению.

Ключевые слова: общество, огнестрельное оружие.

The article is devoted to the discussion the issue of free sale of firearms to the population.

За последние годы в правосознании многих людей, особенно после выхода в конце 90-х годов на экраны известного кинофильма о справедливости карающего возмездия за тяжкое преступление, осуществленного героем этого фильма с помощью огнестрельного оружия за поруганную честь своей несовершеннолетней внучки, стало распространяться убеждение: если власть, правоохранительные органы бездействуют, то для самообороны, защиты своих близких нужно иметь и в случае необходимости самим применять огнестрельное оружие. Еще более острой становится проблема необходимой обороны с использованием оружия гражданами против посягательства на их жизнь и достоинство со стороны должностных лиц, вооруженных табельным оружием. Феномен «евсюковщины» и последующие за этим преступлением, совершенном в супермаркете офицером полиции, многочисленные сообщения в СМИ обострили проблему более свободного оборота оружия. В этой связи в печати, на радио, телевидении периодически поднимается вопрос о необходимости большей доступности для рядовых граждан приобретения в целях самообороны оружия. При этом, надо сказать, высказываются и прямо противоположные точки зрения — от категорического неприятия допуска населения к оружию до его полной легализации. Обычно все эти вопросы рассматриваются с точки зрения какой-либо целесообразности владения оружием любым психически здоровым гражданином даже с особым режимом регулирования и контроля за этим процессом. К слову, надо заметить, что данная проблема имеет и еще один не менее важный аспект, который нельзя не учитывать, — насколько наше общество, его многочисленные граждане по своим психологическим (да и по профессиональным тоже) критериям могут соответствовать требованиям, предъявляемым к лицам, которых можно допустить к огнестрельному оружию. Нельзя забывать, что огнестрельное оружие является объектом повышенной опасности со всеми сопутствующими ему признаками. Изучение данных вопросов под этим углом зрения в первую очередь связано с тем, что как психиатрами, так и судебными психологами, криминологами в настоящее время отмечается высокий уровень агрессивности, рост насильственных форм поведения в стране, причем не только среди лиц с явными признаками различных психических расстройств, дающих основание судам признавать их невменяемыми, но и среди всего населения в целом, в том числе граждан, признаваемых судом вменяемыми. В этой связи необходимо отметить, что агрессия проявляется в двух основных формах: 1) гетероагрессии — агрессии, направленной на окружающих; 2) аутоагрессии — агрессии, направленной на себя. По данным за 2011 год, Российская Федерация, к сожалению, остается лидером по уровню совершенных убийств, обгоняя большинство стран постсоветского пространства в два-три раза. По сравнению с другими цивилизованными странами мирового сообщества показатели совершенных убийств в пересчете на 100 тыс. населения в Российской Федерации превышают аналогичные данные по США в два раза, а показатели большинства стран Евросоюза — в три-четыре раза. В США, где во многих штатах легализована продажа оружия населению, основным орудием убийства является огнестрельное оружие. В Российской Федерации до 79% убийств совершались с использованием холодного оружия (26%) и других видов орудий (43%), среди которых чаще используется любой подручный материал — от собственных кулаков до камней и палок. Нетрудно предположить, что при более широкой доступности населения к огнестрельному и травматическому оружию число убийств может еще более возрасти, поскольку поражающая способность этих видов оружия значительно выше, чем подручных средств. Другим проявлением агрессии в обществе является аутоагрессия, которая обычно оценивается по уровню совершенных суицидов. Российская Федерация в течение многих лет занимала второе место среди 200 стран мира после Литвы по уровню самоубийств <1>. В 2007 году частота самоубийств составила 28,8 случаев на 100 тыс. населения, что в 2,9 раз выше, чем в странах Евросоюза (9,9) и в 1,9 раза выше по сравнению со вновь вступившими в Евросоюз странами (15,5) <2>. Последние два-три года ситуация на первый взгляд несколько улучшилась, и по показателю самоубийств Российская Федерация опустилась на 7 — 8 место. Но все равно по уровню самоубийств, по данным на 2011 год, в Российской Федерации количество самоубийств в два раза превышает среднемировые показатели. ——————————— <1> WHO Suicide rates (per 100,000), by country, year and gender, 2003 // http://www. who. int/mental_health/prevention/suicide/suicider-ates/en/. <2> WHO Morality database // http://www. who. int/healthinfo/morttables/en/index. html.

