Из практики Международного коммерческого арбитражного суда при Торгово-промышленной палате РФ за 2009 — 2011 годы

(Розенберг М.)

(«Хозяйство и право», 2012, N 11 (Приложение))

ИЗ ПРАКТИКИ МЕЖДУНАРОДНОГО КОММЕРЧЕСКОГО АРБИТРАЖНОГО СУДА

ПРИ ТОРГОВО-ПРОМЫШЛЕННОЙ ПАЛАТЕ РФ ЗА 2009 — 2011 ГОДЫ

М. РОЗЕНБЕРГ

Публикуемые основные положения отдельных решений МКАС при ТПП РФ за 2009 — 2011 годы и резюме к ним подготовлены М. Розенбергом (заслуженным юристом России, почетным работником высшего профессионального образования РФ, профессором кафедры международного частного права Всероссийской академии внешней торговли), являющимся членом Президиума и арбитром МКАС при ТПП РФ.

В соответствии с Положением о Международном коммерческом арбитражном суде при ТПП РФ (Приложение 1 к Закону РФ от 7 июля 1993 года N 5338-1 «О международном коммерческом арбитраже») МКАС при ТПП РФ является преемником Арбитражного суда при Торгово-промышленной палате СССР, образованного в 1932 году (под названием Внешнеторговая арбитражная комиссия при Всесоюзной торговой палате — ВТАК при ВТП). Таким образом, в 2012 году отмечается знаменательная дата в деятельности этого хорошо известного в России и за рубежом авторитетного третейского суда — его 80-летие. За прошедшие годы им накоплен громадный опыт разрешения споров из внешнеэкономических контрактов, заключенных отечественными организациями с иностранными контрагентами. Рассматривает он и споры предприятий с иностранными инвестициями и международных объединений и организаций, созданных на территории Российской Федерации, между собой и между их участниками и другими субъектами права РФ, а также между иностранными контрагентами. Практика МКАС систематически освещается в книгах, журнальных и газетных публикациях. Ей было уделено немалое место и в журнале «Хозяйство и право».

В настоящей публикации приводится ряд вынесенных МКАС в 2009 — 2011 годах решений, в которых рассматриваются вопросы, представляющие интерес для практикующих во внешнеэкономической сфере работников (менеджеров, юристов, финансистов и др.). Ознакомление с ними окажет несомненную помощь как при заключении и исполнении внешнеэкономических контрактов, так и при ведении процессов по спорам, когда сторонам контрактов не удается договориться путем переговоров.

К таким вопросам, в частности, относятся:

необходимость четкого определения в контракте органа (третейского суда), компетентного рассматривать споры сторон, если они возникнут и не смогут быть разрешены путем переговоров;

определение права соответствующего государства, подлежащего применению к отношениям сторон, и установление его содержания, в частности характера соответствующих норм (их диспозитивности, императивности или сверхимперативности);

установление международного договора, регулирующего отношения сторон (коль скоро такой международный договор существует), и определение соотношения его положений с правилами внутригосударственного законодательства, признанного применимым к этим отношениям, и условиями контракта сторон;

подходы к толкованию условий контракта, когда из приведенных в контракте формулировок невозможно однозначно установить их содержание;

квалификация соответствующих контрактов, их условий и содержащихся в них понятий и терминов;

применение норм иностранного права;

способы доказывания тех обстоятельств, на которые стороны ссылаются как на основание своих требований или возражений, и подходы арбитража при оценке представленных сторонами доказательств.

Читателям следует иметь в виду, что отдельные решения МКАС, вынесенные в 2009 — 2011 годах, были опубликованы в журнале «Хозяйство и право» (в частности, в N 4 и N 5 за 2009 год), поэтому в настоящем издании они не излагаются. В то же время в данное издание включено несколько решений, вынесенных МКАС в этот период, на которые приводились ссылки в статьях М. Розенберга, опубликованных в журнале (например, в N 4 за 2011 год).

Настоящее издание планируется опубликовать в приложениях к трем номерам журнала.

В публикации использованы следующие основные сокращения:

Венская конвенция 1980 года, Венская конвенция — Конвенция ООН о договорах международной купли-продажи товаров (Вена, 1980 г.).

ГК РФ — Гражданский кодекс РФ.

Закон РФ «О международном коммерческом арбитраже» — Закон РФ от 7 июля 1993 года N 5338-1 «О международном коммерческом арбитраже».

Инкотермс — Международные правила толкования торговых терминов.

МКАС — Международный коммерческий арбитражный суд при Торгово-промышленной палате Российской Федерации.

Регламент МКАС — Регламент Международного коммерческого арбитражного суда при Торгово-промышленной палате Российской Федерации.

ТПП — Торгово-промышленная палата.

Дело N 73/2007, решение от 14 января 2009 года

Последствия неявки в заседание арбитража представителя стороны, надлежащим образом уведомленной о дате, времени и месте заседания.

1. Неявка в заседание арбитража представителя стороны, надлежащим образом уведомленной о дате, времени и месте слушания дела, не препятствует разбирательству спора и вынесению составом арбитража решения по делу.

2. Венская конвенция 1980 года применена на основании прямого соглашения сторон контракта международной купли-продажи об этом, хотя такое соглашение сторон является лишь подтверждением того, что стороны не исключили ее применение, используя ст. 6 Конвенции. Поскольку государства, в которых находятся коммерческие предприятия сторон контракта, являются участниками этой Конвенции, она подлежала применению в соответствии с п. 1 «а» ст. 1 Конвенции. Учитывая достаточность для вынесения решения условий контракта и предписаний Конвенции, субсидиарный статут не определялся.

3. Принимая во внимание, что контракт устанавливал цену за разные партии товара в долларах США или рублях, требования истца признаны подлежащими удовлетворению в соответствующей валюте, однако в соответствии с ходатайством истца взыскана вся сумма в рублях, причем перевод долларов США в рубли осуществлен по курсу ЦБ РФ на день предъявления иска.

* * *

Иск был предъявлен российской организацией (продавец) к украинской организации (покупатель) в связи с неполной оплатой товара, поставленного по заключенному сторонами 1 июля 2005 года контракту международной купли-продажи и дополнительным соглашениям к нему. Поскольку в дополнительных соглашениях цена за товар была установлена на различных базисных условиях (FCA конкретная железнодорожная станция в России и DAF конкретная станция) и в разных валютах (рубли и доллары США), истец предъявил требование о взыскании задолженности соответственно в рублях и долларах США, но просил произвести взыскание долларовой задолженности в рублях по курсу ЦБ РФ, установленному на дату подачи искового заявления. Истец также просил возложить на ответчика возмещение понесенных им расходов по арбитражному сбору.

* * *

Вынесенное МКАС решение содержало следующие основные положения.

1. Компетенция МКАС рассматривать настоящий спор основывается на арбитражной оговорке, содержащейся в п. 8.3 контракта, согласно которой «все споры, разногласия и претензии, которые могут возникнуть между сторонами из настоящего контракта или в связи с ним, либо его исполнением, нарушением, прекращением или недействительностью, если не будут урегулированы мирным путем, подлежат, с исключением подсудности общим судам, разрешению в Международном коммерческом арбитражном суде при Торгово-промышленной палате Российской Федерации, г. Москва, в соответствии с его Регламентом. Арбитражный суд должен состоять из трех арбитров. Место проведения заседаний — г. Москва, Россия. Арбитражное разбирательство проводится на русском языке. Решение арбитража окончательно и обязательно для обеих сторон».

Предъявление истцом иска в МКАС и отсутствие со стороны ответчика возражений против компетенции МКАС также свидетельствуют о признании им компетенции МКАС рассматривать настоящий спор.

Состав арбитража констатировал, что спор между сторонами возник из контракта, являющегося договором международной купли-продажи товаров; предприятие ответчика находится за границей. Поэтому данный спор подпадает под категории споров, которые в соответствии с п. 2 Положения о Международном коммерческом арбитражном суде при Торгово-промышленной палате Российской Федерации, являющегося Приложением 1 к Закону РФ «О международном коммерческом арбитраже», и п. 1 § 2 Регламента МКАС могут по соглашению сторон передаваться на рассмотрение МКАС.

Исходя из изложенного, на основании п. 1 ст. 16 Закона РФ «О международном коммерческом арбитраже», а также п. п. 2 и 4 § 2 Регламента МКАС признал себя компетентным рассматривать спор, возникший между истцом и ответчиком.

Состав арбитража был сформирован в соответствии с Регламентом, каких-либо замечаний ни со стороны истца, ни со стороны ответчика в отношении состава арбитража сделано не было.

2. Рассмотрев вопрос об отсутствии в заседаниях представителей ответчика, состав арбитража установил следующее. Секретариат МКАС неоднократно направлял ответчику исковые материалы и повестки по адресам, которыми он располагал.

Так, исковые материалы повторно были направлены ответчику Секретариатом МКАС с письмом от 24 апреля 2008 года N 1800-73/874 по уточненному истцом адресу, который был подтвержден письмом от 6 июня 2008 года Исполнительного комитета городского совета, местонахождения ответчика со ссылкой на регистрационные документы.

По указанному адресу 5 ноября 2008 года была направлена ответчику и повестка с извещением о дате, времени и месте слушания дела, которая была вручена ответчику 11 ноября 2008 года, что подтверждается отметкой курьерской службы.

В заседании 27 октября и 22 декабря 2008 года представитель истца просил провести слушание дела в отсутствие представителей ответчика.

Руководствуясь п. 1 ст. 3 Закона РФ «О международном коммерческом арбитраже» и п. 3 § 16 Регламента, состав арбитража установил, что ответчик был надлежащим образом извещен о дате, месте и времени слушания дела.

Ходатайство ответчика об отложении слушания дела в МКАС не поступало.

Исходя из изложенного и руководствуясь п. 4 § 32 Регламента, согласно которому неявка стороны, надлежащим образом извещенной о времени и месте слушания, не препятствует разбирательству дела и вынесению решения, если только неявившаяся сторона не заявила заблаговременно в письменной форме ходатайство об отложении слушания дела по уважительной причине, состав арбитража счел возможным рассмотреть дело в отсутствие представителей ответчика.

3. По вопросу о праве, применимом к правоотношениям сторон по данному делу, состав арбитража установил следующее. Согласно п. 8.1 Контракта «настоящий Контракт регулируется и толкуется в соответствии с Конвенцией ООН о договорах международной купли-продажи товаров (Вена, 1980)».

Пунктом 2 ст. 7 Венской конвенции 1980 года предусмотрено, что вопросы, которые прямо в ней не разрешены, подлежат разрешению в соответствии с общими принципами, на которых Конвенция основана, а при отсутствии таких принципов — в соответствии с правом, применимым в силу норм международного частного права.

Поскольку, по мнению состава арбитража, данный спор может быть разрешен на основании условий контракта и положений Венской конвенции, он не усматривает необходимости в определении субсидиарного статута, правила которого подлежали бы применению согласно п. 2 ст. 7 Венской конвенции.

4. Обратившись к существу заявленных истцом требований, состав арбитража установил, что в соответствии с заключенным сторонами контрактом истец принял на себя обязательство поставлять ответчику товар согласованными партиями, а ответчик обязался оплачивать поставляемый товар. Цена товара в силу п. 4.1 контракта согласовывалась сторонами в дополнительных соглашениях.

Во исполнение своих обязательств по контракту истец поставил ответчику товар, что подтверждается имеющимися в материалах дела отгрузочными документами. Однако в нарушение условий контракта товар был оплачен ответчиком лишь частично.

19 декабря 2006 года истец направил ответчику претензию N 076-125, в которой изложил положение дел с реализацией контракта, обосновал образовавшийся за ответчиком долг в долларах США и в рублях и просил оплатить его. 31 декабря 2006 года сторонами был подписан акт сверки взаиморасчетов, в котором подтверждено, что по состоянию на эту дату у ответчика имеется задолженность по оплате полученного товара в указанной в претензии сумме.

Таким образом, факт наличия задолженности перед истцом в сумме, предъявленной истцом к взысканию в рублях и в долларах США, ответчиком был полностью признан.

21 февраля 2007 года ответчиком была произведена частичная оплата товара в долларах США, что подтверждается представленными истцом копиями выписки по лицевому счету и мемориального ордера, которые были приложены к направленному им в МКАС 4 июля 2007 года «Уточнению исковых требований». Истец просил взыскать с ответчика сумму задолженности в долларах США, сниженную с учетом частичного погашения им долга, в рублях по курсу ЦБ РФ, установленному на дату подачи искового заявления.

Оставшаяся часть суммы задолженности ответчиком так и не была уплачена. Данный факт ответчик не оспорил, имея достаточную возможность представить в МКАС свои возражения против иска.

При таких обстоятельствах состав арбитража находит, что требование истца об оплате поставленного ответчику товара является согласно п. 5 контракта, а также исходя из предписаний ст. ст. 53, 61 и 62 Венской конвенции правомерным. На этом основании требование истца об уплате ответчиком суммы задолженности за поставленный товар в предъявленном им размере подлежит удовлетворению. При этом задолженность в долларах США взыскивается в рублях по курсу ЦБ РФ, установленному на дату подачи искового заявления.

Исковое заявление было подано 22 июня 2007 года. На эту дату курс доллара США к рублю, установленный ЦБ РФ, составлял: 1 доллар США = 25,9692 руб. Исходя из этого курса определена в рублях подлежащая взысканию с ответчика сумма долларов США.

5. Поскольку заявленное истцом требование удовлетворено полностью, состав арбитража, руководствуясь п. 1 § 6 Положения об арбитражных сборах и расходах, согласно которому, если стороны не договорились об ином, арбитражный сбор возлагается на сторону, против которой состоялось решение арбитража, считает, что требование истца о возложении на ответчика расходов по уплате арбитражного сбора является обоснованным и подлежит удовлетворению в полном объеме.

Дело N 78/2008, решение от 22 января 2009 года

Не удовлетворено ходатайство ответчика о приостановлении рассмотрения дела в МКАС.

1. Мотивированно отклонено ходатайство ответчика о приостановлении производства по делу в связи с предъявлением акционером организации ответчика иска в региональный государственный арбитражный суд РФ о признании недействительным контракта, на основании которого истцом предъявлен в МКАС иск к ответчику.

2. Учитывая, что государства, в которых находятся коммерческие предприятия сторон, являются участниками Венской конвенции 1980 года, признано, что их отношения регулируются этой Конвенцией, а оговоренное в контракте в качестве применимого российское право подлежит использованию в качестве субсидиарного статута.

3. Поскольку организация перевозок товара лежала на ответчике, признано, что не могут быть приняты во внимание его ссылки на то, что частичная непоставка товара явилась следствием отказа железной дороги принять груз к перевозке. При этом учтено, что ответчик не уведомил истца о готовности товара к отгрузке, вследствие чего истец не мог принять меры для обеспечения приемки груза на станции назначения.

4. Возврат продавцом покупателю суммы предоплаты за непоставленный товар не освобождает его от возмещения покупателю убытков, вызванных непоставкой товара, результатом которой явилось расторжение контракта. Размер подлежащих возмещению убытков определен на основании предписаний ст. 76 Венской конвенции. При этом установлено, что предусмотренное контрактом ограничение размера подлежащих возмещению убытков на случай просрочки продавцом поставки или неприемки покупателем товара не подлежит учету при непоставке товара продавцом.

* * *

Иск был предъявлен литовской фирмой (покупатель) к российской организации (продавец) в связи с частичной непоставкой товара по контракту международной купли-продажи товаров, заключенному сторонами 11 июля 2007 года. В связи с задержкой поставки товара покупателем были высказаны продавцу опасения относительно исполнения контракта. Продавец предложил расторгнуть контракт, ссылаясь на отказ перевозчика от принятия груза к перевозке. Не согласившись с доводами продавца о причине непоставки товара, покупатель заявил о расторжении контракта и потребовал возмещения убытков в виде разницы между текущей ценой и контрактной ценой. В качестве доказательства размера текущей цены покупатель представил акт экспертизы, составленный российской авторитетной экспертной организацией. Покупатель требовал также возмещения расходов по уплате арбитражного сбора и издержек по ведению процесса с привлечением юридических представителей.

Ответчик возбудил ходатайство о приостановлении арбитражного разбирательства. Его представители не приняли участия в заседании арбитража.

* * *

Вынесенное МКАС решение содержало следующие основные положения.

1. Относительно компетенции по рассмотрению данного спора МКАС руководствуется положениями п. 2 ст. 1 Закона РФ «О международном коммерческом арбитраже», п. 2 Положения о МКАС, являющегося Приложением 1 к указанному Закону, и п. п. 1 и 2 § 2 Регламента, согласно которым в МКАС могут по соглашению сторон передаваться споры из договорных и иных гражданско-правовых отношений, возникающих при осуществлении внешнеторговых и иных видов международных экономических связей, если коммерческое предприятие хотя бы одной из сторон находится за границей; гражданско-правовые отношения, споры из которых могут быть переданы на разрешение МКАС, включают, в частности, отношения по купле-продаже (поставке) товаров; МКАС рассматривает споры при наличии между сторонами письменного соглашения о передаче на его рассмотрение уже возникшего или могущего возникнуть спора.

Данный спор основан на контракте, имеющем характер договора международной купли-продажи (поставки), между истцом — покупателем, коммерческое предприятие которого находится на территории Литовской Республики, и ответчиком — продавцом, коммерческое предприятие которого находится на территории Российской Федерации.

В арбитражной оговорке, содержащейся в п. 10 контракта, указано: «все споры и разногласия, связанные с исполнением настоящего контракта, решаются в Арбитражной комиссии при Промышленно-Торговой Палате РФ, г. Москвы в соответствии с правом Российской Федерации».

МКАС полагает, что исходя из субъектного состава участников спора, их места нахождения, а также предмета спора, неточное наименование арбитражного органа в арбитражной оговорке не препятствует рассмотрению спора в МКАС, поскольку на дату заключения контракта и на момент арбитражного разбирательства МКАС являлся и в настоящее время является единственным арбитражным органом при Торгово-промышленной палате РФ, в компетенцию которого входит рассмотрение данного спора.

Кроме того, ответчик, получивший копию искового заявления, поданного истцом в МКАС при ТПП РФ, никаких замечаний по вопросу о компетенции МКАС не высказал.

Исходя из изложенного, МКАС делает вывод, что стороны, определяя в контракте орган, в который будут передаваться возникающие между ними споры, связанные с этим контрактом, имели в виду МКАС при ТПП РФ, г. Москва, в связи с чем, руководствуясь § 2 Регламента, состав арбитража признает свою компетенцию по разрешению настоящего спора.

2. Как следует из п. 10 контракта, в качестве применимого к данному спору стороны определили право Российской Федерации.

При рассмотрении этого соглашения сторон состав арбитров учитывал, что Российская Федерация и Литва, в которых находятся коммерческие предприятия сторон, являются участниками Венской конвенции 1980 года. В силу подп. «а» п. 1 ст. 1 этой Конвенции она применима к отношениям истца и ответчика по заключенному между ними контракту, являющемуся договором международной купли-продажи. При этом стороны не воспользовались правом (ст. 6 Венской конвенции) на исключение ее применения к их отношениям по контракту.

Пунктом 2 ст. 7 Венской конвенции предусмотрено, что вопросы, которые прямо в ней не разрешены, подлежат разрешению в соответствии с общими принципами, на которых Конвенция основана, а при отсутствии таких принципов — в соответствии с правом, применимым в силу норм международного частного права. Соответственно, положение контракта о применении материального права Российской Федерации было квалифицировано в качестве соглашения о субсидиарном статуте, то есть о его применении по вопросам, не урегулированным Конвенцией и которые не могут быть разрешены с использованием общих принципов, на которых она основана.

3. Относительно отсутствия представителей ответчика в заседании арбитража состав арбитража констатировал следующее.

Согласно п. 2 § 32 Регламента истец и ответчик были надлежащим образом извещены о времени и месте проведения устного слушания по делу повестками от 6 октября 2008 года. Истцу повестка вручена 16 октября 2008 года, ответчику — 10 октября 2008 года, что подтверждается имеющимися в деле уведомлениями курьерской службы.

Ходатайство ответчика о приостановлении арбитражного разбирательства не является основанием для отложения слушания дела и не может считаться уважительной причиной неявки ответчика на слушание дела, поскольку данное ходатайство, по смыслу § 32 и § 35 Регламента МКАС, подлежит рассмотрению в заседании МКАС с учетом объяснений представителей обеих сторон.

В соответствии с п. 4 § 32 Регламента МКАС и учитывая ходатайство истца о рассмотрении дела в отсутствие представителя ответчика, состав арбитража пришел к выводу, что дело может быть заслушано в отсутствие представителей ответчика, надлежащим образом извещенного о месте и времени слушания настоящего дела.

4. Рассматривая ходатайство ответчика о приостановлении арбитражного разбирательства, МКАС руководствуется § 21 и § 35 Регламента МКАС, согласно которым стороны и их представители должны добросовестно пользоваться принадлежащими им процессуальными правами, не допускать злоупотребления этими правами и соблюдать установленные сроки их осуществления; в случае необходимости по инициативе сторон или состава арбитража слушание дела может быть отложено либо его разбирательство приостановлено.

Ответчик просит приостановить арбитражное разбирательство по настоящему делу до рассмотрения региональным государственным арбитражным судом дела по иску владельца именных ценных бумаг организации ответчика о признании спорного контракта недействительной сделкой.

В заседании истец просил отказать в удовлетворении данного ходатайства, полагая, что оно направлено на затягивание арбитражного разбирательства, иск в региональный государственный арбитражный суд РФ предъявлен акционером ответчика по основаниям, по которым акционер не имеет права на оспаривание действительности контракта, и предъявление иска в государственный суд не обязывает к приостановлению разбирательства дела в МКАС при ТПП РФ.

