ПРАВА И СВОБОДЫ ЧЕЛОВЕКА В КОНСЕРВАТИВНОЙ ФИЛОСОФСКО-ПРАВОВОЙ МЫСЛИ ПОРЕФОРМЕННОЙ РОССИИ
Е. И. КОРНЕВ
Корнев Евгений Иванович — аспирант кафедры философии, социально-теологического факультета Белгородского государственного университета.
Вопрос о природе человека, его правах, свободах, обязанностях, возможностях и целях является одним из центральных пунктов векового спора между представителями консерватизма, либерализма, радикализма и социализма. В современной России, когда национальная, культурная идентичность, правовая свобода оказались под угрозой глобализации, феномен отчуждения человека стал приобретать совершенно новые формы. В последнее время все чаще ставится вопрос о факте существования общечеловеческих ценностей и отмечается, что стандартизация и унификация различных по своей природе правовых культур обусловливает обезличивание человека, гражданина. В связи с этим русский консерватизм, в широком смысле, основывающийся на принципе: «Вне традиции нет личности», в современной ситуации начинает привлекать к себе большее внимание философов, историков, политологов, социологов, юристов и политиков-практиков. Ведь именно русские консерваторы одними из первых возвестили о наступлении эпохи «среднего человека», знаменующей собой грядущий упадок цивилизации. Потрясения в истории России XX века показали то, что результаты радикальных преобразований, какими бы силами они ни проводились и какие бы цели ни лежали в их основе, оказываются губительными для человека. Кризисные явления в современной жизни российского общества поставили под сомнение возможность реализации как социалистической, так и либеральной моделей развития в той форме, в которой они осуществлялись. Неудачи проводившихся преобразований, реформ нередко объясняют тем, что они не соответствовали традициям России. В связи с этим мы наблюдаем повышенный интерес к отечественной консервативной мысли, стремившейся опереться на национальное правовое, политическое, экономическое и духовное своеобразие отечественной культуры, ориентировавшейся на баланс интересов человека и общества, личности и государства. Необходимо отметить то, что философско-правовые воззрения представителей консервативной мысли пореформенной России не просто включают антропологическую концепцию в структуру своих идей. Она (концепция) составляет существеннейшее их звено, и в рамках данной статьи мы покажем, что это далеко не случайно. К концу IX в. в философско-правовой науке России сложилось несколько направлений. Наиболее значительными из них были: консервативное, либеральное, радикальное, социалистическое. Консервативная философско-правовая мысль рассматриваемого периода восприняла идеи славянофилов, а также концепции зарубежных мыслителей консервативного толка и развивала разработанные ими теории уже в новых государственно-правовых реалиях. В современных научных публикациях по истории правовых и политических учений дореволюционной России совершенно справедливо подчеркивается идейно-теоретическая связь между консерватизмом в лице славянофилов и особенностями развития позднего (пореформенного) консерватизма, сформировавшегося в конце XIX — начале XX века. Вот что утверждает по этому поводу один из современных исследователей истории политико-правовой мысли России И. А. Исаев: «На внешнем сроке политических контрреформ в русском обществе 80-х годов прошлого века (XIX века. — Р. П.) протекал глубинный процесс формирования консервативного — утопического сознания. Консервативная политическая традиция питалась одновременно из нескольких источников, важнейшим из которых была славянофильская концепция культуры и общества и романтизм» <1>. В целом верную оценку взаимовлияния славянофильства и неоконсерватизма дает А. В. Репников <2>. ——————————— <1> Исаев И. А. Политико-правовая утопия в России. Конец XIX — начало XX вв. М., 1991. С. 6. <2> См.: Репников А. В. Либеральная модель государственного устройства в оценке русских консерваторов // Русский либерализм: исторические судьбы и перспективы. Материалы международной научной конференции. М., 1999. С. 37.
