(Лавдаренко Л. И.) («Российский следователь», 2010, N 18)
К ВОПРОСУ О ПРАВАХ ЛИЦА, ПОДВЕРГАЕМОГО ПРИНУДИТЕЛЬНОМУ ПОМЕЩЕНИЮ В ПСИХИАТРИЧЕСКИЙ СТАЦИОНАР В УГОЛОВНОМ СУДОПРОИЗВОДСТВЕ <*>
Л. И. ЛАВДАРЕНКО
——————————— <*> Lavdarenko L. I. On the Issue of Rights of a Person Exposed to Compulsory Discharging to Psychic Hospital in Criminal Judicial Proceeding.
Лавдаренко Людмила Ивановна, доцент кафедры организации и методики уголовного преследования Иркутского юридического института (филиала) Академии Генеральной прокуратуры Российской Федерации, кандидат юридических наук.
Статья посвящена вопросам принудительного помещения лица в психиатрический стационар в сфере уголовного судопроизводства. Данная мера процессуального принуждения рассматривается в аспекте требований, предъявляемых к процедуре лишения свободы.
Ключевые слова: лишение свободы, принудительная госпитализация в психиатрический стационар, гарантии соблюдения права на свободу и личную неприкосновенность, оказание психиатрической помощи.
The article deals with the issues of compulsory discharging of a person to psychic hospital in the sphere of criminal judicial proceeding. This measure of procedural compulsion in considered in the aspect of requirements to the procedure of deprivation of freedom.
Key words: deprivation of freedom, compulsory hospitalization to psychic hospital, guarantees of observation of right to freedom and personal immunity, rendering psychic aid.
В соответствии с международно-правовыми актами неприкосновенность личности усматривается в том, что никто не может подвергнуться лишению свободы иначе как в случаях, предусмотренных законом, и при соблюдении процессуальных форм, предписанных законом. Европейский суд по правам человека (далее — ЕСПЧ) в своих решениях отмечает, что если речь идет о лишении свободы, особенно важно, чтобы был соблюден общий принцип правовой определенности, поэтому необходимо, чтобы основания лишения свободы, содержащиеся в национальном законодательстве, были ясно определены <1>. Конституция Российской Федерации устанавливает исходные положения ограничения свободы и личной неприкосновенности лиц, подвергающихся уголовному преследованию, в виде задержания и заключения под стражу (ст. 22). УПК РФ, закрепив в ст. 10 принцип неприкосновенности личности в уголовном судопроизводстве, расширил сферу действия ст. 22 Конституции РФ, включив в понятие «лишение свободы» не только арест и задержание, но и помещение лица в медицинский или психиатрический стационар. Однако правовое регулирование такого помещения не получило в Кодексе надлежащего развития. Оно не согласуется с общепризнанными принципами международного права обоснованности и надлежащей правовой формы, не соответствует принципу правовой определенности. ——————————— <1> См.: Постановление ЕСПЧ по делу «Гусинский против Российской Федерации» от 19 мая 2004 г.
При производстве о применении мер медицинского характера является обязательным производство судебно-психиатрической экспертизы — амбулаторной или стационарной, которая связана с помещением лица в психиатрический стационар. Безусловно, ее проведение не может не затрагивать таких прав человека, как право на уважение человеческого достоинства, право на свободу и личную неприкосновенность. К сожалению, УПК РФ не ограждает от того, что судебно-психиатрической экспертизе и ограничению свободы в виде принудительного помещения в психиатрический стационар может быть подвергнуто лицо, не причастное к совершению общественно опасного деяния. Прежний Кодекс содержал положение, согласно которому направление лица на психиатрическую экспертизу допускалось «при наличии достаточных данных, указывающих, что именно это лицо совершило общественно опасное деяние, по поводу которого возбуждено уголовное дело и ведется расследование» (ч. 3 ст. 404 УПК РСФСР). В действующем Кодексе такое положение отсутствует. В соответствии со ст. 203 УПК РФ производство стационарной судебно-психиатрической экспертизы возможно в отношении подозреваемого, обвиняемого. Вместе с тем ст. 435 Кодекса, регулирующая помещение в психиатрический стационар, допускает применение данной меры принуждения в отношении лица. По смыслу ст. 435 УПК РФ, такому помещению может быть подвергнуто лицо по установлению у него факта психического заболевания без выдвижения против него подозрения или обвинения. При этом остается открытым вопрос о выдвижении обвинения в последующем. УПК РФ предписывает, что «в случае помещения подозреваемого в психиатрический стационар для производства судебно-психиатрической экспертизы срок, в течение которого ему должно быть предъявлено обвинение в соответствии со статьей 172 настоящего Кодекса, прерывается до получения заключения эксперта» (ч. 3 ст. 203 УПК РФ), другие же предписания на этот счет отсутствуют. Совершенно очевидно, что ограничение свободы в виде принудительного помещения в психиатрический стационар допустимо лишь в отношении лица при наличии достаточных доказательств, подтверждающих его причастность к совершению общественно опасного деяния. Европейский суд по правам человека отмечает, что условие обоснованности подозрения является составной частью гарантии, изложенной в ст. 5 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (1950 г.) и защищающей от необоснованного задержания и ареста. Наличие «обоснованного подозрения» подразумевает наличие фактов или информации, на основе которых у объективного наблюдателя сложилось бы убеждение, что данное лицо могло совершить преступление <2>. В связи с этим представляется, что ограничение свободы в виде принудительного помещения в психиатрический стационар, так же как и в виде заключения под стражу, допустимо лишь после придания лицу статуса обвиняемого и в исключительных случаях — подозреваемого. ——————————— <2> См.: Европейский суд по правам человека. Избранные решения. Т. 2. М., 2000. С. 35.