Такой высокий уровень агрессии в российском обществе является следствием нескольких причин, основной из которых стала чрезвычайно малая ценность человеческой жизни в нашей стране. Как известно, все мы вышли из XX века, который многие называют веком войн: две мировые войны, огромное число локальных конфликтов, которые плавно перешли и в XXI век. Многие страны, в том числе и Российская Федерация, пережили смены режимов с переоценкой нравственных ценностей и, как следствие этого, увеличение уровня насилия в переходные периоды. Многолетний тоталитарный режим Советского Союза, основной идеологической догмой которого, по существу, было игнорирование индивидуальных различий и в целом ценности человеческой жизни, интересов каждого взятого человека, сводил к минимальному уровню в общественном сознании ценность человеческой жизни. В настоящее время в Российской Федерации на первый взгляд от этой идеологической догмы отказались и было заявлено, что одной из приоритетных задач, стоящих перед государством, является забота о человеке, защита его конституционных прав. Однако анализ правоприменительной практики показывает, что ценность человеческой жизни по-прежнему остается чрезвычайно низкой: средний срок отбывания наказания многих осужденных за убийство не превышает двух-трех лет, после чего они условно-досрочно освобождаются «за примерное поведение». А также всем известные примеры, когда за развратные действия сексуального характера в отношении малолетнего потерпевшего суд назначает восемь лет условного наказания(!), а виновница дорожно-транспортного происшествия, в результате которого одна девушка погибла, а другая стала инвалидом, получает неприлично малое наказание с отсрочкой исполнения приговора на 14 лет(!!!), не прибавляют ценности человеческой жизни в общественном сознании. Кроме того, в немалой степени росту гетеро — и аутоагрессии способствует недостаточно продуманная социально-экономическая политика, оказывающая влияние на формирование у населения правового нигилизма. Данное обстоятельство связано с тем, что на фоне обещанных на самом высоком уровне прав и свобод и многообразных мер социальной защиты граждан в действительности почти каждый сталкивается с правовой и физической незащищенностью, попранием своих законных прав и интересов, что, в свою очередь, еще больше порождает недоверие к различным государственно-правовым институтам, всевозможного рода невыполняемым обещаниям лиц, занимающих высокое должностное и социальное положение. В результате этого у многих граждан формируется состояние повышенной психической, эмоциональной напряженности, получившее название фрустрации, или, как это психическое состояние называл Г. Селье, «стресс рухнувшей надежды», перерастающий в дистресс с его губительными деструктивными последствиями для психики <3>. Поэтому весьма опасно не замечать эти неразрешаемые противоречия между неудовлетворенными потребностями и существующими ограничениями, различного рода запретами, не учитывая этого, тем более когда в одном месте и одно время оказываются (случайно или организованно — не важно) большие массы фрустрированных психически неуравновешенных людей, критическая масса которых провоцирует массовые беспорядки и прочие революционные выступления. А как известно, в толпе легче всего под ее возбуждающим внушающим воздействием прибегнуть к оружию… <4>. ——————————— <3> Селье Г. Стресс без дистресса. М., 1982. С. 65; Левитов Н. Д. Фрустрация как один из видов психических состояний // Вопросы психологии. 1967. N 6. С. 120; Экспериментальная психология // Ред.-сост. П. Фресс, Ж. Пиаже. М., 1975. Вып. V. С. 139. <4> Романов В. В. Юридическая психология: Учебник. 5-е изд. М., 2012. С. 348 — 349.