Несмотря на влияние идей славянофилов и зарубежных мыслителей консервативная философско-правовая мысль конца XIX в. имела свою неповторимую концепцию, прежде всего касающуюся прав и свобод человека. Важно сразу подчеркнуть, что интерпретации человека в отечественной традиции философско-правового консерватизма имеют известные отличия друг от друга, но общим ядром понимания человеческой сути является сознание естественной ограниченности возможностей человека в сфере политических и экономических инноваций. Яркими представителями российской философско-правовой консервативной мысли второй половины XIX — начала XX века являлись М. Н. Катков, К. П. Победоносцев, Л. А. Тихомиров. На близких позициях находился К. Н. Леонтьев, самобытно трактуя идею права личности. Значение К. Н. Леонтьева для философской — правовой антропологии русского консерватизма определяется во многом тем, что в его лице отечественный консерватизм направил свою критику не только на либерально-индивидуалистическое понимание человека, но и на коллективистско-эгалитарное мировоззрение, свойственное социализму. Начиная с К. Н. Леонтьева в консервативной философии отчетливо прослеживается тенденция к преодолению дихотомии «индивидуализм — коллективизм» и обнаружению их гармоничного сочетания. К. Н. Леонтьев, подобно своим предшественникам, никогда не писал о человеке «вообще», человек выступает у него только в определенном социальном, национальном и конфессиональном отношениях. В его философии тип человека признается зависимым также и от стадии развития культуры. Начавшиеся в Европе с XVIII в. процессы либерально-демократического и капиталистического развития, а также научно-технический прогресс привели, по мнению Леонтьева, к появлению «среднего человека», лишенного индивидуальности, национального, культурного и религиозного своеобразия. «Среднему человеку» был противопоставлен идеал сильной и цельной личности, достижимый, с точки зрения отечественного мыслителя, только в условиях диалектического сочетания солидарности и антагонизма сословий, жесткой дисциплины государства и внутренней свободы отдельного лица, страха и любви. К. Н. Леонтьев выступает противником всякой свободы и равенства, которые, на его взгляд, являются симптомами гниения общества: «Своеобразие нынче почти везде гибнет преимущественно от политической свободы. Индивидуализм губит индивидуальность людей, областей, наций» <3>. ——————————— <3> См.: Леонтьев К. Н. Византизм и славянство // Россия глазами русского: Чаадаев, Леонтьев, Соловьев. СПб., 1991. С. 200.
По Леонтьеву, процесс либерализации и демократизации равнозначен разложению. Как уравнивание и освобождение химических элементов ведет к распаду физического тела, к утере им формы, так и равенство со свободой личности приводят к распаду государственной формы. «Гибнущее становится и однообразнее внутренне, и ближе к окружающему миру, и сходно с родственными, близкими ему явлениями (т. е. свободнее)» <4>. Данные рассуждения становятся метафизическим оправданием деспотизма, «форма есть деспотизм внутренней идеи, не дающий материи разбегаться» <5>. Для жизни общества необходима форма. В связи с этим и в соответствии с определением форма — это деспотизм, следовательно, государственная форма организации общества тоже неизбежно есть деспотизм. По Леонтьеву, государственная форма у каждой нации своя, особенная и исторически не меняется. Такой неизменной формой для великорусского народа является византизм <6>. Россию дисциплинирует только монархическое начало, у которого есть три силы: римский цезаризм, то есть самодержавие; абсолютизм — христианская дисциплина; сосредоточение всего родового, семейного начала в царском роде, что означает патриархальное понимание природы государства. ——————————— <4> Леонтьев К. Н. Указ. раб. С. 238. <5> См.: Леонтьев К. Н. Указ. раб. С. 185. <6> Там же. С. 243, 248.
Германские народы, по мнению мыслителя, выработали в себе «чрезмерное самоуважение» и представление о «беспредельных правах лица» <7>. ——————————— <7> См.: Там же. С. 189.
Демократия и европеизация везде ведет к гибели, а идея личной свободы, доходя до крайности, через посредство анархии ведет к «крайне деспотическому коммунизму» <8>, так как психология человека такова, что он «ненасытен, если ему дать свободу» <9>. Это, по Леонтьеву, — объективное свойство личной свободы. ——————————— <8> См.: Там же. С. 172. <9> См.: Там же. С. 276.
