(Крашенинников Е. А., Байгушева Ю. В.) («Вестник ВАС РФ», 2013, N 6)
ОБЯЗАННОСТИ ПРИ ВЕДЕНИИ ПРЕДДОГОВОРНЫХ ПЕРЕГОВОРОВ <*>
Е. А. КРАШЕНИННИКОВ, Ю. В. БАЙГУШЕВА
——————————— <*> Статья публикуется в авторской редакции.
Крашенинников Евгений Алексеевич, доцент кафедры гражданского права и процесса Ярославского государственного университета им. П. Г. Демидова, кандидат юридических наук.
Байгушева Юлия Валериевна, старший преподаватель кафедры теории права и гражданско-правовых дисциплин Международной академии бизнеса и новых технологий, кандидат юридических наук.
Исследуя обязанности при ведении преддоговорных переговоров, авторы различают регулятивную обязанность к их добросовестному ведению и возникающую при ее нарушении охранительную обязанность к возмещению убытков, или, что то же самое, ответственность за culpa in contrahendo.
Ключевые слова: обязанность к добросовестному ведению преддоговорных переговоров, ответственность за culpa in contrahendo, конкуренция притязаний.
Согласно п. 3 ст. 1 и п. 2 ст. 6 ГК РФ у вступившего в преддоговорные переговоры возникает обязанность к их добросовестному ведению <1>, которая является по своей правовой природе регулятивной обязанностью <2>. Недобросовестное ведение преддоговорных переговоров обусловливает возникновение у недобросовестного партнера обязанности к возмещению потерпевшему причиненных ему убытков. Поскольку эта охранительная обязанность в отличие от нарушенной регулятивной обязанности может быть принудительно реализована с помощью юрисдикционного органа, а ее реализация влечет для нарушителя лишения имущественного характера, она представляет собой гражданско-правовую ответственность <3>, именуемую ответственностью за culpa in contrahendo <4>, <5>. ——————————— <1> На существование между партнерами по преддоговорным переговорам особой правовой связи, обязывающей их к поведению, которое соответствует принципу добросовестности, первым указал R. Ihering (см.: Ihering R. Culpa in contrahendo oder Schadenersatz bei nichtigen oder nicht zur Perfektion gelangten Vertragen // Jahrbucher fur die Dogmatik des heutigen romischen und deutschen Privatrechts. 1861. Bd. 4. S. 1 ff.). <2> Крашенинников Е. А., Байгушева Ю. В. Элементы понятия представительства // Вестник ВАС РФ. 2012. N 3. С. 34. Регулятивные обязанности обладают той особенностью, что, будучи рассчитанными на нормальные правовые ситуации, они не могут быть осуществлены в принудительном в отношении обязанного лица порядке (см.: Крашенинников Е. А. Гражданско-правовые нормы // Вестник ВАС РФ. 2011. N 2. С. 13). <3> О понятии гражданско-правовой ответственности см.: Крашенинников Е. А. Понятие гражданско-правовой ответственности // Вестник ВАС РФ. 2012. N 5. С. 6 — 11. <4> Keller M., Schobi Ch. Das schweizerische Schuldrecht. 3 Aufl. Basel und Frankfurt a. M., 1988. Bd. 1. S. 39 — 40; Brox H. Allgemeines Schuldrecht. 24 Aufl. Munchen, 1997. S. 42; Gauch P., Schluep W., Schmid J., Rey H. Schweizerisches Obligationenrecht. Allgemeiner Teil. 7 Aufl. Zurich, 1998. Bd. 1. S. 195; Schwenzer I. Schweizerisches Obligationenrecht. Allgemeiner Teil. Bern, 1998. S. 275. <5> О проблематике, связанной с culpa in contrahendo, см.: Leonhard F. Verschulden beim Vertragsschlusse. Berlin, 1910; Steinberg W. Die Haftung fur culpa in contrahendo. Bonn, 1930; Erman W. Beitrage zur Haftung fur das Verhalten bei Vertragsverhandlungen // Archiv fur die civilistische Praxis. 1934. Bd. 139. S. 273 ff.; Dolle H. Aussergesetzliche Schuldpflichten // Zeitschrift fur die gesamte Staatswissenschaft. 1943. Bd. 103. S. 67 ff.; Baumert G. Tatbestand und Haftungsmasstab der einzelnen Pflichten bei der culpa in contrahendo. Berlin, 1955; Medicus D. Grenzen der Haftung fur culpa in contrahendo // Juristische Schulung. 1965. S. 209 ff.; Frotz G. Die rechtsdogmatische Einordnung der Haftung fur culpa in contrahendo // Gedachtnisschrift fur Franz Gschnitzer. Innsbruck, 1969. S. 163 ff.; Larenz K. Bemerkungen zur Haftung fur «culpa in contrahendo» // Festschrift fur Kurt Ballerstedt. Berlin, 1975. S. 397 ff.; Crezelius G. Culpa in contrahendo des Vertretetrs ohne Vertretungsmacht // Juristische Schulung. 1977. S. 796 ff.; Stoll H. Tatbestande und Funktionen der Haftung fur culpa in contrahendo // Festschrift fur Ernst Caemmerer. Tubingen, 1978. S. 435 ff.; Schmitz E. Dritthaftung aus culpa in contrahendo. Berlin und Munchen, 1980; Emmerich V. Zum gegenwartige Stand der Lehre von der culpa in contrahendo // Juristische Ausbildung. 1987. S. 561 ff.; Gonzenbach R. Culpa in contrahendo im schweizerischen Vertragsrecht. Bern, 1987; Gernhuber J. Das Schuldverhaltnis. Tubingen, 1989. S. 170 — 209.