При разрешении заявленного ходатайства МКАС учитывает, что приостановление арбитражного разбирательства является правом, а не обязанностью состава арбитража, которое используется им с учетом соблюдения баланса интересов обеих сторон, недопущения неоправданного затягивания рассмотрения дела и завершения разбирательства в срок не более 180 дней со дня образования состава арбитража в силу § 24 Регламента МКАС.

МКАС исходит из того, что предъявление иска в государственный суд само по себе не является основанием для приостановления арбитражного разбирательства, что лицо, предъявившее иск в государственный суд Российской Федерации, не является стороной по настоящему делу и содержащаяся в контракте арбитражная оговорка на него не распространяется. Спор по настоящему делу возник между истцом и ответчиком, и в силу предусмотренной в контракте арбитражной оговорки этот спор подлежит рассмотрению в МКАС.

Иск о признании контракта недействительным ответчиком не предъявлялся. В то же время ответчик просит МКАС приостановить арбитражное разбирательство, считая приоритетным рассмотрение дела, возбужденного по иску третьего лица, в котором ответчик по настоящему делу также участвует в качестве ответчика. Тем самым не исключается, что ответчик заявляет ходатайство не в своих интересах, а в интересах лица, не участвующего в настоящем деле, не являющегося стороной контракта, и, возможно, лица, действующего в противоречии с интересами ответчика. Таким образом, не исключается злоупотребление ответчиком своими процессуальными правами.

Кроме того, МКАС не располагает сведениями о лице, предъявившем иск в государственный суд, его правовом отношении к сторонам по настоящему делу, об обстоятельствах и основаниях предъявленного им иска, а также о том, каким образом его права были нарушены заключенным между сторонами контрактом. А ответчик, заявивший ходатайство о приостановлении арбитражного разбирательства, не представил доказательства обстоятельств дела и оснований предъявленного в государственный суд иска, а также не обосновал свой правовой интерес в приостановлении разбирательства по настоящему делу с целью приоритетного рассмотрения дела в государственном суде по иску, предъявленному к нему третьим лицом.

С учетом изложенного МКАС отказывает в удовлетворении ходатайства ответчика о приостановлении арбитражного разбирательства.

5. При рассмотрении дела по существу заявленных требований о взыскании убытков арбитраж констатировал, что истец выполнил предусмотренные контрактом обязательства по предоплате товара полностью, о чем свидетельствуют документы, имеющиеся в деле (в частности, выписки со счета истца в соответствующих банках). Ответчик же осуществил поставку не полностью, мотивируя это отказом железной дороги от перевозки, при этом никаких доказательств данного факта он не представил. Более того, ответчик, как следует из его письма от 23 ноября 2007 года, считает, что истец допустил нарушение обязательств по приемке товара, в связи с чем ответчик как продавец полагает возможным отказаться от исполнения контракта. Однако истец в соответствии с п. 8 контракта считает, что обязанность по организации перевозки товара полностью лежит на ответчике, который к тому же не представил каких-либо доказательств отказа железной дороги от перевозки, равно как и доказательств якобы допущенных истцом упущений, которые могли помешать перевозке товара. Для того чтобы истец мог обеспечить приемку груза на станции назначения и соответственно станция отправления могла принять груз для отправки, ему необходимо было уведомление ответчика о готовности товара к поставке, однако это ответчиком сделано не было и поставка не состоялась. Истец в своих письмах неоднократно информировал ответчика о возможности возникновения у него убытков в связи с изменением цен на товар.

Состав арбитража считает убедительными доводы истца о неприменении к данному спору ограничения ответственности, предусмотренного п. 9 контракта, и правомерным применение ст. 76 Конвенции, которая гласит: «Если договор расторгнут и если имеется текущая цена на данный товар, сторона, требующая возмещения ущерба, может, если она не осуществила закупки или перепродажи на основании статьи 75, потребовать разницу между ценой, установленной в договоре, и текущей ценой на момент расторжения договора, а также возмещения любых дополнительных убытков, которые могут быть взысканы на основании статьи 74». Таким образом, убытки истца представляют собой разницу между текущей и контрактной ценой на товар. Для подтверждения ценовой разницы истцом представлен акт экспертизы от 26 мая 2008 года, составленный авторитетной экспертной организацией, в соответствии с которым текущая цена на товар, являющийся предметом поставок по контракту сторон, на 28 декабря 2007 года составляла 135,90 — 154,70 доллара США.

Истец, определяя размер понесенных им убытков, принял для расчета среднюю цифру — 145,30 доллара США за одну тонну товара, что арбитраж признал обоснованным и справедливым. Возражений по расчету убытков от ответчика не поступало.

Доводы ответчика, изложенные в переписке сторон, не подтверждены какими-либо доказательствами и противоречат имеющимся в деле материалам, в связи с чем арбитраж признал эти доводы необоснованными.

Учитывая вышеизложенное, состав арбитража пришел к выводу, что на основании ст. 76 Конвенции требования истца о взыскании убытков подлежат удовлетворению в полном объеме в соответствии с представленным им расчетом.

6. Поскольку требования истца удовлетворены полностью, на основании п. 1 § 6 Положения об арбитражных сборах и расходах (приложение к Регламенту МКАС) на ответчика возлагается обязанность возместить истцу расходы, связанные с уплатой арбитражного сбора, в предъявленной им сумме.

7. Требование истца о возмещении расходов, связанных с защитой его интересов через юридических представителей, состав арбитража, руководствуясь § 9 Положения об арбитражных сборах и расходах, признал подлежащим удовлетворению в уменьшенном размере, который он посчитал справедливым и разумным.

Дело N 15/2008, решение от 28 января 2009 года

Применение Венской конвенции 1980 года в соответствии с ее положениями.

1. Отвергнуты как необоснованные возражения ответчика против применения Венской конвенции 1980 года к отношениям по договору международной купли-продажи продукции военного назначения, заключенному между сторонами, коммерческие предприятия которых находятся в государствах — участниках этой Конвенции. Также признано, что ответчик не доказал своего утверждения, что при рассмотрении данного спора Конвенция неприменима, поскольку договор сторон предусматривает в основном выполнение работ и оказание услуг (п. 2 ст. 3 Конвенции).

2. Учитывая соглашение сторон в заседании арбитража о размере ставки процентов годовых за пользование денежными средствами покупателя, полученными продавцом в виде аванса за товар, который продавцом не был поставлен и в отношении которого контракт был покупателем законно расторгнут, с продавца взысканы за перио д, определенный в соответствии с предписаниями Венской конвенции 1980 года (п. 1 ст. 84) и ст. 395 ГК РФ, проценты по ставке, согласованной сторонами.

3. Поскольку аванс был возвращен продавцом покупателю после предъявления иска в МКАС, при определении подлежащей возмещению ответчиком истцу суммы арбитражного сбора учтено это обстоятельство и с ответчика взыскана в пользу истца сумма арбитражного сбора, уплаченного им за предъявление требования о возврате аванса.

4. Издержки истца, связанные с защитой его интересов через юридического представителя, возмещены в размере, признанном составом арбитража разумным.

* * *

Иск был предъявлен австрийской фирмой (покупатель) к российской организации (продавец) в связи с расторжением покупателем заключенного сторонами 4 июля 2003 года договора международной купли-продажи в отношении товара, по которому покупателем была произведена предоплата. В связи с непоставкой в установленный срок товара истец требовал возврата суммы предоплаты с начислением на нее процентов годовых, а также возмещения расходов по уплате арбитражного сбора и издержек по ведению дела через юридических представителей.

После предъявления иска продавец вернул покупателю сумму предоплаты. Ответчиком оспаривалось применение к отношениям сторон Венской конвенции 1980 года, поскольку, по его мнению, она неприменима к отношениям по поставке продукции военного назначения (что обусловлено спецификой военно-технического сотрудничества), а также с учетом того, что сторонами заключен смешанный договор, предусматривающий наряду с поставкой монтаж оборудования в стране покупателя и поддержание его в работоспособном состоянии. По его утверждению, последние обязанности являются превалирующими. Оспаривались ответчиком и период, за который ответчиком начислены проценты годовые, и примененная истцом ставка процентов. При этом ответчик ссылался на предписания ГК РФ (ст. 487), отличающиеся от предписаний Венской конвенции 1980 года (п. 1 ст. 84). Поставлен был им вопрос и об освобождении его от уплаты арбитражного сбора в отношении требования истца о возврате суммы аванса.

В ходе заседания арбитража представитель истца, настаивавший на применении Венской конвенции, подтвердил возврат ответчиком суммы аванса и согласился с предложенным ответчиком размером ставки процентов годовых. Он не согласился с позицией ответчика о его освобождении от возмещения расходов истца по уплате арбитражного сбора в отношении требования о возврате аванса.

* * *

Вынесенное МКАС решение содержало следующие основные положения.

1. Компетенция МКАС рассматривать данный спор предусмотрена арбитражным соглашением, содержащимся в п. 16.2 контракта от 4 июля 2003 года, в соответствии с которым «если спорные вопросы не будут решены путем переговоров, они подлежат разрешению в Международном коммерческом арбитражном суде при Торгово-промышленной палате Российской Федерации в соответствии с Регламентом (положением) этого суда».

Согласно п. 2 Положения о Международном коммерческом арбитражном суде при Торгово-промышленной палате Российской Федерации, являющегося Приложением 1 к Закону РФ «О международном коммерческом арбитраже», в МКАС при ТПП РФ могут передаваться споры из договорных отношений и иных гражданско-правовых отношений, возникающих при осуществлении внешнеторговых и иных видов международных экономических связей, если коммерческое предприятие хотя бы одной из сторон спора находится за границей.

Поскольку данный спор возник из внешнеэкономической сделки, стороны которой находятся в разных государствах (Австрия и Россия), а также учитывая, что истец подал исковое заявление в МКАС и что со стороны ответчика не поступало никаких возражений относительно компетенции данного арбитража, МКАС с учетом ст. 7 и п. 1 ст. 16 Закона РФ «О международном коммерческом арбитраже» и руководствуясь п. п. 1, 2 и 5 § 2 Регламента, признал, что рассмотрение данного спора входит в его компетенцию.

2. Рассмотрев вопрос правопреемства ответчика, МКАС констатирует, что согласно его уставным документам он является правопреемником организации, заключившей контракт с истцом, на основании которого истцом предъявлен иск. Факт правопреемства подтверждается также представлением ответчиком отзыва на иск и участием в заседании его полномочных представителей, которые не сделали заявления об обратном.

3. Обратившись к рассмотрению вопроса о праве, применимом к отношениям сторон по договору, арбитраж констатировал, что согласно п. 1 ст. 28 Закона РФ «О международном коммерческом арбитраже» и п. 1 § 26 Регламента МКАС разрешает спор в соответствии с такими нормами права, которые стороны избрали в качестве применимых к существу спора. В данном случае МКАС установил, что стороны, руководствуясь принципом автономии воли сторон, в п. 16.3 контракта установили, что при разрешении их спора будут применяться нормы материального права Российской Федерации.

Отдавая приоритет автономии воли истца и ответчика при избрании применимого к контракту права и принимая во внимание вышеизложенное, МКАС пришел к выводу, что применимым к отношениям сторон по данному спору является материальное право Российской Федерации.

МКАС учитывает, что между Россией и Австрией действует Венская конвенция 1980 года, поскольку обе страны являются ее участниками. МКАС установил, что согласно ст. 6 Венской конвенции стороны могут исключить ее применение либо, при условии соблюдения ст. 12 Венской конвенции, отступить от любого из ее положений или изменить его действие.

Проведенный МКАС анализ условий контракта и представленных сторонами письменных доказательств свидетельствует о том, что стороны не воспользовались предоставленным им ст. 6 Венской конвенции правом исключить ее применение ни полностью, ни частично, а равно не воспользовались правом, установленным ст. 12 Конвенции.

МКАС счел необоснованной ссылку ответчика на то, что Венская конвенция не должна применяться к контракту, заключенному в отношении продукции военного назначения, имеющей особый правовой статус, который обусловлен спецификой военно-технического сотрудничества. Указанная специфика, по мнению ответчика, увязывает заключение контракта с необходимостью получения от государственных органов стран продавца и покупателя соответствующих лицензий и сертификатов. Считая эту позицию ответчика необоснованной, МКАС исходит из того, что на момент принятия в 1980 году Венской конвенции вплоть до настоящего времени купля-продажа значительного числа товаров обусловлена необходимостью получения от государственных органов экспортных/импортных лицензий в ряде случаев по мотивам военно-политического характера (например, так называемые ранее действовавшие списки КОКОМ), а в ряде случаев сугубо по экономическим мотивам (защита рынка), однако страны-участницы не включили в текст ст. 2 Венской конвенции, содержащей исчерпывающий перечень товаров, к продаже которых она не применяется, те товары, купля-продажа которых обусловлена необходимостью получения экспортных/импортных лицензий. Таким образом, МКАС установил, что ссылка ответчика на то, что Венская конвенция не должна применяться к настоящему контракту, не основана на содержании норм Конвенции и не может быть принята МКАС во внимание.

Обратившись к заявлению ответчика о том, что контракт является смешанным, поскольку содержит не только условия, связанные с самой поставкой, но и условия о монтаже оборудования в стране покупателя и поддержании его в работоспособном состоянии, которые в данном случае являются превалирующими, и в силу п. 2 ст. 3 Венской конвенции она не может применяться к отношениям сторон по контракту, МКАС констатирует, что ответчик не представил доказательств, подтверждающих превалирование монтажа оборудования и поддержания его в работоспособном состоянии над собственно поставкой оборудования. Ответчик не представил разбивку контрактной цены по позициям: стоимость самого оборудования, стоимость его монтажа и поддержания оборудования в работоспособном состоянии, что позволило бы МКАС сделать вывод о том, что обязанность ответчика заключалась в основном в выполнении работы или предоставлении иных услуг в смысле п. 2 ст. 3 Венской конвенции. Одновременно с этим МКАС констатирует, что принятое ответчиком на себя по дополнению N 3 от 2 декабря 2003 года к контракту, то есть спустя почти пять месяцев после заключения контракта, дополнительное обязательство осуществить работы по обслуживанию поставляемого в рамках контракта оборудования не привело к увеличению общей стоимости поставки по приложению N 2 к контракту, в отличие от иного оборудования, поставляемого по этому контракту. По дополнению N 10 от 10 декабря 2004 года к контракту ответчик дополнительно обязался провести на базе заказчика работы по сборке данного оборудования, по его монтажу и пуско-наладочные работы (п. 5 дополнения N 10) за отдельную стоимость, которая была согласована сторонами в определенном размере. Арифметический расчет свидетельствует о том, что стоимость этих работ составляет около 2,5% от стоимости оборудования. В этой связи МКАС считает неправомерной ссылку ответчика на применение п. 2 ст. 3 Венской конвенции.

Принимая во внимание вышеизложенное, МКАС пришел к следующему выводу. Поскольку Российская Федерация и Австрия, на территории которых находятся коммерческие предприятия истца и ответчика, являются участниками Венской конвенции, и учитывая, что в соответствии с ч. 4 ст. 15 Конституции РФ и ст. 7 ГК РФ международные договоры Российской Федерации являются составной частью правовой системы Российской Федерации и имеют приоритет перед нормами гражданского законодательства РФ, при разрешении данного спора подлежат применению положения Венской конвенции, а в части, не урегулированной Конвенцией, — нормы материального права Российской Федерации.

4. Рассмотрев требование истца о возврате ему суммы авансового платежа, суд установил следующее.

Как видно из имеющихся в деле материалов и пояснений представителя истца в заседании арбитража, истец во исполнение п. 3.1.1 контракта перечислил ответчику авансовый платеж в размере 5% от общей стоимости поставляемого имущества банковским переводом через соответствующий австрийский банк. В указанную сумму входил и аванс за данное оборудование, составляющий 5% от его стоимости.

Несмотря на исполнение истцом условия по уплате авансового платежа, оборудование в установленные контрактом сроки ответчиком не было поставлено.

В соответствии со ст. 45 и п. 2 ст. 81 Венской конвенции при неисполнении продавцом, получившим сумму предварительной оплаты, обязанности по передаче товара в установленный срок покупатель вправе требовать возврата суммы предварительной оплаты за товар, не переданный продавцом. Пункт 17.7 контракта устанавливает, что, если поставщик после вступления контракта в силу не сможет осуществить поставку имущества, заказчик имеет право в одностороннем порядке расторгнуть контракт, направив предварительное извещение в адрес поставщика, а поставщик обязан возвратить заказчику все авансовые платежи.

Ответчик в своих объяснениях по иску и в заседаниях подтвердил факт получения им суммы авансового платежа и неисполнения контракта в части поставки данного оборудования истцу. Ответчик также проинформировал МКАС, что сумма полученного им от истца аванса платежным поручением N 111 от 24 июня 2008 года была истцу возвращена.

В заседании 5 декабря 2008 года истец подтвердил, что 24 июня 2008 года, то есть уже после предъявления иска, ответчик возвратил истцу сумму авансового платежа, в связи с чем истец отказывается от своих исковых требований в этой части.

Поскольку истец отказался от своего требования в части взыскания суммы основного долга, в соответствии с подп. «а» п. 2 § 45 Регламента арбитражное разбирательство в этой части подлежит прекращению.

5. Рассмотрев требования истца о взыскании с ответчика процентов годовых за пользование чужими денежными средствами, МКАС констатировал следующее.

Ответчик признал наличие до 24 июня 2008 года основной задолженности перед истцом, в связи с чем истец вправе требовать уплаты процентов с указанной суммы.

Ответчик не выдвигал возражений против требования истца об уплате процентов за пользование авансом, но оспаривал произведенный истцом расчет периодов начисления процентов, размер ставки и, соответственно, их сумму.

МКАС установил, что согласно п. 1 ст. 84 Венской конвенции, если продавец обязан возвратить цену, он должен уплатить проценты с нее, считая с даты уплаты цены. Поскольку размер процентов в Венской конвенции не установлен, он подлежит определению в соответствии с предписаниями ст. 395 ГК РФ.

Согласно п. 1 ст. 395 ГК РФ размер процентов определяется существующей в месте нахождения кредитора учетной ставкой банковского процента на день исполнения денежного обязательства или его соответствующей части. При взыскании долга в судебном порядке суд может удовлетворить требование кредитора, исходя из учетной ставки банковского процента на день предъявления иска или на день вынесения решения.

МКАС пришел к выводу, что в ходе заседания между истцом и ответчиком достигнуто соглашение о ставке процентов за пользование авансом в размере 3,6%.

МКАС установил, что период начисления процентов на сумму аванса (основного долга) согласно п. 1 ст. 84 Венской конвенции определяется начиная с даты уплаты цены, то есть в данном случае — с 10 сентября 2003 года, а его окончанием является дата возврата ответчиком истцу суммы авансового платежа — 24 июня 2008 года (п. 1 ст. 395 ГК РФ). Таким образом, общее количество дней просрочки с учетом п. 2 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 8 октября 1998 года N 13/14 «О практике применения положений Гражданского кодекса Российской Федерации о процентах за пользование чужими денежными средствами» составляет 1724 дня (2003 — 110 дней, 2004 — 360 дней, 2005 — 360 дней, 2006 — 360 дней, 2007 — 360 дней, 2008 — 174 дня).

С учетом изложенного и руководствуясь п. 1 ст. 84 Венской конвенции, ст. 395 ГК РФ и п. 2 указанного Постановления N 13/14, МКАС приходит к выводу, что с ответчика в пользу истца подлежат взысканию проценты за пользование чужими денежными средствами в определенной им сумме.

6. Рассмотрев требование истца о взыскании с ответчика издержек истца, связанных с оказанием ему юридических услуг, МКАС пришел к заключению, что указанное требование соответствует § 9 Положения об арбитражных сборах и расходах (Приложение к Регламенту МКАС). Судом установлено, что истцом представлены платежные документы, подтверждающие уплату указанной суммы.

МКАС, принимая во внимание объем работ юридического представителя, число имевших место слушаний, причину переноса заседаний арбитража и объем представленных по делу документов и руководствуясь § 9 Положения об арбитражных сборах и расходах, считает справедливым удовлетворить требование истца по оплате юридических услуг в размере, признанном им разумным.

7. Согласно п. 1 § 6 Положения об арбитражных сборах и расходах арбитражный сбор возлагается на сторону, против которой состоялось решение арбитража.

Рассмотрев заявленное истцом требование о взыскании с ответчика суммы уплаченного истцом арбитражного сбора, МКАС, руководствуясь п. 2 § 6 Положения об арбитражных сборах и расходах, предусматривающим, что, если исковые требования истца удовлетворены не в полном объеме, арбитражный сбор возлагается на ответчика пропорционально размеру удовлетворенных исковых требований, счел обоснованным взыскать с ответчика соответствующую сумму.

Рассчитывая сумму арбитражного сбора, МКАС не согласился с позицией ответчика об ином порядке распределения арбитражного сбора в порядке § 10 Положения об арбитражных сборах и расходах, поскольку ответчик произвел возврат суммы аванса за оборудование лишь после предъявления к нему иска в МКАС, поэтому излишних расходов, вызванных нецелесообразными или недобросовестными действиями истца, ответчик не понес.

Дело N 74/2008, решение от 2 февраля 2009 года

Применение норм ГК РФ к отношениям по договору строительного подряда.

Исковые требования истца не удовлетворены с учетом их несоответствия положениям ГК РФ либо в связи с непредставлением надлежащих доказательств, их обосновывающих.

* * *

Иск был предъявлен российской организацией (субподрядчик) к сербской фирме (подрядчик) об оплате ряда выполненных работ по договору строительного подряда, возмещении произведенных субподрядчиком затрат, а также уплате компенсации в связи с увеличением цены на стройматериалы и процентов годовых за просрочку платежа. Истец требовал также возмещения убытков, понесенных им в связи с утверждением региональным государственным арбитражным судом РФ его мирового соглашения с третьим лицом.

Ответчик иска не признал, представив мотивированные возражения в отношении всех требований истца.