В одном из писем Леонтьев написал: «…что такое идея свободы личной? Это хуже социализма. В социализме есть идея серьезная: пища и здоровье. А свобода!» <10>. Права личности, по идее К. Н. Леонтьева, есть симптом разрушения культуры, которую губит упрощение, универсализм демократии и либерализма. Человек не должен во имя сохранения государства претендовать на права. Права личности рассматриваются как деструктивная сила, особенно в России, держащейся на византийской государственной традиции. Ничто не может так поколебать великорусскую державу, как «лжебританский тип» <11> государства, как «очень мирная, очень законная демократическая конституция» <12>. ——————————— <10> Цит. по: Салмин А. М. Указ. раб. С. 134. <11> См.: Леонтьев К. Н. Указ. раб. С. 270. <12> Там же. С. 195.
Спасение России К. Н Леонтьев связывает с отсутствием прав личности: «Поменьше так называемых прав, поменьше мнимого блага! Вот в чем дело! Тем более что права-то, в сущности, дают очень мало субъективного блага…» <13>. Сохранить самодержавное государство, а значит, и особый культурно-исторический тип можно путем отказа от политических прав и политической власти <14>. ——————————— <13> Там же. С. 290. <14> См.: Там же. С. 197 — 198.
С относительно умеренными, патерналистскими концепциями прав выступили М. Н. Катков и К. П. Победоносцев. Их консерватизм был ближе к общественным потребностям и личности. В нем был заложен потенциал традиционализма, что вело к частичному признанию за членами общества тех прав, которые, по мнению идеологов, не противоречат традициям народа и его быту. Своеобразную концепцию прав личности выдвинул М. Н. Катков. Доктрина К. П. Победоносцева носила более бюрократический характер. Но и в том и в другом случае очевидна охранительная направленность учений, что было обусловлено конкретно-историческими условиями, когда всемогущество монархии было поставлено под сомнение <15>. ——————————— <15> См.: Твардовская В. А. Идеология пореформенного самодержавия. М., 1978. С. 5.
Отправным пунктом патернализма является неформальная трактовка взаимоотношений государства и общества. Интересы общества и государства отождествлялись. Это совпадение объяснялось авторитетом и личными качествами монарха. Единство также поддерживается народным чувством. У русских это чувство, по Каткову, имело своим источником природу, семью, историю, религию <16>. ——————————— <16> См.: Катков М. Н. О самодержавии и конституции. М., 1905. С. 29.
На «семейственном» характере общественных отношений настаивали К. Н. Победоносцев и К. Н. Леонтьев. Государь заботится о народе, как о детях, оберегает послушных и наставляет на путь истинный непослушных подданных, санкционируя принудительные действия. Отношения между властью и населением в России, в отличие от Западной Европы, не нуждаются в тщательном правовом регулировании и базируются на неформальных основах. Личность как бы растворена в семье-государстве, над которым стоит непредвзятый арбитр — монарх. Поэтому нет даже необходимости в законодательном закреплении прав личности. Достаточно провозгласить права монарха, и он, как справедливый глава семьи, воздаст каждому домочадцу по заслугам. Права личности происходят из права монарха, олицетворяющего нацию. Именно поэтому по данной теории «общественная безопасность» вполне заменяла «неприкосновенность личности», «государев интерес» и «общественное благо» заменяли «индивидуальный интерес», а «права монарха» — «права человека». В рамках политических прав М. Н. Катков исходит из принципа отождествления прав и обязанностей: «Русские имеют больше чем права политические, они имеют политические обязанности… Каждый не то что имеет только право принимать участие в государственной жизни и заботиться о ее пользах, но и призывается к тому долгом верноподданного» <17>. ——————————— <17> Катков М. Н. Указ. раб. С. 55.