А. Обязанность к добросовестному ведению преддоговорных переговоров
I. Термин «обязанность к добросовестному ведению преддоговорных переговоров» покрывает несколько обязанностей, среди которых встречаются как обязанности facere, так и обязанности non facere <6>. В частности, каждый из партнеров по преддоговорным переговорам обязан воздерживаться от действий, причиняющих вред жизни, здоровью или имуществу другого партнера <7>, сообщать ему сведения, которые имеют существенное значение для будущего договора <8>, воздерживаться от необоснованного отказа от ведения начатых переговоров и заключения договора <9>, а также избегать недействительности будущего договора или несогласованности подлежащих согласованию волеизъявлений <10>, <11>. Остановимся на этих обязанностях подробнее. ——————————— <6> Эти обязанности являются не структурными элементами обязанности к добросовестному ведению переговоров, а формами, которые может принимать эта обязанность. <7> Emmerich V. Vorbemerkungen zu § 275// Munchener Kommentar zum Burgerlichen Gesetzbuch. 2 Aufl. Munchen, 1985. Bd. 2. S. 569; Gernhuber J. Op. cit. S. 184; Wiedemann H. Vorbemerkungen zu § 275 // Soergel H. Th. Burgerliches Gesetzbuch. Kommentar. 12 Aufl. Stuttgart; Berlin; Koln, 1990. Bd. 2. S. 605; Fikentscher W. Schuldrecht. 9 Aufl. Berlin; New York, 1997. S. 69. <8> Tuhr A. Allgemeiner Teil des schweizerischen Obligationenrechts. Tubingen, 1924. Halbbd. 1. S. 170; Flume W. Allgemeiner Teil des burgerlichen Rechts. 4 Aufl. Berlin; Heidelberg; New York, 1992. Bd. 2. S. 128; Hubner H. Allgemeiner Teil des Burgerlichen Gesetzbuches. 2 Aufl. Berlin; New York, 1996. S. 454; Vollkommer M. Kommentar zu § 276 // Jauernig O. Burgerliches Gesetzbuch. 9 Aufl. Munchen, 1999. S. 251. <9> Larenz K., Wolf M. Allgemeiner Teil des burgerlichen Rechts. 8 Aufl. Munchen, 1997. S. 612. <10> Fikentscher W. Op. cit. S. 70; Larenz K., Wolf M. Op. cit. S. 612 — 613. <11> Ни одна из лежащих на партнере преддоговорных обязанностей не опосредует перемещение имущественных благ от одного лица к другому и, следовательно, не является обязанностью к предоставлению. Этого не учитывают авторы, именующие отношение, в рамках которого существуют эти обязанности, обязательственным отношением (Schuldverhaltnis) (см., напр.: Enneccerus L., Lehmann H. Recht der Schuldverhaltnisse. 14 Aufl. Tubingen, 1954. S. 183; Larenz K. Culpa in contrahendo, Verkehrssicherungspflicht und «sozialer Kontakt» // Monatsschrift fur deutsches Recht. 1954. S. 516; Blomeyer A. Allgemeines Schuldrecht. 4 Aufl. Berlin und Frankfurt a. M., 1969. S. 71; Heinrichs H. Kommentar zu § 276 // Palandt O. Burgerliches Gesetzbuch. Kurzkommentar. 41 Aufl. Munchen, 1982. S. 297; Gernhuber J. Op. cit. S. 172; Kohler H. BGB. Allgemeiner Teil: ein Studienbuch. 23 Aufl. Munchen, 1996. S. 158; Schwab D. Einfuhrung in das Zivilrecht: einschlissilich BGB — allgemeiner Teil. 13 Aufl. Heidelberg, 1997. S. 368; Schlechtriem P. Schuldrecht. Allgemeiner Teil. 3 Aufl. Tubingen, 1997. S. 13; Lowisch M., Neumann D. Allgemeiner Teil des BGB. Einfuhrung und Rechtsgeschaftslehre. 7 Aufl. Munchen, 2004. S. 51 — 52; Kohler H., Lorenz S. Schuldrecht I. Allgemeiner Teil. 21 Aufl. Munchen, 2010. S. 141).
1. Обязанность воздерживаться от действий, причиняющих вред жизни, здоровью или имуществу партнера по преддоговорным переговорам. Партнер по переговорам обязан вести себя таким образом, чтобы не причинять вред жизни, здоровью или имуществу другого партнера. Так, если переговоры проходят в заранее подготовленном для этого партнером помещении, то он должен предотвращать возможность повреждения здоровья проникшего в это помещение партнера, например через падение на него плохо закрепленных предметов; если в ходе переговоров один партнер передает другому свою вещь, например предлагаемый к продаже автомобиль для совершения пробной поездки, то он должен обеспечивать ее сохранность. Рассматриваемая обязанность возникает у вступившего в переговоры несмотря на то, что он уже является носителем абсолютных обязанностей к воздержанию от действий, причиняющих вред жизни, здоровью или имуществу всех других лиц, включая его партнера по преддоговорным переговорам. 2. Обязанность сообщать партнеру по преддоговорным переговорам сведения, имеющие существенное значение для будущего договора. Каждый из партнеров обязан по своей инициативе или по запросу другого партнера сообщать сведения, которые имеют существенное значение для будущего договора <12>. Поскольку партнеры в принципе сами должны заботиться о получении информации о будущем договоре, в том числе через совершение соответствующих запросов, то по своей инициативе они обязаны сообщать лишь сведения об обстоятельствах, которые являются необычными для данной ситуации и сообщения которых от них следует ожидать по воззрениям оборота <13>. Например, будущий покупатель должен информировать будущего продавца о своем имущественном положении, если подготавливаемый договор купли-продажи предполагает оплату товара через определенное время после его передачи, а будущий покупатель стоит на грани банкротства и поэтому может не исполнить свое договорное обязательство; равным образом будущий арендодатель должен сообщить будущему арендатору о повышенном по сравнению с обычным размере расходов на содержание сдаваемого в аренду имущества. ——————————— <12> К сведениям, имеющим существенное значение для будущего договора любого типа, принадлежат сведения об обстоятельствах, которые могут воспрепятствовать его действительности (например, информация о том, что арендодатель, скорее всего, не даст согласия на подготавливаемый арендатором и третьим лицом договор субаренды) или впоследствии сорвать исполнение договорной обязанности (например, имеющаяся у будущего покупателя информация о пожаре на фабрике, продукцию которой планировал ему поставлять будущий продавец), а также сведения об особых свойствах предмета будущего договора (например, о взрывоопасности передаваемой на хранение вещи). Помимо этого каждый договорный тип предопределяет существенный характер относящихся к нему сведений. В частности, будущий продавец должен предупредить будущего покупателя о недостатках предложенной к продаже вещи, а если речь идет о продаже скоропортящейся продукции, то информировать его об условиях ее хранения и сроке годности; на будущего арендодателя возлагается обязанность к информированию будущего арендатора о правах третьих лиц на сдаваемое в аренду имущество и о размере расходов на его содержание; будущий страхователь обязан сообщить будущему страховщику сведения об обстоятельствах, имеющих существенное значение для определения вероятности наступления страхового случая и размера возможных убытков от его наступления. Решение вопроса о существенном характере тех или иных сведений зависит также и от конкретных обстоятельств дела (например, будущий продавец земельного участка, не полностью оплативший расходы по его освоению, должен сообщить об этом будущему покупателю, которому в случае приобретения им участка придется оплатить оставшуюся часть расходов). <13> Larenz K., Wolf M. Op. cit. S. 611.
