(Румянцева В. Г., Мартынов В. Ф.) («История государства и права», 2007, N 15)
ОСНОВЫ СИСТЕМНОГО ПОДХОДА К ПРАВОПОНИМАНИЮ
В. Г. РУМЯНЦЕВА, В. Ф. МАРТЫНОВ
Румянцева В. Г., кандидат юридических наук, доцент.
Мартынов В. Ф., кандидат юридических наук.
Современная юридическая наука предполагает плюрализм в подходах к определению права. В рамках юридического знания сформировалось несколько различных типов правопонимания. «Ни в какой другой науке нет столько противоречащих друг другу теорий, как в науке о праве. При первом знакомстве с ней получается даже такое впечатление, как будто она только и состоит из теорий, взаимно исключающих друг друга» <1>, — удивительно метко высказался философ, социолог, правовед Б. А. Кистяковский, характеризуя основные школы права в России на рубеже XIX — XX вв. Данное замечание относится и к определениям права, ведь каждая из школ стремилась ввести свое новое понятие. Являясь базисным, оно прямо или косвенно влияет на построение суждений о других юридических понятиях и институтах. «При отсутствии удовлетворительного определения понятия права не могут быть проведены ясные границы между правоведением и другими науками; а при отсутствии таких границ наука права всегда рискует или не охватывать весь свой предмет, или совершать захваты из других, чужих ей областей знаний» <2>. От понимания его сущности зависит напрямую его реализация, а значит — возможность удовлетворения частных потребностей. «Понятие «право» включает в себя много значений. Все юридические работы прошлого столетия перегружены неоднозначным пониманием этого двусмысленного слова… В любом случае в ходе одного рассуждения было невозможно избежать перескакивания от одного значения к другому. Но немногие чувствовали распространение двусмысленности, что было наиболее удобно… Однако, несмотря на все удобства в этом отношении, неоднозначность была тяжелым бременем юридической науки прошлого столетия» <3>. Когда проблема из теоретической переходит в практическую, ее значимость и актуальность значительно возрастает. ——————————— <1> Русская философия права: философия веры и нравственности (антология). СПб.: Издательство «АЛЕТЕЙЯ», 1997. С. 318. <2> Трубецкой Е. Н. Энциклопедия права. Юридический институт. СПб., 1998. С. 11. <3> Pound R. Interpretations of legal history. Harvard University Press. Cambridge, Massachusetts, 1946. P. 159.
Однако, несмотря на многочисленные расхождения между существующими определениями права, имеются и такие положения, которые разделяют едва ли не подавляющее большинство правоведов. К числу подобных общепринятых постулатов следует отнести представление о системности как важнейшей сущностной характеристике права. Один из путей решения этой общей гносеологической задачи — возможное упрощение изучаемой сложной ситуации посредством операций абстрагирования, обобщения, выделения, идеализации. В результате данных операций между исследователем и объективной реальностью формируется некое промежуточное звено, являющееся упрощенной моделью изучаемого явления и выраженное через понятия и категории науки, которое можно определить понятием «система», выделяемые исследователем стороны изучаемого явления — понятием «элементы», а сам метод — понятием «системный подход». Методологии системного анализа посвящено немало научных работ <4>. Данная методология во многом имеет практическую значимость. Связано это с тем, что, несмотря на достаточно многообразную ориентированность в ее использовании, на сегодняшний день не существует единого критерия либо некой универсальной совокупности методологических процедур и приемов. Практически для каждой вновь возникшей задачи строится индивидуальная модель процедур, которая без существенных изменений редко может служить основой для решения других задач. Можно согласиться с тем, что практика системного анализа является в значительной степени искусством, вобравшим в себя и основы науки, и законы логики, и некоторые специфические процедуры, и категории <5>. ——————————— <4> См., например: Блауберг И. В., Садовский В. Н., Юдин Э. Г. Системный подход: предпосылки, проблемы трудности. М., 1969; Исследования по общей теории систем. М., 1969; Становление системных идей в науке и философии: Сб. статей / Отв. ред. И. В. Блауберг, В. Н. Садовский. М., 1980; Аверьянов А. Н. Системное назначение мира. М., 1985; Кузьмин В. П. Принцип системности в теории и методологии К. Маркса. М., 1986; Методологические основы комплексного научно-технического прогнозирования в рамках системы «общество — информация — природа» / И. В. Блауберг, В. А. Иванов, Б. Д. Моторыгин и др. М., 1987; Блауберг И. В. Проблема целостности и системный подход. М., 1997; Юдин Э. Г. Методология науки. Системность. Деятельность. М., 1997. <5> См.: Блауберг И. В., Юдин Э. Г. Становление и сущность системного подхода. М., 1973. С. 233 — 234.
