(Глушаченко С. Б., Журавлев А. М.) («История государства и права», 2008, N 17)
ПАРТИЙНО-ГОСУДАРСТВЕННОЕ РУКОВОДСТВО ОБЩЕСТВЕННОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬЮ СЕЛЬСКОГО УЧИТЕЛЬСТВА В ПЕРИОД КОЛХОЗНОГО СТРОИТЕЛЬСТВА В СССР (1927 — 1932 ГГ.)
С. Б. ГЛУШАЧЕНКО, А. М. ЖУРАВЛЕВ
Глушаченко С. Б., профессор, доктор юридических наук.
Журавлев А. М., старший преподаватель кафедры гуманитарных и социально-экономических дисциплин Военной академии РХБЗ.
В современных условиях реформирования российского общества, поисков эффективных путей его динамичного развития получает особую актуальность и социальную значимость научная работа по осмыслению исторического опыта государственного руководства экономикой страны, ее аграрным сектором, в том числе колхозным строительством. При всех противоречиях и деформациях советской политики по утверждению колхозного строя в деревне она заслуживает пристального внимания не только в исследовательском, но и в практическом аспекте, ибо речь идет о масштабном социальном эксперименте, в который были вовлечены широкие массы населения, включая не только крестьянство, но и рабочих, интеллигенцию и другие слои общества. Критическое переосмысление накопленного в те годы опыта взаимоотношений власти и общества, развития социальной активности населения, эволюции его настроений, позиций, материально-правового положения приобретает сегодня не только научный, но и политический интерес. Особо значимую роль в деле колхозного строительства правящий режим отводил учительской интеллигенции села. В первую очередь это было связано с тем, что учительство составляло самый массовый отряд советской интеллигенции, тем более на селе. К началу массовой коллективизации деревни общее количество сельской интеллигенции страны в 323,8 тыс. человек распределялось таким образом: работники просвещения составляли 250 тыс., специалисты сельского и лесного хозяйства соответственно — 36,8 тыс., медицинские кадры — 35 тыс. <1>. ——————————— <1> ГАРФ. Ф. 5462. Оп. 18. Д. 50. Л. 41.
Однако дело было не только в количественных измерениях. Власть, несомненно, учитывала и другое не менее важное обстоятельство — авторитет учителя на селе, тесную связь школьных педагогов с крестьянством, их бытом, образом жизни. Без привлечения к делу колхозного строительства сельского учительства трудно было рассчитывать на успех. Все это придавало работе партийно-государственных органов среди учительства, развитию его общественной активности в условиях коллективизации приоритетное значение. К началу массовой коллективизации деревни учительство уже имело немалый опыт общественной деятельности на селе. Активно и, как правило, на добровольной, безвозмездной основе учителя участвовали в культурно-просветительной деятельности, в работе по ликвидации неграмотности взрослого населения, в пропаганде медицинских, агротехнических знаний и др. Переход к политике массовой коллективизации проходил в атмосфере классового противоборства, что не могло не повлиять на отношение интеллигенции к общественно-политической работе. В феврале — марте 1928 г. по указанию Агитпропотдела ЦК ВКП(б) Центральный комитет профсоюза работников просвещения СССР (Цекпрос) провел специальное обследование состояния общественной работы сельских просвещенцев в 16 республиканских и областных профсоюзных организациях <2>. Были выявлены неравномерность и разноуровневость общественной активности учительской интеллигенции, которая охотно занималась «культурнической» работой, но без желания воспринимала поручения, связанные с политической деятельностью на селе. Отмечалось, что ряд учителей не желают «портить отношения с кулачеством», уклоняются от участия в политических кампаниях. Главную причину подобного уклонения чиновники видели, в соответствии с классовыми стереотипами того времени, в недостаточном уровне «идейно-политической зрелости» педагогических кадров <3>. ——————————— <2> Там же. Оп 10. Д. 188. Л. 1 — 26. <3> Там же.