Сведения, которые партнер сообщает по своей инициативе или по запросу другого партнера, должны соответствовать действительности и обладать необходимой полнотой <14>. Однако партнер не обязан отвечать на недопустимые вопросы, прежде всего вопросы, касающиеся его частной или интимной жизни (например, представлять информацию, которая составляет его личную или семейную тайну). ——————————— <14> Ibid. S. 610.
3. Обязанность воздерживаться от необоснованного отказа от ведения начатых переговоров и заключения договора. Переговоры о заключении договора в принципе не обосновывают обязанность к его заключению <15>. Каждый партнер может в любое время прервать переговоры. Но если он убеждает другого партнера в том, что договор будет заключен, то согласно принципу «venire contra factum proprium» должен вести себя в соответствии со своим предшествующим поведением <16>, стало быть, без уважительной причины не отказываться от дальнейшего ведения переговоров и заключения договора <17>. Уважительной причиной отказа здесь может служить наступление обстоятельства, которое, если бы оно наступило после заключения подготавливаемого договора, позволило бы партнеру отказаться от его исполнения (например, изменение имущественного положения будущего дарителя до такой степени, что исполнение подготавливаемого договора дарения привело бы к существенному снижению уровня его жизни — п. 1 ст. 577 ГК РФ) <18>, а при лично-доверительных отношениях партнеров — также и утрата между ними доверия (например, вследствие получения будущим доверителем сведений о том, что будущий поверенный совершил кражу) <19>. ——————————— <15> Tuhr A. Der allgemeine Teil des deutschen burgerlichen Rechts. Munchen und Leipzig, 1914. Bd. 2. Halfte 1. S. 490; Flume W. Op. cit. S. 617. <16> Battes R. Kommentar zu § 276 // Erman W. Burgerliches Gesetzbuch. Handkommentar. 10 Aufl. Munster und Koln, 2000. Bd. 1. S. 808. <17> Larenz K., Wolf M. Op. cit. S. 612. <18> Emmerich V. Op. cit. S. 580. <19> Wiedemann H. Op. cit. S. 616.
4. Обязанность избегать недействительности будущего договора и несогласованности подлежащих согласованию волеизъявлений. Партнер по преддоговорным переговорам должен избегать недействительности будущего договора и несогласованности подлежащих согласованию волеизъявлений, т. е. предотвращать наступление относящихся к его сфере обстоятельств, которые препятствуют вызыванию соответствующего правового последствия. Так, доверитель, который поручил поверенному заключение определенного договора, обязан не допускать ведение им преддоговорных переговоров без полномочия <20>; каждый партнер по переговорам должен вести их таким образом, чтобы исключить несогласованность будущих договорных волеизъявлений <21> ввиду неясного выражения своей воли или невнимательного прочтения поступившего к нему документа <22>. ——————————— <20> Larenz K., Wolf M. Op. cit. S. 613. <21> Несогласованность (Dissens) имеет место тогда, когда партнеры не достигают соглашения по всем составным частям будущих договорных волеизъявлений, по которым они планировали договориться (о несогласованности волеизъявлений см.: Kramer E. A. Grundfragen der vertraglichen Einigung. Konsens, Dissens und Erklarungsirrtum als dogmatische Probleme des osterreichischen, schweizerischen und deutschen Vertragsrechts. Munchen und Salzburg, 1972. S. 64 — 65, 96 ff., 180 ff.; Diederischen U. Der logische Dissens // Festschrift zum 125-jahrigen Bestehen der Juristischen Gesellschaft zu Berlin. Berlin; New York, 1984. S. 89 ff.; Leenen D. Abschluss, Zustandekommen und Wirksamkeit des Vertrages. Zugleich ein Beitrag zur Lehre vom Dissens // Archiv fur die civilistische Praxis. 1988. Bd. 188. S. 408 ff.; Крашенинников Е. А., Байгушева Ю. В. Заключение договора // Вестник ВАС РФ. 2013. N 5. С. 98 — 104). <22> Tuhr A. Schadenersatz bei Dissens // Archiv fur die civilistische Praxis. 1923. Bd. 121. S. 360; Gernhuber J. Op. cit. S. 189.