Система — это сложная целостность, возникшая в результате объективного, закономерного процесса соединения составляющих ее элементов <6>. Понятие системы, по мнению многих авторов <7>, наиболее точно раскрывается как совокупность элементов, находящихся в целесообразных отношениях и связях друг с другом, которая образует определенное единство. Целесообразность всегда рассматривается относительно какой-либо цели, на достижение которой направлено функционирование системы. Поэтому любой объект есть в одном отношении система, а в другом — не-система <8>, иначе говоря, любой объект выступает в качестве системы лишь в каком-то одном отношении, т. е. относительно какой-либо цели. При этом цель должна пониматься «как нечто гораздо более широкое, чем сознательная цель, которая ставится человеком. Сознательная цель — высшая форма и в то же время частный случай в иерархии типов целесообразности, существующей в объективной действительности» <9>. В общем виде понятие цели можно определить как состояние, к которому направлена тенденция функционирования объекта. Целью может быть определенное состояние системы, конкретный результат, продукт или закономерность ее функционирования. Анализом проблем системности бытия, как, впрочем, и исследованием самого понятия «система», мыслители занялись значительно позже, чем изучением свойств такой категории, как право. Правда, сам термин «система» известен довольно давно. Слово «systema» в переводе с греческого языка означает «составление». Однако в течение длительного времени внимание исследователей было приковано к иным проблемам, изучение которых предшествовало формированию системного анализа. Одной из важнейших среди этих «предсистемных» проблем является соотношение части и целого. ——————————— <6> Философский словарь / Под ред. И. Т. Фролова. 6-е изд. М., 1991. С. 408; Керимов Д. А. Философские основания политико-правовых исследований. М., 1986. С. 220. <7> См., напр.: Протасов В. Н. Правоотношение как система. М., 1991. С. 27 — 28; Философия: Учебник для юридических вузов / Под ред. И. И. Кального и др. СПб., 1996. С. 225. <8> Сагатовский В. Н. Опыт построения категориального аппарата системного подхода // Философские науки. 1976. N 3. С. 71. <9> Гладких Б. А., Люханов В. М. и др. Основы системного подхода и их приложение к разработке территориальных автоматизированных систем управления. Томск, 1976. С. 11.
В XVII — XVIII вв. понятие системы прочно входит в научный оборот в странах Западной Европы. Появляются работы, нацеленные на исследование самих систем и принципов системности социальных явлений. Наиболее значительным трудом, посвященным анализу систем, появившимся в этот период, является «Трактат о системах» Э. Б. де Кондильяка <10>. Всякая система, по его словам, есть не что иное, как расположение различных частей чего-либо — искусства или науки в известном порядке, «в котором они все взаимно поддерживают друг друга и в котором последние части объясняются первыми <11>. Именно в XVIII в. начало утверждаться представление о том, что любая субъективно построенная система должна опираться на объективные закономерности, т. е. такие закономерности, которые не зависят от разрабатывающего систему субъекта. У того же Э. Б. де Кондильяка за определением системы следует пояснение: «Части, содержащие объяснение других частей, называются принципами, и система тем более совершенна, чем меньше число ее принципов, желательно даже, чтобы число их сводилось к одному» <12>. Очевидно, здесь речь идет о принципах как об исходных суждениях и мыслях, на которых покоятся и на основе которых в конечном счете объясняются все прочие части той или иной системы. Однако при прочтении работ Э. Б. де Кондильяка легко обнаружить, что он обозначает словом «принцип» не только суждения, но и объективно существующие причины, или первопричины, в отдельных случаях это слово означает у него «закон», а зачастую употребляется в смысле «начало». Другими словами, налицо неразрывная связь суждений и объективных закономерностей, выраженных в этих суждениях. При этом Э. Б. де Кондильяк поясняет, что для него системы являются гипотезами, если в качестве принципов взяты предположения, а абстрактные системы, т. е. системы, покоящиеся на отвлеченных понятиях, по его мнению, необходимы для упорядочивания человеческих знаний, но не способны привести к новым открытиям. Единственным источником научных знаний и соответственно научных систем он считал установленные факты. Поэтому Э. Б. де Кондильяк и делает вывод: «Системы древнее философов: сама природа заставляет создавать их, и они создаются неплохо, когда в качестве учителя люди имеют только природу» <13>. Таким образом у Э. Б. де Кондильяка построение системы — это акт творческий, нацеленный на освоение и познание окружающего мира, а не волюнтаристское действо. ——————————— <10> Первое издание «Трактата о системах» увидело свет в 1749 г. <11> Кондильяк Э. Б. Трактат о системах // Кондильяк Э. Б. Сочинения. Т. 2. М., 1982. С. 5. <12> Там же. С. 6. <13> Там же. С. 7.
