(Селиванов А. И.) («Государственная власть и местное самоуправление», 2010, N 5)
ГЕОПОЛИТИЧЕСКИЕ И ГЕОЭКОНОМИЧЕСКИЕ ПРИЧИНЫ КОРРУПЦИИ В РОССИИ
А. И. СЕЛИВАНОВ
Селиванов А. И., доктор философских наук, профессор, начальник научно-исследовательского отдела Академии экономической безопасности МВД России.
Проблеме коррупции в отечественной научной литературе посвящено значительное, порой кажущееся чрезмерным, количество публикаций <1>. Причем в связи с провозглашенной высшим руководством страны кампанией по борьбе с коррупцией число публикаций будет лишь возрастать. Спектр обсуждаемых аспектов проблемы достаточно широк — от общеполитических оценок и правовой квалификации до практических методов раскрытия и расследования данного вида преступления. ——————————— <1> См., например, детальный библиографический обзор: Коррупция: Библиографический указатель. М.: Академия управления МВД России, 2009. 92 с.
При анализе литературы становится понятным, что больших тайн и проблем в понимании теории и практических методов противодействия коррупции в нашей стране не существует <2>. Однако одновременно приходится с нарастающей тревогой говорить о росте масштабов коррупции, которая вполне обоснованно возводится в ранг основной угрозы национальной безопасности России. Это означает, что существует серьезное расхождение между пониманием (мыслью и словом) и эффективностью практических действий по борьбе с коррупцией. ——————————— <2> См.: Максимов С. В. Коррупция. Закон. Ответственность. 2-е изд. М., 2008; Противодействие коррупции на муниципальном уровне: Сб. М., 2008. Доступны детальные разработки и опыт других стран. В особенности интересен опыт Республики Беларусь, в том числе в плане удачной детализации и квалификации различных коррупционных деяний в Уголовном кодексе (см. работу научно-практического центра проблем укрепления законности и правопорядка Генеральной прокуратуры Республики Беларусь: Коррупционная преступность: криминологическая характеристика и научно-практический комментарий к законодательству о борьбе с коррупцией. Минск, 2008).
В связи с этим есть основания утверждать, что в настоящее время необходимо вести речь не только о коррупции как политико-экономико-правовом феномене и о методах борьбы с ней, о полномочиях, ответственности и взаимодействии различных органов власти (включая правоохранительные), но также о причинах несоответствия «слова и дела», о причинах отсутствия (или атрофированности) «политической воли», о причинах такого масштаба коррупции, которая пронизывает все уровни государственной федеральной и региональной, местной, а теперь и муниципальной власти. И не только власти, но и многих сфер общественной жизни, таких, как образование, здравоохранение, некоторые другие. Действительно, различные виды мздоимства (казнокрадство, взяточничество, коррупция) стали столь присущи современной российской жизни, так пронизали общество сверху донизу, что появляются даже «научные суждения» о том, что коррупция — это «естественный» (и потому «нормальный») элемент экономической жизни, что без коррупции экономическая и политическая системы страны не могут существовать и просто рухнут (и некоррумпированные (новые) кадры попросту неоткуда взять, да и приходящие новые кадры вынуждены «встраиваться» в систему коррупции, если хотят работать, и т. д.). Казалось бы, данный тезис действительно подтверждается — система коррупции стала самоподдерживающейся, самовоспроизводящейся и саморазвивающейся социальной подсистемой, следовательно, естественной. Поэтому борьба с ней — дело не только длительное и кропотливое, но и во многом бесперспективное, как война с драконом, на месте одной отрубленной головы которого вырастает две головы <3>. ——————————— <3> Кроме того, как известно, исторические «вывихи» российской «элиты», отворачивавшие ее от интересов и нужд народа и государства, периодически случались и ранее — особенно крупные на рубеже XVI, XVIII, XIX, XX вв., потому и «исправлялись» столь тяжко отечественными войнами и революциями 1612, 1812, 1917, 1941 — 1945 гг. См., например: Селезнев Ю. И. Достоевский. М., 1985; Куняев С. Умом Россию не понять // Наш современник. 2009. N 6; а также работы В. В. Кожинова и др.
