(Ведищев Н. П.) («Адвокатская практика», N 3, 2002) («Эксперт-криминалист», 2006, N 1)
НЕКОТОРЫЕ ОСОБЕННОСТИ РАБОТЫ АДВОКАТА С ЗАКЛЮЧЕНИЯМИ СУДЕБНЫХ ЭКСПЕРТИЗ ПО УГОЛОВНЫМ ДЕЛАМ
Н. П. ВЕДИЩЕВ
Ведищев Н. П., адвокат Московской городской Коллегии адвокатов, старший управляющий партнер Адвокатского бюро «Ведищев и Партнеры».
В данной статье автор не пытается изложить все вопросы, связанные с работой адвоката с заключениями судебных экспертиз по уголовным делам, и останавливается лишь на некоторых, довольно важных аспектах защиты, которые наиболее часто встречаются в практике адвокатов на предварительном следствии и в судах. В соответствии со ст. 69 УПК РСФСР заключение эксперта является доказательством, поскольку содержит сведения о фактах, подлежащих доказыванию. Наиболее ответственным этапом проведения судебной экспертизы в уголовном деле являются оценка и использование заключения эксперта. Именно здесь экспертиза выступает как средство доказывания в системе других доказательств. Однако на практике очень часто встречаются такие случаи, когда и сама экспертиза, и исследуемые ею объекты должны признаваться судом недопустимыми доказательствами, т. к. были получены посредством следственных действий с нарушением закона. Приведу конкретный пример из своей практики. Приговором Эжвинского федерального районного суда г. Сыктывкара от 6 июля 2000 года К. был осужден по ст. ст. 131 ч. 2 п. п. «б», «в» и 132 ч. 2 п. п. «б», «в» УК РФ, и ему было назначено наказание в виде лишения свободы сроком на 7 (семь) лет, с отбыванием в ИК общего режима. Определением судебной коллегии Верховного Суда Республики Коми от 26 января 2001 года приговор Эжвинского районного суда г. Сыктывкара от 6 июля 2000 года был оставлен без изменения. Председатель Верховного Суда Республики Коми (надзорная инстанция) отказал в принесении протеста на предмет отмены состоявшихся судебных решений и указал, что доводы защиты нельзя признать обоснованными. Автор статьи вступил в дело на данной стадии, осуществляя защиту К. в последующих надзорных инстанциях. По данному уголовному делу также были привлечены к уголовной ответственности и осуждены С., П. и П-н. Согласно приговору, К., С., П. и П-н совершили изнасилование потерпевшей М., т. е. половое сношение с применением насилия и угроз его применения группой лиц, соединенные с угрозой убийством или причинением тяжкого вреда здоровью, а также совершили иные действия сексуального характера с применением к потерпевшей насилия или угрозой его применения, соединенное с угрозой убийством или причинением тяжкого вреда здоровью, группой лиц при обстоятельствах, указанных в описательной части приговора. В обоснование вывода о доказанности вины К. в совершении изнасилования и иных развратных действий в отношении потерпевшей М., суд сослался на выводы судебно-медицинской и биологической экспертиз. Каких-либо других доказательств вины К. в инкриминируемом ему преступлении суд в приговоре не привел. Тщательное изучение и анализ материалов уголовного дела показал, что по целому ряду причин судебно-медицинская экспертиза, проведенная потерпевшей М., а также другие экспертизы, проведенные по данному уголовному делу и на которые сослался в приговоре суд как на одно из доказательств вины К. в совершении инкриминируемого ему преступления, не могли иметь никакого доказательственного значения. Так, в нарушение ст. 187 УПК РСФСР судебно-медицинский эксперт не предупреждался об ответственности за заведомо ложное заключение по ст. 307 УК РФ и у него об этом не отбиралась подписка. В данном акте заключения было указано, что эксперт был предупрежден об уголовной