Если препятствующее обстоятельство нельзя отнести к сфере одного из партнеров, то по общему правилу у них не возникают обязанности к предотвращению недействительности будущего договора и несогласованности подлежащих согласованию волеизъявлений. В изъятие из этого правила такая обязанность возлагается на партнера, вызывающего у другого особое доверие к своей компетентности <23>. Так, например, соблюдение формы договора продажи недвижимости не относится к сфере одного из партнеров, потому что требования к форме этого договора должны учитываться как будущим продавцом, так и будущим покупателем; но если на стороне будущего продавца выступает торгующий недвижимостью предприниматель, который утверждает, что знает, как должны оформляться подобные договоры, то он обязан по отношению к желающему приобрести у него квартиру потребителю следить за соблюдением формы. ——————————— <23> Larenz K., Wolf M. Op. cit. S. 613.
II. Обязанность к добросовестному ведению преддоговорных переговоров опирается в своем возникновении на предписания п. 3 ст. 1 и п. 2 ст. 6 ГК РФ и факт вступления лица в переговоры. Помимо упомянутых общих предписаний закон содержит специальные предписания об обязанности к добросовестному ведению преддоговорных переговоров. В частности, п. 1 ст. 495 ГК РФ предусматривает обязанность будущего продавца по договору розничной купли-продажи к предоставлению будущему покупателю информации о товаре, п. 1 ст. 507 ГК РФ — обязанность будущей стороны договора поставки к избеганию несогласованности подлежащих согласованию волеизъявлений, п. 3 ст. 840 ГК РФ — обязанность банка к информированию своего будущего вкладчика об обеспеченности возврата вклада, п. 1 ст. 944 ГК РФ — обязанность будущего страхователя сообщить будущему страховщику сведения об обстоятельствах, имеющих существенное значение для определения вероятности наступления страхового случая и размера возможных убытков от его наступления. Эти предписания конкретизируют обязанность к добросовестному ведению преддоговорных переговоров, возникающую при вступлении в переговоры о заключении договора определенного типа. Момент возникновения обязанности к добросовестному ведению преддоговорных переговоров определяется моментом вступления партнера в переговоры, независимо от того, ведутся ли они устно или письменно <24>. Инициатор переговоров обычно вступает в них через совершение оферты или приглашения сделать оферту, а его партнер — посредством совершения ответного действия, свидетельствующего о его заинтересованности в заключении договора с инициатором (например, путем направления ему запроса или новой оферты). Если договор заключается таким способом, что ни один из партнеров не делает другому готовое к принятию предложение, а оба партнера вместе составляют текст договора и затем выражают согласие с ним через его подписание <25>, то партнеры становятся обязанными к добросовестному ведению переговоров одновременно с началом работы над текстом договора. Если преддоговорные переговоры проводятся в заранее подготовленном для этого одним из партнеров помещении, как, например, это имеет место при розничной купле-продаже, когда будущий продавец совершает публичную оферту, выставляя товары на прилавке своего магазина (п. 2 ст. 494 ГК РФ), то обязанности к добросовестному ведению преддоговорных переговоров возникают у обоих партнеров в момент проникновения другого партнера (в приведенном примере — будущего покупателя) в подготовленное помещение с намерением провести переговоры или узнать о возможности заключения договора <26>; до этого момента подготовивший помещение не считается вступившим в переговоры, поскольку еще не определилась личность его партнера. ——————————— <24> Larenz K., Wolf M. Op. cit. S. 609. <25> Об этом способе заключения договора, при котором каждый партнер играет роль и оферента, и акцептанта, см.: Leenen D. Op. cit. S. 399 ff., 417; Kramer E. A. Kommentar zu § 145 // Munchener Kommentar zum Burgerlichen Gesetzbuch. 4 Aufl. Munchen, 2001. Bd. 1. S. 1483; Heinrichs H. Kommentar zu § 145 // Palandt O. Burgerliches Gesetzbuch. Kurzkommentar. 66 Aufl. Munchen, 2007. S. 157; Крашенинников Е. А., Байгушева Ю. В. Заключение договора. С. 70. <26> Larenz K., Wolf M. Op. cit. S. 609. Если потенциальный партнер по переговорам проникает в подготовленное помещение с какой-то иной целью, например для того, чтобы укрыться от непогоды или встретиться с третьим лицом, то стороны не вступают в преддоговорные переговоры (см.: Gernhuber J. Op. cit. S. 182; Brox H. Op. cit. S. 43). Магазинный вор считается вступившим в переговоры лишь тогда, когда при проникновении в торговое помещение он желает совершить не только кражу, но и покупку, а не в любом случае его проникновения, как полагает C.-W. Canaris (см.: Canaris С.-W. Zivilrechtliche Probleme des Warenhausdiebstahls // Neue Juristische Wochenschrift. 1974. S. 521 ff.).
Фактическим основанием возникновения обязанности к добросовестному ведению преддоговорных переговоров служит вступление в переговоры <27>. Вопреки противоположному мнению некоторых цивилистов <28>, эта обязанность не становится договорной обязанностью и тогда, когда партнеры заключают договор о ведении преддоговорных переговоров (Verhandlungsvertrag), в котором воспроизводят предписания закона об обязанностях к добросовестному ведению преддоговорных переговоров, устанавливают отступления от этих предписаний или конкретизируют эти предписания (например, договариваются о том, что в ходе преддоговорных переговоров они будут действовать добросовестно, что разногласия, которые могут возникнуть при заключении договора поставки, подлежат урегулированию в течение двух недель с момента их возникновения или что передаваемый будущему покупателю образец товара должен храниться с соблюдением каких-то особых условий). ——————————— <27> Следует признать ошибочным утверждение H. Siber’a, будто, вступая в преддоговорные переговоры, партнеры молчаливо согласовывают волеизъявления, направленные на обоснование обязанностей к добросовестному ведению переговоров (см.: Siber H. Die schuldrechtliche Vertragsfreiheit // Jahrbuher fur die Dogmatik des burgerlichen Recht. 1921. Bd. 70. S. 258 ff.). Вступающий в переговоры почти никогда не думает об этих обязанностях и, стало быть, не направляет свою волю на их обоснование. <28> См., напр.: Gauch P., Schluep W., Schmid J., Rey H. Op. cit. S. 202 — 203.