Возможно, эти аргументы вынудили бы смириться с коррупцией, если бы не одно «но» — речь уже идет об уничтожении страны, и мириться — означает согласиться на собственную гибель. Поскольку результат, который закономерно вытекает из активности коррупционной подсистемы в настоящее время, — неуклонное разрушение национальной экономики, системы стратегической и тактической национальной безопасности, тенденция к полному разрушению государства. Этот результат уже не за горами, и появились грозные симптомы: в результате коррупции своевременно не ремонтируются гидроэлектростанции, не оснащаются необходимой системой безопасности машины руководителей регионов, не осуществляется реализация национальных проектов и т. д. и т. п. Иными словами, коррупционная подсистема является жизнеспособной в точной аналогии с раковой опухолью, разрушающей жизнь общества как базового живого организма и противостоящей его жизненным интересам. Попытаемся разобраться в проблеме и доказать, что дело не только в безумстве, охватившем некоторых представителей общества до такой степени, что они разрушают собственный дом. Начнем со следующего тезиса. Социальными аналитиками давно сформулировано такое правило — если не знаешь заказчика того или иного социального действия (или явления, события, процесса), посмотри на то, кто получает выгоды от его результатов — обычно это и есть инициатор-заказчик. Как, впрочем, в любом действии, в том числе преступном. Полагать, что выгода сосредоточена в слое взяткополучателей в системе государственной власти и других подсистемах, — значит глубоко заблуждаться. Однако на вопрос «Кто является инициатором-заказчиком системы коррупции в России?» нам настойчиво предлагают ответ: некоторые социальные подсистемы и их представители, как-то: бюрократия, сотрудники МВД, работники системы образования, здравоохранения, надзорных органов и разрешительных систем и т. д. Этот ответ предлагают политики, СМИ, уголовное право. Причины, объясняющие такое явление, также находятся достаточно быстро — низкий уровень доходов служащих, круговая порука чиновничьей братии, несовершенство законов, отсутствие совести у врачей, милиционеров, учителей и преподавателей вузов, активность организованных преступных формирований (ОПФ) и т. д. И в этой связи развертывается «священная война» с мздоимством в виде взяточничества, которое становится главным полем того, что называется «борьба с коррупцией». Нет никаких сомнений в наличии таких явлений, интересов и, естественно, необходимости борьбы с ними. Однако при внимательном анализе становится понятным, что перечень субъектов не только не полон, но, во-первых, в нем не хватает одного из ключевых звеньев — субъектов, которые «дают» взятки, а во-вторых, в нем, как ни странно, нет собственно феномена коррупции и субъектов собственно коррупции (ключевых в данном «спектакле»), по объемам оборота вносящих львиную долю в нелегальный оборот средств, т. е. тех, которые «берут» и «дают» наиболее крупные суммы (по оценкам, эта коррупция составляет не менее трети объемов коррупции, а по своей сущности — совокупность деяний, наиболее опасных для национальной экономики). В такой («большой») коррупции если кого-то и арестовывают, то это только те, кто либо «не в системе», либо «сдан системой». Ни ядро системы, ни основные причины, ее породившие и позволяющие ей воспроизводиться и развиваться, от этого не страдают. Речь идет о коррупции, с помощью которой решаются крупнейшие, в первую очередь геополитические и геоэкономические, проблемы на планете, в отдельных ее регионах, в том числе на территории России. Известно, что в основе возникновения и развития коррупции лежат экономические отношения и экономика в целом, а фундаментом коррупции являются экономические правонарушения и преступления, приводящие к появлению сверхприбыли, используемой для коррупции, в том числе в виде «отката», что формирует криминально-коррупционные сектора экономики <4>. Такие субъекты различны, но их объединяет отношение к проблемам национально-государственных интересов и национальной экономической безопасности. ——————————— <4> Эти идеи и соответствующие им аргументы наработаны в научной школе Академии экономической безопасности МВД России, возглавляемой заслуженным деятелем наук РФ д. э.н., профессором А. Е. Городецким.
Есть все основания для того, чтобы утверждать, что существуют некие «центры силы», которые обусловливают существование системы коррупции в России и поддерживают ее существование, как правило, вопреки не только жизненным интересам страны, но и самому продолжению ее жизни. Эти центры сосредоточены: а) в нескольких странах, использующих или стремящихся максимально использовать ресурсы нашей страны в собственных интересах и целях; б) в группе транснациональных негосударственных хозяйствующих структур (ТНК и МНК), в тех нелегитимных деловых отношениях, которые они навязывают различным регионам планеты в собственных интересах, в складывающихся принципах взаимодействия хозяйствующих субъектов и государственных структур. Причем речь идет как о зарубежных, так и об отечественных ТНК и МНК; в) в частных лицах, группах частных лиц, организациях, этнических сообществах, хозяйственных субъектах, представителях теневой и криминальной экономики, организованных преступных формированиях внутри страны, имеющих обособленные интересы. Таким образом, одна из основных идей борьбы с коррупцией, озвучиваемая руководством страны («не пускать криминал во власть»), не является, на наш взгляд, ни единственной, ни главной угрозой национальной безопасности и национальной экономике. Не анализируя выделенные выше аспекты в их совокупности, не выстраивая комплексную систему противодействия именно им как причинному комплексу, невозможно сломать систему коррупции в стране. Более того, лишь такой подход позволяет отличить различные по своей природе феномены, каковыми являются коррупция и взяточничество. В данной статье остановимся преимущественно на коррупции как явлении, соотносимом с национальной безопасностью, и попытаемся еще раз разобраться в основных элементах причинно-следственного комплекса порождения коррупции, в том числе в России. Реальная практика межгосударственных взаимодействий позволяет преодолеть романтические иллюзии конца 80-х годов XX в. в СССР — России <5>, делая все более понятным и прозрачным тот факт, что конкурентная борьба между государствами в современном мире имеет тенденцию к постоянному усилению. Разные страны не только не «плывут в одной лодке», даже не просто соревнуются в открытой борьбе, но, напротив, всячески мешают плыть другим «лодкам», применяя все более изощренные методы конкурентной борьбы. Межгосударственная конкурентная борьба велась и ведется по двум жестким (и часто жестоким) правилам, более известным из бизнеса: первое правило — уничтожь конкурента либо ослабь его и сделай неконкурентоспособным; второе правило — постоянно повышай собственный уровень конкурентоспособности. ——————————— <5> См.: Горбачев М. С. Перестройка и новое мышление для нашей страны и для всего мира. М., 1988.