ответственности по ст. 307 УПК РФ. В то же время указанная статья УПК РФ никакого отношения к даче заведомо ложного заключения не имеет. Более того, вообще не существует такого Кодекса. Многие следователи, судьи и, к сожалению, адвокаты считают, что разницы между двумя этими Кодексами не существует и речь идет об одном и том же кодексе. Но они ошибаются, т. к. производство каждого следственного действия строго регламентировано именно УПК РСФСР и никакое производство следственных действий УПК РФ не предусмотрено. Автору могут возразить и сказать, что УПК РСФСР или УПК РФ — это просто ошибка или опечатка следователя, и ничего более. Однако, по мнению автора статьи, речь в этом случае прежде всего идет о культуре следствия. Если следователь или судья не видит разницы между указанными терминами, то бесполезно ждать от него профессионального отношения к своим обязанностям. Кроме этого, судебно-медицинскую экспертизу проводила судебно-медицинский эксперт М. Она же участвовала в деле в качестве специалиста при судебно-медицинском освидетельствовании потерпевшей М. и составляла акт судебно-медицинского освидетельствования, который впоследствии и был положен в основу заключения экспертизы. В то же время, согласно ст. 67 УПК РСФСР, эксперт не может принимать участие в производстве по делу, если он участвовал в деле в качестве специалиста, за исключением случая участия врача — специалиста в области судебной медицины в наружном осмотре трупа (ч. 1 п. 3-а ст. 67 УПК). В связи с тем что указанная экспертиза проведена с нарушением уголовно-процессуального закона, лишающим ее доказательственного значения, суд не имел права ссылаться в приговоре на нее как на доказательство по делу. Кроме этого, согласно акту судебно-медицинского освидетельствования потерпевшей М., она была «направлена на освидетельствование на основании направления следователя прокуратуры Эжвинского района от 23.09.99». Однако данное направление в деле отсутствовало и было неясно, на каком основании было проведено освидетельствование потерпевшей М. Суд этот вопрос также оставил без внимания. Еще больше удивил вывод суда, основанный на заключении судебно-медицинской экспертизы, связанный с квалификацией действий К. как «совершение изнасилования и иных действий сексуального характера с причинением тяжкого вреда здоровью», т. е. по ст. 131 ч. 2 п. «в» и ст. 132 ч. 2 п. «в» УК РФ. В то же время, как следовало из заключения судебно-медицинской экспертизы, потерпевшей М. был причинен легкий вред здоровью. Поэтому непонятно, на чем был основан вывод суда о причинении потерпевшей тяжкого вреда здоровью. Не имели никакого доказательственного значения и заключения судебно-биологических экспертиз, на которые также сослался в приговоре суд как на одно из доказательств вины К. Так, согласно постановлению о назначении указанных экспертиз, а также материалам уголовного дела, плавки потерпевшей М., которые поступили на биологическую экспертизу для определения наличия или отсутствия спермы после совершения изнасилования, были ею добровольно выданы в помещении Эжвинской ЦРБ. При выемке плавки не упаковывались. Согласно протоколу осмотра вещественных доказательств, указанные плавки были осмотрены в тот же день в помещении прокуратуры и упакованы в бумажный пакет, заклеенный биркой с подписями только понятых. Однако на биологическую экспертизу вещественное доказательство поступило в другой упаковке — «свертке из белой бумаги» — и с подписями не только понятых, но и следователя, бирка отсутствовала. Где, когда, кем, при каких обстоятельствах и с какой целью это вещественное доказательство переупаковывалось, было неизвестно, и