Для возникновения обязанности к добросовестному ведению преддоговорных переговоров не имеет значения, насколько далеко они зайдут и завершатся ли заключением договора <29>. Эта обязанность возникает и в том случае, когда впоследствии выясняется, что заключенный партнерами договор ничтожен <30>. ——————————— <29> Установление преддоговорных обязанностей не зависит от того, «какой масштаб принимают… переговоры и к какому результату они… приводят» (Gernhuber J. Op. cit. S. 173). «…Обязанности» (партнеров по преддоговорным переговорам) «возникают независимо от того, дойдет ли… дело до заключения… договора» (Kramer E. A. Vorbemerkungen zu § 145 // Munchener Kommentar zum Burgerlichen Gesetzbuch. 4 Aufl. Munchen, 2001. Bd. 1. S. 1473). <30> Larenz K. Allgemeiner Teil des deutschen burgerlichen Rechts. Munchen, 1967. S. 553.
III. Партнером по преддоговорным переговорам и, следовательно, субъектом обязанности к их добросовестному ведению является будущая сторона договора <31> независимо от того, сама ли она ведет переговоры или привлекает для этого третье лицо, в качестве которого может фигурировать помощник в переговорах или представитель <32>. Помощником в переговорах является тот, кто ведет переговоры один или вместе с хозяином дела как стороной будущего договора, но сам не заключает договор, отдавая последнее решение о его заключении на усмотрение хозяина дела; представитель, напротив, не только ведет преддоговорные переговоры, но и на основании своего полномочия заключает договор с действием для представляемого <33>. ——————————— <31> Если преддоговорные переговоры ведутся несовершеннолетним, который действует без разрешения своих законных представителей, то он не становится обязанным к добросовестному ведению переговоров, так как возложение на него этой обязанности противоречило бы защитной цели предписания абз. 1 п. 1 ст. 26 ГК РФ о необходимости дачи согласия на сделку несовершеннолетнего. <32> Larenz K. Allgemeiner Teil des deutschen burgerlichen Rechts. S. 554; Leptien U. Kommentar zu § 164 // Soergel H. Th. Burgerliches Gesetzbuch. Kommentar. 12 Aufl. Stuttgart; Berlin; Koln; Mainz, 1987. Bd. 1. S. 1288; Flume W. Op. cit. S. 797; Medicus D. Schuldrecht I. Allgemeiner Teil: ein Studienbuch. 10 Aufl. Munchen, 1998. S. 63. <33> Larenz K., Wolf M. Op. cit. S. 613 — 614.
В некоторых случаях помимо будущей стороны договора в качестве партнера по преддоговорным переговорам выступает также и привлеченное для ведения переговоров третье лицо <34>. Это происходит, если оно имеет непосредственный хозяйственный интерес в заключении договора или вызывает у партнера особое доверие к своей личности <35>. ——————————— <34> Обоснование допустимости возложения обязанности к добросовестному ведению преддоговорных переговоров на третье лицо, в частности представителя, составляет заслугу K. Ballerstedt’a (см.: Ballerstedt K. Zur Haftung fur culpa in contrahendo bei Geschaftsabschluss durch Stellvertreter // Archiv fur die civilistische Praxis. 1950/51. Bd. 151. S. 508 ff.). Однако автор полагает, что если партнер по переговорам оказывает «переговорное доверие» только представителю, как это имеет место при законном представительстве, то эта обязанность возникает лишь у представителя (S. 525 ff.). При этом упускается из виду, что и в случае законного представительства стороной подготавливаемого договора должен стать не представитель, а представляемый, в силу чего он является первично обязанным к добросовестному ведению преддоговорных переговоров (см.: Larenz K. Lehrbuch des Schuldrechts. 14 Aufl. Munchen, 1987. Bd. 1. S. 114 mit Anm. 32; Крашенинников Е. А., Байгушева Ю. В. Элементы понятия представительства. С. 35. Прим. 127). <35> Larenz K. Lehrbuch des Schuldrechts. Bd. 1. S. 115.
О непосредственном хозяйственном интересе третьего лица в заключении договора говорят тогда, когда при рассмотрении отношений сторон выясняется, что фактическим хозяином дела, которое ведется для будущей стороны договора, выступает само это лицо <36>. Примером такого интереса служит интерес мужа, формально уполномоченного своей женой, в заключении от ее имени договора, доходы от которого согласно их внутренней договоренности должны относиться к его единоличному имуществу. Возложение на третье лицо обязанности к добросовестному ведению преддоговорных переговоров здесь объясняется тем, что фактически он ведет их не для будущей стороны договора, а для самого себя. ——————————— <36> Для возложения на третье лицо обязанности к добросовестному ведению преддоговорных переговоров недостаточно его интереса в получении вознаграждения, причитающегося ему за их ведение, например при исполнении обязанности поверенного по возмездному договору поручения (абз. 1 п. 1 ст. 972 ГК РФ).
Третье лицо вызывает особое доверие партнера к своей личности, если оно, ссылаясь на свои специальные знания, гарантирует партнеру, что подготавливаемый договор соответствует его интересам. Таким образом действует, например, назначенный для ведения переговоров бухгалтер организации, который, ссылаясь на свою осведомленность о состоянии ее дел, заверяет партнера в том, что она является платежеспособной, и тем самым склоняет его к заключению договора. В этом случае обязанность к добросовестному ведению преддоговорных переговоров возникает у третьего лица, потому что оно вызывает доверие партнера не только к будущей стороне договора, поручившей ведение своего дела добросовестному и компетентному исполнителю, но и к самому себе как обладателю специальных знаний. Если вместо будущей стороны договора в переговоры вступает не привлеченное ею третье лицо, то она не обязывается к их добросовестному ведению. Но будущая сторона договора может одобрить преддоговорное волеизъявление третьего лица, например оферту, и вследствие этого стать партнером по переговорам.