В международной практике обычно сочетаются оба правила. Однако, например, в политике Англии и США относительно реальных и возможных конкурентов всегда доминирует первое правило. Так, известно, что перед разведывательным сообществом западных стран поставлена задача содействовать всеми возможными средствами обеспечению коммерческих интересов ведущих зарубежных фирм и корпораций в российской экономике, обеспечивая реализацию стремления иностранного финансового капитала оказывать влияние на направленность и темпы реализации важнейших российских государственных программ в области обороны, науки и техники, способствовать вытеснению продукции России с международного рынка вооружений и военной техники, получению неограниченного доступа к стратегическим минерально-сырьевым ресурсам нашей страны, современным технологиям, навязыванию контрактов на поставку устаревших и экологически вредных производств и технологий. Поэтому есть все основания для рассуждений о межнациональной и межгосударственной конкуренции, о национальной конкурентоспособности как самостоятельном феномене, отличая его от конкуренции и конкурентоспособности товаров, конкуренции и конкурентоспособности товаропроизводителей <6>, хотя и это, как увидим ниже, требует специального анализа. ——————————— <6> Необходимость более активного осмысления этого феномена обосновывается во множестве работ М. И. Гельвановского (см., например: Гельвановский М. И. Национально-государственная стратегия конкурентоспособности как основа промышленной политики России // Промышленное развитие России: ключевые проблемы и решения. М., 2004).
Межгосударственная конкуренция — комплексная и многоаспектная проблема, задачей которой является обеспечение национальных конкурентных преимуществ во всех сферах жизнедеятельности общества с использованием широкого спектра методов и средств. Поэтому национально-государственная конкуренция сегодня во всех странах ставится как самостоятельная проблема, которая требует самостоятельного решения, специальных индексов (утверждение которых, кстати, используется как идеологический инструмент), учета и механизмов поддержания. И хотя, как отмечает М. Э. Портер, убедительных теорий и общепринятых определений национальной конкуренции не существует, тем не менее «национальная конкурентоспособность стала одним из центральных предметов озабоченности правительства и отрасли в каждом государстве» <7>. Таким образом, понимание конкуренции сформировано в литературе достаточно давно, конкуренция — понятна <8>. Непонятны романтические иллюзии, остающиеся у многих, в том числе у руководителей, о том, что их минует чаша сия. ——————————— <7> Портер М. Э. Конкуренция. М., 2000. С. 166. <8> См., например: Юданов А. Ю. Конкуренция: теория и практика. М., 1998.
Итак, конкурентная война — это «война без правил». Самое опасное заблуждение — о добропорядочности конкурентов, в том числе относительно нашей страны. Конкурентов интересуют только они сами. Они делают только то, что выгодно им самим. И они вынуждают своих конкурентов (например, Россию) делать то, что выгодно им. При этом все активнее используются тайные методы, в том числе с использованием коррупции. Подтверждение этому можно найти в работе Дж. Перкинса, раскрывшего одну из тайн деятельности специализированных экономических подразделений США в 60 — 70-е годы. Речь идет о подразделениях «экономических убийц». «Экономические убийцы (ЭУ) — это высокооплачиваемые профессионалы, которые выманивают у разных государств по всему миру триллионы долларов. Деньги, полученные этими странами от Всемирного банка, Агентства США по международному развитию (USAID) и других оказывающих «помощь» зарубежных организаций, они перекачивают в сейфы крупнейших корпораций и карманы нескольких богатейших семей, контролирующих мировые природные ресурсы. Они используют такие средства, как мошеннические манипуляции с финансовой отчетностью, подтасовка при выборах, взятки, вымогательство, секс и убийства. Они играют в старую как мир игру, приобретающую угрожающие размеры сейчас, во времена глобализации» <9>. Их работа заключается в «подталкивании лидеров разных стран к тому, чтобы они становились частью широкой сети по продвижению коммерческих интересов Соединенных Штатов. В конце концов эти лидеры оказываются в долговой ловушке, которая и обеспечивает их лояльность», и их можно использовать, когда это будет нужно США «для удовлетворения… политических, экономических или военных нужд» <10>. То есть включается «финансовый пылесос» как совокупность механизмов оттока капитала и ресурсов в западные страны <11>. ——————————— <9> Перкинс Дж. Исповедь экономического убийцы. М., 2005. С. 13. <10> Там же. С. 16, 49. <11> Эта практика при взгляде на историю, вообще говоря, достаточно типична для западных стран, многие века живших за счет колоний. Например, для Великобритании это была в первую очередь Индия. При этом речь изначально даже и не шла о развитии Индии, но лишь об использовании ресурсов Индии и других колоний в пользу метрополии и ее граждан. Приведем здесь свидетельство авторитетного военного аналитика конца XIX — начала XX в., генерал-лейтенанта царской армии, а позднее первого начальника Академии Генерального штаба РККА, известного исследователя Азии А. Е. Снесарева: «Индия как страна необъятных естественных богатств… страшно истощена англичанами и доведена ими почти до нищеты», в связи с чем «англичане… осознают, что их хищническая торговая политика в стране снискала им заслуженную ненависть и неуважение… что они не могут здесь доверять кому-либо и должны бояться, как воры, не только людей одной Индии, но и всех живущих на обширной территории среднеазиатского театра» (см.: Афганские уроки: Выводы для будущего в свете идейного наследия А. Е. Снесарева. М., 2003. С. 59, 61). Кстати, можно сравнить такой подход с «имперской политикой» России, которая во многие регионы Азии принесла современную культуру, промышленность, щедро дотировала все регионы СССР, поскольку РСФСР была единственным бездотационным регионом СССР.