Вместе с тем нельзя не отметить, что гипотезы служат зачастую основанием, побудительным мотивом и условием для проведения углубленных научных изысканий, а упорядочивание наших знаний способно привести к качественным сдвигам в этих знаниях. Одним из примеров служит открытие Д. И. Менделеевым периодического закона химических элементов. Понимая, что Э. Б. де Кондильяк ставил перед собой задачу критики умозрительных, далеких от жизни и настоящей науки рассуждений с тем, чтобы отстоять подход к построению систем на основе конкретных знаний, полученных в ходе человеческой практики и отражающих объективные закономерности окружающей нас действительности, необходимо все же сказать, что в этой критике и отмежевании от абстрактных систем и гипотез Э. Б. де Кондильяк допустил явное преувеличение. Во времена Э. Б. де Кондильяка понятие «система» соотносилось с систематически изложенными знаниями, хотя и отражающими закономерности и события, существующие независимо от этих знаний. Именно в этом значении употребляется термин «система» в названии трактата П. А. Гольбаха «Система природы, или о законах мира физического и мира духовного» <14>, в названии сочинения Ф. В.И. Шеллинга «Система трансцендентального идеализма» <15> и многих других. О системности самого окружающего мира и отдельных его явлений в этот период развития научного знания не говорилось. Лишь в XX в. с появлением исследований, ориентированных на рассмотрение закономерностей социальных явлений, теоретическая разработка проблематики систем поднялась на качественно новую ступень. В немалой степени этот теоретико-познавательный прорыв, имевший также огромное практическое и прикладное значение, был подготовлен достижениями естественных и социальных наук в XIX — XX вв., дальнейшим развитием философского осмысления проблем целостности и взаимодействия целого и части. Особенно интенсивно теоретическая проработка системных исследований осуществлялась в 30 — 50-е годы XX в. Это нашло свое выражение в подготовке общей теории систем Л. фон Берталанфи <16>, в разработке Н. Винером <17> кибернетики, а также в работах его предшественников и последователей, занимавшихся теорией управления и теорией информации, в выработке многочисленных практически ориентированных системных подходов, таких как исследование операций, системный анализ и системотехника, в разработках математиков и специалистов по математической логике. ——————————— <14> Гольбах П. А. Сочинения. Т. 1. М., 1987. <15> Шеллинг Ф. В.И. Сочинения. Т. 1. М., 1987. <16> Системный подход в современной науке (к 100-летию Людвига фон Берталанфи): Сб. статей / Отв. ред. И. К. Лисеев, В. Н. Садовский. М., 2004. <17> Винер Н. Кибернетика или управление и связь в животном и машине. М., 1968.
Системное мышление довольно быстро во второй половине XX в. проникло в различные области человеческого знания. Нельзя не согласиться с замечанием немецкой исследовательницы М. Леске: «В силу интегративного характера системного мышления возможности его применения необычайно широки. Все это привело к непредвиденному распространению понятия системы даже в повседневном языке, в результате чего оно стало расхожим термином» <18>. Следствием такого распространения системного мышления и успехов системных методов, используемых в разных научных дисциплинах, явилась попытка придания системному подходу общефилософского значения. Развернулась дискуссия, преодолевает ли системный подход диалектический метод в философии. В ходе дискуссии обозначились разные точки зрения. Крайние из них сводились к абсолютизации методологической ценности системного подхода или же к полному отрицанию такой ценности. ——————————— <18> Леске М., Редлов Г., Штилер Г. Почему имеет смысл спорить о понятиях. М., 1987. С. 138.
