ЗНАЧЕНИЕ КВАЛИФИЦИРУЮЩИХ ПРИЗНАКОВ, СМЯГЧАЮЩИХ И ОТЯГЧАЮЩИХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВ В ОПРЕДЕЛЕНИИ МЕРЫ УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ И НАКАЗАНИЯ
В. П. КАШЕПОВ
В. П. Кашепов, заведующий отделом уголовного законодательства и судоустройства Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации, доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист Российской Федерации.
Определяя общие начала назначения наказания, уголовный закон придает особое значение установлению характера и степени общественной опасности преступления и личности виновного в его совершении лица, учету в правоприменении обстоятельств, смягчающих и отягчающих наказание. Известно, что в разных разделах и главах действующего Уголовного кодекса содержатся нормы, предусматривающие различные основания смягчения и отягчения уголовной ответственности. К ним относятся, например, положения, закрепленные в ч. 5 ст. 18, ч. 5 ст. 31, ч. 7 ст. 35, ст. ст. 61 — 69 Общей части УК, квалифицирующие и привилегирующие признаки статей Особенной части УК. Эти нормы имеют единое назначение, базируются на общих принципах уголовного права и фактически представляют собой самостоятельный институт уголовного права, регламентирующий квалифицирующие и привилегирующие признаки, обстоятельства, смягчающие и отягчающие ответственность и наказание. В связи с этим правомерно считать, что система смягчающих и отягчающих наказание обстоятельств составляет самостоятельный комплекс уголовно-правовых норм, отдельный институт уголовного права. Для законодательной практики последних лет характерно все более активное использование квалифицирующих и привилегирующих признаков составов преступлений для дифференциации ответственности и наказания. Увеличивается их удельный вес, уточняются формулировки при расширении повторяемости признаков, унифицируется терминология, совершенствуются правовые конструкции как средства законодательной техники. При этом под квалифицирующими признаками состава преступления понимаются указанные в законе характерные для части преступлений соответствующего вида существенные обстоятельства, отражающие типовую, значительно измененную в сравнении с основным составом преступления степень общественной опасности совершенного деяния и личности виновного, что отражается в законодательной оценке содеянного и определении меры ответственности. Правовые последствия закрепления в законе квалифицирующих признаков получают свое выражение в установлении иных границ наказания, рамок санкции, отличных от санкции за преступление основного состава. В дифференцировании ответственности заключается основная функция квалифицирующих и привилегирующих признаков. Квалифицирующие и привилегирующие признаки составов преступлений представляют собой сложный комплексный институт уголовного права, имеющий свое функциональное предназначение и находящий нормативное закрепление в Общей и Особенной частях уголовного закона. Следует отметить, что известное «удвоение» структуры правового материала названного института вызывает определенные затруднения в правоприменительной практике, неоднообразное понимание значения некоторых понятий и терминов, отдельные аспекты которых будут рассмотрены в дальнейшем. В теории уголовного права отмечается, что институт квалифицирующих (привилегирующих) признаков смягчающих и отягчающих обстоятельств обладает самостоятельным предметом правового регулирования, представляя собой совокупность отношений в сфере уголовно-правового регулирования обстоятельств, существенно изменяющих степень общественной опасности совершаемых преступных деяний. В силу своей относительной цельности он позволяет единообразно регулировать определенные общественные отношения, призван влиять на квалификацию содеянного и дифференцировать уголовную ответственность. При этом наблюдается выраженная тенденция к унификации законодательной формы квалифицирующих признаков, когда кристаллизуются их устойчивые сочетания (например, «группа лиц по предварительному сговору», «с проникновением», «с причинением значительного ущерба»). Юридическое оформление, известная законодательная самостоятельность рассматриваемого института имеет ту особенность, что содержание его норм не обособляется в отдельном структурном подразделении закона, а распределяется в качестве общих положений в различных разделах Общей части и в предметных институтах Особенной части Уголовного кодекса. Особое место в системе норм квалифицирующих и привилегирующих обстоятельств занимает комплекс норм, определяющих режим учета предусмотренных законом смягчающих и отягчающих наказание обстоятельств. Указание в ч. 3 ст. 60 УК РФ на необходимость учета смягчающих и отягчающих обстоятельств при назначении наказания имеет своей целью предупредить возможные ошибки правоприменителя и обеспечить предусмотренное уголовно-правовой нормой надлежащее смягчение или усиление наказания при его индивидуализации по конкретным делам. Функциональное назначение смягчающих и отягчающих наказание обстоятельств заключается в том, что они являются средством конкретизации характера и степени общественной опасности преступного посягательства и личности виновного и тем самым существенно влияют на определение судом законного, обоснованного и справедливого наказания. Анализ сущности и правовой природы установленных законом перечней смягчающих и отягчающих обстоятельств позволяет сделать вывод, что они представляют собой данные, характеризующие особенности преступного деяния и личности виновного. Эти особенности присущи как объективной, так и субъективной стороне состава преступления. Выделение этих обстоятельств в особую группу оснований для решения вопросов назначения наказания, непосредственно влияющих на его снижение или усиление, допускает рассмотрение их комплекса как самостоятельного обособленного института уголовного права. Изучение правовой природы этого института, его особенностей как своеобразного явления правоприменительной деятельности, его места в механизме правоприменительной практики позволяет определить смягчающие и отягчающие обстоятельства как средства индивидуализации наказания, установленные законом или признанные судом (в отношении смягчающих обстоятельств), свидетельствующие о снижении или повышении общественной опасности преступного деяния и личности виновного, либо принимаемые во внимание на основе принципов гуманизма и справедливости, всегда подлежащие учету при избрании меры наказания лицу, признанному виновным в совершении преступления <*>. ——————————— <*> См.: Мясников О. А. Смягчающие и отягчающие наказание обстоятельства в российском уголовном праве. М., 2001. С. 6.