На процедуру принудительного помещения в психиатрический стационар лица, не содержащегося под стражей, должны распространяться гарантии, аналогичные процедуре заключения под стражу, однако УПК РФ их не создает. Порядку такого помещения посвящена ч. 2 ст. 435 УПК РФ, которая лишь предписывает, что оно производится судом, а далее отсылает к ст. 203 Кодекса, та же, в свою очередь, отсылает к ст. 165 УПК РФ, регулирующей судебный порядок получения разрешения на производство следственных действий. В процедуре получения судебного разрешения на производство следственных действий отсутствуют гарантии, необходимые при решении вопроса о лишении свободы: в соответствии со ст. 165 УПК РФ в судебном заседании вправе участвовать лишь прокурор и следователь (дознаватель), без участия самого лица, в отношении которого рассматривается вопрос о помещении в психиатрический стационар, и его защитника. ЕСПЧ признает нарушение положений ст. 5 Конвенции о защите прав и основных свобод, п. 1 и пп. «c» п. 3 ст. 6 Конвенции в случае отсутствия душевнобольного лица и его адвоката в судебном заседании при решении вопроса о помещении такого лица в психиатрический стационар <3>. На несоответствие российского уголовно-процессуального закона, регулирующего производство о применении принудительных мер медицинского характера, основным международно-правовым актам в аспекте охраны прав и основных свобод указано в решениях Конституционного Суда Российской Федерации <4>. Конституционный Суд отмечает, что в соответствии со ст. ст. 5 и 6 Конвенции о защите прав и основных свобод в их истолковании Европейским судом по правам человека право каждого на свободу и личную неприкосновенность предполагает, что душевнобольные лица не могут быть лишены свободы и заключены под стражу иначе как в порядке, установленном законом; таким лицам должно быть гарантировано право на справедливое судебное разбирательство, а также право защищать себя лично или через выбранного им самим защитника. «Правовые позиции, сформулированные Конституционным Судом Российской Федерации применительно к процедурам производства в различных судебных стадиях, в силу универсальности права на судебную защиту и принципов состязательности и равноправия сторон (статья 123 часть 3 Конституции Российской Федерации) прямо распространяются на случаи, когда в ходе предварительного следствия следователь обращается в суд с ходатайством о помещении подозреваемого, обвиняемого в психиатрический стационар для проведения судебно-психиатрической экспертизы» <5>. ——————————— <3> См.: Постановление ЕСПЧ от 24 октября 1979 г. «Винтерверп против Нидерландов», Постановление ЕСПЧ по делу «Романов против Российской Федерации» от 20 октября 2005 г. <4> См.: Определение Конституционного Суда РФ от 18 июня 2004 г. N 206-О; Постановление Конституционного Суда РФ от 20 ноября 2007 г. N 13-П. <5> Определение Конституционного Суда РФ от 18 июня 2004 г. N 206-О.