Реальные факторы настороженного отношения интеллигенции к политике коллективизации были намного сложнее: сказывалось несогласие части учителей с проводимыми методами колхозного строительства, нарушениями законности, принципов социальной справедливости. Существенное влияние на общественную активность учительства оказывали участившиеся случаи кулацкого террора по отношению к педагогам, активно участвующим в колхозном строительстве. Только во Владимирском округе было зарегистрировано в 1929 г. 30 таких фактов <4>. Материалы Цекпроса, местных профсоюзных, партийных организаций, хранящиеся в государственных архивах, свидетельствуют о фактах открытых выступлений некоторых учителей против проявлений произвола и беззакония в колхозном строительстве, что требовало по тем временам немалого мужества. Например, в сентябре 1929 г. Чухломской райком партии предложил коммунистической фракции окружного отдела профсоюза работников просвещения выслать своего представителя на «чрезвычайное» профсоюзное собрание в связи с антиколхозной пропагандой некоторых сельских учителей <5>. ——————————— <4> ГАИО. Ф. 1276. Оп. 1. Д. 24. Л. 9. <5> Государственный архив новейшей истории Костромской области (ГАНИКО). Ф. 89. Оп. 1. Д. 4. Л. 18.
В декабре 1928 г. при ЦК ВКП(б) состоялось специальное совещание по вопросам участия сельской интеллигенции в общественно-политической жизни деревни. Его материалы были подробно проанализированы в докладной записке отдела ЦК ВКП(б) по работе в деревне и представленной в январе 1929 г. в Оргбюро ЦК партии <6>. Указывая на мощный общественный потенциал сельского учительства, составляющего 77% всех специалистов села, руководящий орган правящей партии вместе с тем констатировал неготовность большей половины учителей к переходу на качественно новый этап работы, определенный курсом XV съезда ВКП(б) (1927 г.) на коллективизацию деревни. От учительства, подчеркивалось в документе, теперь требуется не просто «лояльное отношение к советской власти и добросовестное исполнение своих обязанностей», а самое активное участие в политической жизни — отказ от былой позиции «отойти в сторонку» от классовой борьбы. ——————————— <6> ГАРФ. Ф. 5462. Оп. 18. Д. 50. Л. 40 — 47.
Неготовность учительской массы к активному включению в политику коллективизации выдвигала перед правящим режимом задачу разработки гибкой политической линии по отношению к учительству, которая не могла ограничиваться принудительными мерами, а включала бы в себя целый комплекс форм и методов организационной, идейно-воспитательной работы среди учителей, стимулирования их профессиональной и общественной активности, улучшения материального положения и др. Практический опыт взаимоотношений властных структур и учительской интеллигенции в период колхозного строительства свидетельствует о заметной тенденции: постепенном, хотя и не всегда равномерном переходе от политики административных окриков и командно-принудительных методов власть предержащих к пониманию необходимости взвешенных и продуманных подходов в работе с интеллигенцией. Одним из таких направлений деятельности партийно-государственных органов была забота об укреплении рабоче-крестьянского ядра, партийно-комсомольской прослойки в среде учительства, о подготовке новых педагогических кадров на принципах государственной идеологии, «пролетаризации» вузов и техникумов. С 1927 по 1932 г. «пролетарское ядро» в составе учителей начальных школ Верхнего Поволжья выросло с 6,5% до 21,5%. За эти же годы партийно-комсомольская прослойка в среде сельских учителей региона увеличилась с 13,5% до 29,2% <7>. ——————————— <7> Подсчитано по материалам: Государственный архив новейшей истории Ивановской области (ГАНИИО). Ф. 230. Оп. 1. Д. 27. Л. 32, 55; Государственный архив Ивановской области (ГАИО). Ф. 427. Оп. 1. Д. 54. Л. 219.