Для определения природы смягчающих и отягчающих обстоятельств известное значение имеет выяснение их соотношения с квалифицирующими и привилегирующими признаками. Анализ смягчающих и отягчающих обстоятельств как квалифицирующих признаков составов преступлений позволяет сделать вывод, что эти обстоятельства, включенные в состав преступления и влияющие на квалификацию деяния, являются конститутивными признаками и их наличие влияет на характер и пределы наказуемости опосредованно, через квалификацию содеянного. Квалифицирующие признаки предназначены для дифференциации уголовной ответственности и связаны со всем комплексом уголовно-правовых последствий преступления, а не только с наказанием, что отличает их от обстоятельств, смягчающих или отягчающих наказание, и подчеркивает их самостоятельный характер. Именно наличие их в составе преступления свидетельствует о значительном изменении в уровне общественной опасности по сравнению с той, которая выражена признаками основного состава. Как известно, законодатель в ряде случаев использует единую терминологию для обозначения обстоятельств, предусмотренных в Общей и Особенной частях УК РФ, что порождает различие во мнениях о правовой природе этих видов обстоятельств. Не вдаваясь в детали возникшего теоретического спора, отметим различие в функциональном значении этих категорий. Указанные в Общей части УК смягчающие и отягчающие наказание обстоятельства представляют собой средство индивидуализации наказания, с помощью которого суд может дать в приговоре адекватную оценку степени общественной опасности преступления и лица, его совершившего, назначить справедливое наказание в пределах санкции конкретной статьи Особенной части. Обстоятельства, предусмотренные в нормах Особенной части уголовного закона, выступают как средства дифференциации уголовной ответственности, с помощью которых законодатель конструирует составы преступлений (квалифицированных и привилегированных), определяя типовую степень общественной опасности конкретного преступления. Общим у сравниваемых видов обстоятельств является их одинаковая направленность в сторону снижения или повышения меры уголовной ответственности и наказания. При этом одну из проблем соотношения обстоятельств, смягчающих и отягчающих наказание, указанных в Общей части, и специальных обстоятельств (в частности, квалифицирующих) в Особенной части УК представляет использование законом различных лексических средств для обозначения аналогичных понятий. Так, пунктом «к» ч. 1 ст. 63 УК предусмотрено в качестве отягчающего обстоятельства совершение преступления «с применением физического или психического принуждения», а при конструировании ряда составов в качестве квалифицирующего признака указано совершение преступления «с применением насилия или угрозы его применения» (ч. 3 ст. 150 УК), «либо с угрозой его применения» (п. «а» ч. 2 ст. 141, ч. 2 ст. 330 УК). Слова «насилие» и «принуждение», в сущности, — синонимы, а угроза применения насилия является формой психического принуждения. Следствием того, что в Общей и Особенной частях УК используются различные лексические средства для обозначения, в сущности, одного и того же понятия, могут явиться ошибки в правоприменительной практике, когда имеет место повторный учет одного и того же по содержанию отягчающего обстоятельства. Так, судебные коллегии Верховного Суда Российской Федерации неоднократно отмечали неправильность применения такого квалифицирующего признака, как «корыстные побуждения» при совершении насильственных посягательств на собственность. Например, Ж. и К. наряду с другими преступлениями были признаны судом виновными в покушении на умышленное убийство, сопряженное с разбоем, совершенное группой лиц по предварительному сговору из корыстных побуждений. Рассмотрев материалы дела в кассационном порядке, Военная коллегия Верховного Суда Российской Федерации приговор изменила, исключив из него указание об осуждении этих лиц по признаку «из корыстных побуждений» (п. «з» ч. 2 ст. 105 УК) в связи с тем, что квалифицирующий признак убийства, «сопряженного с разбоем», предполагает корыстный мотив совершения данного преступления и дополнительная квалификация по признаку, указанному в том же пункте «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ, является излишней <*>. ——————————— <*> См.: Определение N 4-087/00 по делу Жукова и Козлова // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2001. N 8. С. 18.
Аналогичные решения выносились судами и в иные годы <*>. ——————————— <*> См.: Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2000. N 1. С. 8.
Неоднократные повторения судами приведенной модели применения квалифицирующего признака, несмотря на указание Верховного Суда Российской Федерации на их ошибочность, наводит на мысль об убежденности судей в том, что при квалификации деяния допустимо указание на близкие, но не совпадающие полностью признаки, если законодатель считает возможным их называть в одном пункте перечня квалифицирующих убийство обстоятельств (п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ): убийство из корыстных побуждений, а равно сопряженное с разбоем. Совокупность норм, составляющих субинститут обстоятельств, смягчающих наказание, включает круг типичных обстоятельств, относящихся к преступлению, существенно снижающих общественную опасность деяния и (или) личности преступника и в связи с этим регулирующих вопросы смягчения наказания, назначаемого виновному. Некоторые смягчающие обстоятельства могут сопутствовать самым различным преступлениям и в этом смысле могут рассматриваться как типовые. Поэтому они закрепляются в Общей части УК. Совокупность норм, предусматривающих обстоятельства, смягчающие наказание, и условия их применения образуют видовой институт уголовного права, являющийся неотъемлемой составной частью более общего — родового института назначения наказания. Последовательная классификация этих обстоятельств затруднена ввиду отсутствия единого критерия деления. Но анализ различных особенностей смягчающих обстоятельств позволяет разделить их по основанию — силе влияния на определение наказания, при этом выделяя: 1) основные (типовые), 2) особо смягчающие и 3) исключительные смягчающие обстоятельства. К основным смягчающим наказание обстоятельствам, указанным в УК РФ, могут быть отнесены следующие: 1) совершение преступления вследствие случайного стечения обстоятельств; 2) несовершеннолетие виновного; 3) беременность виновной; 4) наличие малолетних детей и иждивенцев у виновного при реальной заботе о них; 5) совершение преступления в силу стечения тяжелых жизненных обстоятельств либо по мотиву сострадания; 6) совершение преступления в результате физического или психического принуждения либо в силу материальной, служебной или иной зависимости; 7) противоправность или аморальность поведения потерпевшего, явившиеся поводом для совершения преступления. Особо смягчающими обстоятельствами могут быть признаны: 1) явка с повинной, активное способствование раскрытию преступления, изобличению других соучастников преступления и розыску имущества, добытого в результате преступления; 2) оказание доврачебной, медицинской и иной помощи потерпевшему непосредственно после совершения преступления, добровольное возмещение имущественного ущерба и морального вреда, причиненных в результате преступления, иные действия, направленные на заглаживание вреда, причиненного потерпевшему. Исключительными смягчающими обстоятельствами могут быть признаны: 1) совершение преступления при нарушении условий правомерности необходимой обороны; задержание лица, совершившего преступление; крайняя необходимость, обоснованный риск, исполнение приказа или распоряжения; 2) исключительная противоправность поведения потерпевшего (насилие, издевательство, тяжкое оскорбление (ст. 107 УК), явившаяся поводом для совершения преступления. Закон не конкретизирует признаки исключительности смягчающего обстоятельства, обращая внимание судьи лишь на некоторые направления, подлежащие анализу и оценке: мотивы преступления, роль виновного при соучастии, его поведение во время или после совершения преступления, активное содействие раскрытию преступления. Основной общий критерий для установления исключительности: наличие этого обстоятельства должно существенно уменьшать общественную опасность преступления. Законодатель предоставляет судье право признавать исключительными как отдельные смягчающие обстоятельства, так и их совокупность, если они отвечают этому критерию. Закон только называет определенные обстоятельства смягчающими, не раскрывая их конкретного содержания, придавая тем самым оценочный характер этим обстоятельствам. Отсюда многочисленные ошибки в использовании формул уголовного законодательства, определяющих условия применения норм УК, называющих те или иные конкретные обстоятельства смягчающими. Игнорирование судом этих обстоятельств при назначении наказания может иметь своим последствием его явную несправедливость. В частности, без должного учета данных о личности виновных Дзержинский городской суд Нижегородской области, осудив И. и Р. по п. п. «а», «г» ч. 2 ст. 158 УК РФ к двум годам лишения свободы, не в полной мере учел следующие обстоятельства: совершение ими преступления в возрасте 14 лет, то, что обе виновные ранее не были осуждены, на комиссии по делам несовершеннолетних не обсуждались, характеризовались положительно, реальный ущерб от кражи был незначительным (составил 165 руб.), а часть ущерба была возмещена. В связи с этим представитель потерпевшей просила не лишать осужденных свободы. С учетом изложенного Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации, имея в виду п. «б» ст. 61 УК РФ, приговор изменила, применив ст. 73 УК РФ и определив назначенное И. и Р. наказание как условное с испытательным сроком два года <*>. ——————————— <*> См.: Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2001. N 9. С. 18.
