О критериях оценки научных идей в правоведении

(Дробышевский С. А.) («История государства и права», 2009, N 14)

О КРИТЕРИЯХ ОЦЕНКИ НАУЧНЫХ ИДЕЙ В ПРАВОВЕДЕНИИ

С. А. ДРОБЫШЕВСКИЙ

Дробышевский Сергей Александрович, заведующий кафедрой истории государства и права Юридического института Сибирского федерального университета, доктор юридических наук, профессор.

Научные идеи в юриспруденции способны находиться в непримиримом конфликте с многочисленными показателями социального прогресса. Поэтому и последние в состоянии с пользой для государства выступать критериями оценки анализируемых воззрений. История свидетельствует, что в юридической науке весьма часто формулируются разные представления относительно надлежащей организации правового регулирования в конкретном государстве применительно к определенному периоду времени. Причем выделенные воззрения, подчас развертываемые в сложные теории или доктрины, нередко претворяются в действительность. А это предполагает изменение в соответствующих странах ранее существовавших здесь систем права при их противоречии упомянутым взглядам. И подобные модификации являются прогрессивными отнюдь не всегда. Иногда они приводят к деградации государственной жизни там, где предприняты. Однако есть шансы избежать отрицательных для государства последствий от реализации юридических идей, если предвидеть указанные негативные результаты, исходя из самого характера анализируемых представлений, еще до осуществления их на практике. По этой причине вопрос о позволяющих такое предвидение критериях оценки научных воззрений в юриспруденции актуален в любой стране в каждый исторический период, в том числе и в современной России. Для верного ответа на него нужно иметь в виду, что государство существует в природе и является ее частью. Притом естественные закономерности используются людьми, живущими в таком социальном организме, в ходе правового регулирования для достижения целей этого сообщества. Последние включают не только самосохранение, но и прогресс государственной организации. И он предполагает на одном из своих этапов создание здесь коллектива лучших в мире профессионалов во всех сферах специализированной человеческой деятельности, здоровых, образованных и высококультурных людей. Когда научные идеи в правоведении соответствуют совокупности отмеченных природных закономерностей, она обыкновенно верно отражается в праве, которое, как правило, формулируется при учете достижений юриспруденции. В результате выделенные цели государства реализуются успешно. Но этого не происходит в случае противоречия научных идей в правоведении анализируемым естественным связям. Вот почему вторые выступают критериями оценки правильности формулирования первых как средств для осуществления рассматриваемых целей. Сами по себе природные закономерности, используемые в ходе правового регулирования, познаются существующими науками — естественными и техническими, медицинскими и общественными, фундаментальными и прикладными. Причем от юриспруденции в силу ее влияния на право зависит, будут ли перечисленные направления исследования природы развиваться, равно как и темпы их прогресса. Так, еще Аристотель отмечал, что наука, занимающаяся познанием правового регулирования, является главной в государстве <1>. Именно она определяет, нужно ли здесь и в какой мере уделять внимание остальным направлениям научного исследования <2>. Для достижения указанных целей государства юриспруденция должна максимально способствовать изучению всех природных закономерностей, выступающих критериями оценки ее собственных идей. Поэтому правоведение призвано влиять на право так, чтобы обеспечивать всемерное совершенствование наук, исследующих эти естественные связи, без какого-либо исключения. ——————————— <1> Аристотель. Политика. М., 1893. С. 123, 136 — 141, 151, 155 — 156, 164, 181, 216 — 217, 245; Он же. Этика. СПб., 1908. С. 4, 20, 83 — 84, 94 — 96, 103 — 104, 205 — 206. <2> Аристотель. Этика. С. 4.