Есть все основания полагать, что аналогичная и все более сложная работа (явная и тайная) ведется и в наши годы и не только США, но и всеми другими развитыми странами. В этих целях используются различные социальные технологии — локальные конфликты, политические перевороты <12>, финансовые операции и управляемые «финансовые кризисы» <13>, использование «криминального интернационала» и террористических организаций и другие технологии <14>. Важнейшим инструментом этой борьбы является коррупция, средства для которой извлекаются как из «белой» и теневой экономик, так и из криминального бизнеса, также контролируемого специальными государственными структурами либо ТНК и финансовыми группами <15>. ——————————— <12> Они становятся одной из наиболее прибыльных сфер бизнеса и одновременно — способом отстаивания финансовых интересов капитала и Запада в целом. Будучи опробованными на африканских и южноамериканских странах (например, в Чили, где переворот осуществлен концерном ИТТ. См. эти и другие хрестоматийные примеры социально-политических технологий управления процессами в мировой экономике в гарвардском учебнике: Линдерт П. Х. Экономика мирохозяйственных связей. 10-е изд. М., 1992), они были применены в восточноевропейских странах, Центральной Азии, России. <13> См.: Альтернативный взгляд: финансовый кризис и ФРС (Федеральная резервная система США) // Интернет. <14> См. в наших предшествующих работах: Андреев А. П., Селиванов А. И. Русская традиция. М., 2004; Хабибулин А. Г., Селиванов А. И. Стратегическая безопасность Российского государства: политико-правовое исследование. М., 2008. <15> Если с момента вывода советских войск из Афганистана производство героина в этой стране, контролируемой войсками США, выросло в 50 раз и составляет сегодня 95% мирового производства героина, нетрудно понять, что значительная часть этих средств является достоянием специальных госструктур и расходуется на спецоперации. Так же обстоит дело в других видах криминального бизнеса.
Эта «большая игра» рассчитывается множеством интеллектуальных центров, проектируется, место коррупции в ней строго определено. Не приходится сомневаться в том, что продавливание в мире собственных национальных и корпоративных интересов — это отработанная система. Для этого достаточно внимательно прочесть книгу 1957 г. представителя разведывательного сообщества США В. Плэтта, дающую представление о всесторонности и комплексности информационно-аналитического обеспечения стратегического управления <16>, которое, без сомнения, за прошедшие годы лишь усилилось и обрело качественно иную масштабность и широту, что отразилось, в частности, в ряде докладов разведсообщества США: «Глобальные тенденции — 2010» (доклад 1997), «Глобальные тенденции — 2015» (выпущен в 2000 г.), «Контуры мирового будущего» (Проект-2020) (2004 г.), в разработке которых в последние годы используется экспертное сообщество многих регионов мира <17>. Причем, приоткрывая небольшую часть этой постоянной и глобальной работы, авторы докладов демонстрируют всеобъемлемость анализа (как проблем, так и регионов), их четкую привязку к рискам для США, естественно, оставляя за пределами данных публикаций сценариев развития те практические меры, которые разработаны на их основе и, без сомнения, рекомендованы руководству страны и крупнейшим корпорациям. Большое количество информационно-аналитических структур («мозговых трестов») и спектр решаемых ими задач не оставляют сомнений в комплексности проработок, прогнозов, рекомендаций для органов управления. ——————————— <16> См.: Плэтт В. Стратегическая разведка. Основные принципы. М., 1997. <17> См.: Контуры мирового будущего. Доклад Национального разведывательного совета США // Россия и мир в 2020 году. М., 2005.
Приведем еще два знаковых примера. Теперь известно, что одним из наиболее эффективных «мозговых центров», обслуживающих крупный американский капитал, является Совет по внешним сношениям, созданный полковником Э. Хаузом под патронажем президента В. Вильсона, идейно и организационно развитый Алленом и Джоном Фостером Даллесами, З. Бжезинским и другими крупными специалистами. Совет по внешним сношениям остается одной из ключевых интеллектуальных структур, которая распространяет свое влияние на все уровни государственной власти, включая Госдепартамент США <18>. Другой важный штрих: в июле 2002 г. в США создан специальный департамент под названием «Агентство глобальных коммуникаций», который анализирует и координирует всю информацию, входящую и выходящую из США, с целью создания благоприятного имиджа и продвижения ценностей американского образа жизни в мире и формирования информационной политики, т. е. выступает в роли консолидированного цензора. Другой, более известный пример — понимая истощение природных ресурсов, даже из чисто коммерческих интересов, США не осуществляют у себя добычу ряда разведанных полезных ископаемых, включая нефть. Такова активность государства в защите своих тактических и стратегических национальных интересов. ——————————— <18> См.: Нарочницкая Н. «Аналитические институты» — глаза, уши и мозг Америки // Наш современник. 2004. N 3. Результаты многих наработок и идеология американского геополитического видения сегодня демонстрируются книгами и статьями З. Бжезинского, в частности: Бжезинский З. Великая шахматная доска. Господство Америки и его геостратегические императивы. М., 2002.