Партийно-государственные органы осуществляли дифференцированный подход в работе с учительством. К решению острых политических вопросов коллективизации привлекались в первую очередь учителя-коммунисты, комсомольская молодежь, выпускники советских вузов и техникумов. В помощь сельским педагогам направлялись их городские коллеги-активисты. По данным восьми районов Ивановской промышленной области, весной 1931 г. силами городских учителей и старшеклассников было организовано и послано на село 112 бригад, открыто 455 агрономических курсов для крестьян, отремонтировано 40 сельскохозяйственных машин, отсортировано 929 центнеров семенного материала <8>. Учителя-активисты участвовали в агитационно-пропагандистской работе партийных и советских органов, в практике «раскулачивания», в организации коллективных хозяйств в деревне. В период весенней полевой кампании 1931 г. при активном участии учительской интеллигенции в Ивановской промышленной области <9> было организовано 206 колхозов, куда вошли 2379 крестьянских хозяйств. В целом же по стране за этот период с участием учителей было создано 2875 колхозов, собрано 43388 руб. в фонд коллективизации <10>. На второй областной партийной конференции ИПО (июнь 1930 г.) отмечалось, что «имеются сотни случаев, когда учитель становится во главе колхозного движения в том или ином районе, когда школа является центром, определяющим общественное мнение» <11>. Практика колхозного строительства выдвинула и такие формы общественной активности учителей, когда они становились не только агитаторами за новые формы хозяйствования, но и непосредственно возглавляли созданные колхозы. Один из первых колхозов в Меленковском районе Ивановской промышленной области был организован работником избы-читальни Н. Лукьяновым и учителем К. Рожковым, избранным председателем коллективного хозяйства. Под руководством учителя Л. Назарова колхоз «Трудовик» стал лучшим хозяйством в Верхнем Поволжье <12>. ——————————— <8> ГАРФ. Ф. 5462. Оп. 13. Д. 202. Л. 126. <9> В 1929 — 1936 гг. в состав образованной Ивановской промышленной области (ИПО) входили большинство районов, упраздненных Иваново-Вознесенской, Костромской, Владимирской и Ярославской губерний. <10> Цельмин П. П. Просвещенец в боях за социалистическую деревню. М.-Л., 1932. С. 28, 38. <11> ГАНИИО. Ф. 327. Оп. 2. Д. 2. Л. 138. <12> Вопросы просвещения. 1929. N 2. С. 53.
Приведенные примеры авангардной роли работников просвещения в колхозном строительстве хотя и не были единичными, но не могли стать массовым явлением. Для основной части учительства более доступным и понятным направлением колхозного движения была работа по агротехнической пропаганде, внедрению современных технологий земледелия, повышению культурного уровня крестьянского населения. В условиях малочисленности специалистов сельского хозяйства возрастала роль учителя как проводника культуры земледелия, передовых методов хозяйствования. Различные советы по садоводству, огородничеству давали крестьянам учителя и раньше. Курс на коллективизацию сельского хозяйства объективно поднимал разовую, индивидуальную агротехническую работу учителя на уровень государственной задачи. Надо отдать должное властным структурам как в центре, так и на местах, трезво осознавших возрастающую роль учительства, школы в пропаганде агротехнических знаний как необходимого условия повышения уровня общей культуры на селе, эффективности сельскохозяйственного производства. В Директиве Костромского губкома ВКП(б) партийным организациям от 4 января 1928 г. обосновывалась необходимость понимания школы «как проводника коллективизации, как пропагандиста лучших форм сельского хозяйства, орудия приобщения деревни к социализму» <13>. Указанный документ при всей его риторике (обычном атрибуте партийной лексики тех лет) свидетельствует о стремлении власти повернуться лицом к школе, без которой она была не в состоянии осуществить намеченный курс на коллективизацию села. К решению проблемы подключались государственные, общественные организации и учреждения. В октябре 1928 г. Тимирязевская сельскохозяйственная академия (ТСХА) обратилась с открытым письмом к сельским учителям с призывом к сотрудничеству в качестве корреспондентов академии: «Установление института корреспондентов необходимо для пропагандирования через них достижений сельскохозяйственной научной мысли, предоставления им селекционного, посадочного материала, собирания различных сведений по совхозному и колхозному строительству». Инициатива была одобрена специальным решением ЦК профсоюза работников просвещения, нашла широкую поддержку в среде учительства <14>. ——————————— <13> ГАНИКО. Ф. 1. Оп. 2. Д. 1533. Л. 1 — 2. <14> ГАРФ. Ф. 5462. Оп. 10. Д. 185. Л. 20, 206.