Б. Ответственность за culpa in contrahendo
I. Возникающая при нарушении обязанности к добросовестному ведению преддоговорных переговоров ответственность за culpa in contrahendo представляет собой самостоятельный вид гражданско-правовой ответственности. Ее нельзя квалифицировать ни в качестве деликтной ответственности, так как виновное неисполнение обязанности к добросовестному ведению преддоговорных переговоров, которая сопрягает партнера не со всеми другими лицами, а только с его партнером, не является деликтом, ни в качестве договорной ответственности, потому что неисполненная обязанность не вытекает из договора <37>. Поскольку в основании возникновения ответственности за culpa in contrahendo лежит нарушение обязанности, которая, так же как и договорная обязанность, связывает поименно определенных лиц и возникает в результате совершения ими правомерных волевых действий, к этой ответственности могут применяться по аналогии предписания о договорной ответственности <38>. ——————————— <37> «…Ответственность из culpa in contrahendo не может рассматриваться как договорная ответственность, поскольку она покоится на преддоговорном поведении. Даже если впоследствии договор заключается и исполняется, culpa in contrahendo как таковая не означает нарушения договора, что не исключает того, что состоявшийся договор как следствие culpa in contrahendo исполняется ненадлежащим образом и поэтому имеет место нарушение договора. Но сфера применения culpa in contrahendo в первую очередь охватывает те случаи, при которых договор вообще не заключается или… впоследствии отпадает… Во всех этих случаях не только не нарушается договорная обязанность — это по определению имеет место при любой culpa in contrahendo, — а вообще отсутствует договор, на который хоть как-то могла бы опереться ответственность» (Keller M., Schobi Ch. Op. cit. S. 43). <38> Напротив, к ней неприменимы предписания деликтного права. Отсюда вытекают следующие, сформулированные М. М. Агарковым на почве ГК РСФСР 1922 г. выводы: если обязанность к добросовестному ведению преддоговорных переговоров нарушается выступающими на одной и той же стороне несколькими лицами, то в силу ст. 321 ГК РФ возникшая у них обязанность к возмещению убытков является долевой, а не солидарной обязанностью, какой бы она была при применении абз. 1 ст. 1080 ГК РФ; если неисполнение обязанности к добросовестному ведению преддоговорных переговоров происходит по вине обоих партнеров, то по аналогии с п. 1 ст. 404 ГК РФ размер ответс твенности нарушителя подлежит уменьшению при любой форме вины потерпевшего, а не только при его грубой неосторожности, как это имело бы место в случае применения абз. 1 п. 2 ст. 1083 ГК РФ (см.: Агарков М. М. К вопросу о договорной ответственности // Вопросы советского гражданского права. М.; Л., 1945. С. 153 — 154).
1. ГК РФ содержит ряд специальных охранительных норм, предусматривающих ответственность за нарушение обязанности к добросовестному ведению преддоговорных переговоров. Так, например, в п. 4 ст. 165 ГК РФ речь идет об ответственности за необоснованное уклонение от нотариального удостоверения или государственной регистрации сделки, в абз. 2 п. 2 ст. 178 ГК РФ — об ответственности за нарушение партнером, который ввел другого партнера в заблуждение, обязанности к сообщению сведений, имеющих существенное значение для будущего договора, в п. 2 ст. 179 ГК РФ — об ответственности партнера, нарушившего эту же обязанность путем обмана, в п. 3 ст. 495 ГК РФ — об ответственности будущего продавца по договору розничной купли-продажи за нарушение обязанности к предоставлению будущему покупателю информации о товаре, в п. 2 ст. 507 ГК РФ — об ответственности будущей стороны договора поставки, которая нарушила обязанность к избеганию несогласованности подлежащих согласованию волеизъявлений. При нарушении обязанности к добросовестному ведению преддоговорных переговоров, ответственность за которое не предусмотрена специальной охранительной нормой, находит соответствующее применение общая норма п. 1 ст. 393 ГК РФ. 2. Тот, кто нарушил обязанность к добросовестному ведению преддоговорных переговоров, отвечает за culpa in contrahendo независимо от того, выражается ли его вина в форме умысла или неосторожности <39>. В некоторых случаях ответственность правонарушителя наступает лишь при определенной законом форме его вины. Например, согласно абз. 1 п. 1 ст. 693 ГК РФ будущий ссудодатель нарушает свою обязанность к сообщению сведений, которые имеют существенное значение для подготавливаемого договора ссуды, если при его заключении он умышленно или по грубой неосторожности не оговаривает недостатки передаваемой в безвозмездное пользование вещи. ——————————— <39> Партнер по преддоговорным переговорам «отвечает за умысел и неосторожность» (Brox H. Op. cit. S. 44). Для наступления ответственности за culpa in contrahendo «наряду с умыслом в качестве вины достаточно также и неосторожности» (Larenz K., Wolf M. Op. cit. S. 616).