Разумеется, природа никогда не может быть познана полностью. И неизвестные людям ее закономерности, воздействующие на государственную жизнь, будут не только в условиях современности, но и в грядущие времена восприниматься человеческими индивидами как случайности. Но хотя для того, чтобы отвратить от себя негативное влияние последних, человечество подчас обращается к религии, наука есть лучшее средство противодействия указанному злу. Ведь именно научное исследование способно увидеть за случайностями природную закономерность, которую возможно учесть в юридических идеях и сознательно использовать при правовом регулировании для удовлетворения социальных потребностей. Некоторые из выделенных естественных связей, способных к употреблению в качестве критериев оценки научных идей в юриспруденции, являются очевидными. Например, государство, где действует право, есть человеческое общество на определенной территории, независимое от остальных аналогичных образований. И всякому отмеченному социальному организму присущи закономерности функционирования, при отступлении от которых он погибает. Таковые и могут служить упомянутыми критериями. Сюда относится прежде всего выполнение людьми трудовой деятельности. Если члены государственно организованного общества прекратят вырабатывать продукцию, нужную для их жизнеобеспечения, то очень скоро существование этих человеческих индивидов и образованного ими государства прекратится. Вот почему Л. Дюги отмечал: «На государстве лежит долг издавать законы, делающие для всех труд обязательным, не труд в какой-нибудь определенной форме, а как таковой. Недопустимо, чтобы член общественного целого ничего не делал, и недопустимо, чтобы государство не обязало его делать что-либо» <3>. ——————————— <3> Дюги Л. Конституционное право. Общая теория государства. М., 1908. С. 675.

Отсюда вытекает, что государству необходимо поставить его трудоспособных граждан в такие условия, чтобы они не могли существовать без труда. Например, по свидетельству Ш. Монтескье, подобным образом поступил английский король Генрих VIII. Этот монарх, желая преобразовать церковь в своей стране, «разогнал монахов, которые, будучи сами ленивы, поддерживали леность и в других: благодаря соблюдаемому ими гостеприимству бесчисленное множество праздных людей, дворян и горожан, проводило жизнь в скитаниях из одного монастыря в другой. Он уничтожил также и богадельни, где простой народ находил средства к существованию, подобно тому как дворяне находили их в монастырях. После этого преобразования в Англии водворился дух торговли и промышленности» <4>. ——————————— <4> Монтескье Ш. Избр. произв. М., 1955. С. 529.

Кооперация людей в пределах государства есть еще одна этого рода обязательная закономерность функционирования имеющегося здесь человеческого коллектива, способная выступить в качестве критерия оценки научных идей в юриспруденции. В самом деле, при отказе лиц, входящих в рассматриваемый общественный организм, от совместной деятельности друг с другом это объединение ждет регресс и гибель в ближайшей перспективе. Данное заключение логически неизбежно, ибо при указанном положении дел прекратит существование система разделения и кооперации человеческого труда и, в частности, прервутся общественные усилия по воспитанию и образованию подрастающего поколения, по лечению больных и материальной поддержке нетрудоспособных. Кроме того, социальное целое в государственных границах не сможет воспроизводить себя физически, обеспечивая рождение людей, восполняющих естественные потери анализируемого коллектива из-за смерти его участников от старости, болезней и по другим причинам. Не случайно Р. Иеринг писал относительно отказа некоторых человеческих индивидов от вступления в брак: «Безбрачные… нарушают основные законы человеческого общества не менее убийц, разбойников и воров. Для того чтобы убедиться в этом, стоит только подвергнуть их испытанию посредством применения к ним кантовского понятия о «возможном в правовом отношении» (обобщение собственного образа действования), то есть представить себе образ действия их всеобщим. Общество при таком предположении должно бы было погибнуть в настоящем поколении» <5>. ——————————— <5> Иеринг Р. ф. Цель в праве. Т. 1. СПб., 1881. С. 329.

Чтобы нормально трудиться и кооперировать, человеческим индивидам обязательно нужен мир в рамках сферы, где они интенсивно общаются, т. е. в пределах территории государства. В противном случае последнее разрушится. Скажем, указанный результат налицо с началом гражданской войны в государстве <6>. Вот почему и мирный характер взаимодействия людей здесь относится к исследуемой группе очевидных природных закономерностей, которые могут служить критериями оценки научных идей в юриспруденции. ——————————— <6> Емцов Г. Н. Государство и право в условиях гражданской войны. Красноярск, 2006. С. 16 — 41.