С однозначно негативной оценкой системного подхода, исходя из общей посылки, в соответствии с которой все, что предлагает системный подход, уже содержится в диалектике, причем на более высоком уровне разработки, выступают, например, болгарский ученый И. Карагеоргиев <19>, российские исследователи В. А. Федорович и Н. А. Васина <20>. Следует отметить, что работ с такой огульной критикой системного подхода сравнительно немного. В то же время преувеличение методологической ценности системного подхода, допускаемое в книгах и статьях некоторых западных исследователей, привело к вполне справедливой критике. Так, польский ученый Т. Ярошевский, рассматривая диалектику и структурализм (т. е. одну из разновидностей системного подхода), вскрыл многие крайности и ошибки структуралистических концепций. И. В. Блауберг, В. Н. Садовский и Э. Г. Юдин в принципе правильно указали на неправомерность и непродуктивность рассмотрения диалектики и структурализма как однотипных направлений, что служило одной из посылок исследования Т. Ярошевского <21>. В целом давая высокую оценку анализу, проведенному в своих исследованиях польским ученым, надо сказать, что рассмотрение диалектики и структурализма в качестве однотипных явлений спровоцировано рядом сторонников структурализма, придающих данному направлению значение философской методологии. Тот факт, что системный подход не является философской методологией, вовсе не снижает его значимости. Наоборот, верное определение места и роли того или иного метода в методологической системе позволяет правильно применить его и в максимальной степени использовать все предоставляемые им возможности. Удачно подмечен характер взаимодействия философской методологии и различных разновидностей системного подхода в замечании И. В. Блауберга и Э. Г. Юдина о том, что «принципиальное отношение между диалектикой и системно-структурной методологией вполне ясно: диалектика является основой этой методологии, ее философским базисом; в свою очередь, развитие системно-структурной методологии способствует обогащению и конкретизации методологического потенциала диалектики в тех ее разделах, которые связаны с философско-методологическими характеристиками сложноорганизованных объектов действительности — систем и структур» <22>. ——————————— <19> См.: Карагеоргиев И. Общата теория за системите и биологичните науки. Философска мисъл. Кн. 1. 1972. <20> См.: Федорович В. А. Неисчерпаемость материи и категория структуры // Ученые записки МГПИ им. В. И. Ленина. N 409. М., 1970; Васина Н. А., Федорович В. А. Симметрия, асимметрия и структура // Ученые записки МГПИ им. В. И. Ленина. N 412. М., 1971. <21> См.: Блауберг И. В., Садовский В. Н., Юдин Э. Г. Системный подход: предпосылки, проблемы, трудности. М., 1969. С. 96. <22> Там же. С. 99.
Системный подход получил весьма широкое распространение в середине второй половины XX в. Было обращено внимание на то, что система как внутреннее организованное единство некоторых элементов не только образует определенную целостность, но и обладает новым качеством по сравнению с несистемным набором тех же самых элементов. В литературе неоднократно подчеркивается, что системность является объективным свойством реально существующего объекта или процесса и не порождается самим субъектом, его точкой зрения <23>, а лишь выявляется им в процессе познания. В то же время элементы субъективности при рассмотрении объекта в качестве системы проявляются двояко: во-первых, в выборе уровня иерархии, на котором будет рассматриваться объект (в одном случае — как самостоятельная система, в другом — как элемент более сложной системы); во-вторых, в выборе того, в каком отношении рассматривать данный объект (т. е. установление и фиксация определенных целей данной системы), ведь в дальнейшем, исследуя тот или иной объект как систему, исследователь для получения научно достоверных результатов неизбежно должен учитывать все те элементы и взаимодействия в объекте, которые участвуют в достижении цели. Обеспечение жизненных условий общества, общих и индивидуальных интересов составляет цель права, например: «право есть система обеспечения социальных целей путем принуждения» <24>. ——————————— <23> См., напр.: Егоров Ю. Л., Хасанов М. Х. Система, структура, функция // Философские науки. 1978. N 5. С. 42; Тиунова Л. Б. Системные связи правовой действительности. Л., 1991. С. 12. <24> Иеринг Р. Интерес в праве. Ярославль, 1880. С. 192.