3. Ответственность за culpa in contrahendo есть обязанность к возмещению убытков <40>. В силу п. 1 ст. 15 ГК РФ причинивший убытки должен возместить потерпевшему реальный ущерб и упущенную выгоду. Так, партнер, который без уважительной причины прервал преддоговорные переговоры, обязан к возмещению понесенных другим партнером необходимых расходов на подготовку договора и убытков, вызванных тем, что ему не удалось заключить заменяющий договор с третьим лицом <41>. В отступление от закрепленного п. 1 ст. 15 ГК РФ принципа полного возмещения убытков абз. 2 п. 2 ст. 178 и некоторые другие статьи ГК РФ ограничивают размер ответственности за culpa in contrahendo реальным ущербом. ——————————— <40> Нарушение обязанности к добросовестному ведению преддоговорных переговоров не приводит к возникновению у потерпевшего партнера притязания на заключение подготавливаемого договора и обоснование соответствующих его содержанию прав и обязанностей путем замещения волеизъявления нарушителя волеизъявлением суда. Как правильно отмечают K. Larenz и M. Wolf, «из culpa in contrahendo в принципе не может быть выведено принуждение к контрагированию» (см.: Larenz K., Wolf M. Op. cit. S. 612). <41> Однако потерпевшему не причитается притязание на возмещение убытков, возникших у него вследствие того, что до вступления в преддоговорные переговоры с будущим нарушителем он отказался от переговоров о заключении аналогичного договора с третьим лицом, так как эти убытки вызываются самим потерпевшим, который выбрал в качестве партнера по переговорам будущего нарушителя (см.: Gernhuber J. Op. cit. S. 203).
Подлежащие возмещению убытки по своему размеру могут превышать стоимость того, что причиталось бы потерпевшему как стороне договора, заключенного без culpa in contrahendo. Это, в частности, имеет место, если будущие продавец и покупатель согласовывают все условия купли-продажи земельного участка и договариваются о нотариальном удостоверении сделки, после чего будущий покупатель, обоснованно рассчитывая на завершение договора, приобретает более дорогие, чем земельный участок, материалы для его застройки и нанимает подрядчика, а будущий продавец не является в назначенное время к нотариусу, поскольку решает продать участок другому лицу. Если убытки возникают по вине обоих партнеров, то по аналогии с п. 1 ст. 404 ГК РФ размер ответственности за culpa in contrahendo подлежит уменьшению. Именно так обстоит дело, когда партнер нарушает обязанность избегать несогласованности подлежащих согласованию волеизъявлений через использование многозначного выражения в предложении о заключении договора, на которое другой партнер, нарушая лежащую на нем одноименную обязанность, дает столь же многозначный ответ о согласии (например, А предлагает Б к продаже свою вещь и просит уплатить за нее сумму, эквивалентную 100 долларам, на что Б соглашается, но А имеет в виду американские, а Б — канадские доллары) <42>; в этом случае адресат предложения может рассчитывать на возмещение причиненных ему несогласованностью убытков в размере, определяемом с учетом степени его собственной виновности. ——————————— <42> То обстоятельство, что партнер, виновное поведение которого привело к недопониманию его волеизъявления другим партнером и причинению последнему убытков, несет ответственность за culpa in contrahendo, отмечается многими авторами (см., напр.: Tuhr A. Schadenersatz bei Dissens. S. 359 ff.; Raiser R. Schadenersatzhaftung bei verstecktem Dissens // Archiv fur die civilistische Praxis. 1927. Bd. 127. S. 29 ff.; Enneccerus L., Nipperdey H. C. Allgemeiner Teil des burgerlichen Rechts. 14 Aufl. Tubingen, 1955. Halbbd. 2. S. 690. Anm. 7; Hefermehl W. Kommentar zu § 155 // Erman W. Burgerliches Gesetzbuch. Handkommentar. 10 Aufl. Munster und Koln, 2000. Bd. 1. S. 465). Против этого, но неубедительно, высказываются E. A. Kramer и W. Flume (см.: Kramer E. A. Grundfragen der vertraglichen Einigung. Konsens, Dissens und Erklarungsirrtum als dogmatische Probleme des osterreichischen, schweizerischen und deutschen Vertragsrechts. S. 187 ff.; Flume W. Op. cit. S. 625 — 626).
4. Ответственной за culpa in contrahendo обычно является недобросовестно ведущая преддоговорные переговоры будущая сторона договора <43>. Если недобросовестным оказывается привлеченное для переговоров третье лицо, то обязанность к возмещению убытков возлагается также на будущую сторону договора, что вытекает из соответствующего применения ст. 403 ГК РФ. Обязанность будущей стороны договора к возмещению убытков здесь не обусловливается виновным неисполнением ею обязанности к добросовестному ведению преддоговорных переговоров. Поэтому эта обязанность служит не мерой ответственности будущей стороны договора <44>, а мерой защиты охраняемого законом интереса потерпевшего партнера в восстановлении его имущественного положения <45>. Если партнером по преддоговорным переговорам выступает не только будущая сторона договора, но и привлеченное ею третье лицо, то при недобросовестности последнего оно несет ответственность за culpa in contrahendo, которая возникает наряду с обязанностью будущей стороны договора к возмещению убытков. ——————————— <43> В случае недобросовестного ведения преддоговорных переговоров несовершеннолетним, действующим без согласия законных представителей, он не отвечает за culpa in contrahendo. Но при причинении вреда здоровью или имуществу своего переговорного партнера несовершеннолетний несет деликтную ответственность (п. 1 ст. 1074 ГК РФ). <44> Как полагают некоторые цивилисты (см., напр.: Enneccerus L., Lehmann H. Op. cit. S. 183; Larenz K. Allgemeiner Teil des deutschen burgerlichen Rechts. S. 554; Hanau P. Kommentar zu § 278 // Munchener Kommentar zum Burgerlichen Gesetzbuch. 2 Aufl. Munchen, 1985. Bd. 2. S. 720; Flume W. Op. cit. S. 797; Brox H. Op. cit. S. 45; Medicus D. Schuldrecht I. Allgemeiner Teil: ein Studienbuch. S. 63). <45> О понятии охраняемого законом интереса см.: Крашенинников Е. А. Правовая природа охраняемого законом интереса // Вестник ВАС РФ. 2010. N 5. С. 72 — 80.