Уголовно-процессуальный закон в части лишения свободы в виде принудительного помещения в стационар четко не устанавливает оснований и цели помещения лица в данное учреждение, что не может отвечать принципу правовой определенности. Так, если в ст. 203 УПК РФ говорится о помещении в психиатрический стационар для производства судебно-психиатрической экспертизы, то в ст. 435 УПК РФ, регулирующей порядок такого помещения, его цель не указана. В действительности принудительное помещение в стационар кроме производства экспертизы может применяться и для оказания лицу психиатрической помощи, когда его состояние представляет непосредственную опасность для него самого или окружающих. Ее оказание предусмотрено ФЗ «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании» <6>. Однако из-за отсутствия в уголовно-процессуальном законе об этом прямого установления в судебно-следственной практике госпитализация для этой цели либо не используется вообще, либо используется несвоевременно. Как показали опросы следователей <7>, по тяжким и особо тяжким преступлениям они производят задержание и применение меры пресечения в виде заключения под стражу в отношении таких лиц даже в случаях, когда имеются данные о наличии у них тяжелых психических расстройств. Перевод же их из СИЗО в психиатрический стационар в порядке ч. 1 ст. 435 УПК РФ если и осуществляется, то лишь после проведения судебно-психиатрических экспертиз. Следует обратить внимание на то, что на практике экспертизы назначаются, как правило, не одновременно с заключением лица под стражу, а по прошествии какого-то времени. Кроме того, перевод из СИЗО в экспертное учреждение производится также не одновременно с назначением экспертизы, до его фактического исполнения может пройти несколько дней. В итоге лица, страдающие тяжелыми психическими расстройствами, находясь в СИЗО, продолжительное время лишены психиатрической помощи. Если же перевод не осуществляется, то они содержатся в СИЗО без оказания такой помощи до окончательного разрешения дела судом и этот период может составлять несколько месяцев <8>. Как показывают опросы следователей, избрание меры пресечения в виде заключения под стражу к лицам, в отношении которых ведется производство о применении принудительных мер медицинского характера, обусловлено неурегулированностью уголовно-процессуальным законом применения превентивных мер в отношении таких лиц. Игнорирование органами предварительного следствия превентивных задач может привести к тяжким последствиям. Например, по одному из уголовных дел, расследованных в г. Ангарске Иркутской области, гр-н Н., страдающий тяжелым психическим расстройством, после проведения в отношении его судебно-психиатрической экспертизы, будучи выписанным из экспертного учреждения, скрылся от органов следствия и совершил несколько убийств. ——————————— <6> Ведомости СНД и ВС РФ. 1992. N 33. Ст. 1913. <7> Опросы проводились в Иркутском юридическом институте Академии ГП РФ. <8> По данным архива Иркутского областного суда, за период с 2007 по 2010 г. по 150 уголовным делам все лица, в отношении которых велось производство о применении принудительных мер медицинского характера и которые были заключены под стражу, содержались в СИЗО до момента разрешения уголовных дел по существу без перевода их в психиатрический стационар.
Безусловно, решение превентивных задач путем применения заключения под стражу лиц, страдающих психическими заболеваниями, нельзя признать правильным. Оно противоречит нормам международного права, в соответствии с которыми такие лица не должны содержаться под стражей <9>, не согласуется с принципами уважения человеческого достоинства, неприкосновенности личности, неотъемлемыми элементами которых являются требования о том, что «никто из участников уголовного судопроизводства не может подвергаться насилию, пыткам, другому жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению» (ч. 2 ст. 9 УПК РФ) и что «лицо, в отношении которого в качестве меры пресечения избрано заключение под стражу, а также лицо, которое задержано по подозрению в совершении преступления, должно содержаться в условиях, исключающих угрозу его жизни и здоровью» (ч. 3 ст. 10 УПК РФ). Как представляется, для решения рассматриваемой проблемы следует внести дополнения в нормы УПК РФ, регулирующие помещение лица в психиатрический стационар, включив положения об основаниях и целях такого помещения. В частности, предписание о том, что подозреваемый или обвиняемый по установлении у него факта психического расстройства может быть помещен (или переведен из СИЗО) в психиатрический стационар для производства судебно-психиатрической экспертизы, а также для оказания ему помощи, если такая помощь возможна только в стационарных условиях, а психическое расстройство является тяжелым и обусловливает непосредственную опасность для него самого и окружающих. ——————————— <9> См.: Минимальные стандартные правила ООН обращения с заключенными 1955 г.