Вместе с тем неназванные в ст. 61 УК обстоятельства могут быть признаны смягчающими, если они соответствуют установленным законом общим началам назначения наказания и принципу гуманизма. Например, исключение вредных последствий осуждения виновного для условий жизни его семьи. В связи с этим в судебной практике возник вопрос о полноте учета смягчающих наказание обстоятельств по делу Астапова. Лефортовским районным судом г. Москвы 24 декабря 2001 г. Астапов был осужден по ч. 1 ст. 111 УК РФ к трем годам лишения свободы. 24 сентября 2001 г. он во время ссоры с Шилиным из неприязни нанес ему неустановленным предметом два удара по голове, от которых Шилин упал и потерял сознание, после чего Астапов продолжал его избивать, в результате чего причинил ему открытый перелом обеих костей левой голени, относящийся к повреждениям, повлекшим тяжкий вред здоровью по признаку опасности для жизни, закрытую черепно-мозговую травму, ушибленные раны головы, являющиеся повреждениями, расцененными как легкий вред здоровью. Судебная коллегия по уголовным делам Московского городского суда приговор изменила: смягчила назначенное Астапову наказание до двух лет лишения свободы. Заместитель Председателя Верховного Суда Российской Федерации в протесте поставил вопрос об изменении судебных решений и применении ст. 73 УК РФ. Президиум Московского городского суда протест удовлетворил, указав следующее. Вина Астапова в совершении преступления доказана, его действиям дана правильная юридическая оценка. Вместе с тем судебные решения подлежат изменению в части назначенного Астапову наказания. В соответствии со ст. 60 УК РФ при назначении наказания суд обязан учитывать характер и степень общественной опасности преступления и личность виновного, в том числе обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание, а также влияние назначенного наказания на исправление осужденного и условия жизни его семьи. Назначая Астапову наказание, суд в приговоре указал, что, учитывая характер и степень общественной опасности содеянного, конкретные обстоятельства совершенного преступления, Астапову должно быть назначено наказание в виде реального лишения свободы. В то же время в качестве смягчающих обстоятельств суд учел, что Астапов впервые привлекался к уголовной ответственности, признал себя виновным, загладил причиненный потерпевшему вред, администрацией с места работы и своей женой характеризовался с положительной стороны, имел на иждивении двоих несовершеннолетних детей от первого брака и от второго брака малолетнего ребенка, принял во внимание плохое состояние здоровья его жены, с которой он хотя и не проживает, но оказывает ей материальную помощь. Поэтому суд счел возможным назначить Астапову минимально возможное наказание в пределах санкции ч. 1 ст. 111 УК РФ, не усмотрев оснований для применения ст. ст. 64 и 73 УК РФ. Судебная коллегия по уголовным делам Московского городского суда, смягчив Астапову наказание до двух лет лишения свободы, также не усмотрела оснований для применения к нему условного осуждения. Однако президиум Московского городского суда в соответствии с протестом заместителя Председателя Верховного Суда Российской Федерации признал, что суд первой инстанции не учел смягчающие наказание обстоятельства в достаточной мере. Как видно из материалов дела, в частности из характеристики, представленной с места работы осужденного, он характеризуется положительно как трудолюбивый, дисциплинированный, коммуникабельный, ответственный человек, по месту жительства нареканий не имел, на его иждивении находятся трое малолетних детей; он оказывает материальную помощь больной жене. Потерпевший Шилин в кассационной жалобе также просил об изменении приговора и применении к Астапову условного осуждения, ссылаясь на то, что он, Шилин, сам спровоцировал конфликт, оскорбив Астапова и его родных. Осужденный осознал свою вину, и он его простил, так как тот возместил ему расходы на лечение и моральный вред в размере 10 тыс. долларов США (п. «к» ч. 1 ст. 61 УК РФ). Президиум Московского городского суда решил, что изложенные обстоятельства свидетельствовали о том, что исправление Астапова возможно без применения к нему реальной меры наказания и применил к нему условное осуждение на основании ст. 73 УК РФ <*>. ——————————— <*> См.: Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2003. N 4. С. 15.
Как известно, наличие малолетних детей у виновного (п. «г» ст. 61) в качестве смягчающего обстоятельства в уголовном законе указано впервые. Обусловлено это прежде всего необходимостью обеспечения физического и нравственного развития детей в полноценной семье. По смыслу закона это обстоятельство может быть учтено как смягчающее наказание только в том случае, когда преступление совершено женщиной или мужчиной, имеющими малолетних детей (не достигших четырнадцатилетнего возраста) и реально исполняющими свои родительские обязанности по их воспитанию, проявляющими заботу о них или являющимися единственными, основными кормильцами на момент назначения наказания. Представляется, что указанное обстоятельство может быть в известной мере учтено и при наличии у виновного одного малолетнего ребенка при действительном участии лица в его воспитании и материальном обеспечении. Исследования практики применения судами законодательства о смягчающих наказание обстоятельствах показали, что указанные в законе смягчающие обстоятельства в ряде регионов учитывались судами примерно в 20% рассмотренных дел и по 65% уголовных дел суды учитывали смягчающие обстоятельства, не указанные в законе. При этом в качестве смягчающих судами учитывались такие не указанные в законе обстоятельства, как: совершение преступления впервые (ранее лицо несудимо, к уголовной ответственности не привлекалось), положительная характеристика виновного, чистосердечное раскаяние, наличие нетрудоспособных иждивенцев, наличие соматического или психического заболевания, инвалидность I и II группы. Эта практика обусловлена следованием судами принципу гуманизма и подтверждает немаловажное значение широкого спектра учитываемых ими смягчающих обстоятельств в определении мер наказания лицам, признанным виновными в совершении преступлений. Очевидно, что использование в полной мере механизма смягчающих обстоятельств при назначении наказания может служить дальнейшей гуманизации применения норм уголовного права, реформа которого осуществляется в настоящее время при его обновлении. Изучение судебной практики по применению норм Уголовного кодекса Российской Федерации, регулирующих режим смягчающих и отягчающих наказание обстоятельств, при избрании их конкретных видов из установленных законом перечней и определении размеров кары, показывает, что расхождения во мнениях судов первой инстанции и кассационных, надзорных инстанций по поводу правомерности установления тех или иных обстоятельств в значительном числе случаев касается понимания природы этих обстоятельств и оценки их значения по конкретным делам. Именно по причине неправильного применения материального уголовного закона в этой сфере вышестоящие суды во многих случаях отменяют и изменяют приговоры судов первой инстанции. Признание наличия в конкретном деле смягчающих обстоятельств должно сочетаться с правильной оценкой степени общественной опасности совершенного деяния при назначении наказания. Так, представляют интерес соображения Верховного Суда Российской Федерации по делу Валиянова, по которому Судебная коллегия по уголовным делам отменила приговор вследствие