Это относится отнюдь не только к политике США. Другие государства, пусть в более мягкой форме, идут по этому пути. Так, по поводу Великобритании — давнего геополитического оппонента России, в ее геоэкономических и политических претензиях и умении их планомерно осуществлять, в том числе сегодня, сомневаться также не приходится <19>. Известны серьезные управленческие государственные решения в Китае по поддержанию, развитию и продвижению своих экономических и геополитических интересов. Аналогичная ситуация складывается постепенно в Индии, известной, например, сегодня своей «стальной политикой» в металлургии, которая определяется риском перепроизводства, в связи с чем ожидается скорое наступление периода агрессивного экспорта. Естественно, отличия между странами есть, но чаще всего они заключаются лишь в том, что некоторые страны идут по пути прямого государственного воздействия, а другие — по пути использования различных кооперированных структур при поддержке государства. При этом существенным является сходство — каждое государство в меру своего потенциала защищает и продвигает свои национальные интересы. ——————————— <19> См.: Тэтчер М. Искусство управления миром. Сценарии меняющегося мира. М., 2003.
Следующий аспект. В настоящее время конкуренция осуществляется как по линии межгосударственного взаимодействия, так и по линии противостояния государству корпоративных структур (особенно ТНК и МНК), что резко усиливает коррупционный потенциал как в виде совокупности аспектов управленческих решений, вовлекаемых в коррупционное поле, так и в виде объемов сумм, консолидируемых транснациональным капиталом для «корректировки» государственных управленческих решений в своих целях. Цели хозяйствующих субъектов (корпораций) и государств радикально различны и порой противоположны. Ценностно-целевой установкой национально-государственного типа сообществ и управления является организация общественной жизни территорий и проживающих на них народов во всей совокупности материальных и духовных условий их жизни, функционирования, воспроизводства и развития культуры, человека, общества в целом. Поэтому стержневым принципом жизнеобеспечения является традиция, принципом организации — ориентация на стратегические цели в управлении. Ценностно-целевой установкой корпоративно-сетевого типа сообществ и управления, лежащего в основе современного варианта глобализации, является капитал и его увеличение (прибыль), реализация частного интереса, функционирование и развитие конкретных хозяйственных корпораций, в особенности мировых финансовых институтов, ТНК, МНК (в смысле, их владельцев), ориентацию на решение тактических проблем. То есть цель корпораций — сами корпорации <20>. И если прибыль ТНК выражается в финансовых измерениях, то «прибыль» государства — в приросте его территории, количества и качества ресурсов, качестве культуры, человека, науки <21>. Развернем эти тезисы немного подробнее. ——————————— <20> См.: Неклесса А. И. Квази-Север и Глубокий Юг: Глобализация и сетевая культура — движение к нестационарной системе мировых отношений (intra-global relations) // IX Международная конференция африканистов «Африка в контексте отношений Север — Юг». М., 2002; Фурсов А. И. Капитал(изм) и модерн — схватка скелетов над пропастью // Наш современник. 2009. N 8. <21> Подробнее о принципиальных различиях ценностей и целевых установок корпоративно-сетевого и национально-государственного типов управления см.: Селиванов А. И. Процедура целеполагания в стратегическом управлении: мировоззренческое, научное и экспертно-аналитическое обеспечение // Информационно-аналитическое обеспечение стратегического управления: теория и практика: Сб. трудов Всероссийской научно-практической конференции. М., 2005; Селиванов А. И., Хабибулин А. Г., Шахрай С. М. Государство и экономика современной России: реальность и перспективы (политико-правовой анализ). М., 2006.
Капитал пытается превратиться в мир-систему (И. Валлерстайн) <22>, в корпорацию-государство (А. И. Фурсов). Серьезное противостояние государственных и корпоративных структур началось в эпоху империализма и формирования крупных капиталов, выходящих на международную арену, и именно оно является основанием всех основных событий XX — начала XXI в., однако постоянно лукаво остается в тени не только общественного мнения, но даже многих научных исследований, органов государственного управления. Приведем несколько обобщающих свидетельств людей, которых трудно заподозрить в антирыночных или антилиберальных взглядах. ——————————— <22> См., например: Бузгалин А. В., Колчанов А. И. Глобальный капитал. М., 2004.
Дж. Сорос, ученик и радикальный сторонник концепции «открытого общества» К. Поппера, в своей не столь давней работе пишет: «Рынки… не способны сами по себе заботиться о коллективных потребностях. Не могут они обеспечить и социальную справедливость… Глобализация существенно ограничивает возможности государства по предоставлению общественных благ своих граждан… Глобализация приносит общественные блага в жертву прибыли и накоплению частного богатства» <23>. ——————————— <23> Сорос Дж. Мыльный пузырь американского превосходства. На что следует направить американскую мощь. М., 2004. С. 94 — 96.
Другие зарубежные исследователи также констатируют, что «экономические отношения становятся менее зависимыми от политического контроля и, следовательно, политический суверенитет приходит в упадок… с развитием процесса глобализации суверенитет национальных государств, пока еще действенный, постепенно разрушается», возникает потребность в новых наднациональных регуляторах, поскольку у общества и государства остается все меньше средств для того, чтобы влиять «на холодную логику капиталистической прибыли» <24>. ——————————— <24> Хардт М., Негри А. Империя. М., 2004. С. 11 и др.
Еще одни авторы, по-английски более сдержанно, также констатируют, что современной глобальной цивилизации «присущи собственные механизмы управления мировой экономикой, будь то Международный валютный фонд или законы мирового рынка, вследствие которых государства и народы во все большей степени оказываются в подчинении у новых публичных и частных — глобальных и региональных — властей», ссылаясь в этом утверждении на ряд исследований <25>. ——————————— <25> См.: Хелд Д., Гольдблатт Д., Макгрю Э., Перратон Д. Глобальные трансформации: Политика, экономика, культура. М., 2004. С. 5.