К сказанному следует добавить, что наиболее распространенными эмоциональными реакциями в состоянии фрустрации, когда человеку с неуравновешенной психикой особенно опасно иметь оружие, являются: а) агрессия, направленная на преодоление возникшего препятствия; б) агрессия (в том числе в виде так называемых замещающих действий), направленная на посторонние объекты по механизму «сорвать зло на другом»; в) аутоагрессия на фоне депрессивного состояния с попытками совершения самоубийства, причинения себе боли, увечий. В этих закономерностях направленности агрессивного поведения человека в состоянии фрустрации нередко кроется объяснение его действий, отличающихся непонятной для многих окружающих неадекватностью реагирования, кажущейся немотивированностью его поступков, какой-то особой неадекватной жестокостью. Неслучайно в УК РФ за подобные действия предусмотрена ответственность (например, п. «и» ч. 1 ст. 63, п. «д» ч. 2 ст. 105, ст. 106, п. «б» ч. 2 ст. 111 УК РФ). С усилением воздействия на психику в сознании человека в состоянии фрустрации происходит своеобразная генерализация агрессии, усиливается расплывчатость, неуловимость ее источника, мотивов неадекватно агрессивного, деструктивного, аффективно окрашенного поведения людей, особенно при большом их скоплении. Известно, что проявление реакций агрессивного характера на фоне фрустрации чаще наблюдается у лиц психопатического круга с акцентуацией характера по эмоционально-возбудимому (эксплозитивному), импульсивному, гипертимному типам. Для таких лиц возбужденная толпа людей, находящихся во фрустрации, — родная стихия для проявления вовне своего агрессивного состояния. Напротив, аутоагрессия на фоне депрессивного состояния психики при фрустрации наблюдается у лиц невротического склада, тревожно-мнительных, избыточно тревожных, которые, имея на руках огнестрельное оружие, в первую очередь опасны для самих себя. Все сказанное выше подтверждает абсолютную недопустимость свободного доступа к огнестрельному оружию лиц с перечисленными выше особенностями психики, желающих его приобрести, с большим, выходящим за пределы психической нормы потенциалом агрессивности при сниженном уровне толерантности к воздействию состояния фрустрации на поведение человека. И второе не менее важное обстоятельство, которое нельзя не принимать во внимание в пользу данного решения, — психосоциальный фактор, обострившийся в последние десятилетия вследствие всевозможного рода локальных военных конфликтов в «горячих точках», через которые прошли десятки тысяч в основном молодых мужчин, многие из которых получили не только физические, но и психические травмы. Возвращаясь в условия мирной жизни, адаптируясь к ним среди граждан, не испытавших тех физических и нравственных страданий, которые выпали на их долю, они, будучи в состоянии пролонгированного боевого стресса или, как его стали называть, посттравматического стрессового состояния (ПТСС), а иногда находясь и в состоянии посттравматического стрессового расстройства (ПТСР) личности и поведения человека, являющегося пограничным состоянием психики (МКБ-10. Класс V, F 43.1) <5>, легче вовлекаются в межличностные конфликты с выплескиванием накопившейся агрессии даже по незначительному поводу. Как подчеркивают многие исследователи, как у нас, так и за рубежом, например в США, отсроченные реакции на тяжелый боевой стресс приводили таких лиц к конфликтам с обществом и законом в мирное время. Причем пережитые ощущения несправедливости войны еще более усугубляли ее отдаленное негативное воздействие на психику этих людей. Так, по данным американских криминологов, треть заключенных, отбывавших уголовное наказание за совершение тяжких преступлений против жизни и здоровья, были ветеранами войны во Вьетнаме, многие из которых побывали в плену. ——————————— <5> Психические расстройства и расстройства поведения (F00-F99) // МКБ-10: Класс V, адаптированный для использования в Российской Федерации. М., 1998. С. 151 — 154.

По другим данным, в 93% совершенных комбатантами преступлений их противоправные действия были связаны с агрессией против жизни и здоровья потерпевших. Совершаемые ими действия отличались непредсказуемостью, импульсивностью, брутальностью, неадекватностью агрессии с высвобождением автоматизированных боевых навыков, нарушениями сознания, различными по глубине и содержанию <6>. Зачастую такие лица были готовы к немедленному агрессивному реагированию даже на незначительные угрожающие стимулы. Отсюда экстремальный стиль реагирования с ярко выраженными агрессивно-доминантными тенденциями в их поведении. В сознании таких людей нередко снижается ценность человеческой жизни, поскольку разрушается психологический барьер перед лишением человека жизни, девальвация ценности как собственной жизни, так и жизни другого, которая ослабляет страх смерти, личная ответственность за социальные последствия совершаемых действий <7>. При этом ослабляется или вовсе утрачивается всякая интеллектуальная переработка возникшей конфликтной ситуации, резко сужается диапазон разумных, доступных способов реагирования в ней. Возрастает роль фрустрирующего фактора, играющего роль своеобразного катализатора, в основе которого лежат искаженные представления о долге, чести, справедливости, взаимной выручке и т. д. Дезорганизуется поведение, в ходе которого происходят наложение на актуальную конфликтную ситуацию профессиональных стереотипов агрессивного поведения, утрата мотивособранности, формирования ситуативно обусловленной аффективно насыщенной цели без этапа планирования и оценки внешних условий, нарушение произвольной саморегуляции. Парадоксально, но сама повседневная мирная жизнь после выхода из зоны боевых действий нередко оказывается для таких людей стрессогенной <8>. ——————————— <6> Василевский В. Г., Бакадейник М. М., Савина О. Ф. и др. Судебно-психиатрическая оценка ПТСР у комбатантов в уголовном процессе // Посттравматическое стрессовое расстройство / Под ред. Т. Б. Дмитриевой. С. 54 — 80. <7> Там же. С. 32 — 52. <8> Там же.