* * *

Вынесенное МКАС решение содержало следующие основные положения.

1. В п. 15.8 ст. 15 заключенного сторонами контракта предусмотрено, что «…любые споры, разногласия или требования, относящиеся к настоящему контракту или вытекающие из него, а также относящиеся к нарушению условий, прекращению действия или недействительности контракта, подлежат окончательному разрешению в Международном коммерческом арбитражном суде (МКАС) при Торгово-промышленной палате (ТПП) Российской Федерации, г. Москва, в соответствии с его Регламентом».

Арбитры также констатировали, что спор, являющийся предметом данного дела, касается договорных отношений, возникших между сторонами, коммерческие предприятия которых находятся в разных странах — Российской Федерации и Республике Сербия, и, таким образом, подпадает под категорию споров, которые в соответствии с Законом РФ «О международном коммерческом арбитраже» и Регламентом МКАС могут быть рассмотрены МКАС.

Исходя из этого и с учетом субъектного состава участников спора, МКАС на основании п. 2 ст. 1, ст. 16 Закона РФ «О международном коммерческом арбитраже» и § 2 Регламента признает свою компетенцию рассматривать данный спор.

2. Согласно п. 1 ст. 28 Закона РФ «О международном коммерческом арбитраже» и п. 1 § 26 Регламента МКАС разрешает спор в соответствии с такими нормами права, которые стороны избрали в качестве применимых к существу спора.

Стороны согласовали в п. 15.7 ст. 15 контракта, что «применимым правом по настоящему контракту является материальное право Российской Федерации без учета коллизионных норм».

3. Истец и ответчик 20 ноября 2007 года заключили контракт, по своей правовой природе представляющий собой договор строительного подряда, в котором ответчик выступает в роли генерального подрядчика, а истец — в роли субподрядчика.

В ст. 2 контракта установлен его предмет и указано, что работы выполняются по единым расценкам, приведенным в приложении N 3 к контракту. Также определена приблизительная общая стоимость работ.

3.1. Заявленная первоначальная цена иска была снижена истцом в ходе заседания арбитража. Эта сумма состоит из следующих четырех требований:

а) убытки истца в связи с утверждением региональным государственным арбитражным судом РФ мирового соглашения между истцом и третьим лицом;

б) стоимость не оплаченных ответчиком работ;

в) компенсация в связи с увеличением цены на стройматериалы;

г) затраты на производство железобетонных изделий.

3.2. По мнению арбитров, требование о взыскании в качестве убытков суммы (п. «а» требований истца) не подлежит удовлетворению по следующим основаниям. Региональный государственный арбитражный суд РФ утвердил мировое соглашение, в соответствии с которым истец обязывался уплатить третьему лицу основную задолженность и пеню за просрочку платежа. По мнению истца, это явилось следствием несвоевременной оплаты ответчиком работ, произведенных истцом. Однако никаких доказательств задержки ответчиком оплаты работ истец не представил. Истцом также не были опровергнуты доказательства ответчика об отсутствии у него какой-либо задолженности по оплате работ. Наконец, сам истец в ходе арбитражного заседания отказался от заявленного им требования о взыскании процентов годовых за задержку оплаты выполненных работ.

3.3. По утверждению истца (п. «б» его требований), это стоимость работ, не предусмотренных в локальном сметном расчете, но выполненных субподрядчиком и не оплаченных генеральным подрядчиком. Истец не представил в подтверждение этого достаточных доказательств. Однако если и исходить из его утверждения, то указанное требование не подлежит удовлетворению по следующему основанию. В силу п. п. 3 и 4 ст. 743 ГК РФ подрядчик, обнаруживший в ходе строительства не учтенные в технической документации работы и в связи с этим необходимость проведения дополнительных работ, обязан сообщить об этом заказчику. При неполучении от заказчика ответа на свое сообщение в течение 10 дней, если законом или договором не предусмотрен для этого иной срок, подрядчик обязан приостановить соответствующие работы с отнесением убытков, вызванных простоем, на счет заказчика. Подрядчик, не выполнивший указанные обязанности, лишается права требовать от заказчика оплаты выполненных им дополнительных работ и возмещения вызванных этим убытков, если не докажет необходимость немедленных действий в интересах заказчика, в частности, в связи с тем что приостановление работ могло привести к гибели или повреждению объекта строительства.

Как явствует из материалов дела, подобного рода обстоятельства в ходе строительства не возникали.

3.4. В отношении компенсации в связи с увеличением цены стройматериалов (п. «в» требований истца). В соответствии с п. 6 ст. 709 ГК РФ при существенном возрастании стоимости материалов и оборудования, предоставленных подрядчиком, которые нельзя было предусмотреть при заключении договора, подрядчик имеет право требовать увеличения установленной цены, а при отказе заказчика выполнить это требование — расторжения договора. Истцом такого рода требования в ходе строительства не предъявлялись. Кроме того, в ходе арбитражного заседания истец признал, что повышение цен на стройматериалы произошло летом 2007 года, до подписания сторонами контракта. Исходя из изложенного, арбитры не нашли оснований для удовлетворения этого требования.

3.5. Затраты на производство железобетонных изделий, заказанных для выполнения работ по контракту с ответчиком (п. «г» требований истца). По утверждению истца, эти изделия находятся до настоящего времени на заводе-изготовителе. Ответчик считает, что указанные изделия не являются предметом контракта. В ст. 745 ГК РФ предусмотрено, что обязанность по обеспечению строительства материалами и конструкциями несет подрядчик, если договором строительного подряда не предусмотрено иное. В контракте, заключенном истцом и ответчиком, иное предусмотрено не было. При таких обстоятельствах арбитры не находят юридических оснований для взыскания предъявленной истцом суммы.

3.6. В соответствии с § 6 Положения об арбитражных сборах и расходах арбитражный сбор возлагается на сторону, против которой состоялось решение арбитража, то есть на истца.

Дело N 53/2008, решение от 3 марта 2009 года

Разграничение понятий «российское гражданское право» и «российское гражданское законодательство».

1. При наличии в заключенном сторонами, коммерческие предприятия которых находятся в государствах — участниках Венской конвенции 1980 года, контракте международной купли-продажи товаров условия о регулировании их отношений действующим российским законодательством состав арбитража, исходя из буквального значения использованного в контракте выражения, пришел к выводу, что сторонами в соответствии со ст. 6 Венской конвенции исключено ее применение.

2. Признав, что предъявленное истцом требование должно быть квалифицировано как требование о возврате предоплаты за непоставленный товар, состав арбитража удовлетворил его на основании предписаний ст. 487 ГК РФ.

3. Хотя на момент рассмотрения спора срок действия контракта уже истек, состав арбитража удовлетворил требование о взыскании договорной неустойки за просрочку поставки за период со дня окончания установленного в переписке сторон нового срока поставки до даты предъявления иска (иск был предъявлен до истечения срока действия контракта).

4. Поскольку истец не воспользовался предусмотренным контрактом правом на его расторжение в связи с допущенной просрочкой поставки и предъявил требование об уплате неустойки за просрочку поставки, состав арбитража при вынесении решения исходил из того, что стороне, в отношении которой допущено нарушение, принадлежит право выбора способа защиты. Поэтому не была применена установленная контрактом неустойка за непоставку товара, размер которой был существенно выше и для которой не предусматривался лимит ответственности в отличие от неустойки за просрочку поставки.

* * *

Иск был предъявлен украинской организацией (покупатель) к российской организации (продавец) в связи с непоставкой товара по контракту международной купли-продажи, заключенному сторонами 21 ноября 2007 года. Истец требовал возврата суммы предоплаты за непоставленный товар, а также уплаты договорной неустойки за просрочку поставки и возмещения расходов по арбитражному сбору.

Ответчик отзыва по иску не представил и его представители не приняли участия в заседании арбитража.

* * *

Вынесенное МКАС решение содержало следующие основные положения.

1. В обоснование компетенции МКАС на рассмотрение спора истец сослался на п. 9.2 контракта, содержащий арбитражную оговорку, согласно которой «если стороны не могут прийти к согласию в течение 30 дней, то данное разногласие подлежит разрешению в Международном коммерческом арбитражном суде при Торгово-промышленной палате России, г. Москва». Имеющимися в деле материалами (перепиской сторон в период с 18 января по 26 мая 2008 года) подтверждается, что истцу не удалось добиться от ответчика исполнения обязательства по поставке товара и истец был вынужден обратиться с иском в МКАС.

Ответчик, получивший исковые материалы 1 августа 2008 года, ни в срок, установленный п. 2 ст. 16 Закона РФ «О международном коммерческом арбитраже», ни позднее возражений относительно компетенции МКАС не представил.

Состав арбитража установил, что спор касается гражданско-правовых отношений по договору международной купли-продажи товаров, одной из сторон которого является коммерческое предприятие истца, находящееся за границей (Украина).

Исходя из изложенного и руководствуясь п. 2 ст. 1, ст. 7 и п. 1 ст. 16 Закона РФ «О международном коммерческом арбитраже», а также п. п. 1, 2 и 4 § 2 Регламента, состав арбитража пришел к выводу о наличии компетенции МКАС по рассмотрению данного спора.

2. Рассмотрев вопрос об отсутствии представителей ответчика в заседании 5 февраля 2009 года, состав арбитража установил, что повестки МКАС от 7 ноября 2008 года и от 26 декабря 2008 года о назначении слушания дела соответственно на 24 декабря 2008 года и 5 февраля 2009 года согласно имеющимся в деле копиям накладных своевременно вручались ему 12 ноября и 29 декабря 2008 года и, следовательно, ответчик был извещен о слушании дела в соответствии с требованиями п. 2 § 32 Регламента. Ходатайство об отложении по уважительной причине слушания дела, назначенного на 5 февраля 2009 года, от ответчика не поступало. Будучи уведомленным составом арбитража об этих обстоятельствах, представитель истца заявил ходатайство о слушании дела в отсутствие представителя ответчика.

Принимая во внимание изложенное, состав арбитража на основании п. 4 § 32 Регламента счел возможным провести разбирательство дела в отсутствие представителя ответчика.

3. Рассмотрев вопрос о применимом праве, состав арбитража установил, что в п. 9.3 контракта стороны записали, что при рассмотрении спора по контракту МКАС должен руководствоваться «нормами действующего российского законодательства». Россия и Украина являются государствами — участниками Венской конвенции 1980 года и предмет контракта подпадает под действие указанной Конвенции. Как заявил в заседании истец, стороны, согласовав в качестве применимого права действующее российское законодательство, исключили применение Венской конвенции к отношениям по контракту в соответствии с ее ст. 6. В отсутствие у состава арбитража возможности выяснить позицию ответчика по этому вопросу он на основании ст. 431 ГК РФ, исходя из буквального значения использованного сторонами выражения, пришел к выводу о том, что между сторонами имеется договоренность о применении к их отношениям именно российского законодательства, к которому согласно ст. 3 ГК РФ не относятся международные договоры. Эти акты наряду с общепризнанными принципами и нормами международного права в соответствии с ч. 4 ст. 15 Конституции РФ и п. 1 ст. 7 ГК РФ являются составной частью правовой системы Российской Федерации. Таким образом, состав арбитража приходит к выводу, что к отношениям сторон по контракту подлежит применению российское законодательство, в частности ГК РФ.

4. Приступая к рассмотрению спора между сторонами по существу, состав арбитража установил следующее.

В соответствии с контрактом продавец (ответчик) обязался поставить покупателю (истцу) товар на определенную в контракте общую стоимость в течение 30 рабочих дней с момента получения 100% предоплаты на расчетный счет продавца при условии перечисления указанной суммы в срок до 7 декабря 2007 года (ст. 1, п. п. 2.1, 3.1 и 4.1 контракта).

Материалами дела (платежное поручение от 3 декабря 2007 года N 559, уведомление о переводе от 4 декабря 2007 года N 1019) подтверждается, что истец в срок и в полном объеме исполнил свою контрактную обязанность по перечислению стоимости товара и что 4 декабря 2007 года переведенная истцом сумма была зачислена на валютный счет ответчика. Данный факт не оспаривается ответчиком (письма ответчика с января по май 2008 года). Указанными письмами также подтверждается, что, хотя ответчик обязан был поставить товар до 22 января 2008 года, он, не отказываясь от выполнения своей обязанности, тем не менее до настоящего времени не произвел поставку.

4.1. Рассматривая требование истца о взыскании с ответчика «денежных средств за непоставку товара», состав арбитража отмечает, что приведенная в исковом заявлении формулировка не вполне корректна. Представляется, что это требование следовало бы квалифицировать, опираясь на ст. 487 ГК РФ, как требование о возврате суммы предоплаты.

Согласно условиям контракта (п. п. 8.6 и 8.7) в случае нарушения сроков поставки товара более чем на 30 дней покупатель (истец) имел право в одностороннем порядке расторгнуть контракт, письменно предупредив об этом продавца (ответчика), а последний обязан был в течение 10 дней с момента получения этого уведомления произвести возврат полученных денежных средств в сумме произведенной оплаты. Как следует из материалов дела и объяснений представителя истца в заседании, истец, будучи заинтересованным в получении товара, многократно пытался, вплоть до обращения 17 июня 2008 года в МКАС, понудить ответчика к исполнению контрактного обязательства в натуре (письма от 10, 13, 18 и 29 апреля, 5, 13, 19 и 26 мая 2008 года). Но ответчик под различными предлогами каждый раз отсрочивал осуществление поставки (письма от 18 января, 13 и 27 февраля, 2 апреля, 5 и 13 мая 2008 года). В результате истец не использовал возможность реализации упомянутых условий контракта, и 31 декабря 2008 года срок его действия истек согласно п. 11.4, а ответчик так и не исполнил свою обязанность. Однако в силу п. 4 ст. 425 ГК РФ окончание срока действия договора не освобождает стороны от ответственности за его нарушение.

Согласно п. 3 ст. 487 ГК РФ, когда продавец, получивший сумму предварительной оплаты, не исполняет обязанность по передаче товара в установленный срок, покупатель вправе потребовать передачи оплаченного товара или возврата суммы предварительной оплаты за товар, не переданный продавцом. Состав арбитража, констатируя, что в период действия контракта покупатель (истец) настойчиво требовал от продавца (ответчика) поставки оплаченного товара, однако товар поставлен не был, находит правомерным требование истца о возврате суммы предварительной оплаты за товар.

Исходя из изложенного и на основании ст. 309, п. 3 ст. 487 и п. 4 ст. 425 ГК РФ состав арбитража считает обоснованным и подлежащим удовлетворению требование истца о взыскании с ответчика суммы предоплаты.

4.2. Рассмотрев требование истца о взыскании с ответчика суммы неустойки за нарушение сроков поставки товара по контракту, состав арбитража установил следующее.

Контрактом предусмотрена возможность предъявления неисправному должнику требования об уплате неустойки по двум основаниям.

Упоминавшимися пунктами контракта (п. п. 8.6 и 8.7) о праве покупателя (истца) на его расторжение и обязанности продавца (ответчика) в таком случае произвести возврат суммы предоплаты предусмотрено, что при неисполнении продавцом (ответчиком) своей обязанности он уплачивает покупателю (истцу) пеню в размере 0,3% от невозвращенной суммы за каждый день просрочки (без установления лимита ответственности, то есть за весь фактический период просрочки).

Истец не использовал свое право на расторжение контракта и, следовательно, на предъявление требования о взыскании соответствующей этому случаю неустойки в повышенном размере.

Он предъявляет требование о взыскании неустойки, предусмотренной п. 8.1 контракта, согласно которому в случае нарушения сроков поставки более чем на две недели по вине продавца продавец уплачивает неустойку в виде пени в размере 0,1% от стоимости недопоставленного товара за каждый день просрочки, но не более 10% стоимости товара по контракту.

Назначение этой неустойки — стимулировать должника к надлежащему исполнению обязательства. Однако при данных обстоятельствах, когда срок действия контракта истек, а обязательство продавца (ответчика) осталось неисполненным, эта неустойка приобретает уже характер ответственности и компенсации потерь покупателя (истца) в результате неисполнения продавцом (ответчиком) своего обязательства (хотя и частичной по сравнению с тем, как это могло бы быть в случае реализации условия ч. 2 п. 8.7 контракта).

Учитывая изложенное и исходя из того, что выбор истцом предусмотренного законом способа защиты своих гражданских прав соответствует принципу свободы волеизъявления, состав арбитража считает предъявленное истцом требование о взыскании с ответчика неустойки на основании п. 8.1 контракта правомерным.

Вместе с тем наличие в материалах дела интенсивной и продолжительной переписки между сторонами контракта в связи с несоблюдением ответчиком срока поставки товара вызывает необходимость выяснения вопроса о том, имело ли место изменение срока исполнения ответчиком своей обязанности, для чего требуется согласование воли обеих сторон контракта. Из всех приведенных писем только два содержат совпадающую новую дату срока поставки товара: это письмо ответчика (продавца) от 27 февраля 2008 года, в котором он обязался произвести отгрузку товара до 15 марта 2008 года, и ответ на это письмо покупателя (истца) от 28 февраля 2008 года, в котором он акцептовал указанную продавцом (ответчиком) дату отгрузки товара.

Таким образом, период просрочки в поставке товара следует считать с 16 марта 2008 года и с учетом этого подлежит корректировке расчет суммы неустойки, представленный истцом. С 16 марта 2008 года по 11 июня 2008 года (конечная дата определена истцом — дата подготовки им искового заявления) период просрочки составляет 88 дней.

Исходя из изложенного, на основании ст. ст. 309, 330, 331 ГК РФ и п. 4 ст. 425 ГК РФ состав арбитража считает обоснованным и подлежащим удовлетворению требование истца о взыскании с ответчика неустойки за 88 дней просрочки поставки.

5. В соответствии с п. 2 § 6 Положения об арбитражных сборах и расходах требование истца о возложении на ответчика арбитражного сбора подлежит удовлетворению в сумме, пропорциональной размеру удовлетворенных требований истца.

Дело N 52/2008, решение от 30 марта 2009 года

Оценка доказательств, представленных сторонами.

1. В результате сопоставительного анализа условий контракта международной купли-продажи товаров, заключенного сторонами, коммерческие предприятия которых находятся в не участвующих в Венской конвенции 1980 года государствах, и переписки сторон, оговоривших в контракте его подчинение законам РФ, состав арбитража пришел к выводу, что стороны имели в виду исключить применение к их отношениям Венской конвенции 1980 года, входящей в правовую систему РФ.

2. В связи с непредставлением истцом соответствующих доказательств ответственности ответчика за поставку товара ненадлежащего качества и размера убытков, понесенных им в связи с этим, отказано в удовлетворении требований истца о взыскании разницы в ценах за товар, подлежавший поставке в соответствии с условиями контракта, и товар, полученный истцом в порту назначения согласно заключению контрольной организации. При этом, в частности, учтены следующие моменты. Во-первых, условия контракта о месте поставки товара и документах, на основании которых он считается сданным продавцом покупателю. Во-вторых, достоверность данных, содержащихся в актах проверки, составленных в порту назначения товара. В-третьих, правила применимого права (ст. 476 ГК РФ) о бремени доказывания недостатков товара, за которые отвечает продавец. В-четвертых, процессуальные правила, действующие в МКАС в силу его Регламента, согласно которым не могут быть предметом оценки МКАС документы, представленные истцом в ходе арбитражного процесса, с которыми ответчик, не участвовавший в заседании арбитража, не был ознакомлен.

* * *

Иск был предъявлен панамской фирмой (покупатель) к английской фирме (продавец) в связи с поставкой, по мнению истца, товара ненадлежащего качества по договору международной купли-продажи, заключенному сторонами 14 декабря 2007 года на условиях FCA конкретная железнодорожная станция отправления в России. Истец требовал уплаты ответчиком разницы в ценах на товар, фактически поставленный ему согласно результатам экспертизы, проведенной в порту назначения товара, и на товар, подлежавший поставке в соответствии с условиями контракта. Требовал он также уплаты процентов годовых за пользование его денежными средствами и возмещения расходов по уплате арбитражного сбора.

Ответчик не представил отзыва по иску и его представители не явились в заседание арбитража.

* * *

Вынесенное МКАС решение содержало следующие основные положения.

1. Пункт 10.3 контракта от 14 декабря 2007 года предусматривает, что «все споры или разногласия, которые могут возникнуть из настоящего контракта или в связи с ним, подлежат рассмотрению, с исключением обращения сторон в общие суды, в Международном коммерческом арбитражном суде при Торгово-промышленной палате Российской Федерации в соответствии с его Регламентом».

Арбитры констатировали, что спор между сторонами касается договорных отношений, возникших при осуществлении международных экономических связей; коммерческие предприятия сторон находятся за границей, поэтому данный спор подпадает под категории споров, которые в соответствии с Законом РФ «О международном коммерческом арбитраже» и п. 1 § 2 Регламента МКАС могут быть рассмотрены МКАС.

Состав арбитража был сформирован в соответствии с Регламентом МКАС. Каких-либо ходатайств по составу арбитража сторонами заявлено не было.

Исходя из изложенного, на основании ст. 16 Закона РФ «О международном коммерческом арбитраже» и § 2 Регламента МКАС признал себя компетентным рассматривать данный спор.

2. Рассмотрев вопрос об отсутствии представителя ответчика в заседании, МКАС установил, что копия искового заявления и приложенные к нему документы были вручены ответчику 1 августа 2008 года, что подтверждается имеющимся в деле почтовым уведомлением курьерской службы UPS. Повестка о слушании дела 4 декабря 2008 года была направлена по тому же адресу, но не была вручена ответчику по причине отсутствия адресата. Повестка на 17 февраля 2009 года была направлена ответчику по уточненному истцом адресу, но не была вручена ответчику по причине, указанной в уведомлении курьерской службы: «по указанному адресу получателя нет».