мягкости назначенного наказания как не соответствовавшего тяжести преступления и личности осужденного. По приговору Верховного Суда Республики Башкортостан от 3 августа 2001 г. Валиянов осужден по ч. 2 ст. 318 УК РФ к пяти годам лишения свободы, на основании ст. 73 УК РФ — условно, с испытательным сроком четыре года. Он признан виновным в умышленном применении насилия, опасного для жизни и здоровья, в отношении представителя власти Зверева в связи с исполнением последним своих должностных обязанностей. Судом было установлено, что Валиянов, управлявший транспортным средством в состоянии алкогольного опьянения, был задержан инспектором дорожно-патрульной службы Зверевым. С целью избежать наказания Валиянов самовольно вытащил ключи из замка зажигания автомашины, на которой инспектор доставлял его для медицинского освидетельствования, после чего стал руками душить последнего, вытолкнул из салона автомашины, нанес удары по голове и другим частям тела руками и булыжником, причинив своими действиями потерпевшему легкий вред с кратковременным расстройством здоровья, а затем, увидев, что тот начал терять сознание, забрал у него свои документы и на автомашине скрылся с места преступления. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации 18 октября 2001 г., рассмотрев дело по кассационной жалобе потерпевшего на мягкость наказания, приговор отменила, а дело направила на новое судебное рассмотрение, указав следующее. При назначении наказания Валиянову суд первой инстанции отягчающих его вину обстоятельств не усмотрел, но принял во внимание его молодой возраст, первую судимость, фактическое признание вины, раскаяние в содеянном, положительные характеристики, посчитал возможным его исправление и перевоспитание без изоляции от общества и в соответствии со ст. 73 УК РФ назначил ему условную меру наказания. Названные смягчающие обстоятельства не предусмотрены законом и, очевидно, Верховный Суд Республики Башкортостан решил воспользоваться правом на учет в качестве смягчающих обстоятельств иных, не предусмотренных ч. 1 ст. 61 УК РФ обстоятельств. Однако Судебная коллегия Верховного Суда Российской Федерации, рассмотрев приговор и материалы дела, сочла, что суд первой инстанции при назначении осужденному наказания не в полной мере выполнил требования ст. 60 УК РФ, в соответствии с которой при назначении наказания должны учитываться характер и степень общественной опасности преступления и личность виновного, а также влияние назначенного наказания на исправление осужденного. Суд не учел в должной мере, что действия Валиянова были направлены против представителя власти во время исполнения им своих служебных обязанностей, и не оценил повышенную степень общественной опасности содеянного. Помимо указанного Судебной коллегией отягчающего ответственность виновного обстоятельства следует отметить, что примененное насилие имело явно жестокий характер (удары булыжником по голове) и могло иметь более серьезные последствия для здоровья потерпевшего. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации признала доводы кассационной жалобы потерпевшего о несправедливости назначенного осужденному наказания обоснованными, а приговор — незаконным. С учетом изложенного приговор был отменен, а дело направлено на новое рассмотрение <*>. ——————————— <*> См.: Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2002. N 4. С. 8.
Некоторым смягчающим обстоятельствам законодатель придает приоритетное значение. В частности, признание важности оказания содействия осуществлению правосудия нашло свое отражение в учреждении особого режима признания такого смягчающего наказание обстоятельства, как явка с повинной (п. «и» ст. 61 УК), и отражение этого факта в приговоре, установленное законом в ст. 62 УК РФ. Следует отметить, что ошибочность оценки судьями этого обстоятельства встречается еще часто. На факты необоснованного отказа судей признавать явку с повинной смягчающим наказание обстоятельством неоднократно указывал Верховный Суд Российской Федерации в своей кассационной и надзорной практике. Так, Пролетарским районным судом г. Саранска 2 октября 2000 г. Чернавин был осужден по ч. 2 ст. 264 УК и ст. 265 УК к шести годам лишения свободы с лишением права управлять транспортными средствами сроком на три года. Он признан виновным в нарушении правил дорожного движения при управлении транспортным средством, повлекшим по неосторожности смерть несовершеннолетнего Жирнова и в оставлении места дорожно-транспортного происшествия после наступления смерти потерпевшего. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Республики Мордовия приговор изменила: исключила указание в качестве отягчающих наказание обстоятельств погашенную судимость Чернавина и наступление по делу тяжких последствий (смерть потерпевшего), наказание снизила до пяти лет и пяти месяцев лишения свободы, оставив дополнительное наказание — лишение права управлять транспортными средствами. Заместитель Председателя Верховного Суда Российской Федерации в протесте поставил вопрос об изменении приговора. Протест рассматривался в Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации, которая 16 ноября 2001 г. протест удовлетворила, указав следующее. Чернавин 12 ноября 1999 г. добровольно явился в УГИБДД с повинной и объяснил, что 6 ноября 1999 г., управляя личным автомобилем «Волга», совершил наезд на пешехода и скрылся с места дорожно-транспортного происшествия. Суд указал в приговоре, что Чернавин явился с повинной, однако не признал это обстоятельством, смягчающим наказание, обосновав свое решение тем, что в материалах дела имеется рапорт об установлении вещественного доказательства — автомашины ГАЗ-3110 N А 345 КХ, принадлежащей Чернавину, пояснение Чернавиной И. (жены осужденного) от 9 ноября того же года с распиской в получении повестки Чернавину на имя Чернавина, а также ориентировка по розыску и задержанию автомобиля «Волга», явка Чернавина с повинной, датированная 12 ноября, т. е., по мнению суда, ему должно было быть известно, что его разыскивали. Как указала Судебная коллегия, по смыслу закона при решении вопроса о том, имело ли место такое смягчающее наказание обстоятельство, как явка с повинной, суды должны проверять добровольность написания заявления, поданного в органы расследования или сообщения о преступлении, сделанного виновным должностным лицам органа расследования, и не связано ли это с тем, что лицо было задержано в качестве подозреваемого и подтвердило свое участие в совершении преступления. По данному делу проводились следственные действия, но до явки с повинной самого Чернавина не было никаких данных, свидетельствующих о том, что именно он совершил наезд на потерпевшего. При таких обстоятельства х вывод суда о том, что явка с повинной Чернавина не может быть признана обстоятельством, смягчающим наказание, противоречит, по мнению Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации, материалам дела. Поскольку по делу не были установлены обстоятельства, отягчающие наказание, то в соответствии со ст. 62 УК РФ срок назначенного Чернавину наказания не может превышать трех четвертей максимального срока, предусмотренного ч. 2 ст. 264 УК. С учетом изложенного Судебная коллегия смягчила наказание Чернавину по ч. 2 ст. 264 УК с четырех лет и пяти месяцев лишения свободы до трех лет лишения свободы с лишением права управлять транспортными средствами на три года <*>. ——————————— <*> См.: Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2002. N 4. С. 8 — 9.