Все сказанное выше объясняет часто возникающее непонимание со стороны окружающих, представителей правоохранительных органов причин конфликтных форм реагирования, проявляющихся у комбатантов в мирной обстановке на фоне общего внешнего благополучия окружающей их жизни по малозначительным поводам, тем более по прошествии достаточно продолжительного отрезка времени с момента выхода их из зоны боевых действий. Поэтому довольно широкая распространенность среди населения описанного выше архетипа личности, впитавшей в себя профессионально отработанные навыки, приемы, формы агрессивного поведения, зачастую перешедшие на подсознательный уровень во время их службы в «горячих точках», в различных силовых ведомствах, охранных подразделениях и т. п. По возвращении таких лиц в условия привычной мирной жизни, когда фактически без всяких ограничений, кроме разве очень редких исключений, каждый желающий сможет приобретать огнестрельное оружие, будет создавать провоцирующие условия для его применения при совершении тяжких преступлений против жизни и здоровья граждан в различного рода общественных местах, на улицах, в жилых домах, во время всевозможных семейных и прочих «разборок» и т. п. Кроме того, нельзя не учитывать и той негативной социально-психологической обстановки, которая сложилась за последние десятилетия в нашем обществе, чему в немалой степени способствуют и средства массовой информации, пропагандирующие образ победителя, который добивается цели не за счет своего высокого интеллекта, морально-нравственной устойчивости и чистоты, а за счет агрессивности, пренебрежения законами и морально-нравственными устоями. В результате этого в сознании населения укореняется терпимость к проявлениям различного рода агрессий. Она становится не только допустимой, но и выбирается многими как наиболее результативная и успешная форма поведения. Длительное пребывание человека в этих условиях приводит к накоплению чувства отчаяния и гнева, которые трансформируются, особенно в среде молодежи, в энергию агрессивности. В то же время медленное решение социальных проблем в условиях ослабления командно-административной системы и ускоренной демократизации общества, в свою очередь, приводит к формированию агрессивных тенденций. В подобных случаях возникают проблемы, связанные с достижением поставленных перед обществом в целом и каждым его членом в отдельности целей. В первую очередь возникают проблемы, связанные с удовлетворением элементарных жизненных потребностей человека, во-вторых, с удовлетворением таких социальных потребностей, как справедливость, уважение, признание заслуг, равноправие и т. д. Наконец, проблемы самореализации личности, реализации творческого потенциала каждого. Таким образом, представляется, что высокий уровень агрессивности, насилия, правового нигилизма в российском обществе, своего рода привыкание ко всевозможного рода видам агрессивного поведения как на вербальном, так и на физическом уровне, безусловно, исключают возможность широкой доступности к огнестрельному оружию для любого желающего его приобрести. А в тех случаях, когда оружие необходимо строго определенным должностным лицам для выполнения ими своих служебных обязанностей, должно проводиться специальное психофизическое обследование таких лиц с прогнозированием их эмоционально-волевой устойчивости к экстремальным условиям деятельности, с составлением на них перспективного трудового прогноза, на что обращается внимание в различного рода ведомственных методических пособиях <9> и чего, судя по последним скандально громким трагическим событиям, не делается. ——————————— <9> См., например: Виноградов М. В., Буйлов Н. К., Варламов В. А. и др. Методика и организация психиатрического освидетельствования лиц, поступающих на службу в органы внутренних дел. М., 1982. С. 5 — 6.

И наконец, еще один немаловажный довод, помогающий взвешенно и достаточно критически отнестись к ответу на поставленный в настоящей статье вопрос. Это техническая и правовая сторона рассматриваемой проблемы, включающая овладение теми, кто допускается к использованию огнестрельного оружия, техническими приемами, соответствующими навыками обращения с ним, в том числе и в экстремальных условиях, предъявляющих к владельцу оружия, его психике (интеллекту, эмоционально-волевой сфере, нервно-психической устойчивости к стрессу и т. п.) повышенные требования. Также как необходимый компонент данного вопроса следует указать и знание субъектом, допускаемым к оружию, соответствующих правовых норм, регулирующих порядок его применения, ухода за ним и условий хранения. С сожалением следует констатировать, что многие плохо знают законодательство, в обществе зачастую доминирует правовой нигилизм с сопутствующими ему понятиями. Законопослушание, правосознание в менталитете огромного количества граждан находятся на очень низком уровне. Поэтому, на наш взгляд, основной вывод, к которому можно прийти на основе изложенных выше соображений, отвечая на содержащийся в заголовке статьи вопрос, состоит в том, что к настоящему времени в нашем обществе пока еще не созрели необходимые условия, позволяющие сделать доступным для любого гражданина по его желанию приобретение огнестрельного оружия. А к тем лицам, которых отбирают и принимают на службу в правоохранительные органы, охранные подразделения, должны предъявляться особо повышенные требования в первую очередь к их психике, интеллекту, эмоционально-волевой устойчивости, чтобы людям не было страшно от встреч с лицами, вооруженными огнестрельным оружием.

——————————————————————