По мнению Каткова, преимущество обязанности перед правом состоит в том, что первое всегда предполагает и субъективное право («Что нам в обязанность поставлено, на то нам, конечно, и право дано»), а второе может «унестись» «налегке далеко вперед, оставляя позади себя багаж обязанностей» <18>. Права личности понимались как обязанность, как «право исполнять долг» <19>, как социальное служение во имя высших ценностей. К высшим ценностям относились государство, порядок и организация, нация, Бог, истина, метафизическая любовь и т. д. ——————————— <18> См.: Катков М. Н. Указ. раб. С. 50. <19> См.: Катков М. Н. Указ. раб. С. 51.
Как мы видим, достаточно большой акцент делается на сакральном характере верховной власти, вплоть до ее обожествления. Религиозная санкция помогала создать «идеологическое поле», претендующее на монополию. Это определяло отношение и к свободе совести. По признанию К. П. Победоносцева, государственная власть утверждается «на единстве духовного самосознания между народом и правительством», которое и обеспечивает государственно-организованная и всеобъемлющая церковь <20>. ——————————— <20> Победоносцев К. П. Московский сборник. М., 1896. С. 208.
Если свобода выражения мнений и свобода веры в своеобразной трактовке признавались в известной степени полезными, в случае существенного ограничения их опекунской деятельностью государства, то политические права отвергались <21>. ——————————— <21> Там же. С. 1 — 10.
Критика избирательного права строилась на традиционных антидемократических аргументах: выборы не выражают волю избирателей; большинство подает свои голоса несознательно; члены представительства не поднимаются до уровня общегосударственного интереса; избирательная кампания — это просто игра и обман. В конечном счете политическая свобода может быть только фикцией и ведет к демократическому либерализму, который отождествлялся с атеизмом, материализмом, беспорядком и насилием <22>. ——————————— <22> Победоносцев К. П. Московский сборник. М., 1901. 5-е изд., доп. С. 40 — 59.
К. П. Победоносцев в требовании обеспечения прав личности видел «безмерную претензию отдельного «я» на жизнь, на свободу, на счастье, на господство над судьбой и обстоятельствами» <23>. ——————————— <23> Победоносцев К. П. Московский сборник. М., 1901. 5-е изд., доп. С. 112.
Л. А. Тихомиров первый сделал попытку систематизации консервативной философии во всех ее основных аспектах, при этом проблема человека выступает в качестве главного стержня его философских построений. Философская — правовая антропология Тихомирова отражает почти все идейное наследие русской консервативной мысли и включает следующие положения. Во-первых, человек как цельная личность понимается им в качестве органического единства тела, души и духа, обусловливающего связь человека с материальным, социальным и духовным миром. Во-вторых, человек как существо социальное немыслим вне традиций своего народа, государства и религии. В-третьих, в качестве основы взаимодействия человека и общества признаются принципы солидарности и соборности, отвергающие крайние формы проявления индивидуализма и коллективизма. В-четвертых, доказывается невозможность развития человека вне социальной иерархии без подчинения авторитету. Гражданские, политические права и свободы человека считаются зависящими от уровня его духовного развития, выполняемых им обязанностей и, соответственно, от принадлежности к определенному сословию. В-пятых, экономические основы жизни человека (труд, собственность, богатство) провозглашаются необходимыми условиями человеческого существования, но положительное значение предписывается им исключительно как средствам служения общему благу, а не индивидуальным интересам. Таким образом, Тихомиров утверждает, что хозяйственная и социально-политическая деятельность человека имеет смысл только благодаря ее подчинению духовно-нравственным ценностям, вершиной и единственным источником которых признается Бог. Постановку вопроса о личных свободах Л. А. Тихомиров предуведомляет сообщением об их производности от свобод коллективных, т. е. прав тех сообществ, куда на том или ином отрезке своей жизни (или на протяжении всей жизни) входит индивид. Например, верование всегда приводит к сплочению в коллективность, и право этой коллективности на свободное существование куда более важно для человека, нежели личная свобода совести. Либеральные режимы имеют дискриминационное, как ему кажется, обыкновение допускать личную свободу веры, но ни в коем случае не свободу церкви. На деле же свободы и права, имеющие своими субъектами коллективности, либо вовсе делают ненужными личные права и свободы (например, для верующего человека свобода его церкви важнее всякой личной свободы), либо являются исходными по отношению к личным свободам (например, свобода совести есть пустой звук, если она не дополнена свободой коллективного существования в тех нормах, которые человеку указывает вероисповедная совесть) <24>. Таким образом, единственный путь, на котором индивид может добиться и юридического закрепления своих личных прав, и их уважения со стороны государства, — осознание им инструментальности этих прав относительно прав субъекта более высокого аксиологического ранга (общество, нация, государство). ——————————— <24> Тихомиров Л. А. Монархическая государственность. СПб., 1992. С. 396, 408.