Единственным путем достижения мира в человеческом обществе на определенной территории, независимом от аналогичных образований, является выделение из составляющих упомянутый коллектив лиц некоторой части, образующей систему государственных органов. Она призвана обеспечивать мирное взаимодействие членов рассматриваемого социального организма посредством общеобязательного нормативного регулирования их поведения. Это упорядочение включает формулирование государственным аппаратом системы правовых норм и гарантирование им реализации юридических установлений, в том числе принудительной <7>. ——————————— <7> Гоббс Т. Избр. произв. Т. 2. М., 1964. С. 152 — 170.

Причем такое регулирование способно быть результативным исключительно в одной ситуации: когда в его ходе реализуются правила, названные Л. Фуллером процессуальным естественным правом <8>. В частности, юридические нормы должны сообщаться их адресатам, быть понятными таким лицам, не искажаться при применении и не требовать от людей невозможного. К тому же нужно обеспечивать непротиворечивость сформулированных правовых норм друг относительно друга и нельзя изменять их настолько часто, что человеческие индивидуумы, кому эти установления предписаны, не в силах направлять ими собственную деятельность <9>. ——————————— <8> Fuller L. L. The Morality of Law. New Haven, 1964. P. 96 — 97. <9> Ibid. P. 39 — 88.

Наконец, право на физическое принуждение в границах анализируемой социальной целостности должно принадлежать только системе государственных органов, а не каким-либо иным объединениям <10>. ——————————— <10> Иеринг Р. ф. Указ. соч. С. 236 — 237.

Лишь при этом условии государство оказывается тем, чем оно призвано быть по самой своей сути, а именно замиренным пространством, где только и может нормально протекать человеческая жизнь <11>. ——————————— <11> Гоббс Т. Указ. соч. С. 192 — 197.

К сожалению, не всегда просто отличить юридические идеи, способствующие миру между людьми в государственной организации, от препятствующих его установлению. Так, серьезную ошибку в данном отношении сделал Т. Гоббс. Как известно, для поддержания мира в государстве он советовал воплотить здесь в жизнь с помощью общеобязательных норм, исходящих от суверена, естественные законы, сумма которых в наиболее общем виде выражена в виде формулы так называемого золотого правила: «Не делай другому того, чего ты не желал бы, чтобы было сделано по отношению к тебе» <12>. Однако осуществление предложения Т. Гоббса имело бы противоположный результат. Это века спустя показал Г. Кельзен. По его словам, человеческие индивидуумы, даже находящиеся в одинаковых условиях, подчас «хотят разного» <13>. То, что одно лицо считает хорошим обращением для себя, иным может восприниматься в качестве плохого. Вот почему в государстве при реализации буквальной трактовки золотого правила неизбежно возникновение множества конфликтов, способных обречь упомянутое сообщество на распад <14>. ——————————— <12> Там же. С. 183. <13> Чистое учение о праве Ганса Кельзена: Сборник переводов. Выпуск 2. М.: АН СССР; ИНИОН, 1988. С. 170. <14> Там же. С. 168 — 170.

Юридические идеи, предполагающие безделье хотя бы части трудоспособного населения в государственной организации, разрыв кооперативных связей между входящими сюда людьми, а также противоречащие описанным закономерностям поддержания здесь мира, являются подрывными для всякого такого объединения. Некогда Т. Гоббс именовал представления, несовместимые с существованием государства, «мятежными» <15>. Естественно, что перечисленные подрывные идеи надлежит отнести к этой категории. Они вредны, ибо при закреплении в праве непременно разлагают государственную жизнь. ——————————— <15> Гоббс Т. Указ. соч. С. 336. См. также: С. 202 — 203, 255, 347.