Согласно п. 1 § 16 Регламента МКАС стороны обязаны незамедлительно сообщать МКАС об изменениях ранее указанных адресов.

В соответствии с п. 1 ст. 3 Закона РФ «О международном коммерческом арбитраже» и п. п. 3 и 6 § 16 Регламента любое письменное сообщение считается полученным, если оно направлено заказным письмом по последнему известному почтовому адресу или любым иным образом, предусматривающим регистрацию попытки доставки этого сообщения.

Согласно п. 4 § 32 Регламента неявка стороны, надлежащим образом извещенной о времени и месте слушания, не препятствует разбирательству дела и вынесению решения, если только неявившаяся сторона не заявила заблаговременно в письменной форме ходатайство об отложении слушания дела по уважительной причине. Поскольку подобное ходатайство от ответчика не поступало, обе попытки доставки повесток зарегистрированы, истец настаивал на рассмотрении дела, МКАС счел возможным провести арбитражное разбирательство в отсутствие представителей ответчика.

3. Обратившись к вопросу о праве, применимом к отношениям сторон по контракту, МКАС установил, что согласно п. 1 ст. 28 Закона РФ «О международном коммерческом арбитраже» и п. 1 § 26 Регламента МКАС разрешает спор в соответствии с такими нормами права, которые стороны избрали в качестве применимых к существу спора. Как следует из п. 10.1 контракта, стороны договорились о подчинении контракта законам Российской Федерации.

Согласно п. 12.3 контракта он должен быть подчинен материальному праву Российской Федерации. МКАС, проанализировав данное условие в контексте других условий контракта, а именно п. п. 4.1 и 7.1 контракта, п. 3 приложений к контракту в совокупности с имеющейся в материалах дела перепиской сторон, пришел к выводу, что стороны имели намерение исключить применение Венской конвенции 1980 года, которая, являясь международным договором Российской Федерации, могла бы в соответствии с ч. 4 ст. 15 Конституции РФ и ст. 7 ГК РФ при соответствующем указании применяться как составная часть правовой системы Российской Федерации.

На основании изложенного арбитраж считает, что применимым к правам и обязанностям сторон по контракту является законодательство Российской Федерации, в частности ГК РФ. Отношения сторон также регламентируются Правилами толкования международных торговых терминов, зафиксированными в Инкотермс 2000.

4. Перейдя к рассмотрению спора по существу, состав арбитража считает необходимым отметить, что, как следует из материалов дела, ответчику было известно о предъявлении иска и его содержании. В письме от 29 июля 2008 года МКАС предложил ответчику представить отзыв на исковое заявление и назначить арбитра. Ответчик на письмо не ответил без указания уважительной причины. При таких обстоятельствах ст. 25 Закона РФ «О международном коммерческом арбитраже» предоставляет третейскому суду право продолжить разбирательство, не рассматривая при этом непредставление возражений по иску ответчиком как признание утверждений истца.

5. Рассмотрев требование истца о возмещении убытков в связи с ненадлежащим исполнением контракта, МКАС пришел к следующим выводам.

14 декабря 2007 года между истцом и ответчиком был заключен контракт, а 14 декабря 2007 года и 23 января 2008 года подписаны приложения N 1 и N 2 к нему, в соответствии с которыми ответчик обязался поставить истцу товар определенной марки для последующей отправки на экспорт, а истец обязался его оплатить. Оплатив товар по цене, предусмотренной в приложениях к контракту, истец заявил, что получил товар с более низкими показателями качества, чем согласованы сторонами в контракте. Цена такого товара, по мнению истца, существенно ниже. В обоснование размера цены фактически поставленного ответчиком товара истец сослался на информацию, полученную из Интернета, а также на контракт от 6 декабря 2007 года на закупку им аналогичного по качеству товара у третьего лица. Умножив возникшую разницу в цене на количество некачественного, по мнению истца, товара, он сделал вывод, что ответчик причинил ему убыток в размере, предъявленном им к взысканию в настоящем иске.

Приступая к рассмотрению требования истца, состав арбитража определил правовую природу контракта, заключенного сторонами, и пришел к выводу, что это договор поставки товаров, который регулируется § 3 главы 30 ГК РФ, а в части, не урегулированной этим разделом, — общими положениями о купле-продаже, применяемыми к поставке как ее виду.

Как следует из п. 3.1 контракта, качество товара должно соответствовать показателям, согласованным сторонами в приложениях к контракту, и подтверждаться сертификатом качества независимой международной лаборатории на каждую партию товара, составленным по результатам анализа качества товара при его погрузке в вагоны. Как указано в п. 3.2 контракта, анализ качества продавец заказывает за свой счет. Согласно п. 8.2 контракта товар считается сданным продавцом и принятым покупателем по качеству на основании данного документа и в соответствии с п. 5 контракта и п. 5 приложений к нему данный документ служит основанием для оплаты товара. Продавец выполнил свои обязательства и представил покупателю соответствующие документы.

Сертификаты N 0802260303 и N 0802260306 были составлены независимой контрольной организацией по результатам проверки товара, отобранного с поверхности вагонов, приготовленных к отгрузке в порт назначения. Как следует из сертификатов, отбор проб проводился, соответственно, из 15 и 7 вагонов с товаром общим весом 14818 т (10153 и 466 т). Отбор проб и анализ проб проводились в лабораториях контрольной организации по методике ISO, качественные показатели соответствовали требованиям контракта.

В силу ст. 476 ГК РФ продавец отвечает за недостатки товара, если покупатель докажет, что недостатки товара возникли до его передачи покупателю. Для определения места передачи товара продавцом покупателю МКАС обратился к условиям контракта и установил, что согласно пп. 3 приложений N 1 и N 2 к контракту товар поставлялся на условиях FCA конкретная станция отправления. Данный термин понимается в соответствии с Инкотермс 2000 (п. п. 4.1 и 7.2 контракта), определяющими пункт сдачи товара как согласованное сторонами место, в котором товар передается перевозчику. Таким местом является указанная сторонами железнодорожная станция, что и значится в железнодорожных накладных в графе «станция отправления». В п. 7.2 контракта стороны согласовали, что датой поставки и датой отгрузки товара является дата передачи товара перевозчику на станции отправления. Таким образом, МКАС приходит к выводу, что местом передачи товара продавцом покупателю является определенная сторонами железнодорожная станция, а моментом передачи товара — сдача товара перевозчику на указанной станции. В соответствии со ст. 459 ГК РФ и п. А5 термина FCA передача товара перевозчику на этой железнодорожной станции определяет момент перехода рисков с продавца на покупателя (момент, когда покупатель принимает на себя все риски утраты и повреждения товара).

Поскольку недостатки товара выявлены истцом в порту назначения, то есть после перехода к ответчику риска случайной гибели или повреждения товара, на истце лежит бремя доказывания того, что они возникли до передачи ему товара или по причинам, возникшим до этого момента. В качестве доказательств истец представил несколько актов проверки качества товара, которые были оценены составом арбитража, из них акты N КЕ0820-0483 и N КЕ0820-0671 были представлены истцом в заседании. Состав арбитража убедился в том, что ответчик располагает этими документами, поскольку они были получены им по акту передачи документов, являющихся приложением к письму истца N 047 от 7 апреля 2008 года. Руководствуясь п. 2 § 16 Регламента, МКАС счел возможным оценить представленные истцом в заседании акты в качестве доказательств заявленных истцом требований.

По поручению истца в порту назначения контрольной организацией была проведена проверка качества поставленного товара. По результатам проверки 19 марта 2008 года составлен акт проверки N КЕ0820-0483, из которого следовало, что к экспертизе было предъявлено 17 вагонов с товаром. Пробы отбирались во время выгрузки товара из вагонов на штабеля в соответствии с требованиями стандарта ISO, при этом акт не содержит сведений, на какие именно штабеля выгружался груз. Экспертами было сформировано два лота. В первый вошли 7 из 7 вагонов весом 466 т, упомянутых в сертификате N 0802260306 от 26 февраля 2008 года, а во второй — 10 вагонов весом 10153 т из 15 вагонов, упомянутых в сертификате N 0802260303. Общий вес товара, предъявленного экспертам, составил 14813 т. Из каждого лота было отобрано по одной объединенной пробе. Испытания, проведенные в лаборатории контрольной организации, показали более низкие показатели качества товара по сравнению с требованиями контракта и данными упомянутых сертификатов.

Акт проверки N КЕ0820-0671 был составлен спустя пять дней после предыдущего акта — 24 марта 2008 года. МКАС обратил внимание на то, что, хотя проверка качества товара проводилась той же организацией, теми же методами и в той же лаборатории, результаты оказались разными. Из этого акта следует, что экспертам был предъявлен товар, находящийся на причале порта назначения в штабелях 4 и 4а; пробы отбирались со свежеобразованной поверхности штабеля во время погрузки на судно. МКАС отмечает, что в акте не отражено, по каким накладным и откуда груз поступил в порт, а также как происходило определение веса груза.

МКАС пришел к выводу, что данный документ не может быть принят в качестве доказательства, поскольку в нарушение п. 3.4 контракта товар в нем не идентифицирован. Акт не содержит доказательств того, что осмотренный экспертами товар является предметом спорного контракта, так же как и сертификаты, выданные 21 марта 2008 года на товар, погруженный на конкретное судно.

Состав арбитража установил, что 13 марта 2008 года истец обратился к ответчику с просьбой разрешить получить от представителя контрольной организации, проверявшей товар на железнодорожной станции отправления, информацию о методах отбора проб и установленных фактах несоответствия качественных характеристик товара по сертификатам N 0802260303 и N 0802260306. Из содержания письма этой контрольной организации от 14 марта 2008 года следует, что такая информация была направлена истцом контрольной организации, проверявшей товар в порту назначения. В ответ она информировала истца, что эта контрольная организация проводит согласование процедур отбора проб в порту назначения и планирует провести ряд экспериментов для выявления причин расхождения показателей качества, о результатах которых сообщит по окончании проверок. В материалах дела подобный отчет, равно как и доказательства направления его ответчику, отсутствует. Данные сведения могли бы оказаться значимыми для состава арбитража с целью выявления истинной причины расхождения в результатах проверок качества товара, влияния на них действий третьих лиц, в том числе в ходе проведения проверки качества товара; исключения ответственности перевозчика.

В обоснование действительной цены поставленного товара представитель истца передал составу арбитража в заседании 17 февраля 2009 года контракт N А-4 от 6 декабря 2007 года. Было установлено, что контракт не приложен к исковому заявлению. Контракт также не был передан другой стороне в заседании, поскольку представитель ответчика в заседании не участвовал. Как следует из п. 2 § 16 Регламента, все документы, представляемые одной из сторон в МКАС, должны быть переданы другой стороне. При таких обстоятельствах оценка этого доказательства не представляется возможной.

Сведения, содержащиеся в распечатке интернет-сайта www. miner. ru, не могут рассматриваться в качестве обоснования цены товара с показателями качества, установленными в акте N КЕ0820-0483, поскольку цена, указанная в этой распечатке, определена для товара иной марки. Упоминание о такой марке отсутствует в контракте, а содержание данного термина истцом не раскрыто. Подобное обстоятельство лишает МКАС возможности провести сравнительный анализ показателей качества товара, соответствующих этой марке, с показателями, определенными экспертами в акте N КЕ0820-0483.

На основании изложенного МКАС установил, что истец не доказал вину ответчика в поставке товара ненадлежащего качества и размер понесенных им убытков. В этой связи МКАС признает не подлежащим удовлетворению требование истца о взыскании с ответчика разницы в ценах за поставленный товар.

6. Рассмотрев требование истца о взыскании с ответчика процентов за пользование чужими денежными средствами, заявленное им на основании ст. 395 ГК РФ, МКАС находит его подлежащим отклонению, поскольку при отсутствии оснований для удовлетворения основного требования истца о взыскании убытков не подлежит удовлетворению как производное от него исковое требование о взыскании процентов годовых на сумму, во взыскании которой было отказано.

7. Поскольку все требования истца оставлены МКАС без удовлетворения, в соответствии с п. 1 § 6 Положения об арбитражных сборах и расходах (Приложение к Регламенту МКАС) расходы истца по уплате арбитражного сбора относятся на самого истца.

Дело N 32/2008, решение от 7 апреля 2009 года

Момент возникновения обязательств для третьего лица, подписавшего наряду с продавцом и покупателем дополнительное соглашение к контракту.

1. Дополнительное соглашение к контракту международной купли-продажи товаров, подписанное наряду со сторонами контракта (продавцом и покупателем) также третьим лицом, в результате систематического анализа условий контракта и дополнительного соглашения к нему, а также других материалов дела квалифицировано в качестве сделки, посредством которой создано новое обязательство (в отличие от самого контракта его участником является также третье лицо). Соответственно признано, что для третьего лица, к которому истцом предъявлен иск, возникла обязанность оплаты товара, отгруженного истцом этому третьему лицу после заключения дополнительного соглашения, и у третьего лица отсутствует обязанность по оплате товара, поставленного до момента заключения дополнительного соглашения. Отвергнуты как необоснованные доводы истца (продавца), утверждавшего, что подписание покупателем по контракту и третьим лицом дополнительного соглашения должно быть квалифицировано в качестве перевода долга покупателем третьему лицу за товар, поставленный до его заключения.

2. Признано, что ссылка в дополнительном соглашении на контракт, содержащий арбитражную оговорку, делает эту арбитражную оговорку частью дополнительного соглашения и, соответственно, в компетенцию МКАС входит разрешение спора между продавцом (истцом) и третьим лицом (ответчиком).

3. Утверждается, что оговорка в контракте о регулировании отношений сторон нормами российского законодательства не исключает применения международных договоров, входящих в правовую систему Российской Федерации. Соответственно, в решении имеются ссылки на положения Венской конвенции 1980 года.

* * *

Иск был предъявлен российской организацией (продавец) к германской фирме (третье лицо), подписавшей наряду с продавцом и покупателем (другой германской фирмой) дополнительное соглашение от 3 апреля 2007 года к контракту международной купли-продажи, заключенному продавцом и покупателем 26 февраля 2007 года. Истец требовал оплаты двух партий товара (одна из них была поставлена покупателю до подписания дополнительного соглашения, а вторая поставлена ответчику — третьему лицу после его подписания). Истец утверждал, что в результате подписания дополнительного соглашения произошел перевод долга покупателя на третье лицо. Требования истца включали также возмещение расходов по арбитражному сбору и издержек, возникших в связи с арбитражным разбирательством.

Ответчик отзыва по иску не представил и его представители не приняли участия в заседании арбитража.

* * *

Вынесенное МКАС решение содержало следующие основные положения.

1. Переход полномочий и обязанностей, вытекающих из контракта от 26 февраля 2007 года, к ответчику по настоящему делу в соответствии с дополнительным соглашением от 3 апреля 2007 года сам по себе не означает заключения между ответчиком и истцом арбитражного соглашения в форме арбитражной оговорки о рассмотрении в МКАС при ТПП РФ всех споров и разногласий, могущих возникнуть из названного контракта или в связи с ним.

Состав арбитража констатировал, что в обоснование компетенции МКАС при ТПП РФ истец ссылался на п. 8 контракта (арбитражную оговорку), а также на правопреемство ответчика как стороны по контракту («покупателя») всех полномочий и обязанностей по контракту, а в заседании арбитража уточнил правовую квалификацию основания перехода всех полномочий и обязанностей по контракту от покупателя к ответчику, полагая таковым «перевод долга» покупателем на ответчика. По утверждению представителя истца в заседании арбитража перевод долга имел место в соответствии с подписанным полномочными представителями сторон контракта (продавца и первоначального покупателя) и ответчика трехсторонним дополнительным соглашением к контракту от 3 апреля 2007 года.

Обратившись к дополнительному соглашению к контракту, состав арбитража установил следующее.

Указанное соглашение заключено в письменной форме, подписано директором продавца и владельцем фирмы первоначального покупателя, а также владельцем фирмы-ответчика. Согласно п. 1 дополнительного соглашения «все полномочия и обязанности», предусмотренные контрактом, «перенимает» фирма ответчика. Учитывая невозможность буквального толкования использованного в тексте дополнительного соглашения термина «перенимает», состав арбитража осуществил систематическое толкование положений контракта и дополнительного соглашения, а также всех имеющихся в деле материалов для выяснения действительной общей воли сторон с учетом цели контракта, всех обстоятельств дела, поведения сторон (п. 2 ст. 431 ГК РФ).

Принимая во внимание то обстоятельство, что дополнительное соглашение облечено его сторонами в письменную форму, полномочия и обязанности сторон определены в дополнительном соглашении посредством отсылки к контракту от 26 февраля 2007 года, заключенному между продавцом и первоначальным покупателем, состав арбитража констатировал, что указанная отсылка дает основание для единственного вывода о том, что ссылка дополнительного соглашения на контракт, содержащий арбитражную оговорку (п. 8 контракта), делает эту арбитражную оговорку неотъемлемой частью заключенного в письменной форме дополнительного соглашения.

Тем самым состав арбитража констатировал наличие компетенции, необходимой для рассмотрения спора.

2. Согласно положениям § 26 Регламента МКАС спор подлежит разрешению в соответствии с нормами права, которые стороны избрали в качестве применимых к существу спора. В п. 8 контракта указано, что такие нормы содержатся в российском законодательстве. Эти же нормы, следовательно, применимы и к отношениям из дополнительного соглашения. Таким образом, правом, подлежащим применению к рассмотрению спора по существу, выступает право Российской Федерации, включая составляющие часть ее правовой системы международные договоры.

3. При рассмотрении дела по существу арбитраж констатировал, что истец 23 марта 2007 года поставил на основании контракта от 26 февраля 2007 года (копия CMR N 984833 от 23 марта 2007 года; копия commercial invoice N 9 от 23 марта 2007 года; копия таможенной декларации от 23 марта 2007 года; копия счета-фактуры 00000009 от 23 марта 2007 года), а 19 апреля 2007 года такое же количество товара ответчику на основании дополнительного соглашения от 3 апреля 2007 года (копия CMR от 19 апреля 2007 года; копия commercial invoice N 14 от 19 апреля 2007 года; копия таможенной декларации от 19 апреля 2007 года; копия счета-фактуры 00000014 от 19 апреля 2007 года).

4. Обязанности, основанием возникновения которых способен служить контракт и «перенятие» которых ответчиком предусмотрено п. 1 дополнительного соглашения, связывают ответчика лишь с момента заключения дополнительного соглашения, то есть с 3 апреля 2007 года. Трактовка истцом названного соглашения как соглашения о переводе долга не подкреплена достаточными аргументами, а само это соглашение каких-либо указаний на то, что оно направлено единственно на перевод долга, не содержит. Напротив, оно указывает на то, что к ответчику переходят «все полномочия и обязанности», предусмотренные контрактом, и, следовательно, выступает актом большего объема, нежели акт перевода долга. Это обстоятельство обязывает трактовать юридическое значение дополнительного соглашения не как перевод долга, а как сделку, посредством которой создано новое обязательство, содержание которого определено посредством отсылки к контракту. В дополнительном соглашении упомянуты не только обязанности, но и «полномочия», то есть права ответчика. Эти права суть требования поставки товара, указанного в п. 2 контракта, а объем требований определяется разницей между количеством товара, обозначенного в контракте (п. 2), и количеством товара, уже поставленного истцом первоначальному покупателю до момента заключения дополнительного соглашения.

Таким образом, дополнительное соглашение, подписанное 3 апреля 2007 года, создает для ответчика обязанность оплаты товара, отгруженного ему 19 апреля 2007 года, и не обязывает его оплачивать товар, поставленный первоначальному покупателю до момента заключения дополнительного соглашения.

5. Руководствуясь положениями ст. ст. 53, 61 и 62 Венской конвенции 1980 года, состав арбитража полагает правомерным и обоснованным удовлетворить требование истца в сумме поставки по второй заявке, исходящей непосредственно от ответчика по настоящему делу, то есть вытекающее из факта поставки 19 апреля 2007 года ответчику партии товара.

6. Для защиты своих интересов по настоящему делу в МКАС истцом 3 марта 2008 года был заключен договор на оказание юридических услуг с российской юридической фирмой.

Состав арбитража, исходя из принципа разумности и соразмерности суммы заявленных и удовлетворенных исковых требований сумме выплаченного адвокатам вознаграждения, считает необходимым уменьшить на 50% предъявленные к взысканию издержки истца.

7. В соответствии с п. 2 § 6 Положения об арбитражных сборах и расходах (приложение к Регламенту МКАС) арбитражный сбор подлежит возмещению ответчиком пропорционально удовлетворенным требованиям.

Дело N 90/2008, Постановление от 8 апреля 2009 года

Вопросы компетенции МКАС при предъявлении иска страховщиком в порядке суброгации.

Поскольку истец (российская организация — страховщик) не представил доказательств того, что между страхователем и иностранной компанией, к которой предъявлено в порядке суброгации требование о возмещении, выплаченном страхователю, действовал на момент возникновения ущерба договор, содержащий арбитражную оговорку, МКАС признал, что у него отсутствует компетенция рассматривать этот спор.

* * *

Иск был предъявлен в порядке суброгации российской страховой компанией к итальянской компании в связи с тем, что истцом (страховщиком) было выплачено страхователю (российской организации) возмещение за похищенный товар. В качестве основания для предъявления этого иска истец ссылался на договор, заключенный между страхователем и ответчиком, срок действия которого (по утверждению истца) был продлен дополнительным соглашением между страхователем и ответчиком и соответственно на момент возникновения у страхователя ущерба действовала арбитражная оговорка, содержащаяся в договоре.

Ответчик оспаривал продление срока действия договора со страхователем. Он утверждал, что вообще им не подписывалось представленное истцом в качестве доказательства дополнительное соглашение и подпись на дополнительном соглашении явно не принадлежит тому лицу (генеральному директору компании-ответчика), которое указано в этом документе в качестве лица, его подписавшего.