Как писал Л. А. Тихомиров, личности следует дать лишь те права, которые нужны для исполнения долга. Итак, мысль о первородстве обязанностей интегральна для представителей консервативной философии права. Она объединяет фигуры, подчас довольно далеко отстоящие друг от друга. К примеру, Л. А. Тихомиров, который на момент создания Монархической государственности уже оспаривал многие из политических взглядов мэтра русского консерватизма М. Н. Каткова, в то же время почти полностью разделял его юридико-идеологические установки. Тихомиров, так же как и Катков и Победоносцев, настаивает на вытекании сознания права из сознания обязанности долга, они убеждают, что такой подход отличает именно русское правосознание. Резкий антииндивидуалистический настрой не покидает данное течение в русской мысли и в послереволюционный период. Примером может служить творчество И. А. Ильина. В целом его человекопонимание характеризовалось двумя ключевыми моментами, которые можно обозначить как реалистическая антропология (необходимость учета действительных возможностей человека и их пределов) и духовная перспектива (возможность преодоления антропоцентристского чванства служением высшим ценностям). Вслед за консерваторами дореволюционных времен Ильин не приемлет индивидуалистической трактовки таких ценностей, как добро, счастье, свобода. Пороки современного ему общества Ильин частично выводит из органических дефектов человеческой натуры, частично относит на счет новейшей социально-политической организации общества, где все создано для процветания не стесненного себялюбия (в том числе при помощи безусловных гарантий личных прав). И. А. Ильин вслед за своими предшественниками не только не возводит непреодолимого препятствия между правами и обязанностями граждан в сфере государственно-правовых отношений, но прилагает много сил для доказательства единства их природы. Общим для всей философско-правовой мысли русского консерватизма было непринятие секуляризованного и бессословного общества, в котором они видели хаотическую смесь ослепленных собственными интересами индивидов. Представители рассматриваемого нами направления боролись с выдвижением на первый план прав личности по нескольким соображениям. С одной стороны, этот разряд прав казался им производным от разряда прав коллективных. Проблема прав человека рассматривалась М. Н. Катковым, К. П. Победоносцевым, Н. Я. Данилевским и другими именно в ракурсе обеспечения жизнеспособности таких институтов. Отсюда — призывы жертвовать личными правами во имя общего блага. С другой стороны, консерваторы наотрез отказываются рассуждать об индивидуальных правах в отрыве от его обязанностей. В целом же консервативное видение человеческой природы с его принципом «антропологического пессимизма» занимает некое срединное положение между излишним оптимизмом либеральной антропологии и гипертрофированным коллективизмом леворадикального толка с его полным пренебрежением к интересам личности. В условиях формирования новой эпохи в человеческой истории консервативные мыслители ставили перед собой достаточно серьезную задачу — разработать или даже заново идейно реанимировать незыблемые универсальные принципы общественного порядка, на которых должен стоять мир, соответствующий природе человека. Они стремились выработать своего рода интеллектуальное противоядие против крайностей, свойственных человеческой природе, время от времени воспроизводя старую «прометеевскую» попытку заменить Разумом Историю. Тем самым, напомнив о важности познания вечного в человеке и мире для того, чтобы избежать необратимых и гибельных для человеческой цивилизации последствий, представители отечественной консервативной традиции преподнесли своим оппонентам своеобразный урок реализма в понимании как природы человека, так и природы общества, которое было и продолжает оставаться неизбежной средой существования этого человека.