судом данный вопрос также не исследовался. Вообще вызывало большое сомнение, что поступившие на биологическую экспертизу плавки потерпевшей — именно те плавки, которые были изъяты у нее в помещении ЦРБ. Так, согласно протоколу выемки, изымались плавки, а на экспертизу поступили трусы. Размеры пятна на плавках (трусах), которые должны были исследоваться, в протоколе изъятия были одни, а в заключении экспертизы — другие. Согласно протоколу осмотра вещественных доказательств, плавки осматривались 29.09.99, а из исследовательской части экспертизы следует, что вещественное доказательство поступило на экспертизу, осмотренное следователем 30.09.99. В данном акте заключения также было указано, что эксперт был предупрежден об уголовной ответственности по ст. 307 УК РСФСР. Однако указанная статья УК РСФСР никакого отношения к заведомо ложному заключению не имела и не имеет. Кроме этого, к моменту проведения данной экспертизы указанный Уголовный кодекс уже не действовал. В материалах дела отсутствовали постановления и протоколы изъятия образцов крови и слюны у потерпевшей и обвиняемых, в том числе и обвиняемого К., что является грубым нарушением ст. ст. 186, 141 и 142 УПК РСФСР. В связи с этим было неясно, где, когда, кем и при каких обстоятельствах изымались указанные образцы и что за образцы поступили на исследование и подверглись исследованию. Автор статьи отмечает, что в одном заключении речь шла о двух судебно-биологических экспертизах. Однако из заключения было неясно, предупреждался ли эксперт об уголовной ответственности за заведомо ложное заключение по обеим экспертизам или только по одной. Кроме этого, составление одного акта экспертизы по двум проведенным экспертизам является грубым нарушением Правил производства судебно-медицинских экспертиз (в ред. Приказа Минздрава РФ от 05.03.97 N 61) <*>. ——————————— <*> В настоящее время не действует, т. к. Министерство юстиции РФ отказало в государственной регистрации данного Приказа Минздрава России. Необходимо руководствоваться «Правилами судебно-медицинского определения степени тяжести телесных повреждений» N 1208 от 11.12.78 (письмо Главного судебно-медицинского эксперта Минздрава РФ В. В. Томилина за N 28-12/518-01 от 13.11.2001).
В материалах уголовного дела имелся акт судебно-биологического исследования N 112 от 27.09.99 мазков с содержимым влагалища и марлевого тампона с содержимым прямой кишки потерпевшей М., которые в дальнейшем были положены в основу выводов судебно-биологических экспертиз. Однако защита обратила внимание, что исследование указанных объектов также было проведено в нарушение норм УПК РСФСР и вышеуказанных Правил. В частности, эксперт не был вообще предупрежден об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения. Исследовательская часть в акте полностью отсутствовала и поэтому убедиться в научности и обоснованности, а следовательно, и в правильности вывода эксперта ни суду, ни сторонам не представлялось возможным. Данные исследования проводились на основании направления судебно-медицинского эксперта. Однако такое направление в материалах дела также отсутствовало. В итоге следует отметить, что в соответствии с ч. 3 ст. 69 УПК РСФСР доказательства, полученные с нарушением закона, признаются не имеющими юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения, а также использоваться для доказывания обстоятельств по делу. Все приведенные нарушения, которые были обнаружены защитой в уголовном деле К., стали впоследствии основанием для отмены приговора и направления дела на новое судебное рассмотрение <*>. ——————————— <*> Архив Верховного Суда РФ за 2001 г. Дело N 3-Д01-11.