Следует напомнить, что явка с повинной как смягчающее наказание обстоятельство указывается в п. «и» ч. 1 ст. 61 УК РФ в комплексе с такими действиями, как активное способствование раскрытию преступления, изобличение других соучастников преступления и розыск имущества, добытого в результате преступления. Однако использование этой законодательной конструкции не означает, что явка с повинной не имеет самостоятельного значения как смягчающее обстоятельство и может применяться лишь в сочетании с иными условиями и требованиями, названными в указанной норме закона. Так, суд первой инстанции в приговоре в отношении Н., обвиненной в убийстве и краже, указал, что она не способствовала активно раскрытию преступления, а, наоборот, старалась скрыть его, заявление о явке с повинной написала уже после задержания ее сотрудниками милиции и проведения с ней беседы, т. е. заявление было вынужденным и не свидетельствовало о ее раскаянии в содеянном. Президиум Верховного Суда Российской Федерации не согласился с данными выводами, мотивировав свое решение следующими соображениями. Согласно закону при наличии смягчающих наказание обстоятельств, предусмотренных п. «и» ч. 1 ст. 61 УК, и при отсутствии отягчающих наказание обстоятельств суд должен смягчить наказание в пределах, предусмотренных ст. 62 УК РФ. При этом закон не считает активное способствование раскрытию преступления обязательным условием для признания явки с повинной смягчающим обстоятельством. Из материалов дела видно, что явка с повинной Н. оформлена надлежащим образом. Она сообщила о совершенном ею убийстве потерпевшего, указав способ убийства, его мотивы. Явка с повинной согласно протоколу оформлена в 18 час., а задержание Н. проведено в 20 час. того же дня. Таким образом, именно явка с повинной послужила основанием подозревать Н. в убийстве. Каких-либо иных данных, свидетельствующих о ее недобровольном признании, в деле не имеется. Суд признал, что обстоятельства, отягчающие наказание, в деле отсутствуют. С учетом изложенного наказание Н. подлежит назначению в соответствии со ст. 62 УК РФ <*>. ——————————— <*> См.: Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2002. N 8. С. 16.
Ошибочное решение об отсутствии правомерной явки с повинной как правило — следствие неправильной оценки процессуального положения лица, заявляющего о явке с повинной, когда суд ставит под сомнение добровольность этого акта ввиду начала производства по уголовному делу. Примечательно, что снижение наказания и применение правила об учете явки с повинной может иметь место и в случае применения норм об обратной силе уголовного закона. Так, Петрозаводским городским судом Республики Карелия 14 октября 1992 г. Хома был осужден по ст. 103 УК РСФСР к лишению свободы на 10 лет. Он был признан виновным в умышленном убийстве своей жены Веселовой 10 марта 1992 г. Определением судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Республики Карелия приговор оставлен без изменения. Заместитель Председателя Верховного Суда Российской Федерации в протесте поставил вопрос об изменении приговора суда и определения судебной коллегии в части, касающейся наказания. Президиум Верховного Суда Республики Карелия 15 марта 2000 г. удовлетворил протест, указав следующее. Суд первой инстанции не признал сообщение Хомы работнику милиции о совершенном убийстве как явку с повинной (которая признается обстоятельством, смягчающим наказание), считая, что Хома уже подозревался виновным в пропаже Веселовой, задерживался работниками милиции, однако, не дождавшись вызова в кабинет начальника отдела милиции, сбежал. Данный вывод суда президиум признал необоснованным. Как усматривается из материалов дела, 12 марта 1992 г. Хома выехал за пределы г. Петрозаводска, а 15 марта 1992 г. он явился к участковому инспектору милиции п. Рыбрека Прионежского района и добровольно сообщил о совершенном им убийстве Веселовой. При этом он подробно рассказал о мотивах и способе лишения жизни потерпевшей, указал местонахождение останков сожженного им трупа. На основании явки с повинной Хомы 16 марта 1992 г. было возбуждено уголовное дело. На протяжении всего предварительного следствия он признавал свою вину, давал подробные показания о мотивах и обстоятельствах убийства и места, куда он выбросил орудия преступления. Тот факт, что Хома 12 марта 1992 г., не дождавшись вызова в кабинет начальника, ушел из отделения милиции, куда он был приглашен в числе других граждан для дачи объяснений об обстоятельствах исчезновения Веселовой, не может являться основанием для непризнания последующей явки с повинной смягчающим обстоятельством. Вывод суда о том, что в это время Хома уже подозревался виновным в пропаже потерпевшей и задерживался работниками милиции, противоречит материалам дела. В этот момент уголовное дело не было возбуждено. Хома не был ни задержанным, ни подозреваемым. Достоверных данных, подтверждающих совершение убийства Веселовой, не имелось. Следовательно, согласно п. «и» ч. 1 ст. 61 УК РФ явка с повинной Хомы — это обстоятельство, смягчающее наказание. Обстоятельств, отягчающих наказание осужденного, суд не установил. В силу изложенного и в соответствии с требованиями ст. ст. 10, 62 УК РФ срок наказания Хомы не может превышать трех четвертей максимального срока наказания, предусмотренного ст. 103 УК РФ, т. е. семи лет шести месяцев лишения свободы, и поэтому президиум Верховного Суда Республики Карелия назначенное Хоме наказание смягчил и ввиду отбытия наказания его освободил <*>. ——————————— <*> См.: Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2001. N 2. С. 17.
Обобщение указанных и иных решений кассационных и надзорных инстанций судов позволяет считать признаками легальной явки с повинной добровольность, своевременность, отсутствие в деле отягчающих обстоятельств. Явка с повинной свидетельствует о том, что виновный добровольно заявляет о совершенном им преступлении с намерением понести за совершенное им преступление соответствующее наказание. Чистосердечное раскаяние здесь проявляется не только в момент явки, но и в процессе расследования дела. Это обстоятельство свидетельствует о меньшей опасности подозреваемого, о том, что он сделал первый шаг к исправлению, и с учетом этого должен решаться вопрос о назначении ему наказания. Особое значение этого обстоятельства заключается в том, что закон устанавливает обязательность его учета при назначении наказания и смягчения его до уровня, указанного ст. 62 УК РФ. Однако еще нередки случаи, когда суд, установив наличие смягчающих обстоятельств, предусмотренных п. «и» ч. 1 ст. 61 УК, при отсутствии отягчающих обстоятельств по делу, упускает из виду обязательность выполнения требования ст. 62 УК назначать наказание, срок или размер которого не превышает трех четвертей максимального срока или размера наказания, предусмотренного соответствующей статьей Особенной части УК РФ. Эта ошибка в применении уголовного закона представляет собой нарушение законности. Так, Президиум Верховного Суда Российской Федерации удовлетворил протест прокурора и смягчил наказание до трех четвертей максимального срока наказания в виде лишения свободы, предусмотренного ч. 2 ст. 105 УК РФ, т. е. до 15 лет по делу Марданова <*>. ——————————— <*> См.: Постановление N 680п98пр по делу Марданова // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1999. N 7. С. 13 — 14.