* * *

Принятое МКАС постановление содержало следующие основные положения.

1. Обосновывая компетенцию МКАС рассматривать данный спор, истец, являющийся страховщиком, выплатившим российской организации страховое возмещение и требующий по настоящему иску возмещения ответчиком его убытков в порядке суброгации, сослался на ст. 965 ГК РФ «Переход к страховщику прав страхователя на возмещение ущерба (суброгация)» и на арбитражное соглашение, содержащееся в ст. XIV договора международной перевозки N SQ-LP-10/05, подписанного страхователем и ответчиком 3 октября 2005 года.

До дня устного слушания дела ответчик представил в МКАС отзыв на иск, в тексте которого отсутствовало возражение относительно отсутствия у МКАС компетенции рассматривать данный спор. Равным образом до дня устного слушания от ответчика в МКАС не поступало никаких письменных возражений в отношении наличия у МКАС компетенции рассматривать данный спор.

Тот факт, что ответчик ни в отзыве на иск, ни в ходе устных слушаний не возражал против компетенции МКАС по рассмотрению настоящего спора, не имеет правового значения для выводов арбитража о наличии или отсутствии компетенции МКАС.

МКАС обязан сделать это по собственной инициативе, независимо от позиций сторон, поскольку рассмотрение спора, объект которого не может быть предметом арбитражного разбирательства, является основанием для оспаривания решения арбитража и его отмены судом (подп. 2 п. 2 ст. 34 Закона РФ «О международном коммерческом арбитраже»), а также основанием для отказа в признании и приведении в исполнение арбитражного решения (подп. 2 п. 1 ст. 36 Закона РФ «О международном коммерческом арбитраже»; подп. «а» п. 2 ст. V Конвенции о признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений (Нью-Йорк, 1958 г.), участниками которой являются государства, в которых находятся коммерческие предприятия спорящих сторон). Иной подход противоречил бы презумпции исполнимости решений, принимаемых международным коммерческим арбитражем.

По вопросу о компетенции МКАС на рассмотрение настоящего спора арбитраж установил, что ответчиком 3 октября 2005 года был заключен с российской организацией (не являющейся стороной в данном деле) договор международной перевозки N SQ-LP-10/05 (далее — договор), в ст. XIV которого содержалась арбитражная оговорка: «Стороны примут все необходимые меры для мирного разрешения всех споров и разногласий, которые могут возникнуть из настоящего контракта или в связи с ним. В случае неурегулирования спорных вопросов при помощи переговоров спор передается для разрешения в Международный коммерческий арбитражный суд при Торгово-промышленной палате Российской Федерации в городе Москве. Решение суда является окончательным и обязательным для сторон».

7 августа 2007 года указанная российская организация застраховала в компании истца по настоящему делу конкретную партию товара, следовавшую по маршруту Милан (Италия) — Москва (Россия) со сроком действия с 7 по 17 августа 2007 года (страховой полис N 02620-15565/07СГ). В связи с наступлением 10 августа 2007 года на территории Италии страхового случая (хищение всего груза) истец 31 октября 2007 года на основании договора страхования и страхового акта N 21895/07 от 25 октября 2007 года выплатил российской организации (страхователю) страховое возмещение.

Поскольку договором, заключенным между страхователем и ответчиком, предусмотрено применение к их отношениям российского законодательства, вопрос о признании МКАС суброгации состоявшейся, а истца — новым кредитором рассматривается с учетом положений российского гражданского законодательства.

Согласно п. 1 ст. 965 ГК РФ «Переход к страховщику прав страхователя на возмещение ущерба (суброгация)», если договором имущественного страхования не предусмотрено иное, к страховщику, выплатившему страховое возмещение, переходит в пределах выплаченной суммы право требования, которое страхователь имеет к лицу, ответственному за убытки, возмещенные в результате страхования. Перешедшее к страховщику право требования осуществляется им с соблюдением правил, регулирующих отношения между страхователем (выгодоприобретателем) и лицом, ответственным за убытки (п. 2 ст. 965 ГК РФ).

При суброгации происходит перемена лица в обязательстве на основании закона (ст. 387 ГК РФ), поэтому страховщик осуществляет перешедшее к нему право с соблюдением правил, регулирующих отношения между страхователем и ответственным за убытки лицом. При этом в силу ст. 384 ГК РФ, если иное не предусмотрено законом или договором, право первоначального кредитора переходит к новому кредитору в том объеме и на тех условиях, которые существовали к моменту перехода права. Одним из таких условий, на которые переходит право требования, является сохранение предусмотренного договором порядка разрешения споров в отношениях между должником и новым кредитором. Этот порядок не связан неразрывно с личностью прежнего кредитора, соответствует волеизъявлению должника и позволяет обеспечить надлежащую защиту его интересов.

Анализ текста договора страхования, заключенного истцом с российской организацией — страхователем 7 августа 2007 года, позволяет МКАС прийти к выводу о том, что, поскольку в этом договоре страхования не предусмотрено иное, в силу ст. 965 ГК РФ к истцу с даты выплаты им страхового возмещения, то есть с 31 октября 2007 года, перешло от страхователя в пределах выплаченной суммы право требования, которое страхователь имеет к лицу, ответственному за убытки. В связи с этим МКАС признает суброгацию состоявшейся (юридически действительной), а истца — новым кредитором.

МКАС констатирует, что спор между сторонами возник из гражданско-правовых (материально-правовых) отношений при осуществлении внешнеэкономических и иных видов международных экономических связей; коммерческое предприятие одной из сторон, а именно ответчика, находится за границей (в Италии). Следовательно, данный спор подпадает под категорию споров, рассмотрение которых в соответствии со ст. 1 Закона РФ «О международном коммерческом арбитраже, п. 2 Положения о Международном коммерческом арбитражном суде при Торгово-промышленной палате Российской Федерации, являющегося Приложением 1 к указанному Закону, и п. 1 § 2 Регламента МКАС относится как к субъектной, так и к предметной компетенции МКАС.

МКАС в соответствии со ст. 7 Закона РФ «О международном коммерческом арбитраже» и п. 2 § 2 Регламента рассматривает споры при наличии письменного соглашения сторон.

Истец в исковом заявлении ссылается на содержащуюся в ст. XIV договора арбитражную оговорку, ответчик возражает против того, что страхователь и ответчик продлили срок действия договора с 31 декабря 2006 года до 31 декабря 2008 года, поскольку дополнительное соглашение N 1 от 15 декабря 2006 года к договору им не подписывалось, то есть срок действия договора истек 31 декабря 2006 года — задолго до наступления страхового случая.

Коль скоро ответчик отрицает факт подписания им представленного истцом в МКАС вместе с другими приложенными к исковому заявлению материалами дополнительного соглашения N 1 от 15 декабря 2006 года к договору и тем самым возражает против того, что страхователь и ответчик продлили срок действия договора с 31 декабря 2006 года до 31 декабря 2008 года, и поскольку отгрузка груза и страховой случай (хищение груза) имели место после истечения установленного в тексте договора срока его действия (31 декабря 2006 года), МКАС необходимо установить, заявлен истцом иск по договорному или по внедоговорному спору.

В этой связи МКАС обратился к тексту дополнительного соглашения N 1 от 15 декабря 2006 года, анализ которого позволяет сделать следующие выводы.

а) В преамбуле дополнительного соглашения указано, что со стороны компании-ответчика оно подписано ее генеральным директором. Сравнение имеющихся в тексте дополнительного соглашения рукописных подписей (под русскоязычным и англоязычным текстами) с подписями этого лица как на текстах договора и дополнения к договору от 3 октября 2005 года, так и в его общегражданском российском паспорте позволяет прийти к однозначному выводу о том, что рукописные подписи на тексте дополнительного соглашения N 1 от 15 декабря 2006 года ему не принадлежат. Данный вывод находит подтверждение и в аналогичном заявлении в заседании самого этого лица, а равно и признании этого факта представителем истца, согласившимся с тем, что подпись этого лица на дополнительном соглашении N 1 от 15 декабря 2006 года и на инвойсах не похожа на его подпись на договоре.

Если же, как утверждает истец, дополнительное соглашение могло быть подписано третьим лицом на основании выданной генеральным директором компании ответчика доверенности, то в этом случае в тексте дополнительного соглашения должны были быть указаны фамилия и инициалы этого лица, а также что это лицо действует по доверенности. При этом у МКАС вызывает сомнение то обстоятельство, что ответчик с местонахождением за границей передал такому уполномоченному доверенностью лицу и свою печать (в виде штампа) с адресом, не существующим на дату подписания этим лицом в г. Москве дополнительного соглашения.

Со своей стороны генеральный директор компании ответчика 20 января 2009 года представил в МКАС письмо, содержащее его заявление о том, что в период существования ответчика (с момента регистрации 21 марта 2005 года до даты составления письма) доверенностей на ведение каких-либо дел от имени ответчика он не выдавал и является единственным должностным лицом ответчика, уполномоченным действовать от имени ответчика.

б) В тексте дополнительного соглашения в качестве места нахождения ответчика несколько раз указан его адрес в Италии, а также номера телефона и факса, в то время как с 1 августа 2006 года ответчик имеет только абонентский ящик для корреспонденции по адресу регистрации компании в Италии (иному адресу), что подтверждается имеющимися в деле письмом итальянской компании от 29 декабря 2008 года и протоколом Торговой палаты г. Падуя (Италия) от 12 декабря 2008 года. При этом адрес ответчика в тексте дополнительного соглашения указан как машинописным способом, так и в виде штампа. У МКАС вызывает сомнение, что единственный учредитель и генеральный директор компании ответчика этого не знал и подписал официальный документ с указанием не существующего на дату его подписания адреса, в том числе и скрепил свою подпись штампом, содержащим этот же несуществующий адрес.

в) Указанные даты подписания дополнительного соглашения в русскоязычном и англоязычном текстах не совпадают. В русскоязычном тексте указано: «г. Москва. 15 декабря 2006 г.», а в английском тексте — «Moscow, 15.2006», то есть в последней дате отсутствует указание месяца подписания дополнительного соглашения.

г) Исходя из русскоязычного текста, предметом дополнительного соглашения являлся исключительно срок продления страхователем и ответчиком договора до 31 декабря 2008 года. В то же время в англоязычном тексте какой-либо срок продления действия договора вообще не указан.

По мнению МКАС, данный факт свидетельствует о том, что в процедуре согласования текста дополнительного соглашения и его подписании ответчик не участвовал, поскольку при обычной заботливости и внимательности подобные несоответствия между текстами (и в части указания даты подписания дополнительного соглашения, и в части отсутствия его предмета) владеющий английским языком генеральный директор компании-ответчика не заметить не мог.

Согласно абз. 2 ст. XIII договора «настоящий Договор составлен на английском и русском языках. В случае возникновения противоречия между текстами на разных языках преимущественную силу будет иметь текст на русском языке». МКАС считает, что установленные судом несоответствия между текстами (в части отсутствия его предмета) не подпадают под указанное условие, поскольку в данном случае речь идет не о несоответствии текстов, а об отсутствии в англоязычном тексте согласованного сторонами договора текста самого предмета дополнительного соглашения.

Принимая во внимание выводы, изложенные в абз. «а-д» настоящего постановления, МКАС констатирует, что между страхователем и ответчиком отсутствует соглашение о продлении срока действия договора до 31 декабря 2008 года.

Прекращение срока действия договора, коль скоро стороны не предусмотрели иного, прекращает его действие на будущее. Равным образом прекращение срока действия договора не освобождает стороны от ответственности за его нарушения, допущенные в период действия договора. Указанные положения, характеризующие принципы обязательности и исполнимости договора, составляют признанную основу договорного права. В данном случае хищение груза (страховой случай) имело место 10 августа 2007 года, а сама его отгрузка осуществлялась по договору поставки N 933/2007, заключенному страхователем с поставщиком 20 апреля 2007 года, то есть после истечения установленного в тексте договора срока его действия (31 декабря 2006 года).

С истечением срока действия договора прекращает свое действие и содержащаяся в нем арбитражная оговорка (арбитражное соглашение), в которой страхователь и ответчик четко определили пределы компетенции МКАС при ТПП РФ, договорившись передавать на разрешение в МКАС только те споры, которые возникнут между сторонами при исполнении/неисполнении ими положений действующего договора (в тексте включенной в договор оговорки страхователь и ответчик использовали слово «контракт»). Расширительное толкование арбитражной оговорки является недопустимым, поскольку для определения полномочий суда по рассмотрению иных споров между сторонами должно быть достигнуто соответствующее арбитражное соглашение, являющееся обязательной предпосылкой права на предъявление иска, — арбитражное соглашение сторон о передаче таких споров в МКАС.

МКАС констатирует, что заявленное истцом требование выходит за рамки договорных отношений между сторонами, то есть рассматриваемый иск заявлен истцом по внедоговорному спору (оно не связано с исполнением сторонами договора и не вытекает из него).

В силу ст. 7 Закона РФ «О международном коммерческом арбитраже», п. 2 Положения о МКАС и п. 2 § 2 Регламента МКАС для рассмотрения спора в МКАС необходимо наличие арбитражного соглашения между сторонами. Истцом не представлено никаких доказательств, подтверждающих заключение между ним или страхователем с ответчиком такого соглашения в отношении заявленных истцом по настоящему делу требований. Не представил он и доказательств того, что в каком-либо документе, подписанном ответчиком, имеется ссылка на договор, содержащий арбитражную оговорку, которую можно было бы трактовать как согласие на эту арбитражную оговорку (п. 2 ст. 7 Закона РФ «О международном коммерческом арбитраже»).

С учетом изложенного на основании ст. 16 Закона РФ «О международном коммерческом арбитраже» и п. 4 § 2 Регламента МКАС не признал себя компетентным рассматривать данный спор.

При этом, исходя из смысла п. 1 § 6 Положения об арбитражных сборах и расходах (приложение к Регламенту МКАС) и сложившейся практики МКАС, прекращение арбитражного разбирательства приравнивается по правовым последствиям в части уплаты арбитражного сбора к решению против истца, поскольку препятствует удовлетворению его исковых требований.

2. Рассмотрев ходатайство ответчика о взыскании с истца расходов по ведению дела, представляющих собой сумму стоимости юридических услуг и стоимости переводческих услуг и услуг по нотариальному свидетельствованию подлинности подписи переводчика на переводах документов, МКАС констатирует, что данное ходатайство соответствует § 9 Положения об арбитражных сборах и расходах (приложение к Регламенту МКАС). В обоснование понесенных им расходов ответчик представил договор возмездного оказания услуг, заключенный им с адвокатской фирмой 15 октября 2008 года.

Заявляя свое ходатайство о взыскании с истца расходов по ведению дела, ответчик должен был доказать те обстоятельства, на которые он ссылается как на основание своих требований, в том числе их размер и факт выплаты (п. 1 § 31 Регламента). Доказательств, подтверждающих факт выплаты конкретных сумм, ответчик не представил, что лишает МКАС возможности установить, были или нет эти расходы фактически понесены ответчиком, поскольку в случае, когда расходы не были фактически понесены, требование об их возмещении удовлетворению не подлежит.

С учетом изложенного и принимая во внимание п. п. 3 и 4 информационного письма Президиума ВАС РФ от 5 декабря 2007 года N 121 «Обзор судебной практики по вопросам, связанным с распределением между сторонами судебных расходов на оплату услуг адвокатов и иных лиц, выступающих в качестве представителей в арбитражных судах», МКАС находит, что ходатайство ответчика не может быть рассмотрено в связи с отсутствием предпосылок, необходимых для его разрешения по существу (подп. «в» п. 2 § 45 Регламента МКАС).

Дело N 21 /2008, решение от 14 мая 2009 года

Квалификация соглашения сторон по нормам применимого права.

1. Соглашение сторон о передаче истцом ответчику денежных средств с их возвратом через определенный срок и уплатой процентов, названное сторонами «Кредитным соглашением», квалифицировано арбитражем по нормам избранного ими национального права (российского) в качестве договора займа и, соответственно, к отношениям сторон применены правила российского законодательства, регулирующие договор займа, а не кредитный договор.

2. Отвергнуты как необоснованные заявления ответчика о прекращении производства по делу в связи с подписанием искового заявления неуполномоченным лицом и о признании притворной сделкой и соответственно недействительным соглашения, на основании которого предъявлен данный иск.

3. Удовлетворены требования истца о взыскании с ответчика как договорных процентов за предоставленный заем, так и процентов за просрочку возврата суммы займа.

4. Отказано в удовлетворении требований истца о взыскании с ответчика убытков, вызванных курсовой разницей при конвертации суммы задолженности в долларах США в рубли по курсу ЦБ РФ на дату, когда сумма долга подлежала возврату, и на дату подачи искового заявления. При этом учтено, что выдача и возврат суммы займа по условиям соглашения сторон производятся в одной валюте (долларах США).

5. Требования истца о возмещении его издержек, связанных с арбитражным разбирательством, удовлетворены частично в размере, признанном составом арбитража разумным. В то же время с учетом результата рассмотрения спора признано, что не подлежит удовлетворению заявление ответчика о возложении на истца возмещения издержек ответчика, связанных с арбитражным разбирательством.

* * *

Иск был предъявлен российской организацией (заимодавец) к австрийской фирме (заемщик) на основании договора займа, заключенного сторонами 1 июня 2006 года и названного ими «Кредитным соглашением», истец требовал: возврата суммы переданных ответчику денежных средств, уплаты договорных процентов и процентов за просрочку возврата денежных средств, а также возмещения убытков, расходов по уплате арбитражного сбора и понесенных издержек в связи с арбитражным разбирательством.

Ответчик иска не признал. Им оспаривалась действительность заключенного сторонами соглашения со ссылкой на притворность этой сделки; ставился им и вопрос о прекращении производства по делу в связи с подписанием искового заявления неуполномоченным лицом. По утверждению ответчика, денежные средства, переданные ему истцом, не подлежали возврату, поскольку предназначались для погашения обязательств по другим сделкам компании, аффилированной с истцом.

Дело слушалось в трех заседаниях. Сторонами неоднократно высказывались дополнительные аргументы и представлялись документы в обоснование своих позиций.

* * *

Вынесенное МКАС решение содержало следующие основные положения.

1. В отношении компетенции МКАС на рассмотрение данного спора состав арбитража установил следующее.

Компетенция МКАС на рассмотрение настоящего спора основывается на арбитражной оговорке, содержащейся в п. 13 соглашения сторон от 1 июня 2006 года, в соответствии с которой они договорились, что «…приложат все усилия для разрешения споров в отношении настоящего Кредитного соглашения посредством взаимного согласия. Однако в том случае, если спор не может быть разрешен дружелюбно, Стороны соглашаются представить такой спор в Международный коммерческий арбитражный суд при ТПП РФ для обязательного рассмотрения…».

Дополнительно стороны в п. 13 соглашения согласовали место юрисдикции — г. Москва.

Заявлений от ответчика об отсутствии у МКАС компетенции на рассмотрение настоящего спора не поступало.

Таким образом, состав арбитража полагает, что стороны при заключении указанной арбитражной оговорки, содержащейся в п. 13 их соглашения, имели в виду именно Международный коммерческий арбитражный суд при Торгово-промышленной палате Российской Федерации в г. Москве.

Арбитры констатировали также, что спор между сторонами касается договорных отношений, возникших при осуществлении внешнеэкономических связей, предприятие ответчика находится за границей (в Австрии), тем самым данный спор подпадает под категории споров, которые в соответствии с Законом РФ «О международном коммерческом арбитраже» и Регламентом МКАС от 18 октября 2005 года могут быть рассмотрены МКАС при ТПП РФ.

Претензионный порядок разрешения споров соблюден истцом путем направления ответчику 26 декабря 2007 года претензии N 1819/15 на русском языке и 28 декабря 2007 года — аналогичной претензии на английском языке.

Исходя из изложенного, арбитражный суд на основании п. п. 1 и 5 § 2 Регламента и ст. 16 Закона РФ «О международном коммерческом арбитраже» признал себя компетентным рассматривать данный спор.

Состав арбитража был сформирован в соответствии с Регламентом МКАС.

Каких-либо замечаний ни со стороны истца, ни со стороны ответчика по составу арбитража, принимавшему участие в рассмотрении дела, сторонами заявлено не было. Однако ответчиком 15 декабря 2008 года в соответствии с п. п. 1, 2 и 3 § 18 Регламента МКАС был заявлен отвод запасному арбитру, который не принимал участия в разбирательстве по делу. В связи с самоотводом указанного арбитра, заявленным им 29 декабря 2008 года, Президиум МКАС в соответствии с § 17 Регламента назначил запасным арбитром со стороны истца другое лицо.

2. По вопросу о применимом праве МКАС установил следующее. Стороны в п. 13 соглашения от 1 июня 2006 года установили, что применимым материальным правом является законодательство Российской Федерации, что было подтверждено истцом в исковом заявлении. Возражений от ответчика в отношении применимого права не поступало. Кроме того, в своем отзыве на иск, объяснениях ответчика на возражения истца от 24 февраля 2009 года и дополнительных объяснениях ответчика от 10 марта 2009 года ответчик в качестве обоснования своей позиции ссылался на нормы законодательства РФ.

Согласно п. 1 ст. 28 Закона РФ «О международном коммерческом арбитраже» и п. 1 § 26 Регламента МКАС разрешает спор в соответствии с такими нормами права, которые стороны избрали в качестве применимых к существу спора. Таким образом, МКАС признает, что при разрешении настоящего спора применяется законодательство РФ.

3. В отношении представленного ответчиком в заседании 27 января 2009 года заявления о прекращении разбирательства по делу в связи с подписанием искового заявления и его подачей неуполномоченным лицом состав арбитража констатировал следующее.