УПК РФ по вопросу принудительного помещения лица в психиатрический стационар содержит и другие упущения — не устанавливает оснований для отмены данной меры принуждения, не определяет, как долго лицо может находиться в психиатрическом стационаре, какое решение следует принять в отношении лица, содержащегося в этом учреждении в случае приостановления, а также прекращения производства по делу. Федеральным законом «О государственной судебно-экспертной деятельности в РФ» регулируются сроки проведения судебно-психиатрической экспертизы, ФЗ «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании» — сроки нахождения лица в психиатрическом стационаре при оказании ему психиатрической помощи. Тем не менее уголовно-процессуальный закон, предусматривающий помещение (перевод из СИЗО) лица в психиатрический стационар, также должен регулировать сроки применения данной меры принуждения, основания и порядок ее отмены. Названные проблемы непосредственно связаны с тем, что УПК РФ не определяет статус лиц, в отношении которых ведется производство о применении принудительных мер медицинского характера. Конституционный Суд РФ обращает внимание на то, что в правоприменительной практике с момента приобщения к материалам уголовного дела заключения судебно-психиатрической экспертизы эти лица фактически утрачивают уголовно-процессуальную дееспособность, т. е. становятся в производстве о применении принудительных мер медицинского характера его объектом. Конституционный Суд РФ отмечает, что лицо, в отношении которого ведется производство о применении принудительных мер медицинского характера, так же как подозреваемый и обвиняемый по уголовному делу, по существу, уличается в совершении деяния, запрещенного уголовным законом <10>. Исходя из правовых позиций Конституционного Суда РФ, рассматриваемый участник уголовного судопроизводства как до назначения судебно-психиатрической экспертизы, так и после получения ее результатов должен обладать всеми правами подозреваемого или обвиняемого, в последующем — подсудимого. ——————————— <10> См.: Постановление КС РФ от 20 ноября 2007 г. N 13-П.
В процессуальной науке идея наделения данного участника правами подозреваемого, обвиняемого (подсудимого) традиционно являлась общепризнанной, однако до настоящего времени остаются дискуссионными и требующими теоретического осмысления следующие вопросы: как его именовать и каким образом оформлять его статус после получения заключения судебно-психиатрической экспертизы, выявившей у него психическое заболевание? как обеспечивать личное участие такого лица в досудебном и судебном производстве? Многие авторы, проводившие исследования по данной проблематике, исключают возможность выдвижения обвинения в отношении такого лица в силу того, что отсутствует субъективная сторона преступления. Однако высказанные в науке предложения по определению этого участника и по оформлению процедуры вовлечения его в сферу уголовного судопроизводства <11>, как представляется, вряд ли осуществимы. При попытке полно и точно сформулировать существенные признаки в определении данного участника определение получается громоздким и утрачивается возможность дать ему наименование взамен терминов «подозреваемый», «обвиняемый», «подсудимый», что, в свою очередь, исключает оформление его участия в сфере уголовного судопроизводства, так как непонятно, в качестве кого он будет выступать. Думается, что ничего другого не остается, как согласиться со сложившейся практикой выдвижения обвинения в отношении такого лица. В обвинении дается развернутая характеристика его действиям (бездействию), уголовно-правовая квалификация содеянного, без чего невозможно разрешение вопросов, связанных с применением принудительных мер медицинского характера. Без сформулированного обвинения невозможна также и защита, поскольку неясно, от чего следует защищаться. Выдвижение обвинения в отношении данного участника не противоречит смыслу категории «обвинение», определяемой законодателем как «утверждение о совершении определенным лицом деяния, запрещенного уголовным законом, выдвинутое в порядке, установленном настоящим Кодексом» (п. 22 ст. 5 УПК РФ). Выдвижение обвинения не означает привлечение лица к уголовной ответственности, ответ на вопрос о виновности окончательно разрешается судом при постановлении приговора. При этом процедура выдвижения обвинения безусловно должна иметь особенности, обусловленные спецификой производства, в частности, в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого не может даваться описание субъективной стороны деяния. ——————————— <11> См.: Колмаков П. Об основаниях появления нового участника уголовного судопроизводства // Уголовное право. 2004. N 3. С. 87 — 89; Трошкин Е. З., Захаров А. С. К вопросу о правосубъектности лица, в отношении которого ведется производство о применении принудительных мер медицинского характера // «Черные дыры» в российском законодательстве. 2008. N 2. С. 218 — 220.
Резюмируя изложенное, хотелось бы подчеркнуть, что принудительное помещение лица в психиатрический стационар должно соответствовать всем правовым требованиям, предъявляемым к процедуре лишения свободы. Лицо, в отношении которого ведется производство о применении принудительных мер медицинского характера, должно быть наделено всеми правами обвиняемого (подсудимого), которые могут быть использованы им лично или, с учетом особенностей его психического состояния, его законным представителем и защитником.