В ходе колхозного строительства крепло сотрудничество педагогического и сельскохозяйственного отрядов специалистов. В работе по ликвидации неграмотности населения помощь учителям оказывали агрономы, зоотехники, медики, в пропаганде же передовых технологий земледелия педагогический отряд интеллигенции шел на подмогу специалистам сельского хозяйства. Выдвигалась задача овладения навыками смежных профессий, производственной переподготовки учительских кадров. Нарком просвещения А. В. Луначарский, сам разносторонне образованный человек, яркий представитель российской интеллигенции, призвал «мобилизовать сельское учительство вокруг наших агрономов на специальные конференции, организовать агрономическую учебу учителей <15>. ——————————— <15> РГАСПИ. Ф. 142. Оп. 1. Д. 39. Л. 93.
Второе Всесоюзное партийное совещание по народному образованию (1930 г.) обязывало партийные и советские органы в течение ближайших трех лет «охватить агрономической подготовкой поголовно все учительство» <16>. В Постановлениях Ивановского обкома ВКП(б) от 17 октября 1929 г. и от 26 октября 1930 г. были определены конкретные направления агрономической переподготовки педагогов: организация для них специальных курсов, трехдневных семинаров, практикумов, лекториев и др. <17>. ——————————— <16> Директивы ВКП(б) по вопросам просвещения. М., 1931. С. 83. <17> ГАНИИО. Ф. 327. Оп. 1. Д. 14. Л. 147.
В 1930 г. для работников просвещения страны было организовано 757 сельскохозяйственных курсов, которые окончили 3489 человек. По Ярославскому округу агрокурсами было охвачено более 80% сельских просвещенцев, по Костромскому — 75%, Рыбинскому — 70%, Владимирскому — 80%, Александровскому — 90% <18>. Перестраивалась система подготовки новых педагогических кадров. Причем нередко инициатива шла снизу. «Наши педвузы и педтехникумы не подготавливают учителей для работы в деревне, — отмечалось в одном из материалов обследования общественной работы сельских просвещенцев. — В деревню попадает учитель, который с таким же, если не лучшим, успехом мог бы работать в городе в совсем иной обстановке. Даже если он сам вышел из деревни, то возвращается назад не более, а, пожалуй, уже менее приспособленным для сельской жизни. Необходимо изменить методы подготовки интеллигенции для деревни» <19>. ——————————— <18> Цельмин П. П. Указ. соч. С. 28; ГАИО. Ф. 427. Оп. 1. Д. 103. Л. 8. <19> ГАРФ. Ф. 5462. Оп. 10. Д. 188. Л. 30.
В соответствии с решениями Всероссийской конференции по педагогическому образованию (июль 1930 г.), Первого Всероссийского политехнического съезда (август 1930 г.) педагогические учебные заведения были разделены на два типа, одни из которых (агропедагогические) готовили учителей для сельских школ, а другие (индустриально-педагогические) — для городских. Указанная перестройка осуществлялась в общем русле укрепления связи вузов и техникумов с производством и не была свободна от серьезных просчетов в академической подготовке специалистов, противоречий политехнизации обучения, подменяемой в ряде случаев упрощенным ремесленничеством <20>. Вместе с тем с учетом конкретной исторической ситуации предпринимаемые меры по укреплению связи высшей и средней специальной школы, в том числе педагогической, с конкретным производством, учет специфики работы на селе во многом были оправданны, заслуживая и сегодня внимания организаторов подготовки кадров для российской глубинки. Проводимая работа по агрономической подготовке учителей давала свои результаты, позволяла решать масштабные задачи агротехнического всеобуча крестьянских масс. В соответствии с договором ЦК профсоюза работников просвещения страны с Колхозцентром СССР только в период весенней посевной кампании 1930 г. силами просвещенцев было организовано 909 агрономических курсов и кружков для крестьян, которые окончили более 50 тыс. человек. Для сельского населения было прочитано свыше 14 тыс. лекций и докладов, выпущено 3473 стенгазеты и др. Агротехнической учебой под руководством учителей в 1931 г. в районах Верхнего Поволжья было охвачено 6358 крестьян <21>. ——————————— <20> Веселов В. Р. Формирование учительских кадров в СССР. М., 1983. <21> ГАРФ. Ф. 5462. Оп. 12. Д. 286. Л. 1 — 3; Д. Л. 180 — 182.