Явка с повинной свидетельствует о меньшей общественной опасности лица, заявившего о совершении преступления. Легальный режим явки с повинной и последующий обязательный учет такого поведения лица при назначении наказания представляет в сущности поощрительную норму, конкретное проявление предупредительной и воспитательной функции уголовного закона. Ошибочное установление наличия или отсутствия квалифицирующих признаков состава преступления, как правило, связано с неправильным пониманием и применением норм, содержащих оценочные понятия. К числу квалифицирующих признаков составов, предусмотренных нормами Общей и Особенной частей УК РФ и содержащих оценочные понятия, вызывающие неединообразное понимание и применение в судебной практике, относятся: «организованная группа», «предварительный сговор», «особо активная роль», «состояние беспомощности», «особая жестокость». Уголовный закон не содержит определения этих понятий, не указывает, каким критериям должны соответствовать названные понятия. Поэтому их примерное содержание можно вывести из анализа тех составов, в которых они упоминаются. В связи с этим особый интерес вызывает позиция Верховного Суда Российской Федерации, который в своих решениях неоднократно обращается к анализу соответствующих спорных ситуаций и характерных особенностей нечетко формулируемых законодателем квалифицирующих понятий. Так, действия осужденных Мальского и Панарина необоснованно были квалифицированы как убийство двух лиц по предварительному сговору группой лиц при следующих обстоятельствах. Мальский и Панарин, распределив между собой роли, договорились убить П. и Г. С этой целью они зашли на кухню, где спали потерпевшие, и Мальский задушил П., а Панарин одновременно — Г. Позднее Мальский угрожал убийством своей сестре, знавшей о совершенном преступлении, чтобы она никому не сообщила о случившемся. Суд первой инстанции квалифицировал действия Мальского по п. п. «а», «в», «ж» ч. 2 ст. 105 УК РФ и ст. 119 УК РФ, а Панарина — по п. п. «а», «в», «ж» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Кассационная инстанция приговор изменила, исключив осуждение Мальского и Панарина по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК (убийство лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии), в остальном оставила приговор без изменения. Надзорная инстанция переквалифицировала действия осужденных с п. п. «а», «ж» ч. 2 ст. 105 УК (убийство двух лиц, совершенное группой лиц по предварительному сговору) на ч. 1 ст. 105 УК (убийство без отягчающих обстоятельств) по следующим основаниям. Согласно ч. 2 ст. 35 УК РФ преступление признается совершенным группой лиц по предварительному сговору, если в нем участвовали лица, заранее договорившиеся о совместном совершении преступления. В соответствии с ч. 2 ст. 33 УК РФ исполнителем признается лицо, непосредственно участвовавшее в его совершении совместно с другими лицами. В данном случае, как установлено судом, Мальский один убил П., а Панарин в это же время совершил убийство Г., что исключает квалификацию их действий по п. п. «а», «ж» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Поскольку каждый из осужденных совершил убийство потерпевшего из личной неприязни, их действия должны были квалифицироваться по ч. 1 ст. 105 УК как умышленное причинение смерти другому человеку <*>. ——————————— <*> См.: Постановление N 776п02 по делу Мальского и Панарина // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2003. N 7. С. 14.
Разграничение понятий квалифицирующих признаков совершения преступления «группой лиц по предварительному сговору» и «организованной группой» требует правильного анализа всей совокупности обстоятельств, характеризующих как объективную, так и субъективную сторону состава преступления по конкретному делу. В частности, не всякая совместность в совершении преступления образует квалифицирующий признак «совершения преступления группой лиц по предварительному сговору». По приговору Богородского городского суда Нижегородской области Соколов, Корытов и Кубонин были признаны виновными по п. «б» ч. 3 ст. 161 УК РФ. Как указала Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации, выводы суда о том, что, проведя подготовку к совершению грабежа, а также скрыв похищенное и уничтожив сумку и куртку, в которой совершил преступление Соколов, все осужденные приняли участие в открытом хищении по предварительному сговору группой лиц, ошибочны по следующим основаниям. По смыслу закона под хищением, совершенным группой лиц по предварительному сговору, следует понимать такое хищение, в котором участвовали лица, заранее договорившиеся о совместном совершении и совершившие это преступление. На основании ч. 2 ст. 33 УК РФ исполнителем признается, в частности, лицо, непосредственно совершившее преступление. Как установлено судом, открыто завладел чужим имуществом один Соколов. Кубонин и Корытов на месте преступления не присутствовали, а дожидались Соколова в автомобиле, чтобы скрыться с ним после совершения преступления. Следовательно, Кубонин и Корытов были пособниками, а не соисполнителями, на основании чего их действия были переквалифицированы на ч. 5 ст. 33, п. «б» ч. 3 ст. 161 УК РФ, предусматривающие ответственность за пособничество в грабеже, совершенном в крупном размере. Квалифицирующий признак — совершение грабежа группой лиц по предварительному сговору — Судебной коллегией по уголовным делам был исключен из приговора <*>. ——————————— <*> См.: Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2002. N 10. С. 23.
С другой стороны, в практике Судебной коллегии по уголовным делам нередки случаи, когда суд, соглашаясь с мнением органов предварительного расследования, усматривает наличие более общественно опасного квалифицирующего признака «совершение преступления организованной группой» там, где имеет место только «предварительный сговор». Так, по делу Нуреева и других квалификация действий осужденных за грабеж была изменена: квалифицирующий признак «совершение преступления организованной группой» (п. «а» ч. 3 ст. 161 УК РФ) был заменен квалифицирующим признаком «совершение преступления группой лиц по предварительному сговору» (п. «а» ч. 2 ст. 161 УК). Судебная коллегия по уголовным делам сочла необходимым разъяснить, что согласно закону преступление признается совершенным организованной группой, если оно совершается устойчивой группой лиц, заранее объединившихся для совершения одного или нескольких преступлений. Основным характерным критерием этого квалифицирующего признака, отличающего его от признака «совершение преступления группой лиц по предварительному сговору», является устойчивость группы как качество, характеризующее объективную и субъективную стороны данного вида соучастия. По названному делу группа Нуреева состояла из четырех человек, и суд, постановляя приговор, пришел к выводу, что она не обладала устойчивостью <*>. ——————————— <*> См.: Определение N 48-Д98-25 по делу Нуреева и др. // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1999. N 7. С. 13.
Более развернутые требования к содержанию квалифицирующего обстоятельства «совершение преступления организованной группой» и его доказыванию мы встречаем в постановлении Президиума Верховного Суда Российской Федерации по делу Нидбайкина и Артемова в результате рассмотрения им протеста, в котором был поставлен вопрос об исключении из приговора квалифицирующего признака «совершение разбойного нападения организованной группой». Президиум Верховного Суда Российской Федерации удовлетворил протест по следующим соображениям. Квалифицируя действия Макарова по ч. 3 ст. 146 УК РСФСР, а действия Нидбайкина и Артемова — по ч. 3 ст. 146 и ч. 4 ст. 148.1 УК РСФСР, суд первой инстанции исходил из того, что осужденные совершили разбойное нападение на Б. и угон его автомобиля в составе организованной группы. Президиум разъяснил, что по смыслу уголовного закона (ч. 3 ст. 35 УК РФ) преступление признается совершенным организованной группой, если оно совершено устойчивой группой лиц, заранее объединившихся для совершения одного или нескольких преступлений. Об устойчивости группы свидетельствует объединение двух и более лиц на сравнительно продолжительное время для совершения преступлений, сопряженных с длительной совместной подготовкой. Как правило, такая группа тщательно планирует все детали преступления, заранее подготавливает орудия его совершения. Между тем осужденные Макаров, Артемов и Нидбайкин, как на предварительном следствии, так и в судебном заседании, категорически отрицали наличие организованной группы, утверждая, что они лишь по предварительному сговору решили открыто похитить у Б. доллары США, которые тот продавал в нарушение действующего законодательства. Эти показания не были опровергнуты доказательствами, исследованными в судебном заседании. Доказательств, свидетельствующих о высоком уровне организованности осужденных и об устойчивости этой группы, в материалах дела не имеется. Не приведены они и в приговоре. При таких обстоятельствах осуждение Нидбайкина, Артемова и Макарова по признаку совершения преступлений в составе организованной группы признано Президиумом ошибочным и исключено из приговора <*>. ——————————— <*> См.: Постановление Президиума N 509п2002 по делу Нидбайкина и Артемова // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2003. N 7. С. 14 — 15.