Приведенный пример показывает характерные ошибки, которые очень часто допускаются органами следствия и судами при расследовании уголовных дел. Однако справедливости ради следует отметить, что данные ошибки со стороны следствия и суда стали возможны также и в результате непрофессионального отношения адвокатов (защитников) к своим обязанностям. Следует отметить, что такие случаи неединичны. В указанной статье автор приводит целый ряд примеров (по делу А. автор выступал седьмым по счету адвокатом), где адвокаты не обращали внимания на все те нарушения, допущенные следственными органами и судами, которые впоследствии служили основанием для отмены приговора. В то же время анализ многих дел показывает, что существуют определенные принципы (методы), которыми должны руководствоваться адвокаты (защитники) при работе с судебными экспертизами по уголовным делам. Поэтому первым этапом оценки заключения эксперта является его научная достоверность, т. е. установление соответствия фактов действительности. Существуют два способа оценки научной достоверности заключения эксперта, которые должны сочетаться: 1) анализ условий и методов проведенных исследований и 2) сопоставление выводов экспертов с другими доказательствами, содержащими сведения о предмете исследования, т. е. анализ заключения эксперта в частной системе доказательств. При анализе этих двух способов существенное значение имеет выяснение следующих вопросов: 1. Компетентны ли эксперты? Подавляющее большинство судебных экспертиз РФ проводится в настоящее время специально подготовленными экспертами — сотрудниками государственных учреждений судебной экспертизы. В иных случаях вопрос о компетентности эксперта требует специального разрешения. В связи с этим адвокату при изучении заключения экспертизы необходимо в первую очередь обращать внимание на компетентность эксперта. Эти данные адвокат может почерпнуть из вводной части заключения. Приведу один из примеров из своей практики. С. был осужден по ч. 2 ст. 108 УК РСФСР к 5 годам лишения свободы с отбыванием наказания в колонии общего режима. Определением судебной коллегии по уголовным делам областного суда приговор по делу С. был оставлен без изменения. С. признан виновным в том, что 10 августа 1994 года, находясь в состоянии алкогольного опьянения, в процессе возникшей с потерпевшим Г. ссоры на почве личных неприязненных отношений умышленно нанес удары руками и ногами в различные части тела потерпевшего, причинив ему субдуральную гематому височно-теменной области, относящуюся к тяжким телесным повреждениям, а также легкие телесные повреждения в виде ссадин и кровоподтеков на лице и подмышечной области справа, что привело к смерти потерпевшего. В основу обвинительного приговора суд положил заключение судебно-медицинской экспертизы. При этом суд в приговоре указал, что «компетентность и обоснованность эксперта К. и его заключение у суда сомнений не вызывает». В надзорной жалобе автор статьи поставил под сомнение это утверждение суда и указал, что суд не учел, что К. судмедэкспертом не является и никогда им не был, а являлся всего-навсего хирургом Чагодощенской ЦРБ. Указанное обстоятельство, по мнению защиты, имело важное значение, т. к. судебно-медицинская экспертиза, проведенная К., имела целый ряд недостатков и не могла ответить на поставленные следствием вопросы. Надзорные инстанции согласились с мнением защиты, и приговор по делу С. был отменен, дело было направлено на новое судебное рассмотрение, и впоследствии по делу вынесен оправдательный приговор <*>. ——————————— <*> Архив Вологодского областного суда за 1996 г. Дело N 44-у-114.
Другая разновидность некомпетентности эксперта вытекает еще и из неправомерных вопросов к эксперту, когда тот не только неправомочен отвечать на данный вопрос, но и попросту некомпетентен в этой области. Так, эксперт в пределах своей компетенции должен устанавливать механизм и причину дорожно-транспортного происшествия. К примеру, происшествие произошло вследствие поломки деталей автомобиля. Поломаться же они могли из-за повышенного износа, неправильного технического обслуживания и ремонта в автохозяйстве или некачественного изготовления на заводе. Все эти причины поломки деталей, приведшие к происшествию, должен привести эксперт. Вопрос о том, имело ли место в данном случае преступление, каковы его причины, необходимо установить следствию. Вот почему перед экспертом могут быть поставлены только такие вопросы, которые не вынуждали бы его выходить за пределы своей компетенции. Не могут считаться достоверными заключения экспертов, если в них указано лишь невыполнение тех или иных пунктов ПДД и сделаны выводы о возможности или невозможности предотвращения происшествия без обоснованных расчетов. К подобным заключениям нужно относиться весьма критически, чего следователи в большинстве случаев не делают <*>. ——————————— <*> Ф. Ермаков. Оценка достоверности и объективности заключения судебной автотехнической экспертизы // Российская юстиция. 1997. N 5. С. 27.