Состав арбитража, рассмотрев учредительные документы организации истца, а также документы, подтверждающие полномочия управляющей организации, установил, что истец имеет организационно-правовую форму открытого акционерного общества, полномочия исполнительного органа которого в соответствии с п. 9.15 устава организации истца и протоколом внеочередного общего собрания акционеров организации истца от 13 сентября 2004 года переданы управляющей организации. Руководствуясь п. 4 ст. 103 ГК РФ, п. 1 ст. 69 Федерального закона от 26 декабря 1995 года N 208-ФЗ «Об акционерных обществах» и п. 9.15 устава организации истца, состав арбитража установил, что исполнительный орган организации истца — управляющая организация в лице ее генерального директора — правомочен действовать без доверенности от имени организации истца, в том числе подписывать и подавать исковые заявления в судебные органы, включая третейские суды. Кроме того, в договоре с управляющей организацией от 17 декабря 2004 года, срок которого ежегодно продлевался (дополнение N 1 от 11 января 2005 года, дополнение N 2 от 30 декабря 2005 года, дополнение N 3 от 29 декабря 2006 года, дополнение N 4 от 28 декабря 2007 года), указаны полномочия управляющей организации принимать решения о предъявлении от имени организации истца исковых требований в судебные органы.

На основании изложенного МКАС полагает не подлежащим удовлетворению заявление ответчика о прекращении разбирательства по настоящему делу.

4. Обратившись к существу заявленных требований, состав арбитража установил, что в соответствии с заключенным сторонами 1 июня 2006 года соглашением истец осуществил выдачу займа двумя платежами (траншами) — 5 и 6 июня 2006 года. Факт перечисления указанных денежных средств подтверждается представленными истцом копиями заявлений на перевод, мемориальных ордеров, а также Swift-сообщений. Получение денежных средств ответчиком не оспаривалось.

4.1. Состав арбитража согласился с утверждением истца, заявленным его представителем в заседаниях МКАС 27 января и 10 марта 2009 года, и содержавшимся в дополнениях к возражениям истца на отзыв ответчика от 25 февраля 2009 года, о том, что оспариваемое соглашение от 1 июня 2006 года является по своей правовой природе договором займа (реальной сделкой) и регулируется правилами, установленными § 1 главы 42 ГК РФ в отношении договора займа. При этом состав арбитража исходит из того, что денежные средства были выданы истцом, который не является банком или иной кредитной организацией, как того требуют нормы гражданского законодательства, установленные для кредитных договоров (ст. 819 ГК РФ).

Соглашение от 1 июня 2006 года является возмездной сделкой — сторонами согласованы проценты, уплачиваемые заемщиком (ответчиком), которые до 1 декабря 2006 года рассчитывались исходя из величины 12-месячной ставки ЛИБОР на дату погашения займа +1% (ст. 3 соглашения сторон). 1 декабря 2006 года стороны, заключив дополнительное соглашение N 6 к их соглашению, изменили величину процентов по займу на ставку 11 процентов годовых с ежемесячным начислением.

Сторонами также была достигнута договоренность относительно срока возврата займа: заем был предоставлен на 31 календарный день (п. 2 соглашения). Впоследствии стороны путем заключения десяти дополнительных соглашений неоднократно меняли срок погашения займа. Окончательным сроком погашения займа, согласованным сторонами в дополнительном соглашении N 10 от 30 июля 2007 года, является 30 сентября 2007 года.

МКАС не счел возможным согласиться с заявлением ответчика о целевом характере займа, предоставленного по соглашению, согласившись с позицией истца, что в данном случае заем не был выдан с условием использования заемщиком полученных средств на определенные цели (целевой заем). Преамбула соглашения, трактуемая ответчиком как условие о цели, не содержит определенную сторонами цель, как того требует положение п. 1 ст. 814 ГК РФ, а лишь выражает согласие истца оказать содействие ответчику для развития финансовых инвестиций в Европе, на территории постсоветского пространства, то есть оказать содействие в осуществлении ответчиком его обычной хозяйственной деятельности.

4.2. Состав арбитража, рассмотрев заявление ответчика о притворности сделки и признании недействительным соглашения от 1 июня 2006 года в соответствии со ст. ст. 170 и 166 ГК РФ, констатировал следующее.

МКАС установил, что истцом не оспаривалась сделка по приобретению 50% акций определенной компании, в том числе в рамках соглашения купли-продажи 100% акций другой компании на указанную в ней сумму в долларах США и соглашения о приобретении опциона покупателя на 50% долей третьей компании, стоимость которого составляет сумму, указанную в долларах США. Истцом также не оспаривалась его «аффилированность» с компанией, являющейся покупателем по указанным соглашениям.

Более того, истцом было подтверждено, что он принимал участие в финансировании аффилированной с ним компании в рамках сделки купли-продажи 50% акций определенной компании путем заключения договоров займа от 11 и 15 августа 2006 года, а также от 26 декабря 2006 года, согласно которым истец (за аффилированную с ним компанию) перечислял указанные средства на счета ответчика согласно реквизитам, содержащимся в этих договорах займа.

Вместе с тем, по мнению состава арбитража, ответчик не доказал, что соглашение от 1 июня 2006 года являлось притворной сделкой, то есть, как утверждает ответчик, оно было заключено сторонами с целью частичного исполнения истцом денежного обязательства аффилированной с ним компании по соглашению купли-продажи 100% акций другой компании от 13 апреля 2006 года, заключенному между ответчиком и аффилированной с истцом компанией в рамках сделки по приобретению 50% акций определенной компании. Он также не представил надлежащих доказательств, свидетельствующих о том, что у сторон отсутствовали намерения заключить договор займа.

Рассмотрев представленные ответчиком документы в подтверждение притворности сделки, в том числе нотариальные и легализованные копии электронной переписки между представителями сторон по сделке, состав арбитража, руководствуясь п. п. 1 и 4 § 31 Регламента, не признал их в качестве обоснования заявления ответчика. В указанных документах отсутствуют какие-либо конкретные указания на то, что сумма займа, перечисленная истцом по соглашению от 1 июня 2006 года, действительно вошла в оплату акций по соглашению купли-продажи от 13 апреля 2006 года или в оплату другого соглашения в рамках сделки купли-продажи 50% акций определенной компании.

В письмах управляющих делами организации ответчика, а также в письме генерального директора управляющей организации, на которые ссылался ответчик, приведены суммы, уплаченные или подлежащие уплате по сделке купли-продажи акций определенной компании. Так, в письме истца (за подписью генерального директора управляющей организации) от 19 июля 2006 года указано, что уже использована указанная в письме в долларах США «сумма из собственных средств на финансирование данной сделки и мы имеем также серьезные проблемы по нашему российскому бизнесу в связи с этим. Тем не менее оставшуюся сумму в долларах США мы намерены оплатить в ближайшее время». В письме от 26 декабря 2008 года управляющий делами фирмы ответчика в ответ на претензию истца утверждает, что сумма, переведенная по соглашению от 1 июня 2006 года, была инвестициями истца в конкретный бизнес.

Оценив материалы дела, МКАС пришел к выводу, что представленные ответчиком и рассмотренные арбитражем возражения на требование истца о признании действительности и законности заключенного между ним и ответчиком соглашения от 1 июня 2006 года, состоявшие в том, что в оплату за акции другой компании вошли денежные средства, полученные ответчиком по указанному соглашению от 1 июня 2006 года, не находят подтверждения в материалах рассмотренного арбитражем дела и потому в соответствии с п. 1 § 31 Регламента не могут быть приняты арбитражем в качестве надлежащего доказательства, свидетельствующего о признании соглашения от 1 июня 2006 года притворной сделкой на основании п. 2 ст. 170 ГК РФ.

При этом МКАС также учитывал, что п. 2 ст. 170 ГК РФ подлежит применению лишь в том случае, если стороны, участвующие в сделке, на момент ее совершения не имели намерений ее исполнять или требовать ее исполнения.

Однако сторонами не оспаривались исполнение истцом своих обязательств по соглашению от 1 июня 2006 года путем перевода денежных средств на счет ответчика, а также требование погасить сумму займа, направленное ответчику 26 декабря 2007 года.

Из условий соглашения от 1 июня 2006 года не следует, что оно направлено на прикрытие иной сделки (соглашения купли-продажи акций другой компании), отличной от соглашения от 1 июня 2006 года (договора займа). Более того, в п. 7 соглашения от 1 июня 2006 года стороны признали, что данное соглашение «…является законным, действительным, обязательным для Заемщика…».

Подписание сторонами десяти дополнительных соглашений к соглашению от 1 июня 2006 года, по мнению арбитров, еще раз подтверждает намерение сторон, направленное на изменение условий уже существующего и признаваемого сторонами соглашения.

Арбитры также считают, что ответчик признал свою задолженность по соглашению от 1 июня 2006 года, подписав акты сверки расчетов от 31 декабря 2006 года и от 1 марта 2007 года.

В материалах дела имеются и косвенные подтверждения того, что ответчик намеревался погасить задолженность по соглашению от 1 июня 2006 года.

В качестве доказательства признания ответчиком долга по соглашению от 1 июня 2006 года МКАС рассмотрел письмо управляющего делами компании ответчика в адрес генерального директора управляющей организации истца от 21 марта 2007 года с предложением ответчика реструктуризировать обязательства по этому соглашению. Реструктуризация, в частности, предполагает изменение ранее согласованных условий погашения задолженности, в том числе перевод долга.

На основании представленных сторонами материалов состав арбитража считает, что соглашение от 1 июня 2006 года и соглашение купли-продажи акций другой компании от 13 апреля 2006 года являются самостоятельными договорами, имеющими разные цели и предмет, какая-либо взаимозависимость между ними не установлена и ответчиком не доказана. При заключении соглашения от 1 июня 2006 года стороны имели намерение его исполнить: в нем установлена обязанность истца выдать заем в определенном в нем размере в долларах США и обязанность ответчика вернуть заем по истечении установленного сторонами срока.

Учитывая изложенное, арбитражный суд, руководствуясь ст. ст. 153, 166, 170 ГК РФ, а также п. 1 § 31 Регламента, пришел к выводу об отсутствии оснований для квалификации спорного договора в качестве притворной сделки и признал соглашение от 1 июня 2006 года действительной сделкой.

4.3. В отношении требования истца о взыскании с ответчика суммы основного долга МКАС установил следующее.

В соответствии с положениями соглашения от 1 июня 2006 года истец взял на себя обязательство предоставить ответчику заем в указанном в соглашении размере в долларах США в сроки, установленные в п. 1 дополнительного соглашения N 1 к соглашению (до 6 июня 2006 года). В материалах дела содержатся документы, подтверждающие факт надлежащего исполнения истцом своих обязательств по предоставлению займа двумя траншами (копии заявлений истца на перевод от 5 и 6 июня 2006 года, копии банковских мемориальных ордеров от 5 и 6 июня 2006 года, а также Swift-сообщений этого же банка от 5 и 6 июня 2006 года).

Заем был первоначально предоставлен на 31 день, однако срок возврата займа неоднократно продлевался путем подписания обеими сторонами девяти дополнительных соглашений к соглашению от 1 июня 2006 года (N 2-10). В соответствии с последним из подписанных дополнительных соглашений — дополнительным соглашением N 10 от 30 июля 2007 года срок возврата займа с учетом положений ст. 191 и п. 1 ст. 192 ГК РФ истек 30 сентября 2007 года. Ответчик не исполнил возложенного на него соглашением от 1 июня 2006 года обязательства по возврату в установленный срок полной суммы займа. В отзыве на иск и в заседаниях МКАС ответчик признал, что сумма займа не была им возвращена.

В соответствии с п. 1 ст. 810 ГК РФ заемщик обязан возвратить заимодавцу полученную сумму займа в срок и в порядке, которые предусмотрены договором займа.

Таким образом, МКАС на основании п. 1 ст. 810 ГК РФ приходит к выводу, что сумма задолженности по погашению займа подлежит взысканию с ответчика.

5. Состав арбитража признал правомерным требование истца о взыскании процентов по займу на основании следующего.

МКАС установил, что соглашение от 1 июня 2006 года содержит условие о процентах за пользование займом, рассчитываемых исходя из величины 12-месячной ставки ЛИБОР на дату погашения займа +1% (ст. 3 соглашения), действовавшее вплоть до заключения сторонами дополнительного соглашения N 6 от 1 декабря 2006 года, в котором была установлена иная величина процентов по займу: 11% годовых с ежемесячным начислением.

Таким образом, требование истца соответствует предписаниям ст. 809 ГК РФ, согласно которой заимодавец имеет право на получение с заемщика процентов на сумму займа в размере и в порядке, определенных договором.

Возражая против требований истца о взыскании процентов по займу, ответчик указал на неопределенность предусмотренного ст. 3 соглашения порядка исчисления размера ставки процентов «исходя из величины 12-месячной ставки LIBOR на дату погашения кредита +1%», учитывая, что выдача займа первоначально предполагалась на один месяц.

Принимая во внимание, что впоследствии истец представил банковское подтверждение от 12 февраля 2009 года о 12-месячных ставках LIBOR в долларах США, действовавших с июня по ноябрь 2006 года, состав арбитража признал обоснованными расчеты истца, представленные им в дополнениях к возражениям от 25 февраля 2009 года.

Учитывая изложенное и руководствуясь ст. 809 ГК РФ, МКАС считает, что ответчик обязан уплатить истцу сумму процентов в размере, указанном в исковом заявлении.

6. Рассмотрев требование истца о взыскании с ответчика процентов за пользование чужими денежными средствами, заявленное истцом на основании п. 52 Постановления Пленума ВС РФ и Пленума ВАС РФ от 1 июля 1996 года N 6/8 «О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации», состав арбитража установил, что существо данного требования составляет применение ответственности за неисполнение ответчиком своего денежного обязательства по соглашению от 1 июня 2006 года в соответствии со ст. 395 ГК РФ. Иной меры ответственности сторонами в соглашении от 1 июня 2006 года не установлено.

Принимая во внимание, что заем не возвращен ответчиком в установленную в дополнительном соглашении N 10 от 30 июля 2007 года к соглашению от 1 июня 2006 года дату — 30 сентября 2007 года, в соответствии с п. 1 ст. 811 ГК РФ на сумму непогашенного займа (основную сумму долга) подлежат уплате проценты в порядке и размере, предусмотренных п. 1 ст. 395 ГК РФ, со дня, когда заем должен был быть возвращен (30 сентября 2007 года), до даты подачи искового заявления (17 марта 2008 года), независимо от уплаты процентов, предусмотренных п. 1 ст. 809 ГК РФ.

Учитывая Постановление Пленума ВС РФ и Пленума ВАС РФ от 8 октября 1998 года N 13/14 «О практике применения положений Гражданского кодекса Российской Федерации о процентах за пользование чужими денежными средствами», состав арбитража пришел к выводу, что в данном случае при взыскании процентов по ст. 395 ГК РФ применяется учетная ставка банковского процента на день подачи искового заявления (17 марта 2008 года). Размер процентов, подлежащих уплате за пользование чужими денежными средствами, определяется существующей в месте жительства кредитора-гражданина (месте нахождения юридического лица) учетной ставкой банковского процента на день исполнения денежного обязательства.

В соответствии с Постановлением Пленума ВС РФ и Пленума ВАС РФ от 1 июля 1996 года N 6/8 «О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» и учитывая, что сумма займа выражена в долларах США, по которым отсутствует официальная учетная ставка банковского процента, состав арбитража признал правомерным представленный истцом расчет процентов за пользование чужими денежными средствами на основании наименьшей из средних ставок (9,8% годовых) по краткосрочным кредитам в долларах США, действовавших в период с 1 октября 2007 года по 18 февраля 2008 года в банках, осуществляющих деятельность в месте нахождения кредитора (истца), что подтверждается представленными истцом справками трех банков.

Учитывая изложенное и руководствуясь ст. ст. 395 и 811 ГК РФ, МКАС считает, что требование истца о взыскании с ответчика процентов годовых за пользование чужими денежными средствами в предъявленной им сумме в долларах США подлежит удовлетворению.

7. В отношении требования о взыскании убытков, вызванных курсовой разницей при конвертации суммы задолженности по соглашению от 1 июня 2006 года в валюту РФ по курсу ЦБ РФ по состоянию на 30 сентября 2007 года (предусмотренная дата возврата суммы долга) и по состоянию на 17 марта 2008 года (дата подачи искового заявления), состав арбитража констатировал, что данное требование заявлено на основании п. 5 соглашения от 1 июня 2006 года, согласно которому заемщик согласился оплатить все расходы, гонорары и затраты при подписании и исполнении данного соглашения, а также возместить заемщику фактические затраты, включая судебные издержки, понесенные истцом.

Учитывая, что соглашением от 1 июня 2006 года выдача и возврат суммы займа предусматривались в одной и той же валюте — долларах США, состав арбитража не находит, что у истца возникли или могли возникнуть убытки, вызванные курсовой разницей. Таким образом, МКАС, руководствуясь ст. 15 и п. 3 ст. 393 ГК РФ, считает необоснованным требование истца о взыскании с ответчика предъявленных им убытков.

8. Рассмотрев представленное 23 марта 2009 года в МКАС заявление истца о возложении на ответчика возмещения понесенных истцом издержек, возникших в связи с арбитражным разбирательством, состав арбитража принял к рассмотрению данное заявление, поступившее после завершения устного слушания по делу. При этом учитывалось, что требования об арбитражных расходах и издержках ранее были заявлены истцом при подаче искового заявления (без указания конкретных сумм судебных издержек) и что они не относятся к существу рассмотренного спора. Согласно § 9 Положения об арбитражных сборах и расходах сторонам предоставлено право требовать возложения издержек, возникших в связи с арбитражным разбирательством, на противоположную сторону.

Общая сумма заявленных истцом к взысканию издержек включает в себя расходы на оплату регистрационного и арбитражного сбора, расходы по оплате адвокатских услуг согласно договору от 20 октября 2008 года, расходы генерального директора управляющей организации, связанные с его перелетом в г. Москву, и расходы сотрудника организации истца, связанные с перелетом из Москвы в Вену и обратно с проживанием в Вене.

8.1. При рассмотрении заявленного истцом требования о возмещении ответчиком расходов истца по уплате арбитражного сбора МКАС, руководствуясь п. 2 § 6 Положения об арбитражных сборах и расходах (Приложение к Регламенту МКАС), возложил на ответчика возмещение этих расходов пропорционально размеру удовлетворенных исковых требований.

8.2. Состав арбитража, рассмотрев требования, заявленные истцом в части взыскания с ответчика понесенных истцом издержек, связанных с защитой его интересов через юридических представителей, посчитал, что сумма вознаграждения юридических представителей является завышенной.

Руководствуясь § 9 Положения об арбитражных сборах и расходах, состав арбитража счел возможным частично удовлетворить это требование истца, признав разумными издержки истца в сумме, определенной составом арбитража.

8.3. МКАС не признал обоснованными требования истца о возмещении ответчиком расходов истца, связанных с перелетом генерального директора управляющей организации, который не принимал участия ни в одном заседании МКАС, а также связанных с поездками сотрудника истца из Москвы в Вену и обратно с проживанием в Вене, в связи с отсутствием доказательств непосредственной связи этих поездок с арбитражным разбирательством по настоящему делу.

9. Руководствуясь § 9 Положения об арбитражных сборах и расходах и учитывая, что основная часть исковых требований удовлетворена арбитражем, то есть решение вынесено в пользу истца, состав арбитража признал, что заявление ответчика о возложении на истца понесенных ответчиком издержек, возникших в связи с настоящим арбитражным разбирательством, удовлетворению не подлежит.

Дело N 140/2009, Постановление от 25 мая 2009 года

Нарушение процедуры формирования состава арбитража, предусмотренной арбитражной оговоркой контракта, повлекло прекращение разбирательства по делу.

Иск был предъявлен российским государственным органом к польской фирме на основании заключенного 17 мая 1995 года контракта, предусматривавшего осуществление ответчиком проектных и подготовительных работ по реконструкции определенного объекта. Истец требовал возврата части денежных средств, уплаченных ответчику, поскольку контракт был расторгнут истцом в связи с ненадлежащим его исполнением ответчиком и стоимость выполненных им работ составляла сумму, меньшую чем была уплачена истцом.

В качестве основания для предъявления иска истец ссылался на арбитражную оговорку контракта, предусматривавшую разрешение споров согласно арбитражным положениям Международной торговой палаты с указанием в качестве места арбитража: Москва, Арбитражный суд ТПП РФ.

Представители ответчика в заседание арбитража не явились. Отзыв по иску ответчиком не был представлен.

Слушание дела неоднократно откладывалось в связи с переговорами по его мирному урегулированию.

* * *

Вынесенное МКАС постановление содержало следующие основные положения.

1. По вопросу о возможности проведения слушания 20 апреля 2009 года в отсутствие ответчика состав арбитража отмечает, что согласно п. 2 § 28 Регламента МКАС от 1995 года неявка стороны, надлежащим образом извещенной о времени и месте слушания, не препятствует разбирательству дела и вынесению решения, если только неявившаяся сторона не заявила в письменной форме ходатайство об отложении слушания дела по уважительной причине. Состав арбитража установил, что в материалах дела имеется подтверждение (уведомление о вручении от 23 февраля 2009 года) получения ответчиком повестки с указанием времени и места слушания дела и констатирует, что от ответчика каких-либо письменных объяснений или ходатайства об отложении слушания дела по уважительной причине не получено. Кроме того, составом арбитража принята во внимание просьба истца о продолжении устного разбирательства по делу в отсутствие ответчика.

2. Как следует из материалов дела, ответчик является юридическим лицом по законодательству Польши, то есть иностранным юридическим лицом, что определяет возможность рассмотрения данного спора в МКАС при наличии соглашения сторон об этом (п. 2 ст. 1 и ст. 7 Закона РФ «О международном коммерческом арбитраже», а также п. 2 § 1 Регламента МКАС).