Некоторые отягчающие обстоятельства, названные в Общей части УК РФ, трансформируются в квалифицирующие признаки в Особенной части УК, и эта близость вызывает сложности в квалификации. Так, отягчающему обстоятельству в виде совершения преступления в отношении беззащитного или беспомощного лица (п. «з» ч. 1 ст. 63 УК) в известной мере корреспондирует квалифицирующий признак п. «в» ч. 2 ст. 105 УК — совершение убийства лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии. Так, Президиум Верховного Суда Российской Федерации признал необоснованным вменение осужденным Шиганову и Адмаеву квалифицирующего признака, предусмотренного п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ, — убийство лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии. Материалами этого дела было установлено, что Шиганов ударил ножом Б. в руку. Когда потерпевшего повезли в больницу, Шиганов повернул повозку к реке и с помощью Адмаева стащил потерпевшего на снег, после чего задушил его кнутом, а тело бросил в реку. Кроме того, Адмаев угрожал убийством О., Т. и Е., если те сообщат кому-либо об убийстве. По приговору суда Шиганов осужден по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК, а Адмаев — по ст. 33 и п. «в» ч. 2 ст. 105 УК, ст. 119 УК РФ. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации приговор оставила без изменения. Заместитель Генерального прокурора Российской Федерации в протесте поставил вопрос об изменении судебных решений и переквалификации действий Шиганова с п. «в» ч. 2 ст. 105 УК на ч. 1 ст. 105 УК, а действий Адмаева — со ст. 33 и п. «в» ч. 2 ст. 105 УК на ч. 5 ст. 33 и ч. 1 ст. 105 УК РФ. Президиум Верховного Суда Российской Федерации протест удовлетворил, указав следующее. Признавая Шиганова виновным в убийстве лица, заведомо для него находившегося в беспомощном состоянии, а Адмаева — в соучастии в этом преступлении, суд указал, что беспомощное состояние потерпевшего заключалось в сильном алкогольном опьянении. Между тем по смыслу закона по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ квалифицируется убийство потерпевшего, не способного защитить себя, оказать активное сопротивление в силу физического или психического состояния. К лицам, находящимся в беспомощном состоянии, могут быть отнесены, в частности, тяжелобольные и престарелые, малолетние дети, лица, страдающие психическими расстройствами, лишенные способности правильно воспринимать происходящее. То обстоятельство, что потерпевший в момент совершения преступления был в степени сильного алкогольного опьянения, не дает основания считать его находившимся в беспомощном состоянии. Не может быть принято во внимание и указание суда о том, что потерпевший находился в беспомощном состоянии ввиду полученного ранения. При таких обстоятельствах следует признать, что ножевое ранение Б. получил в результате действий Шиганова, направленных на лишение потерпевшего жизни, т. е. в процессе совершения убийства <*>. ——————————— <*> См.: Постановление N 155п02пр по делу Шиганова и Адмаева // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2002. N 12. С. 6 — 7.
В судебной практике возникли расхождения в понимании состояния сна как состояния беспомощности потерпевшего и возможности в этих случаях квалифицировать деяние виновного как подпадающего под признаки п. «з» ч. 1 ст. 63 УК РФ. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации отметила в связи с этим допускаемую судами необоснованную квалификацию действий осужденных по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Одним из примеров совершаемой судами ошибки Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации назвала дело по обвинению Сопельцева по п. п. «а», «в», «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ, рассмотренное Челябинским областным судом. Квалифицируя его действия как убийство лиц, заведомо для виновного находящихся в беспомощном состоянии, суд указал на то, что в момент убийства потерпевшие находились в состоянии алкогольного опьянения и спали, что лишало их возможности оказать осужденному сопротивление. По мнению суда, нахождение потерпевших в состоянии сна свидетельствует об их беспомощном состоянии. Судебная коллегия в связи с этим указала, что такой вывод не основан на законе, по смыслу которого (п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ) надлежит квалифицировать умышленное причинение смерти потерпевшему, неспособному в силу физического или психического состояния защитить себя, оказать активное сопротивление виновному, когда последний, совершая убийство, сознает это обстоятельство. Ответственность за убийство лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии, наступает, если беспомощное состояние этого лица характеризуется его возрастом, состоянием здоровья и другими обстоятельствами, в силу которых он не может оказать активное сопротивление преступнику или уклониться от посягательства. Нахождение потерпевшего в состоянии сна к числу обстоятельств, предусмотренных п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ, не относится, поскольку является необходимым физиологическим состоянием человеческого организма. С учетом изложенного Судебная коллегия исключила из приговора указание об осуждении Сопельцева по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ, оставив в остальной части приговор без изменения <*>. ——————————— <*> См.: Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2002. N 10. С. 23.
Поскольку в п. «и» ч. 1 ст. 63 УК РФ не дается определения особой жестокости, возникает вопрос об отличии этого признака от садизма, издевательств, а также мучений для потерпевшего. Очевидно, что садизм является более узким понятием, чем особая жестокость. Садизм — одна из форм особой жестокости, выражающейся в наслаждении мучениями жертвы. Признаки проявлений особой жестокости в объективной стороне данного состава, умысел на осуществление преступного деяния с особой жестокостью как квалифицирующего обстоятельства подлежат отдельному доказыванию при расследовании преступления и отражению его в приговоре. Обязанность доказывания этого признака состава преступления вытекает из общих положений уголовно-процессуального законодательства, включающего в предмет доказывания обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание (п. 6 ч. 1 ст. 73 УПК РФ). Эти обстоятельства требуют своего подтверждения соответствующими доказательствами, так как включаются законом в круг вопросов, подлежащих обязательному разрешению при постановлении приговора (п. 6 ч. 1 ст. 299; п. 3 ст. 307 УПК РФ). Верховный Суд Российской Федерации установил, что по делу Пыжова суд признал умышленное причинение вреда здоровью, повлекшее смерть потерпевшего, совершенное с особой жестокостью, без учета фактических обстоятельств дела и данных о направленности умысла виновного. Курчатовским районным судом Курской области 30 апреля 1999 г. Пыжов был осужден по ч. 4 ст. 111 УК РФ. Он признан виновным в умышленном причинении тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни человека, совершенном с особой жестокостью — мучениями для потерпевшего, повлекшем по неосторожности его смерть, при следующих обстоятельствах. 25 декабря 1998 г. в 21 час. 40 мин. между Пыжовым и Звягинцевым, находившимися в состоянии алкогольного опьянения, в лифте дома произошла ссора, во время которой Звягинцев при выходе из лифта ударил кулаком Пыжова по голове. После этого Пыжов на лестничной площадке, имея умысел на причинение тяжкого вреда здоровью Звягинцева, с особой жестокостью, желая причинить мученья, стал наносить ему множественные удары кулаками и ногами в различные части тела. В результате полученных повреждений Звягинцев скончался на месте происшествия. Судебная коллегия по уголовным делам Курского областного суда оставила приговор без изменения. Заместитель Председателя Верховного Суда Российской Федерации в протесте поставил вопрос об исключении из приговора квалифицирующего признака: совершение преступления с особой жестокостью и мучениями для потерпевшего (п. «б» ч. 2 ст. 111 УК РФ). Президиум Курского областного суда 20 сентября 2000 г. протест удовлетворил, указав следующее. На основании собранных по делу доказательств суд правильно установил обстоятельства, при которых Пыжов причинил потерпевшему телесные повреждения. Вместе с тем приговор и кассационное определение подлежат изменению ввиду неверной квалификации действий Пыжова по признаку совершения преступления с особой жестокостью и мучениями для потерпевшего. В обоснование своего вывода о виновности Пыжова в совершении указанного преступления суд в приговоре сослался на показания свидетелей, протокол осмотра места происшествия, заключение судебно-медицинского эксперта, акт судебно-медицинской экспертизы. Однако показания свидетелей не содержат каких-либо сведений о совершенном Пыжовым преступлении с особой жестокостью и мучениями для потерпевшего. Осужденный в ходе предварительного следствия и в судебном заседании не признал наличия у него умысла на причинение телесных повреждений с особой жестокостью и мучениями для потерпевшего. То обстоятельство, что Пыжов нанес не менее шести ударов по голове потерпевшего, свидетельствует о наличии у него умысла на причинение Звягинцеву именно тяжкого вреда здоровью, но не о совершении этого деяния с особой жестокостью и мучениями для потерпевшего, тем более что согласно заключению судебно-медицинского эксперта все повреждения головы возникли в короткий промежуток времени друг за другом и являются компонентами черепно-мозговой травмы как единого процесса. При таких обстоятельствах, решил президиум Курского областного суда, квалифицирующий признак совершения преступления с особой жестокостью и мучениями для потерпевшего следует из приговора исключить <*>. ——————————— <*> См.: Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2001. N 6. С. 15 — 16.