Будущая сторона договора не обязана возмещать убытки, причиненные переговорному партнеру действующим для нее, но не привлеченным ею недобросовестным третьим лицом. Если она одобряет его преддоговорное волеизъявление, например оферту, то у нее возникает не только обязанность к добросовестному ведению преддоговорных переговоров, но и вытекающая из ее нарушения третьим лицом обязанность к возмещению убытков. II. Притязание потерпевшего партнера на возмещение убытков может конкурировать с деликтным притязанием <46> и притязанием из нарушения договорной обязанности <47>, <48>. Так, например, если А предлагает к продаже свой автомобиль и передает его будущему покупателю Б для совершения пробной поездки, а Б по неосторожности повреждает его, нарушая тем самым свою обязанность к воздержанию от действий, посягающих на право собственности партнера по переговорам, и одноименную абсолютную обязанность, то А причитается не только притязание из culpa in contrahendo, но и притязание, предусмотренное абз. 1 п. 1 ст. 1064 ГК РФ; если при заключении договора купли-продажи вещи будущий продавец намеренно скрывает от будущего покупателя ее недостаток, а затем передает эту вещь во исполнение заключенного между ними договора купли-продажи, то, поскольку первым действием нарушается преддоговорная обязанность к сообщению сведений, имеющих существенное значение для будущего договора, а вторым — возникающая в момент заключения договора обязанность к передаче вещи надлежащего качества (п. 1 ст. 469 ГК РФ), покупателю принадлежит как притязание из culpa in contrahendo, так и притязание на возмещение причиненных ненадлежащим исполнением договорного обязательства убытков, включая расходы на устранение недостатка вещи (п. 1 ст. 393, абз. 4 п. 1 ст. 475 ГК РФ <49>) <50>. С осуществлением одного из этих притязаний другое прекращается, поскольку оно не превышает размера осуществленного притязания; поэтому управомоченный, осуществивший притязание из culpa in contrahendo, может требовать возмещения причиненных ему делинквентом или договорным контрагентом убытков в части, превышающей размер преддоговорной ответственности. ——————————— <46> Emmerich V. Op. cit. S. 569 — 570; Battes R. Op. cit. S. 810. <47> Keller M., Schobi Ch. Op. cit. S. 41. <48> Допустимость конкуренции притязаний отрицается А. В. Венедиктовым и его последователями, в частности О. С. Иоффе (см.: Венедиктов А. В. Гражданско-правовая охрана социалистической собственности в СССР. М.; Л., 1954. С. 171 — 175; Иоффе О. С. Обязательственное право. М., 1975. С. 863 — 869). Однако если А, похитивший вещь у Б, производит ее отчуждение, в результате которого обогащается за счет Б, то действием по отчуждению выполняется фактический состав возникновения не только деликтного притязания (абз. 1 п. 1 ст. 1064 ГК РФ), но и кондикции из вторжения (п. 1 ст. 1102 ГК РФ); если А повреждает вещь, которую Б передал ему на хранение, то ее повреждение является и нарушением обязанности хранителя к обеспечению сохранности вещи, обосновывающим договорное притязание (абз. 1 п. 1 ст. 901 ГК РФ), и деликтом, влекущим возникновение притязания на возмещение вреда (абз. 1 п. 1 ст. 1064 ГК РФ); если А удерживает арендованную у Б вещь по истечении срока аренды, то владение А становится незаконным, благодаря чему Б помимо договорного (абз. 2 ст. 622 ГК РФ) причитается также и виндикационное притязание (ст. 301 ГК РФ). Приведенные примеры, перечень которых может быть продолжен, манифестируют о том, что утверждение А. В. Венедиктова и О. С. Иоффе о недопустимости конкуренции притязаний не соответствует действительному положению вещей. <49> Предусмотренная абз. 4 п. 1 ст. 475 ГК РФ обязанность продавца возместить покупателю расходы на устранение недостатка вещи в приведенном в тексте примере представляет собой меру ответственности; если продавец не сообщает о недостатке, действуя невиновно, то эта обязанность фигурирует в качестве меры защиты охраняемого законом интереса покупателя в восстановлении его имущественного положения. <50> Помимо этого покупатель вправе оспорить договор купли-продажи как заключенный под влиянием обмана (п. 1 ст. 179 ГК РФ). В случае его эффективного оспаривания притязание из ненадлежащего исполнения договорного обязательства отпадает, так как оспоренный договор считается недействительным с момента его заключения (п. 1 ст. 167 ГК РФ), а объем возмещения убытков по притязанию из culpa in contrahendo ограничивается реальным ущербом (п. 2 ст. 179 ГК РФ).
III. В изъятие из общего правила ч. 1 ст. 56 ГПК РФ, что сторона должна доказать обстоятельства, на которые она ссылается как на основание своего требования, п. 2 ст. 401 ГК РФ, применимый к ответственности за culpa in contrahendo по аналогии, возлагает бремя доказывания отсутствия вины в неисполнении обязанности к добросовестному ведению преддоговорных переговоров на не исполнившего ее партнера. В этом пункте, так же как в п. 4 ст. 358, абз. 3 п. 3 ст. 922 и п. 2 ст. 925 ГК РФ, выражается правовая идея, что обстоятельства, относящиеся к сфере одного из участников правоотношения, должны доказываться им самим, потому что другой участник обычно не имеет фактической возможности доказать эти обстоятельства, в силу чего он находился бы в крайне невыгодном положении, если бы на нем лежало бремя их доказывания. Согласно этой идее на не исполнившего свою обязанность партнера должно возлагаться также бремя доказывания отсутствия причинной связи между нарушением им обязанности к воздержанию от действий, причиняющих вред жизни, здоровью или имуществу другого партнера, если вред был причинен в подготовленном обязанным партнером помещении, и бремя доказывания отсутствия противоправности неисполнения обязанности к воздержанию от необоснованного отказа от ведения начатых переговоров и заключения договора, т. е. доказывания того обстоятельства, что отказ был совершен по уважительной причине.