Особой разновидностью некомпетентности является фальсификация в области экспертизы. Так, следователь, напечатав на пишущей машинке от имени несуществующего эксперта «заключение», с категорическим выводом о том, что след пальца на месте происшествия оставлен обвиняемым, изобразил «подпись эксперта» и предъявил обвиняемому, в результате чего тот сознался в преступлении. След пальца хотя и изымался с места происшествия, однако оказался непригодным для идентификации <*>. ——————————— <*> Н. Селиванов. Критерии допустимости применения тактических приемов при расследовании // Законность. 1994. N 4.
При решении вопроса о компетентности эксперта следует отметить, что при производстве экспертизы эксперт должен быть предупрежден об ответственности за дачу заведомо ложного заключения по ст. 307 УК РФ, о чем у него отбирается подписка, которая вместе с заключением эксперта направляется следователю (ст. 187 УПК РСФСР). Кажется, очень простое и легко выполнимое требование закона. Однако на практике это требование закона не выполняется и делает заключение эксперта незаконным, что и необходимо использовать адвокату в своей работе. Так, по делу А., осужденной по приговору Пермского областного суда к 8 годам лишения свободы за организацию убийства своего мужа, была проведена судебно-медицинская экспертиза трупа гр-на А-на. Как следует из заключения данной экспертизы, она была проведена в период с 09.01.97 по 27.01.97 Однако в нарушение ст. 187 УПК РСФСР судебно-медицинский эксперт не предупреждался об ответственности за дачу заведомо ложного заключения по ст. 307 УК РФ и у него об этом не отбиралась подписка. В данном акте заключения указано, что эксперт был предупрежден об уголовной ответственности по «ст. ст. 181 и 182 УК РФ». Как легко убедиться, указанные статьи УК РФ никакого отношения к заведомо ложному заключению не имеют. Если же речь шла о статьях УК РСФСР, то к этому времени указанный Уголовный кодекс уже не действовал. Верховный Суд РФ согласился с этими доводами защиты и принес протест на отмену всех состоявшихся по делу судебных решений с направлением дела на новое судебное рассмотрение <*>. ——————————- <*> Архив Верховного Суда РФ за 2000 г. Дело N 273п2000.
В этой связи необходимо отметить еще одно очень интересное обстоятельство. По многим экспертизам (особенно это касается судебно-медицинских экспертиз) проводятся дополнительные исследования, на основании которых в дальнейшем эксперты и дают окончательное заключение. Однако, как показывает практика, специалисты, которые проводят эти исследования, почему-то не всегда предупреждаются об уголовной ответственности по ст. 307 УК РФ, и им не разъясняются требования ст. 82 УПК РСФСР. Автор статьи полагает, что и в этом случае заключение эксперта должно признаваться как проведенное с нарушением действующего законодательства, а следовательно, такое заключение также не должно иметь юридической силы. По нашему мнению, адвокат, обнаруживший при работе с заключением данное нарушение, просто обязан поставить вопрос в своей жалобе о незаконности проведения данной экспертизы. 