Другой автор пишет более конкретно: «…сегодня можно говорить о полутора сотнях лиц, управляющих крупнейшими компаниями мира (мегафирмами), действующими в главных сферах экономики — в промышленности, торговле, агроиндустрии, финансах. В 1998 г. обороты двухсот крупнейших компаний мира составили 7592 млрд. долларов, или 26,3% мирового ВВП (28 645 млрд.)», «20% наиболее богатого мирового населения концентрируют более 85% мировых богатств, тогда как 20% наиболее бедного — всего 1,4%» <26>. ——————————— <26> Clairmonte F. F. La puissanse des veritables maitres du monde: Ces firmes geantes qui se jounet des Etats // Monde diplomatique. P., 1999. A46, N 549. P. 19.
В отечественной научной литературе этот аспект кратко и точно изложен в одной из статей мэра Москвы Ю. М. Лужкова, который пишет: «Новые геоэкономические отношения развиваются параллельно национально-государственным, формируя параллельную систему мироустройства, которую так или иначе должны учитывать и в которой позиционируются государства. ТНК показали почти полную свою независимость от национальных государств. Власти нередко оказываются просто бессильными перед представителями международного капитала, которые не допускают инспекций, перемещают деньги со скоростью света, делают капиталовложения в различных уголках планеты, укрыв ают доходы в безналоговых зонах, вне поля действия государства… В этом смысле многие государства сегодня не контролируют даже свою национальную территорию» <27>. ——————————— <27> Лужков Ю. М. Глобальные вызовы современности // Глобалистика. Энциклопедия. М., 2003. С. 240 — 244. Более подробно и радикально эти идеи обсуждаются в новой работе этого автора: Лужков Ю. М. Транскапитализм и Россия. М., 2009.
Индекс Джини (разница доходов 20% наиболее богатых и 20% наиболее бедных в обществе) постоянно растет и в России. Более того, крупные корпорации, в том числе с использованием монопольного сговора, могут оказывать влияние на национальную ценовую политику, в том числе в политических целях <28>. ——————————— <28> В качестве примера приведем ситуацию с резким повышением цен на продовольственном и потребительском рынках осенью 2007 г., в преддверии выборов в России.
Даже одни из главных идеологов российского либерализма Е. Г. Ясин и А. А. Яковлев из теоретического эпицентра либерализма — Высшей школы экономики — были вынуждены констатировать, что «сами по себе рыночные силы не приведут к формированию в России структуры экономики, способной обеспечить процветание страны: они скорей будут толкать к закреплению сырьевой ориентации, а стало быть, и сравнительно низких темпов роста» <29>, что лишь подтверждает отход в практике деятельности российских деловых структур даже от классических веберовских форм рациональности <30>. ——————————— <29> Ясин Е. Г., Яковлев А. А. Конкурентоспособность и модернизация российской экономики: начала проекта // Конкурентоспособность и модернизация экономики. Т. 1. М., 2004. С. 11 — 12. <30> См.: Кара-Мурза С. Г. Потерянный разум. М., 2004.
Подведем предварительный итог. Нет никаких сомнений в существовании и все большем доминировании на территориях ослабленных государственных структур (в том числе России) иногосударственных интересов и корпоративных интересов ТНК и МНК, внутренних и внешних олигархов, игнорирующих и противостоящих национально-государственным интересам. Это тем более не странно в отношении России. Гигантские ресурсы России являются тем «магнитом», который притягивает различные силы как внутри страны, так и за рубежом, заинтересованные в завладении ими, осуществлении контроля над ними, в том числе минуя легитимные средства и игнорируя национальные интересы России. Для достижения целей используют все имеющиеся в их распоряжении средства — воздействие через правительственные органы, влияние на формирование нормативной правовой базы, продвижение в органы власти нужных людей, действия на дипломатическом и международном уровнях (включая заказные оценки и критику тех или иных решений высшего российского руководства), «регулирование» финансовой и банковской деятельности, влияние через некоммерческие и неправительственные организации, направленная активность специальных служб, ОПФ (в том числе международных), террористических организаций, использование различных субъектов криминальной и теневой экономики и т. д. Отметим (в сторону), что, естественно, речь не должна и не может идти только лишь о противостоянии и конфронтации между институтами государственной власти и бизнесом. Вполне очевидно, что государство имеет возможности и потому должно выстраивать удаленные прогнозы и стратегии развития своих территорий во всех сферах, находя инструменты для того, чтобы заинтересовать в них негосударственные структуры и гарантируя их перспективность собственными инвестициями. В то же время те государственные чиновники, которые по тем или иным причинам лоббируют интересы бизнеса и в качестве результатов такого лоббирования «приносят на стол» своим заказчикам нужные им решения, в итоге оставляют все более слабое государство, которое все меньше способно «мешать бизнесу», но одновременно — помогать. Постепенно они останутся без его идеологической поддержки. Более того, процесс разрушения Российского государства утратит логику и аргументацию в лице своего оппонента — национальных бизнес-структур, которые в условиях обострения конкуренции найдут в лице государства больше разумного партнера, чем надзирающего полицейского и взимателя налогов. Все может встать на рельсы нормального и конструктивного взаимодействия, как это давно (более полстолетия) делается в наиболее развитых странах, эффективность развития экономики в которых в первую очередь определяется именно разумным и согласованным сочетанием усилий бизнеса и государственной власти. Опора бизнеса на государство, его дипломатические, специальные и правоохранительные структуры, вооруженные силы, правовые, банковские и все иные возможности — все это является неотъемлемым атрибутом современного бизнеса, причем не только крупного, но и среднего, и даже малого. Однако это взаимодействие должно быть обоюдовыгодным и легитимным, но главное — опираться на четко понимаемые различия интересов государства и отдельных социальных подсистем. В целом же взаимодействие хозяйствующих субъектов и государственных структур в обеспечении национальной стратегии и текущих хозяйственных проблем должно основываться на принципах взаимопомощи и партнерства, в том числе в сфере антикоррупционной деятельности. Эти механизмы давно известны