Критерии оценки научных идей в юриспруденции не исчерпываются выделенными природными закономерностями, часть которых рассмотрена. Прежде всего очевидно, что невозможно судить о соответствии этих представлений таким естественным связям, если первые непонятны или противоречивы. Отсюда понятность и непротиворечивость юридических научных идей выступают обязательными условиями для подобного рода суждений и должны быть отнесены к числу исследуемых критериев. Равным образом в роли последних способны выступить цели государства, в том числе уже отмеченные. Правда, они должны соответствовать обсуждаемым природным закономерностям, быть понятными и совместимыми друг с другом, чтобы успешно реализовываться на практике. Рассматриваемые цели определяют в государстве все правомерное поведение. Отсюда при противоречии им существующих здесь юридических научных идей такие представления неизбежно подрывают это сообщество. Иерархии целей, принятые в разных подобных социальных организмах, могут находиться в непримиримом конфликте, но вместе с тем соответствовать раскрытым природным закономерностям функционирования государства, при отступлении от которых оно погибает. В указанном случае конкретная юридическая научная идея, совместимая с упомянутыми естественными связями, в состоянии оказываться подрывной в одной государственной организации, но не обладать таким качеством в другой. Например, к характеризуемым воззрениям относится представление о допустимости в государстве правового института частного предпринимательства. Эта юридическая научная идея в Советском Союзе противоречила иерархии целей, которую стремился проводить на практике государственный аппарат после окончания Второй мировой войны. Отсюда частное предпринимательство в СССР в упомянутый исторический период подрывало основы государственной жизни и, разумеется, оценивалось как правонарушение по советскому праву. Напротив, в современной России теоретическое представление о допустимости правового института частного предпринимательства при упорядочении социальных отношений укладывается в иерархию целей, реализуемую государственными органами. Вот почему осуществление анализируемой юридической идеи находится в гармонии с устоями нынешнего отечественного государственно-организованного общества и частное предпринимательство легализовано в российском праве. Одной из упоминавшихся целей государства является социальный прогресс. Он, безусловно, соответствует природным закономерностям функционирования всякого такого организма и имеет ряд проявлений или показателей. Так, этот прогресс предполагает совершенствование человеческих индивидов в ходе правового регулирования в умственном, нравственном, волевом и практическом отношениях <16>. Притом государственный аппарат демонстрирует возрастающую способность использовать положительные личные качества людей, подчиненных суверенной власти, для решения поставленных перед ним задач <17>. Поэтому указанные лица делаются из худших лучшими <18> в смысле расширения и углубления господства каждого человека над своей собственной и внешней для него природой <19>. ——————————— <16> Милль Д. С. Представительное правление. СПб., 1907. С. 36. <17> Там же. С. 34 — 36. <18> Новгородцев П. И. Об общественном идеале. М., 1991. С. 134. <19> Pound R. Social Control through Law. Hamden, 1968. P. 16 — 18.

Речь идет прежде всего об улучшении здоровья, трудоспособности, увеличении продолжительности жизни людей и о росте их профессионального мастерства. А тем самым в конечном счете обеспечивается повышение уровня удовлетворения в государстве нужд его населения, а также возрастание количества реализуемых здесь человеческих потребностей. Социальный прогресс имеет и иные проявления. Скажем, здесь подразумевается специализация каждого человека на том виде деятельности, к которому у него наилучшие способности, и осуществление отмеченным индивидом такого поведения не только ради своих нужд, но и для удовлетворения надобностей остальных членов государственного общежития. Вдобавок имеется в виду руководство государством лучшими знатоками этой обширной сети кооперации. Наконец, сюда относится соревнование людей, предполагающее изменения их прав и обязанностей, в том числе юридических, в зависимости от количества и качества предпринятых усилий. В ходе социального прогресса может быть осуществлен ранее выделенный идеал создания в этом сообществе коллектива лучших в мире профессионалов во всех сферах специализированной человеческой деятельности, здоровых, образованных и высококультурных людей. Но следует отметить, что с данной моделью, которая, как цель государства, разумеется, в силах выполнить функцию критерия оценки юридических научных идей, несовместимы отдельные весьма авторитетные представления о путях решения проблемы материальной справедливости в юриспруденции. Так, теоретические представления Аристотеля по этому вопросу не обеспечивают реализации приведенного идеала <20>. Действительно, результатом осуществления его концепции распределяющей и уравнивающей справедливости на практике является ситуация, когда каждый трудоспособный индивид вместе со связанными с ним нетрудоспособными лицами потребляет ровно столько благ, сколько он произвел. Однако способности к труду отдельных людей настолько различны, что при распределении произведенных в государстве благ прямо пропорционально трудовым усилиям некоторые из участников кооперации окажутся в положении, которое не обеспечивает ни им, ни связанным с ними нетрудоспособным лицам возможности оставаться или стать прекрасными специалистами своего дела, здоровыми, образованными и высококультурными людьми. Наименее способные к работе члены государственного общежития просто не будут иметь материальных средств для этого. ——————————— <20> Аристотель. Этика. С. 86 — 93.