2. Подвергнуты ли исследованию подлинные объекты? Адвокат должен убедиться, что исследованию подвергнуты те самые объекты, которые изъяты с места происшествия, что не произошло смешения вещественных доказательств с образцами и т. п. С этой целью сопоставляются индивидуальные признаки вещественных доказательств в протоколе их изъятия, осмотра с описанием объектов исследования в заключении эксперта. Приведу характерный пример из своей адвокатской практики. В. был осужден по ст. 224 ч. 2 УК РСФСР к 6 годам лишения свободы с конфискацией имущества, по ст. 78 ч. 1 УК РСФСР к 3 годам лишения свободы с конфискацией имущества. На основании ст. 40 УК РСФСР наказание В. определено: 6 лет лишения свободы в исправительно-трудовой колонии общего режима с конфискацией имущества. Определением судебной коллегии по уголовным делам Псковского областного суда от 10 мая 1995 года приговор оставлен без изменения. В. был признан виновным в незаконном приобретении с целью сбыта наркотических средств в крупных размерах и в совершении контрабанды. Находясь в г. Санкт-Петербурге, куда В. прибыл из Латвии, он в период с 4 по 28 декабря 1994 года у неустановленного лица приобрел наркотическое средство «марихуана» в количестве 2853,8 грамма. 2847,5 грамма приобретенной им «марихуаны» он спрятал в автомобильном колесе управляемого им по доверенности автомобиля «Опель-Кадет», а 5,3 грамма «марихуаны» — в аптечке, находящейся в салоне автомобиля. 28 декабря 1994 года В., имея целью перевезти «марихуану» в Латвию, прибыл на указанном автомобиле на таможенный пункт Лудонка Пыталовской таможни, где скрыл от работников таможенной службы наличие у него предметов, запрещенных к вывозу, — наркотических средств, не задекларировав и не предъявив их таможенному наряду. При осмотре автомобиля в тот же день работниками таможни «марихуана» в количестве 6,3 грамма была обнаружена и изъята, а при проведении дополнительного осмотра автомобиля 10 января 1995 года была обнаружена и изъята «марихуана» в количестве 2847,5 г, спрятанная в запасном колесе автомобиля. Признавая В. виновным в совершении указанных преступлений, суд в приговоре сослался на заключения проведенных по делу двух химических экспертиз о том, что вещество растительного происхождения, изъятое в машине В., весом 6,3 грамма и 2847,5 грамма, является наркотическим средством — марихуаной. При этом ссылка на это доказательство была сделана при отсутствии достоверных данных о том, что предметом исследования эксперта действительно явилось вещество, изъятое в автомобиле, которым управлял В. Согласно акту таможенного досмотра от 28 декабря 1994 г., растительное вещество, изъятое из автомобильной аптечки в салоне автомобиля В., находилось в стеклянной баночке емкостью 100 мл. Баночка была упакована и опечатана пломбой ТК-01908. О наличии этой пломбы на упаковке указано и в акте от 29 декабря 1994 года о взвешивании указанного вещества. На экспертизу же вещество доставлено в аптечном флаконе, но емкостью не 100 мл, как было ранее, а 50 мл. Сверток, в котором находился флакон с веществом, был опломбирован пломбой ТК-91920, а не ТК-01908, как ранее. Обнаруженное в запасном колесе автомобиля В. растительное вещество весом 3287,36 грамма согласно протоколу осмотра от 10 января 1995 года было упаковано в целлофановый мешок, который был опечатан пломбой ТК-01920. На экспертизу же вещество доставлено в мешке из ткани типа «камуфляж». Мешок затянут металлической нитью и опломбирован пломбой ТК-01920. Чистый вес вещества без упаковки составил 2847,5 грамма. Несмотря на существенное различие в описании упаковок, в которых находилось вещество, изъятое в автомашине В., а также существенное расхождение в весе изъятого вещества до направления его на исследование эксперту и при поступлении на исследование, суд эти противоречия не устранил, что впоследствии лишило доказательственного значения результаты проведенных по делу двух химических экспертиз. В дальнейшем по надзорной жалобе адвоката приговор по делу В. был отменен, дело было направлено на новое судебное рассмотрение, где В. был оправдан <*>. ——————————— <*> Архив Псковского областного суда за 1996 г. Дело N 44-у-466.