и широко применяются в мировой практике, возможны они и у нас. Поняв существующую геополитическую и геоэкономическую реальность таким образом, мы напрямую выходим на понимание коррупции как элемента геополитических и геоэкономических проектов, как «большой игры» бизнеса с властью, государства с государством. Соответственно с этим должна выстраиваться стратегия борьбы с коррупцией. В чем же конкретно выгоды создания и поддержания коррупционной системе для западных стран и ТНК в России, деятельности в нелегитимном поле? Их множество, но основные очевидны: принятие управленческих решений, выгодных исключительно им самим, как в конкретном финансово-экономическом смысле, так и в конкурентном противостоянии цивилизаций; уничтожение одного из главных геополитических конкурентов; создание «черной дыры» для реализации криминальных и теневых мировых схем; очернение имиджа России перед мировым сообществом, в том числе пользуясь управляемыми критериями и оценками ФАТФ <31> (как в других случаях управляемыми индексами и критериями МВФ, ВТО и т. д.), что делается в том числе для снижения привлекательности российской экономики в глазах мирового сообщества в качестве партнера и снижения потенциала внутренних и внешних инвестиций (в том числе для направления инвестиционных потоков в собственные страны, оправдания невозврата вывозимых из России средств, вливающихся в западные экономики и т. д.); денационализация политической и хозяйственной элиты как крупнейшая социально-политическая технология, а также камуфлирование собственного неблагополучия. Это в смысле национально-государственной, цивилизационной конкуренции. Не менее широк спектр интересов, набор конкурентных действий и направлений использования коррупции в продвижении интересов зарубежных ТНК на отечественные рынки (завоевание новых сегментов рынка; уничтожение конкурентных предприятий; поглощение конкурентных предприятий; захват ресурсов — трудовых, инновационно-технологических, природных <32>, финансовых; приобретение дополнительных конкурентных преимуществ за счет административных ресурсов, т. е. за счет недобросовестной конкуренции и т. д.) <33>. Не менее важно увидеть возможности наличия антинациональных и антигосударственных интересов у российских компаний. В качестве примера приведем следующий общеизвестный факт — по разным оценкам, лишь вывоз капитала из России на протяжении вот уже 15 — 20 лет ежегодно составляет от 50 млрд. долларов до годового бюджета страны (что вполне соответствует приводившимся выше технологиям из мемуаров «экономического убийцы»). Интрига в том, что даже в настоящее время, в условиях разрастающегося (а не спадающего!) финансово-экономического кризиса, эта тенденция не изменилась — по официальной информации, за первые полгода 2009 г. из страны вывезено 25 — 30 млрд. долларов, т. е. рассуждения о «патриотизме» отечественного бизнеса — не более чем искусственно создаваемая иллюзия (проще говоря, банальный обман). Есть и множество других примеров: неправомерное использование бюджетных средств; неисполнение лицензионных требований на различные виды деятельности; создание ситуации массовой иммиграции в Россию для привлечения неквалифицированной дешевой рабочей силы в условиях избытка собственных трудовых ресурсов; неоправданные варианты диверсификации, ведущие к снижению обороноспособности и национальной безопасности страны; нарушения при проведении конкурсов на заключение государственных контрактов; недобросовестная конкуренция; нарушения антимонопольного законодательства; систематические невыплаты заработной платы и создание ситуаций, провоцирующих социальные взрывы, и многое, многое другое. Поэтому, например, как только МВД пытается укрепить линию государственной власти, на него, грубо говоря, ополчаются все корпоративные системы, частные лица, потому что оно вынуждено выискивать у них нарушения, которые чаще всего есть объективно. Поэтому не странно проявление негативного отношения к МВД со стороны корпоративных органов, СМИ, телевидения и всего остального, так как им постоянно наступают то на хвосты, то на пятки. Периодически даже пытаются отнять у МВД те или иные функции, например, расширив функции и полномочия частных охранных структур, что само по себе выводит решение проблем обеспечения правопорядка и гарантии соблюдения прав граждан за пределы подконтрольности государству. Еще один важнейший вектор — частные и корпоративные интересы различных этнических, религиозных и иных сообществ, хозяйствующих субъектов рангом поменьше, отдельных частных лиц, обретших состояния и способных часть средств тратить на продавливание выгодных только им решений на различных уровнях государственной власти в нарушение общих национальных интересов и интересов большинства граждан, а порой всего коренного населения территорий, вследствие чего бытовые разговоры о «национальных мафиях» все чаще завершаются событиями наподобие тех, что были в г. Кондопоге, либо другой тип ситуаций — в ряде городов, где останавливаются градообразующие предприятия. Государство порой не в состоянии противостоять этим явлениям — не может довести до суда дело чеченской мафии в Кондопоге, не может найти сбежавших собственников, отказывающихся не просто платить зарплату, но и развивать предприятия. То есть государство как институт, реализующий национальные интересы, оказалось бессильным против корпоративных и частных интересов. Основная причина этого также скрывается в коррупции, в «крышевании» со стороны представителей тех или иных органов государственной власти. ——————————— <31> Это привычная западная политика «двойных стандартов»: с коррупцией они борются там и тогда, где и когда им выгодно. Там и тогда, где и когда им это не выгодно — они либо с ней не борются и не замечают ее, либо сами провоцируют создание и поддерживают существование коррупционной системы. <32> На сегодня, несмотря на прямой запрет в российском законодательстве права приобретения и владения землей на территории РФ зарубежными гражданами, значительная часть земельных угодий, в том числе сельскохозяйственного назначения, уже находится в их фактическом владении через совместные и подставные финансовые и банковские структуры. <33> Множество примеров уничтожения российских предприятий их конкурентами, снижения конкурентоспособности экономики регионов, снижения потенциала обороноспособности страны в результате действий зарубежных компаний и правительств в ходе реформ в СССР — России приводится в работе: Доронин А. И. Бизнес-разведка. 4-е изд. М., 2007.