В п. 14 «Арбитраж» контракта от 17 мая 1995 года содержится следующее соглашение сторон: «Все спорные вопросы и расхождения во мнениях, возникающие на основе Контракта или в связи с ним, решаются по возможности путем переговоров между Сторонами. В случае, если стороны не придут к соглашению, то по возникшим спорным вопросам окончательное решение, как это предусмотрено арбитражными положениями Международной торговой палаты, выносится одним или несколькими Арбитрами. Место арбитража — Москва, Арбитражный суд ТПП РФ.

Решение арбитража является окончательным и обязательным для обеих Сторон.

Контракт подчинен материальному праву России».

Согласно п. 5 § 1 Регламента МКАС 1995 года вопрос о компетенции МКАС по конкретному делу решается составом арбитража, рассматривающим спор.

Обращая внимание на несущественную неточность названия МКАС при ТПП РФ, состав арбитража принимает во внимание, что в соответствии с п. 2 Постановления Верховного Совета РФ от 7 июля 1993 года N 5339-1 «О введении в действие Закона Российской Федерации «О международном коммерческом арбитраже» Арбитражный суд при ТПП РФ был переименован в Международный коммерческий арбитражный суд при ТПП РФ.

Как следует из текста арбитражной оговорки, содержащейся в п. 14 контракта, в ней прямо указано лишь место рассмотрения споров, а именно «Арбитражный суд ТПП РФ», то есть МКАС при ТПП РФ в г. Москве. Вместе с тем формирование состава арбитража и процедура разбирательства должны производиться в соответствии с арбитражными положениями Международной торговой палаты (МТП), то есть в соответствии с Арбитражным регламентом данной палаты.

Статьей 2 Арбитражного регламента (публикация МТП N 447) установлено, что арбитры назначаются или утверждаются Международным арбитражным судом из числа арбитров, выбранных или согласованных сторонами. Такая процедура назначения арбитров по Арбитражному регламенту МТП в данном случае не соблюдена, арбитры были назначены сторонами по Регламенту МКАС при ТПП РФ 1995 года, что противоречит арбитражному соглашению сторон.

Согласно ст. 7 Закона РФ «О международном коммерческом арбитраже» арбитражное соглашение заключается в письменной форме. Письменное арбитражное соглашение согласно данной статье может, в частности, быть заключено путем обмена исковым заявлением и отзывом на иск, в которых одна из сторон утверждает наличие соглашения, а другая против этого не возражает. В настоящем споре ответчик не представлял отзыва по существу спора (без заявления возражений против компетенции МКАС), в деле отсутствуют документы, свидетельствующие о согласии ответчика рассматривать спор в МКАС, истец заявил об отсутствии у него каких-либо иных документов, не приобщенных к материалам дела, которыми могло бы быть подтверждено согласие ответчика с компетенцией МКАС и применение Регламента последнего к настоящему разбирательству.

Суммируя изложенное, состав арбитража приходит к выводу, что он сформирован в нарушение согласованной процедуры и, следовательно, не является компетентным для разрешения настоящего спора.

С учетом изложенного состав арбитража, руководствуясь подп. «в» п. 2 § 45 Регламента МКАС 1995 года, признав отсутствие компетенции МКАС, прекращает данное арбитражное разбирательство.

3. Распределение расходов по арбитражному сбору между спорящими сторонами в МКАС при ТПП РФ осуществляется на основании § 6 Положения об арбитражных сборах и расходах (Приложение к Регламенту МКАС). В соответствии с п. 1 § 6 данного Положения, если стороны не договорились об ином, арбитражный сбор возлагается на сторону, против которой состоялось решение арбитража. Следовательно, расходы по арбитражному сбору должны быть отнесены на истца.

Дело N 116/2008, решение от 22 июня 2009 года

Последствия поставки товара ненадлежащего качества.

1. Поскольку государства, в которых находятся коммерческие предприятия сторон контракта международной купли-продажи товаров, являются участниками Венской конвенции 1980 года, признано, что к их отношениям применима эта Конвенция, а избранное ими право Республики Беларусь подлежит использованию в качестве субсидиарного статута.

2. Требование покупателя о возврате суммы предоплаты за поставленный ему товар, оказавшийся некачественным, квалифицировано как использование им правомочий, предусмотренных условиями контракта, а не как односторонний отказ от контракта в связи с его существенным нарушением на основании положений Венской конвенции и ГК Республики Беларусь.

3. На сумму возвращенной продавцом покупателю предоплаты начислены проценты годовых по ставке, предусмотренной контрактом.

4. На основании предписаний Венской конвенции на покупателя возложена обязанность возвратить продавцу за счет последнего поставленный им некачественный товар в 30-дневный срок после выполнения продавцом его обязательств по погашению задолженности.

* * *

Иск был предъявлен организацией из Республики Беларусь (покупатель) к индивидуальному предпринимателю из Республики Украина (продавец) на основании контракта международной купли-продажи, заключенного сторонами 19 сентября 2007 года. Истец требовал возврата предоплаты за поставленное ответчиком оборудование, оказавшееся некачественным, с начислением на сумму предоплаты процентов годовых.

В отзыве на иск ответчик иска не признал. По его мнению, покупателем допущен необоснованный односторонний отказ от контракта, что противоречит соответствующим предписаниям Венской конвенции 1980 года и ГК Республики Беларусь, применимым к отношениям сторон в силу их соглашения.

В заседании арбитража истец настаивал на удовлетворении его требований, ссылаясь на условия контракта и допущенные ответчиком нарушения при его исполнении. Ответчик же придерживался позиции, изложенной в отзыве на иск.

* * *

Вынесенное МКАС решение содержало следующие основные положения.

1. По вопросу о компетенции МКАС на разрешение данного спора состав арбитража установил следующее. Заключенным сторонами контрактом (п. 10.1) предусматривается, что «все споры и разногласия, которые могут возникнуть по настоящему контракту или связанные с ним, включая вопросы его толкования и исполнения, рассматриваются Международным коммерческим арбитражным судом при Торгово-промышленной палате Российской Федерации (г. Москва) в соответствии с Регламентом данного Арбитража».

Арбитры констатировали, что спор между сторонами касается договорных отношений, возникших при осуществлении внешнеторговых связей, и коммерческие предприятия сторон находятся за границей, поэтому данный спор подпадает под категории споров, которые в соответствии с Законом РФ «О международном коммерческом арбитраже» и § 2 Регламента МКАС могут быть рассмотрены МКАС.

Исходя из изложенного, МКАС признает себя компетентным рассматривать данный спор.

Состав арбитража был сформирован в соответствии с Регламентом МКАС. Каких-либо замечаний по составу арбитража сторонами сделано не было.

2. Применимым правом согласно п. 10.2 контракта сторон является право Республики Беларусь.

В соответствии со ст. 6 ГК Республики Беларусь Республика Беларусь признает приоритет общепризнанных принципов международного права и обеспечивает соответствие им гражданского законодательства.

Учитывая, что государства, в которых находятся коммерческие предприятия спорящих сторон (Республика Беларусь и Республика Украина), являются участниками Венской конвенции 1980 года, состав арбитража, руководствуясь п. 1 «b» ст. 1 Конвенции, пришел к выводу, что к отношениям сторон по контракту подлежат применению положения указанной Конвенции, а субсидиарно — ГК Республики Беларусь.

3. Рассмотрев и оценив в совокупности материалы дела, заслушав объяснения представителей сторон, состав арбитража установил следующее.

Во исполнение контракта истцом была перечислена ответчику предоплата за оборудование, что подтверждается платежными поручениями N 360 от 21 ноября 2007 года и N 19 от 22 января 2008 года. Согласно п. 3.1 контракта оборудование должно было быть поставлено истцу не позднее 120 дней с даты поступления первого платежа ответчику.

Оборудование было поставлено истцу с существенным нарушением условий контракта, которое выразилось в поставке некачественного оборудования, что подтверждается актом приемочных испытаний, проведенных 3 — 4 мая 2008 года на заводе истца. Протоколом испытаний от 7 апреля 2008 года ответчик признал, что оборудование нуждается в доработке.

Дополнительным соглашением N 1 к контракту от 10 апреля 2008 года сроки отгрузки оборудования были продлены до 16 апреля 2008 года. До настоящего времени неполадки в оборудовании не устранены, что признается самим ответчиком в письме от 23 июня 2008 года, а также в заседании арбитража 28 мая 2009 года, в котором ответчик подтвердил, что недостатки в оборудовании не могут быть устранены на заводе истца.

В сроки, установленные п. 3.4 контракта, новое оборудование ответчиком поставлено не было, замена некачественного оборудования произведена не была. На сегодняшний день оборудование в демонтированном виде находится на складе истца, который лишен возможности использовать его по назначению и несет расходы по его хранению.

Состав арбитража проанализировал довод ответчика об отсутствии на основании закона оснований для одностороннего отказа истца от контракта и возврата оборудования ответчику. Как подчеркивал ответчик, согласно ч. 1 п. 1 и ч. 1 п. 2 ст. 493 ГК Республики Беларусь односторонний отказ от исполнения договора поставки допускается в случае существенного нарушения договора одной из сторон. Нарушение договора поставки поставщиком считается существенным в случае поставки товаров ненадлежащего качества с недостатками, которые не могут быть устранены в приемлемый для покупателя срок. Согласно ст. 46 Венской конвенции 1980 года если товар не соответствует договору, покупатель может требовать замены товара либо устранения несоответствия товара договору путем исправления. Согласно п. 1 ст. 39 Венской конвенции покупатель теряет право ссылаться на несоответствие товара, если он не сообщает продавцу о характере несоответствия в разумный срок после того, как оно было или должно было быть обнаружено покупателем.

Состав арбитража по данному вопросу пришел к следующим выводам. Как отмечено в п. 2 мотивов настоящего решения, к отношениям сторон подлежат применению Венская конвенция и субсидиарно ГК Республики Беларусь.

Согласно ст. 30 Венской конвенции одной из основных обязанностей продавца является поставка товара в соответствии с требованиями договора и Конвенции. Получив предоплату, ответчик поставил товар, не соответствующий условиям договора, что признано им самим. Тем самым ответчик допустил нарушение контракта и возложенной на него Конвенцией обязанности. Одновременно он не отрицал получение суммы предоплаты.

В отношении реализации истцом правомочий, предусмотренных в п. 3.5 контракта, состав арбитража установил, что возлагаемые ст. 30 Конвенции на продавца обязанности должны в первую очередь соответствовать требованиям договора и Конвенции. Поэтому обращение истца к средству защиты, согласованному сторонами в п. 3.5 контракта, не противоречит условиям Конвенции, особенно с учетом ее диспозитивного характера, предусмотренного в ст. 6.

Ссылка ответчика на ч. 1 п. 1 и ч. 1 п. 2 ст. 493 ГК Республики Беларусь, согласно которой односторонний отказ от исполнения договора поставки допускается в случае существенного нарушения договора одной из сторон, не может быть принята во внимание, поскольку истец не заявляет об отказе от договора, а лишь реализует договоренность, согласованную сторонами в п. 3.5 контракта. Аналогично не могут быть приняты во внимание и ссылки ответчика на ст. 46 Венской конвенции (если товар не соответствует договору, покупатель может требовать замены товара либо устранения несоответствия товара договору путем исправления) и на п. 1 ст. 39 Венской конвенции (покупатель теряет право ссылаться на несоответствие товара, если он не сообщает продавцу о характере несоответствия в разумный срок после того, как оно было или должно было быть обнаружено покупателем), поскольку истец таких требований не заявлял.

Как следует из обстоятельств дела и не оспаривается ответчиком, контрактом предусматривалось принятие определенных мер для устранения недостатков оборудования, ответчику было предоставлено право в разумный срок устранить недостатки оборудования, однако это не привело к достижению положительного результата. При таких условиях состав арбитража полагает обращение истца к правомочиям, согласованным сторонами в п. 3.5 контракта, обоснованным. Как предусмотрено п. 3.5 контракта, при непредоставлении ответчиком в срок другого качественного оборудования предусмотрен возврат всех перечисленных истцом денежных средств с начислением на них процентов годовых. Поскольку ответчиком нарушено условие контракта о поставке оборудования согласно параметрам, определенным в контракте, заявленное истцом требование о возврате указанной суммы является обоснованным и подлежащим удовлетворению.

4. Первоначально истцом заявлено требование о взыскании с ответчика процентов за пользование чужими денежными средствами, рассчитанных в соответствии с п. 7.2 контракта. В заседании арбитража представитель истца пояснил, что в соответствии с п. 3.5 контракта, в котором предусмотрена ставка 2% годовых, размер требуемых им процентов составляет меньшую сумму. Поэтому представитель истца заявил об отказе от остальной части требования о взыскании процентов.

Таким образом, на основании п. 3.5 контракта и ст. 84 Венской конвенции состав арбитража находит требование истца о взыскании с ответчика процентов в сниженном им размере обоснованным и подлежащим удовлетворению. В остальной части в отношении его требования о взыскании процентов разбирательство по делу подлежит прекращению.

5. На основании п. 1 ст. 86 Венской конвенции на истца возлагается обязанность возвратить оборудование ответчику за счет последнего в течение 30 дней после выполнения ответчиком его обязательств по погашению задолженности.

6. Согласно п. 2 § 6 Положения об арбитражных сборах и расходах арбитражный сбор возлагается на ответчика пропорционально размеру удовлетворенных исковых требований.

Дело N 153/2008, решение от 2 июля 2009 года

Договор о предоставлении неисключительных прав на программное обеспечение квалифицирован в качестве авторского договора.

1. Хотя обе стороны спора являются субъектами российского права, его рассмотрение входит в компетенцию МКАС, учитывая, что истец является коммерческим предприятием с иностранными инвестициями.

2. В соответствии с законодательством РФ договор сторон в части предоставления неисключительных прав пользования программным обеспечением квалифицирован в качестве авторского договора. Вопреки утверждению ответчика признано отсутствие оснований для применения к отношениям сторон норм ГК РФ, регулирующих куплю-продажу.

3. Применимость к отношениям сторон российского гражданского законодательства следует из того факта, что истец и ответчик являются российскими организациями. Указание о применении к их отношениям норм российского гражданского законодательства, содержащееся в договоре сторон, служит подтверждением понимания ими этого обстоятельства.

4. Поскольку в договоре сторон содержались ссылки на общие условия заключения сделок истца и прейскурант истца и эти документы содержались в приложениях к договору, они использованы при вынесении решения составом арбитража.

5. Учитывая, что в соответствии с договором сторон истцом ответчику было предоставлено программное обеспечение в стандартном пакете, признано, что адаптация программного обеспечения к конкретным условиям ответчика выполняется ответчиком за его собственный счет.

6. Превышение ответчиком договорного объема прав пользования программным обеспечением повлекло удовлетворение требования истца о дополнительной их оплате.

7. С ответчика взыскана задолженность по оплате стоимости услуг по сопровождению программного обеспечения, оказанных истцом ответчику в соответствии с договором сторон. При этом принято во внимание, что ответчиком не заявлялся мотивированный отказ от принятия этих услуг. Соответственно, согласно условиям договора не имеет значения то обстоятельство, что ответчиком не были подписаны переданные ему истцом акты.

Иск был предъявлен российской организацией с иностранными инвестициями к другой российской организации на основании заключенного сторонами 26 июля 2006 года договора о приобретении ответчиком у истца неисключительных прав пользования конкретным программным обеспечением и оказании истцом ответчику услуг по сопровождению программного обеспечения. Истец требовал взыскания с ответчика платы за превышение договорного объема прав пользования программным обеспечением и за оказанные услуги по сопровождению программного обеспечения, а также договорную неустойку за просрочку платежа.

Ответчик в представленном отзыве по иску и в заседании арбитража возражал против удовлетворения требований истца. Он утверждал, что превышение использования прав было вызвано низким качеством и возможностями предоставленного истцом программного обеспечения, в результате чего он был вынужден дорабатывать программу за свой счет, в связи с чем понес убытки. На вопрос состава арбитража, предъявлял ли ответчик истцу встречное денежное требование в связи с понесенными им затратами по адаптации программного обеспечения или требование о зачете, представители ответчика заявили, что никаких имущественных требований истцу ответчик не предъявлял, а компенсировал данные затраты использованием дополнительных лицензий истца. Ответчик не представил также доказательств направления истцу претензий, касающихся недостатков программного обеспечения или услуг по его сопровождению.

* * *

Вынесенное МКАС решение содержало следующие основные положения.

1. Согласно п. 12.2 договора от 26 июля 2006 года «любые разногласия, споры или претензии, которые могут возникнуть между сторонами из договора или в отношении договора, либо в связи с ним или с действиями, предпринятыми согласно договору, включая без ограничений любой спор относительно состава, действия, законной силы или нарушения данного договора, должны быть урегулированы между сторонами посредством консультаций. Стороны обязуются в случае возникновения подобных разногласий, споров или претензий, которые не могут быть урегулированы в процессе таких консультаций, урегулировать их исключительно и окончательно в Международном коммерческом арбитражном суде при Торгово-промышленной палате Российской Федерации в соответствии с его регламентом».

Учитывая, что истец является коммерческим предприятием с иностранными инвестициями, созданным на территории Российской Федерации (в деле имеются копия выписки из ЕГРЮЛ от 20 ноября 2008 года и копия устава, утвержденного решением единственного участника 30 сентября 2005 года), а ответчик — субъектом права Российской Федерации, руководствуясь п. 2 ст. 1, ст. ст. 7 и 16 Закона РФ «О международном коммерческом арбитраже» и § 2 Регламента, МКАС признал свою компетенцию по рассмотрению данного спора.

Состав арбитража сформирован в соответствии с Регламентом МКАС и каких-либо замечаний по нему от представителей сторон не поступало.

2. При решении вопроса о выборе норм права, применимых к рассмотрению данного спора по существу, состав арбитража констатирует, что истец и ответчик являются российскими организациями и поэтому в соответствии со ст. 2 ГК РФ их отношения регулируются российским гражданским законодательством.

Сторонами это подтверждается в п. 12.2 договора от 26 июля 2006 года, где установлено, что «для данного договора действующим является право Российской Федерации вне зависимости от выбора или противоречия правовых норм».

На основании изложенного арбитраж делает вывод о том, что применимым к правам и обязанностям сторон по договору является законодательство Российской Федерации, в частности ГК РФ.

3. Рассмотрев требование истца о взыскании с ответчика суммы в евро, представляющей собой задолженность по оплате стоимости превышающих договорный объем прав пользования программным обеспечением, МКАС находит его обоснованным и подлежащим удовлетворению в полном объеме по следующим основаниям.

В рамках заключенного договора ответчику были переданы неисключительные права пользования конкретным программным обеспечением в лицензируемом количестве 300, что подтверждается актами предоставления прав пользования от 26 июля 2006 года и от 26 июля 2007 года. Данный объем лицензий оплачен ответчиком в полном объеме.

В соответствии с договором ответчику было предоставлено программное обеспечение в стандартном пакете; права на программное обеспечение и объем прав были определены сторонами при заключении договора, а также в приложении N 3 к договору. Никаких конкретных требований ответчик к программному обеспечению при заключении договора не предъявлял. Кроме того, заключая договор, ответчик был осведомлен о важнейших функциональных свойствах программного обеспечения, а также о том, что риск несоответствия программного обеспечения его потребностям будет возлагаться на него (п. б § 2 раздела III Общих условий заключения сделок истца). Данное обстоятельство ответчиком не оспаривается. Ответчик не представил составу арбитража никаких доказательств неисполнения или ненадлежащего исполнения истцом своих обязательств по договору. Адаптация программного обеспечения под конкретные условия ответчика является правом ответчика и выполняется за его счет. Ответчиком не доказаны непригодность программного обеспечения для целей, для которых программное обеспечение такого рода обычно используется, а также убытки, которые понес ответчик в связи с доработкой программы. Ответчиком не было предъявлено истцу встречное требование о возмещении понесенных им затрат по адаптации и доработке программного обеспечения или требование о зачете.

Состав арбитража констатирует, что результатами контрольного измерения системы самим ответчиком, а также отчетом истца по аудиту лицензий («License Audit Evaluation») установлено, что на момент проведения контрольного измерения системы имел место факт превышения ответчиком объема прав пользования программным обеспечением по сравнению с объемом прав пользования, предоставленным по договору от 26 июля 2006 года, на 156 лицензий. Выставленный истцом в соответствии с договором счет N 415 от 12 ноября 2008 года на оплату превышенного договорного объема прав пользования на сумму в евро, предъявленную истцом к взысканию, ответчиком не оплачен. В соответствии с п. 7.3 договора данный счет подлежал оплате в течение 21 календарного дня с даты его выставления.

Состав арбитража констатирует, что к спорным правоотношениям не подлежат применению положения ГК РФ о договоре купли-продажи, в частности ст. 469, на которую ссылается ответчик в отзыве на исковое заявление, по следующим основаниям. Предметом договора от 26 июля 2006 года является предоставление неисключительных прав пользования конкретным программным обеспечением, а имущественные права и результаты интеллектуальной деятельности являются различными объектами гражданского права. По смыслу п. 3 ст. 421 ГК РФ, ст. ст. 2 и 14 Закона РФ от 23 сентября 1992 года N 3523-1 «О правовой охране программ для электронных вычислительных машин и баз данных», ст. ст. 30, 31 и 32 Закона РФ от 9 июля 1993 года N 5351-1 «Об авторском праве и смежных правах» в части предоставления неисключительных прав пользования программным обеспечением (программами для ЭВМ) договор от 26 июля 2006 года является авторским договором и нет оснований для применения к нему положений ГК РФ о договорах купли-продажи.

С учетом изложенного требование истца о взыскании с ответчика задолженности по оплате стоимости прав пользования программным обеспечением в определенном истцом размере в евро подлежит удовлетворению.

4. Рассмотрев заявленное истцом требование о взыскании с ответчика задолженности по оплате услуг по сопровождению программного обеспечения, МКАС установил следующее.