Таким образом, для установления данного квалифицирующего обстоятельства необходимо доказывание комплекса признаков, относящихся к сфере как объективной, так и субъективной стороны состава преступления. Как уже отмечалось, перечень отягчающих обстоятельств, указанный в ч. 1 ст. 63 УК РФ, не подлежит расширению. Однако анализ судебной практики показывает, что суды довольно часто ссылаются на отрицательные данные о личности виновного и другие негативные обстоятельства, не предусмотренные в Общей части УК РФ в качестве отягчающих обстоятельств. К их числу относятся следующие обстоятельства, фактически влияющие на усиление меры наказания: отрицательная характеристика виновного; многократность совершения различных правонарушений; злоупотребление спиртными напитками или наркотическими веществами; нахождение на учете в наркологическом диспансере или в инспекции по делам несовершеннолетних; паразитический образ жизни; явно выраженная склонность к совершению преступлений (не стал на путь исправления после отбытия наказания); совершение преступления в состоянии алкогольного (наркотического) опьянения; большое число эпизодов преступной деятельности и др. Совершение преступления, как правило, — одномоментный акт, и в нем отражаются некоторые личностные качества виновного. Однако для объективной оценки степени общественной опасности содеянного судье необходимо исследовать данные о предшествующем поведении преступника, его личностных особенностях и свойствах характера. Эти данные не являются смягчающими или отягчающими обстоятельствами, но не могут не учитываться судьей при назначении наказания. В практическом применении смягчающих и отягчающих обстоятельств при назначении меры наказания возникают определенные проблемы. К сожалению, в действующем уголовном законе только названы и нормативно определены эти обстоятельства, но соответствующими регулятивными нормами не регламентирована степень их влияния на изменение рамок наказания. Так, содержащиеся в ст. 35 УК признаки таких понятий, как «группа лиц», «группа лиц по предварительному сговору», «организованная группа», являются квалифицирующими для многих статей Особенной части уголовного закона. Но в Общей части дано лишь их законодательное определение и указано лишь общее требование назначать при наличии этих признаков более строгое наказание на основании и в пределах, предусмотренных нормами Особенной части (ч. 7 ст. 35 УК РФ). Устанавливаемая уголовным законом формализация обязательного смягчения или усиления наказания касается использования лишь некоторой части рассматриваемых нами смягчающих и отягчающих наказание обстоятельств (ст. ст. 61 — 64, 67 — 68 УК РФ). Так, при назначении наказания участникам групповых преступлений смягчающие или отягчающие обстоятельства, относящиеся к личности одного из соучастников, учитываются при назначении наказания только этому соучастнику (ч. 2 ст. 67 УК). По данным некоторых исследований, непосредственное применение указанных в Уголовном кодексе Российской Федерации смягчающих и отягчающих наказание обстоятельств присутствует лишь в одной трети выносимых приговоров. Для того чтобы снизить или, напротив, повысить меру наказания с учетом смягчающих и отягчающих обстоятельств, необходимо опираться на какую-то исходную позицию, по отношению к которой и происходит определение судом конкретной меры наказания. Анализ судебной практики показывает, что при наличии отягчающих и отсутствии смягчающих обстоятельств суды, как правило, не назначают наказание, равное или наиболее близкое к минимуму. Его мера колеблется в области медианы санкции, в качестве которой выступает среднеарифметическое число, получаемое путем сложения минимального и максимального срока или размера наказания и деления этой суммы на два. С учетом рассмотренных теоретических предпосылок суд должен повышать или понижать размер избираемой меры наказания в зависимости от конкретных обстоятельств дела, опираясь на среднюю величину наказания за данное преступление. Изучение и обобщение судебной практики установления квалифицирующих признаков составов преступления при обосновании квалификации преступных деяний (приложение 47 к УПК РФ), учета смягчающих и отягчающих обстоятельств при избрании вида наказания и определении судом его размера виновным лицам выявило ряд негативных тенденций. В частности, при избрании меры наказания суды не всегда считают необходимым дифференцировать: 1) данные, характеризующие степень общественной опасности деяния; 2) данные о личности виновного; 3) смягчающие и отягчающие обстоятельства. При учете обстоятельств, предусмотренных ст. ст. 61 и 63 УК РФ, нередко их формулировки в приговоре не соответствуют дефинициям закона. При учете обстоятельств, не предусмотренных законом, их формулировки носят столь общий характер, что невозможно определить, каким образом они фактически повлияли на решение судьи о выборе вида наказания и его размера. Как уже отмечалось ранее, даже выявление судом смягчающих обстоятельств не всегда оказывает ощутимое влияние на избираемую меру наказания, что ставит под сомнение убедительность приговора, его справедливость как вследствие мягкости, так и суровости наказания. Эти негативные судебные обыкновения требуют корректировки Пленумом Верховного Суда Российской Федерации. Устранение подобных недостатков вполне возможно путем принятия соответствующих рекомендаций Пленумом Верховного Суда Российской Федерации. При этом следует рекомендовать судам при назначении наказания: 1) раздельно указывать в приговоре на данные, характеризующие степень общественной опасности преступного деяния, личность виновного, смягчающие и отягчающие обстоятельства; 2) при выявлении обстоятельств, предусмотренных законом, указывать в приговоре соответствующее положение ст. ст. 61, 63 УК РФ и приводить доказательства, подтверждающие наличие этих обстоятельств; 3) учитывая смягчающие обстоятельства, не предусмотренные законом, суд должен мотивировать свое решение, указывая, каким образом данное обстоятельство понижает степень общественной опасности деяния или иным образом обусловливает возможность смягчения меры наказания (со ссылкой на ч. 2 ст. 61 УК РФ).