Данные три вектора составляют наиболее серьезные коррупционные угрозы, связанные с нарушением национально-государственных интересов. Понятно, что бояться существующего конкурентного противостояния — это позиция страуса. Нужно встречать конкуренцию во всеоружии, если мы не хотим быть раздавленными или разорванными на части в условиях обострения конкуренции. Необходимо выстраивать соответствующие национально-государственные институты (в том числе экспертно-научные) и создавать «правила игры» (в том числе с использованием нормативной базы, выгодной для тактических и стратегических целей Российского государства, для борьбы с коррупцией). Начать необходимо с «очищения имен» (прояснения смыслов, по Конфуцию), в первую очередь в нормативной правовой базе. Первый элемент понимания, на наш взгляд, практически достигнут как среди научных, так и среди практических работников правоохранительных органов — в мздоимстве нужно разделять коррупцию и взятку. Имеющейся научной аргументации достаточно для того, чтобы подойти к пониманию коррупции как негативного и разрушительного для государства (региона) механизма (способа) взаимодействия политических и хозяйственных структур (и других необщенациональных социальных подсистем, как организованных, так и неорганизованных, как легальных, так и нелегальных и криминальных). Коррупция в этом смысле — это совокупность способов и средств влияния на государственные управленческие решения различного уровня (от общенационального до регионального, местного, муниципального) с целью принятия решения, выгодного лоббирующей стороне (частному лицу, общественной организации, этническому объединению, хозяйствующему субъекту, теневой и криминальной экономике, организованному преступному формированию (ОПФ) и т. д.), идущего вразрез с национальными тактическими и стратегическими интересами, национальной безопасностью страны. Все остальные типы и виды «мздоимства» суть взятки, предназначенные для «ускорения», «повышения качества», «отмены» (и т. д.) решения небольших дел, не имеющих прямого отношения и масштаба, соизмеримого с национальными интересами и национальной безопасностью. Кроме того, эти типы мздоимства и информационный шум вокруг них используются также как информационная технология для того, чтобы создавать и поддерживать своеобразную «моду», благодаря которой нарушение законов и социальных правил становится «нормой жизни», чем осуществляется маскировка масштабной коррупции, которая ставится в один ряд с другими видами мздоимства — существенно менее вредными, но гораздо более распространенными видами преступлений и правонарушений. Следующим шагом должно быть проведение широкой научной дискуссии с целью выработки юридически корректного понятия и закрепления его в нормативной правовой базе с соответствующей квалификацией в числе преступлений против государства (антигосударственной деятельности, преступления против государства, измены Родине). Дальнейшие шаги должны быть связаны с всесторонним осмыслением данного феномена и выстраиванием содержательной деятельности по профилактике (предупреждению), раскрытию и расследованию преступлений данного вида. Одновременно должны проводиться разработки организационно-управленческого типа, определяющие функции, полномочия, рамки компетенции и ответственности, силы и средства различных государственных ведомств в борьбе с коррупцией данного типа, поскольку понятно, что она не может быть сведена лишь к деятельности органов внутренних дел и даже всей правоохранительной системы. Естественно, что данная работа должна быть поставлена на плановую основу и подчинена программно-целевому принципу организации и управления, обеспечена соответствующими уровню угроз научно-аналитическими средствами и т. д. Целевой функцией должно стать обеспечение тактической и стратегической национальной безопасности. Поскольку, например, совершенно очевидно, что даже профилактические мероприятия в данном случае отличаются по своему характеру и масштабам. Другой важный момент — экспертиза хозяйственных решений и проектов, а именно экспертиза предпринимательских решений с точки зрения национально-государственных интересов, эффективности деятельности. Национально-государственные интересы должны быть введены в законодательство как юридическая норма. Тогда будет не просто «антикоррупционная экспертиза», но экспертиза на предмет отсутствия противоречий национально-государственным интересам. Таким образом, из такой постановки вытекает необходимость разработки целостного комплекса специальных государственных мер по защите национальных интересов России как государства, народа, культуры.