3. Удовлетворяют ли образцы, представленные на экспертизу, общим требованиям: несомненности происхождения, репрезентативности, сопоставимости? Если происхождение образца, использованного при сравнительном исследовании, точно не установлено, то выводы экспертов не могут служить доказательством, независимо от качества проведенного исследования. Приведу еще один пример из своей адвокатской практики. По делу А. была проведена судебно-баллистическая экспертиза. Согласно постановлению о назначении указанной экспертизы, пуля была изъята с места происшествия. В то же время из протокола осмотра места происшествия следовало, что никаких пуль с места происшествия не изымалось. О том, что пуля была изъята именно с места происшествия, свидетельствовали и другие документы, имеющиеся в материалах уголовного дела. В материалах уголовного дела имелся протокол изъятия пули в морге при осмотре одежды умершего А. работниками милиции. Однако как впоследствии пуля попала к следователю прокуратуры, который расследовал данное уголовное дело, было неясно. В материалах уголовного дела не было никаких сведений об этом. Кроме этого, такое следственное действие, как изъятие, вообще не предусмотрено нормами УПК. Изъятие пули происходило в рамках уже возбужденного уголовного дела, и поэтому необходимо было проводить выемку или обыск. Согласно протоколу, при изъятии пуля не упаковывалась. Однако на баллистическую экспертизу пуля поступила «упакованной в полиэтиленовый пакет с приклеенной этикеткой с надписью, удостоверяющей содержимое, и подписью следователя». Где, когда, кем и при каких обстоятельствах данная пуля упаковывалась, было неизвестно. Вызывало большое сомнение, что поступившая на баллистическую экспертизу пуля была именно та пуля, которая была изъята работниками милиции. Так, из протокола изъятия следовало, что изымалась пуля в оболочке из желтого металла, а из заключения баллистической экспертизы следовало, что пуля была из металла оранжевого цвета. Не совпадали и размеры обнаруженной пули и пули, поступившей на баллистическую экспертизу. Так, из заключения судебно-медицинской экспертизы следовало, что при исследовании джемпера убитого А. выпала пуля оболочечная диаметром 0,7 см, длиной 1,3 см. В то же время по заключению баллистической экспертизы размеры пули были совсем другие. Все эти обстоятельства были указаны защитой в надзорной жалобе и послужили основанием для признания судебно-баллистической экспертизы незаконной <*>. ——————————— <*> Архив Верховного Суда РФ за 2000 г. Дело N 27п2000.
4. Состоятельны ли исходные научные положения, принятые экспертом? Если исходные научные данные, положенные экспертом в основу выводов, недостаточно научно обоснованы, не проверены на практике, то его выводы не могут быть признаны научно достоверными. В практике автора статьи был случай, когда одним из доказательств вины осужденного суд положил в основу приговора выводы одорологической экспертизы. По мнению автора статьи, экспертиза, проведенная по запаху, и тем более с помощью собак, не является научно обоснованной и может быть использована только с целью оперативно-розыскных мероприятий. 5. Являются ли проведенные экспертами исследования полными, а их выводы достаточно обоснованными? Анализируя выполненные экспертами исследования с точки зрения известной адвокату методики и их соответствие существующим ведомственным инструкциям и правилам, адвокат может обнаружить существенную неполноту исследования. Так, может быть обнаружено, что при судебно-медицинском вскрытии трупа не произведено исследование всех трех полостей тела, а исследована только одна из них. По вышеприведенному делу С. автор статьи был вынужден обратиться в Республиканский центр судебно-медицинской экспертизы, где было получено комиссионное консультативное мнение специалистов о наличии в заключении судмедэксперта К. целого ряда существенных дефектов, допущенных при проведении судебно-медицинской экспертизы трупа Г.: — отсутствовало детальное описание повреждений в области мягких тканей лица и волосистой части головы (не указана точная их локализация по отношению к фиксированным костным образованиям, глубина и распространенность кровоизлияний в толще мягких тканей — кожа, подкожная клетчатка, мышцы, апоневроз, состояние краев, концов, дна ран — и др. особенности повреждений); — полностью отсутствовало описание повреждений и изменений головного мозга, его оболочек (мягких, твердой) и сосудов; — полностью отсутствовали данные судебно-гистологического исследования внутренних органов и тканей от трупа гр-на Г., в частности головного мозга с его оболочками, повреждений мягких покровов головы. Отмеченные недостатки не позволяли эксперту мотивированно делать выводы по многим вопросам судебно-следственных органов не только в категорической, но и в вероятной форме, что и повлекло в дальнейшем отмену приговора <*>. ——————————— <*> Архив Вологодского областного суда за 1996 г. Дело N 44-у-114.