В соответствии с п. 9.1 договора ответчик обязан подписать акт об оказании услуг по сопровождению не позднее 10 календарных дней после окончания периода, в котором оказывались данные услуги, или направить мотивированный отказ. Согласно п. 9.2 договора, если по истечении указанного срока ответчик не подпишет акт и не направит истцу мотивированный отказ, услуги считаются принятыми ответчиком без претензий, а подписанный истцом акт будет иметь силу двустороннего.

Материалами дела подтверждается факт оказания ответчику на условиях договора услуг по сопровождению программного обеспечения, а именно: счетом от 31 марта 2008 года, актом от 31 марта 2008 года об оказании услуг по сопровождению программного обеспечения, счетом-фактурой от 31 марта 2008 года; счетом от 23 июня 2008 года; актом от 30 июня 2008 года об оказании услуг по сопровождению программного обеспечения; счетом-фактурой от 30 июня 2008 года; счетом от 7 августа 2008 года; актом от 30 сентября 2008 года об оказании услуг по сопровождению программного обеспечения; счетом-фактурой от 30 сентября 2008 года; счетом от 28 октября 2008 года; актом от 31 декабря 2008 года об оказании услуг по сопровождению программного обеспечения; счетом-фактурой от 31 декабря 2008 года. Перечисленные акты не были подписаны ответчиком. Мотивированный отказ от принятия оказанных услуг ответчик также не представил. Следовательно, согласно заключенному сторонами договору услуги по сопровождению программного обеспечения считаются принятыми ответчиком без претензий.

В соответствии с п. 4.12 договора оплата счетов за сопровождение производится в течение 21 календарного дня с даты их выставления. Состав арбитража констатирует, что ответчик обязанность по оплате оказанных ему услуг не исполнил.

Как указано в ст. 309 ГК РФ, обязательства должны исполняться надлежащим образом в соответствии с условиями обязательства и требованиями закона.

С учетом изложенного МКАС, руководствуясь ст. ст. 309 и 314 ГК РФ, признал требование истца о взыскании с ответчика суммы в евро, представляющей собой задолженность по оплате стоимости услуг по сопровождению программного обеспечения, обоснованным и подлежащим удовлетворению.

5. Заявленное истцом требование о взыскании с ответчика неустойки основано на ст. 330 ГК РФ и на п. 2 раздела IV Общих условий заключения сделок истца. Согласно данным условиям, если счет, выставленный истцом, не будет оплачен ответчиком в течение срока, указанного в договоре, ответчик обязан произвести оплату этого счета в течение 14-дневного льготного срока, начинающегося со дня, следующего за днем, в котором истек первоначально установленный договором срок на оплату. Если выставленный счет не будет оплачен в течение указанного льготного срока, истец имеет право потребовать уплаты неустойки в размере 0,05% от суммы, указанной в счете, за каждый день просрочки.

С учетом изложенного МКАС признал обоснованным и подлежащим удовлетворению требование истца о взыскании с ответчика неустойки в предъявленном им размере.

6. Согласно п. 1 § 6 Положения об арбитражных сборах и расходах арбитражный сбор возлагается на сторону, против которой состоялось решение, то есть на ответчика.

Дело N 108/2009, решение от 20 ноября 2009 года

Не признано действительным соглашение сторон, противоречащее императивной норме применимого права.

1. Исходя из императивного характера предписания ГК РФ (п. 3 ст. 706), устанавливающего ответственность генерального подрядчика перед субподрядчиком за неисполнение или ненадлежащее исполнение заказчиком обязательств по договору подряда, состав арбитража отверг как необоснованные ссылки генерального подрядчика на то, что соглашением генерального подрядчика и субподрядчика предусмотрена оплата генеральным подрядчиком субподрядчику выполненных субподрядчиком работ через определенный срок после получения оплаты от заказчика.

2. Поскольку контрактом, заключенным генеральным подрядчиком и субподрядчиком, было предусмотрено, что генеральный подрядчик оплачивает счета субподрядчика после представления им полного комплекта конкретных документов, а субподрядчик не представил доказательств передачи двух документов, входящих в этот комплект, субподрядчику отказано в удовлетворении требования о взыскании процентов годовых за пользование чужими денежными средствами.

* * *

Иск был предъявлен субподрядчиком (российской организацией) к генеральному подрядчику (сербской фирме) на основании заключенного сторонами 9 октября 2008 года договора субподряда на выполнение строительно-монтажных работ на конкретном объекте. Истец требовал оплаты работ, выполнение которых подтверждается соответствующими документами, а также уплаты процентов годовых за пользование чужими денежными средствами.

Ответчик, не оспаривая факта выполнения субподрядчиком работ и размера основной задолженности, просил в удовлетворении иска отказать, учитывая, что дополнительными соглашениями, заключенными сторонами, предусмотрена оплата выполненных субподрядчиком работ после получения генеральным подрядчиком оплаты от заказчика.

* * *

Вынесенное МКАС решение содержало следующие основные положения.

1. В отношении компетенции по разрешению данного спора МКАС установил следующее.

Согласно п. 2 Положения о МКАС и п. 1 § 2 Регламента в МКАС могут по соглашению сторон передаваться споры из договорных и иных гражданско-правовых отношений, возникающие при осуществлении внешнеторговых и иных видов международных экономических связей, если коммерческое предприятие хотя бы одной из сторон находится за границей. Состав арбитража констатировал, что заключенный 9 октября 2008 года между истцом (российской организацией) и ответчиком (сербской фирмой) контракт является договором строительного подряда. Истец — российская организация, ответчик находится за границей.

МКАС установил, что арбитражная оговорка в п. 15.7 ст. 15 заключенного между истцом и ответчиком контракта на выполнение строительно-монтажных работ по объекту, указанному в контракте, предусматривает следующее: «если Стороны не смогут разрешить споры путем переговоров в течение 45 (сорока пяти) дней после получения официального уведомления от Стороны, предъявляющей претензии к другой Стороне, любые споры, разногласия или требования, относящиеся к настоящему контракту или вытекающие из него, а также относящиеся к нарушению условий, прекращению действия или недействительности настоящего контракта, подлежат окончательному разрешению в Международном коммерческом арбитражном суде (МКАС) при Торгово-промышленной палате (ТПП) Российской Федерации, г. Москва, в соответствии с его Регламентом».

МКАС в соответствии с п. 2 § 2 Регламента вправе рассматривать споры при наличии письменного соглашения между сторонами о передаче на его разрешение уже возникшего или могущего возникнуть спора. Основываясь на п. 15.7 ст. 15 контракта, состав арбитража пришел к выводу о том, что между истцом и ответчиком существует письменное соглашение о передаче на разрешение в МКАС возникшего или могущего возникнуть спора.

Таким образом, на основании арбитражной оговорки и руководствуясь п. 2 ст. 1 и п. 2 ст. 7 Закона РФ «О международном коммерческом арбитраже», п. 2 Положения о МКАС, п. п. 1, 2 и 4 § 2 Регламента, МКАС компетентен рассматривать данный спор.

2. Обратившись к вопросу о праве, применимом к отношениям сторон по контракту, МКАС констатировал, что стороны в п. 15.6 ст. 15 контракта определили, что «применимым правом по настоящему контракту является материальное право Российской Федерации».

Согласно п. 1 ст. 28 Закона РФ «О международном коммерческом арбитраже» и п. 1 § 26 Регламента МКАС разрешает споры в соответствии с такими нормами, которые стороны избрали применимыми к существу спора.

С учетом изложенного МКАС пришел к выводу, что к правам и обязанностям сторон по контракту применимо материальное право Российской Федерации.

3. При рассмотрении исковых требований по существу МКАС установил, что 9 октября 2008 года между истцом и ответчиком был заключен контракт на выполнение строительно-монтажных работ по объекту, указанному в контракте.

Истец выполнил строительно-монтажные работы в рамках выполнения условий контракта по состоянию на 6 июня 2009 года, однако ответчик эти работы не оплатил.

Из актов сверки от 1 мая и от 19 октября 2009 года, из письменных объяснений ответчика от 26 октября 2009 года, а также из устного выступления представителя ответчика на заседании следует, что ответчик не возражает против суммы задолженности и не предъявляет претензий по качеству выполненных работ.

Вместе с тем ответчик работы не оплатил, мотивируя это тем, что они еще не оплачены заказчиком. Однако в соответствии с п. 3 ст. 706 ГК РФ генеральный подрядчик несет перед субподрядчиком ответственность за неисполнение или ненадлежащее исполнение заказчиком обязательств по договору подряда. Эта норма носит императивный характер. Таким образом, МКАС констатирует, что ответчик должен уплатить истцу задолженность по оплате выполненных истцом работ.

4. В отношении требования об уплате процентов за пользование чужими денежными средствами вследствие просрочки в их уплате МКАС пришел к следующему выводу.

В п. 6.1.2 ст. 6 контракта предусмотрено, что платежи в размере 95% от стоимости выполненных работ выплачиваются ежемесячно в течение 20 банковских дней с более поздней из следующих дат: даты получения генподрядчиком от субподрядчика надлежащим образом оформленного оригинала счета на оплату; даты получения заказчиком от генподрядчика оригинала счета-фактуры; даты подписания обеими сторонами соответствующего акта о приемке выполненных работ формы КС-2 в отношении конкретного объема выполненных работ; даты подписания обеими сторонами соответствующей справки о стоимости выполненных работ и затрат формы КС-3 в отношении конкретного объема выполненных работ.

Контракт предусматривал, что расчет следует производить с более поздней даты.

Истец представил оригинал счета-фактуры, однако не представил соответствующий акт о приемке выполненных работ формы КС-2 и КС-3.

Состав арбитража констатирует, что истец не доказал, с какого момента следует начислять проценты в соответствии со ст. 395 ГК РФ за пользование чужими денежными средствами вследствие просрочки в их уплате на сумму этих средств. Следовательно, требование истца об уплате ответчиком процентов за пользование чужими денежными средствами не подлежит удовлетворению.

5. В соответствии с п. 2 § 6 Положения об арбитражных сборах и расходах арбитражный сбор возлагается на ответчика пропорционально размеру удовлетворенных исковых требований и на истца — пропорционально той части исковых требований, в которой иск не удовлетворен.

Дело N 134/2008, решение от 25 декабря 2009 года

Требования российского законодательства к форме внешнеэкономической сделки и ее изменению неприменимы к внешнеэкономическим сделкам сторон, законодательство государств местонахождения которых не предъявляет подобных требований.

1. К отношениям сторон по агентскому договору, заключенному фирмой с Британских Виргинских островов с гражданином Германии, признано применимым согласованное сторонами российское право. Вместе с тем принято во внимание, что в государствах местонахождения сторон отсутствуют императивные предписания об обязательной письменной форме договора и, напротив, договор может быть изменен путем совершения сторонами фактических действий, против которых ни одна из сторон не возражала. Соответственно констатировано, что совершение сторонами фактических действий по реализации договора после истечения срока его действия повлекло его пролонгацию и указания принципала и их выполнение агентом по истечении срока действия договора осуществлялись в рамках договора и на его условиях.

2. Придя к выводу, что агентом были совершены действия, предусмотренные договором, то есть надлежащим образом исполнены его договорные обязательства, состав арбитража отказал принципалу в удовлетворении требования о возврате агентом выплаченного ему вознаграждения с начислением процентов годовых за пользование чужими денежными средствами. При этом особо отмечено, что договор предусматривает возврат агентом полученного вознаграждения принципалу в случае неисполнения или ненадлежащего исполнения договора по вине агента.

* * *

Иск был предъявлен фирмой с Британских Виргинских островов (принципал) к гражданину Германии (агент) на основании агентского договора, заключенного сторонами в июне 2007 года сроком на четыре месяца и предусматривавшего совершение агентом от своего имени (но за счет истца) действий по организации заключения истцом договора купли-продажи акций определенной компании на условиях, указанных в агентском договоре.

Поскольку, по утверждению истца, ответчик не исполнил свои обязательства по агентскому договору, истец требовал возврата выплаченного агентского вознаграждения с начислением на сумму вознаграждения процентов годовых за пользование чужими денежными средствами, а также возмещения расходов по арбитражному сбору.

В представленном отзыве на иск ответчик возразил против удовлетворения исковых требований истца, поскольку обязанности по договору им были исполнены.

Обеими сторонами были представлены дополнительные письменные обоснования их позиций.

В заседании арбитража представители сторон придерживались ранее высказанных позиций.

По ходатайству ответчика в заседании арбитража были заслушаны два свидетеля.

* * *

Вынесенное МКАС решение содержало следующие основные положения.

1. Компетенция МКАС рассматривать данный спор предусмотрена арбитражным соглашением, содержащимся в п. 7.1 агентского договора от 15 июня 2007 года, в соответствии с которым «все споры и разногласия, которые могут возникнуть между сторонами по настоящему договору или в связи с ним, и которые не нашли своего разрешения в тексте данного договора, будут разрешаться путем переговоров. При неурегулировании в процессе переговоров спорных вопросов споры разрешаются в Международном коммерческом арбитражном суде при Торгово-промышленной палате Российской Федерации в порядке, установленном действующим законодательством Российской Федерации и Регламентом МКАС при ТПП Российской Федерации».

Содержащееся в п. 7.1 агентского договора арбитражное соглашение заключено с учетом требований Закона РФ «О международном коммерческом арбитраже».

Заявлений об отсутствии у МКАС компетенции сторонами сделано не было. Надлежащим образом уполномоченные представители сторон участвовали в арбитражном разбирательстве. Таким образом, стороны подтвердили свое согласие на разрешение возникшего между ними спора МКАС при ТПП РФ.

Учитывая изложенное и руководствуясь ст. ст. 1 и 16 Закона РФ «О международном коммерческом арбитраже» и п. п. 1, 2 и 4 § 2 Регламента МКАС, состав арбитража признал, что МКАС при ТПП РФ обладает компетенцией на разрешение данного спора.

2. По вопросу о праве, применимом к отношениям сторон по договору, состав арбитража установил, что п. 7.2 агентского договора предусмотрено, что «при проведении переговоров и разрешении споров в суде применимым правом является право Российской Федерации».

На основании п. 1 ст. 28 Закона РФ «О международном коммерческом арбитраже» и п. 1 § 26 Регламента МКАС состав арбитража приходит к выводу о том, что в соответствии с соглашением сторон спор подлежит разрешению на основании норм материального права Российской Федерации.

3. Обратившись к существу заявленных истцом требований, арбитры констатировали, что спор между сторонами состоит в том, что истец и ответчик неодинаково оценивают право ответчика на вознаграждение в связи с выполнением ответчиком принятых по агентскому договору обязательств.

3.1. По мнению истца, агентский договор действовал в течение четырех месяцев: с 15 июня по 15 октября 2007 года. Письменного продления агентского договора не было, следовательно, с 16 октября 2007 года этот договор прекратил свое действие.

Ответчиком в период действия агентского договора не были выполнены зафиксированные в п. п. 2.1.1 и 2.1.2 этого договора обязательства, не представлен, как предусмотрено в п. 2.7 договора, отчет и не представлены, как предусмотрено в п. п. 2.9 и 2.10 договора, доказательства, подтверждающие выполнение им своих обязанностей.

Совершение после прекращения агентского договора ответчиком или другими привлеченными им лицами фактических действий не означает выполнения обязательств по агентскому договору и не дает ему права на удержание требуемой истцом суммы. Такие действия совершены ответчиком на свой риск. Поэтому истец просил МКАС обязать ответчика возвратить сумму в долларах США и проценты годовых в уточненном размере в долларах США.

3.2. По мнению ответчика, он надлежащим образом выполнил принятое по агентскому договору обязательство совершить от своего имени, но за счет истца фактические действия. В период действия агентского договора 8 октября 2007 года истец письменно известил ответчика об изменении определенной в п. 2.1.1 агентского договора схемы действий. Поскольку такое изменение схемы действий не изменяло цели агентского договора, ответчик не возражал против изменения первоначальной схемы. В ходе реализации новой схемы ответчиком были осуществлены все необходимые фактические действия, что подтверждается представленными ответчиком документами, которые были направлены истцу и согласно копии сообщения по электронной почте от 11 февраля 2008 года были полностью им одобрены.

Во исполнение указаний истца и в соответствии с условиями агентского договора ответчиком были организованы и проведены в феврале 2008 года в Москве встречи полномочных представителей с целью подписания подготовленных им документов. На встрече 26 февраля 2008 года для подписания договора купли-продажи акций определенной компании руководство компании и представители акционеров этой компании и группа других компаний в лице одной из них подписали меморандум о взаимопонимании, а руководитель проектов группы других компаний в Южной Африке направил письмо на имя министра обороны Зимбабве, которым подтвердил, что группе этих компаний были предоставлены для подписания все необходимые документы по акционерному договору. Одновременно им был подтвержден отказ группы указанных компаний от их подписания в связи с необходимостью проведения дополнительных переговоров.

Полагая, что агентский договор оставался в силе и после истечения четырехмесячного срока действия, ответчик выполнял возложенные на него фактические действия. По его мнению, истец также исходил из того, что агентский договор продолжает действовать, что подтверждается тем, что 11 февраля 2008 года истцом были одобрены подготовленные ответчиком документы и он участвовал в переговорах в феврале 2008 года и только 10 октября 2008 года истцом было направлено письмо, в котором он со ссылкой на ст. 8.2 агентского договора информировал ответчика о прекращении действия договора. За изменение истцом схемы действий ответчик не может нести ответственность. Поэтому ответчик полагал, что им как агентом надлежащим образом выполнены все фактические действия, возложенные на него агентским договором, и просил в удовлетворении заявленного истцом иска отказать.

3.3. По вопросу о действии агентского договора состав арбитража констатировал, что сторонами агентского договора являются юридическое лицо, образованное и действующее в соответствии с законодательством Британских Виргинских островов, и физическое лицо — гражданин Германии. В этих странах отсутствуют императивные требования об обязательной письменной форме договора, напротив, договор может быть изменен путем совершения сторонами фактических действий, против которых ни одна из них не возражала. Как следует из материалов дела, истец и ответчик в период с 16 октября 2007 года по февраль 2008 года осуществляли действия по реализации агентского договора. В частности, из текста письма от 10 октября 2008 года о расторжении агентского договора следует, что истец, так же как и ответчик, полагал агентский договор действующим после истечения четырех месяцев, указанных в п. 1.2 этого договора. При расторжении договора договорные обязательства сторон прекращаются на будущее время. Следовательно, прекратиться может только действующий договор.

Поэтому состав арбитража приходит к выводу о том, что агентский договор был пролонгирован действиями сторон, одна из которых (истец) давала указания другой стороне (ответчику), одобрила подготовленные ответчиком документы и участвовала в переговорах в феврале 2008 года. Поэтому направление истцом ответчику указаний в период после истечения четырехмесячного срока действия договора и выполнение таких указаний ответчиком происходили в рамках агентского договора и на условиях, определенных в этом договоре.

3.4. Относительно выполнения ответчиком возложенных на него агентским договором обязанностей состав арбитража установил следующее.

Согласно п. 2.1.1 агентского договора агент обязался совершить действия, определенные в п. п. 2.1.1 и 2.1.2 этого договора.

В соответствии с п. 2.6 агентского договора агент сообщает принципалу по его письменному требованию сведения о ходе исполнения договора, которые считаются промежуточными отчетами и принимаются принципалом в порядке, предусмотренном п. 2.7 агентского договора.

Согласно п. 2.7 агентского договора после выполнения каждого действия, предусмотренного в п. 2.1 договора, агент направляет принципалу отчет о выполненной работе. Принципал, имеющий мотивированные возражения по представленному отчету, должен сообщить о них агенту в течение трех календарных дней со дня получения отчета. В противном случае отчет считается принятым принципалом без возражений.

Агентским договором (п. п. 2.9 и 2.10) определено, какими документами подтверждается выполнение агентом его обязательств, а именно: подтверждением выполнения агентом действий, предусмотренных п. 2.1.1 договора, является заключение принципалом договора купли-продажи акций определенной компании на условиях, изложенных в п. 2.9 договора. Подтверждением выполнения агентом действий, предусмотренных в п. 2.1.2 договора, является предоставление принципалу документов, указанных в п. 2.10.

Однако в период действия агентского договора 8 октября 2007 года ответчик был извещен истцом об изменении предусмотренной агентским договором схемы приобретения акций и осуществлял действия по реализации новой схемы. В феврале 2008 года агентом были организованы переговоры и встреча в г. Москве с полномочными лицами Зимбабве и представлены документы, в отношении которых со стороны группы компаний замечаний не было. На встрече с полномочными лицами Зимбабве 26 февраля 2008 года принципал отказался от подписания документов, сославшись на необходимость получения им дополнительных согласований.

При таких обстоятельствах состав арбитража полагает, что ответчиком как агентом были в соответствии с условиями агентского договора выполнены возложенные на него действия, включая выполнение дополнительных указаний истца как принципала.

Возврат полученного агентского вознаграждения предусмотрен в п. 4.2 агентского договора, согласно которому агентское вознаграждение подлежит возврату принципалу в случае неисполнения или ненадлежащего исполнения договора по вине агента, наличие которой истцом не доказано.

Исходя из изложенного, требование истца о возврате агентского вознаграждения удовлетворению не подлежит.

Требование об уплате процентов годовых предъявлено за период необоснованного, по мнению истца, пользования ответчиком чужими денежными средствами. Однако, как следует из изложенного, ответчиком не допущено неправомерное пользование чужими денежными средствами, поэтому требование об уплате процентов годовых удовлетворению не подлежит.

4. Согласно п. 1 § 6 Положения об арбитражных сборах и расходах, являющегося Приложением к Регламенту МКАС, если стороны не договорились об ином, арбитражный сбор возлагается на сторону, против которой состоялось решение арбитража. Поскольку в удовлетворении требований истца отказано, основания для возложения на ответчика расходов по арбитражному сбору отсутствуют и данное требование истца удовлетворению не подлежит.

——————————————————————