Серьезным каналом распространения культуры земледелия, подготовки кадров массовых профессий для сельскохозяйственного производства являлись школы крестьянской (с 1930 г. — колхозной) молодежи. По выражению Н. К. Крупской, немало сделавшей для становления и развития советской политехнической школы, ШКМ должны были стать «закваской новой культуры, новой общественности» на селе <22>. Нацеливаясь на удовлетворение потребностей окружающих колхозов, каждая ШКМ принимала специальное направление (полеводческо-тракторное, молочно-животноводческое, льноводческое и др.). Число ШКМ выросло в районах Верхнего Поволжья с 1927 по 1932 г. с 51 до 318 школ, а контингент их увеличился соответственно с 5465 человек до 90 тыс. учащихся будущих колхозных кадров. ——————————— <22> Крупская Н. К. Педагогические сочинения. Т. 3. М., 1959. С. 208.
Отмечая большой вклад учительской интеллигенции в ликвидацию неграмотности населения, в дело повышения общей и агротехнической культуры крестьянства, нельзя не видеть и серьезных просчетов, деформаций в партийно-государственном руководстве общественной деятельностью учительства. Нарушались нередко принципы добровольности в общественной работе, часто имела место перегрузка учителя различными неслужебными поручениями. Кампанейский характер проводимых общественно-политических, хозяйственных мероприятий приводил во многих случаях к срыву учебных занятий в школе, к поголовной мобилизации педагогов и школьников на проведение сельхозработ и т. д. Негативно сказывались на профессиональной работе учителя левацкие прожекты и «теории» отмирания школы, умаления роли в ней педагога и др. Причины этих и других деформаций следует видеть не только в субъективных просчетах и намерениях отдельных руководителей, в издержках государственной идеологии, партийной монополизации, в фактах беззакония и репрессий, но и в объективных трудностях социалистической модернизации страны в условиях культурной отсталости, враждебного внешнеполитического окружения, надвигающейся угрозы новой мировой войны. Важно видеть и позитивную тенденцию исторической практики 1920 — 1930-х гг., которая, преодолевая деформации и тяготы своего времени, нацеливала общество на созидательные начала, укрепление могущества державы, развитие творческих способностей граждан. Подтверждением указанной тенденции являлся количественный (почти вдвое) и качественный рост учительских кадров, укрепление авторитета учителя в обществе, его социального статуса. За период с 1927 по 1932 г. заработная плата сельских учителей выросла более чем в два раза. Сельские учителя обеспечивались бесплатными квартирами, другими льготами, им присваивалось почетное звание Героя труда и др. Исторический опыт взаимоотношений власти и учительской интеллигенции на одном из противоречивых и драматичных этапов общественного развития, каким был период утверждения колхозного строя в СССР, представляет сегодня интерес не только для исследователей прошлого. Имеет немалое социальное, практическое значение непредвзятый анализ уроков истории, включая как их негативные стороны, так и созидательные начала. Критическое переосмысление опыта прошлого, в частности практики взаимоотношений власти и интеллигенции, способствует выработке эффективного механизма взаимодействия государственных органов и широкой общественности на современном этапе развития российского общества.