Отнюдь не обязательно создает возможность осуществить обсуждаемую модель и известная концепция о тождестве справедливости и позитивного права, разделяемая, в частности, Д. Остином <21>. Согласно этому учению, справедливо то, что законно <22>. Однако, как известно, сами по себе юридические нормы, установленные суверенной властью, способны иметь содержание, не приводящее к реализации указанного идеала. Например, так будут обстоять дела, если в этих правилах окажется закрепленной только что рассмотренная теория Аристотеля. ——————————— <21> Austin J. Lectures on Jurisprudence or the Philosophy of Positive Law. In Two Vols. London: J. Murray, 1869. P. 223 — 224. <22> Ксенофонт Афинский. Сократические сочинения. Воспоминания о Сократе… М.-Л., 1935. С. 159.

Некоторые исследователи, которые предлагают концепции справедливости, призванные, с их точки зрения, воплощаться в праве, отрицают используемый методологический прием сопоставления таких теорий с идеалом развития государства для оценки последних. Например, Д. Ролз сделал попытку вывести содержание норм социальной справедливости из так называемого исходного состояния, описываемого им следующим образом: «Это… положение не мыслится, конечно, как действительное историческое состояние дел и в еще меньшей степени как примитивное состояние культуры. Оно понимается как чисто гипотетическая ситуация, характеризуемая таким образом, чтобы привести к определенной концепции справедливости. Одна из существенных особенностей этой ситуации заключается в том, что никто не знает своего места в обществе, своего классового положения или социального статуса, а также того, что предназначено ему при распределении природных дарований, умственных способностей, силы и т. д. Я даже предположу, что стороны не знают своих концепций блага или своих психологических склонностей. Принципы справедливости выбираются за занавесом неведения» <23>. Едва ли эта теоретическая позиция оправданна. Социальная справедливость всегда является нормой, складывающейся в государстве как комбинированная деятельность ряда людей для достижения целей последней. Отсюда это правило невозможно формулировать, не имея в виду идеала совместных усилий человеческих индивидуумов, осуществить который наиболее эффективно оно призвано. ——————————— <23> Ролз Д. Теория справедливости. Новосибирск, 1995. С. 26 — 30.

К критериям оценки научных идей в юриспруденции следует отнести и право. Но если составляющие его юридические нормы несовместимы с закономерностями выживания и прогресса государства, а также с требованиями понятности и непротиворечивости, то отсюда вытекает вполне определенное заключение. Эти правила окажутся неспособными обеспечить самосохранение и совершенствование государственной организации. Вот почему для реализации здесь указанных целей право должно быть не верховным или главным критерием оценки юридических научных идей, а занимать в иерархии подобного рода мерил подчиненное положение по отношению к ранее охарактеризованным. Иными словами, даже нормы из конституции государства, как в свое время верно заметил Г. Еллинек, отнюдь не всегда могут служить основанием для осуждения противоречащих им научных воззрений правоведов <24>. Естественно, что то же самое справедливо и для остальных действующих здесь юридических правил. ——————————— <24> Еллинек Г. Общее учение о государстве. СПб., 1908. С. 406.

——————————————————————