Следует также отметить, что вопросы, поставленные перед экспертом, и его заключение не могут выходить за пределы специальных познаний эксперта. Это требование прямо предусмотрено ст. 78 УПК РСФСР. Однако в практике встречаются случаи, когда и это требование закона экспертами не выполняется. Так, по вышеприведенному делу следователем был поставлен вопрос: мог ли потерпевший нормально жить и мыслить после получения черепно-мозговой травмы? Судебно-медицинский эксперт ответил на поставленный вопрос следователя, хотя ответ на данный вопрос выходил за пределы компетенции судмедэксперта и требовал привлечения экспертов других специальностей. Защита обратила внимание в надзорной жалобе и на это обстоятельство, что также послужило одним из оснований к принесению надзорной инстанцией протеста и отмене приговора <*>. ——————————— <*> Архив Вологодского областного суда за 1996 г. Дело N 44-у-114.
Приведу еще один пример. В соответствии с выводом судебно-медицинского эксперта по делу А., «смерть А-на наступила около суток до момента исследования трупа в морге». Однако когда именно исследовался труп А-на в морге, из заключения эксперта было неясно. В акте указано только, что экспертиза проводилась в период с 09.01.97 по 27.01.97. Время фиксации трупных явлений трупа А-на в заключении было не отражено. На месте происшествия труп А-на судебно-медицинским экспертом не осматривался, трупные явления и время также не фиксировались. Итак, непонятно, каким образом судебно-медицинским экспертом была установлена давность наступления смерти А-на. Это обстоятельство также послужило одним из оснований к отмене приговора <*>. ——————————— <*> Архив Верховного Суда РФ за 2000 г. Дело N 273п2000.
Из этого же заключения экспертизы следовало, что судебно-медицинский эксперт пришел к выводам на основании «данных дополнительных методов исследования». Однако из заключения было неясно, какие именно «данные дополнительных методов исследования» поступили на экспертизу. В материалах уголовного дела имелся акт судебно-медицинского исследования N 27 МК одежды и четырех кожных лоскутов от трупа А-на, которые были в дальнейшем положены в основу выводов судебно-медицинской экспертизы по трупу А-на. Однако защита обратила внимание, что исследование указанных объектов также было проведено с нарушением существующих Правил судебно-медицинской экспертизы трупа (в редакции Приказа Минздрава РФ от 05.03.97 N 61). В частности, не изымались и не представлялись на исслед ование контрольные образцы кожи с трупа А-на. В то же время в соответствии с п. 11.5.10 указанных Правил «наличие контрольных образцов является обязательным условием при производстве спектрографических исследований, для контроля изымаются кусочки той же ткани на некотором расстоянии от края повреждения». Представленные на исследование объекты (одежда и четыре кожных лоскута от трупа), в нарушение п. 11.5.2 Правил, не упаковывались. Какая именно одежда с трупа А-на была представлена на исследование и подвергалась исследованию, также не было ясно <*>. ——————————— <*> Архив Верховного Суда РФ за 2000 г. Дело N 273п2000.
Естественно, что выводы экспертов в указанных случаях также не могут быть признаны обоснованными. 6. Являются ли выводы экспертов непротиворечивыми? Выводы экспертов должны вытекать из результатов проведенных ими исследований и обнаруженных признаков. Так, если в процессе сравнительного исследования почерка эксперт описывает в исследовательской части заключения только совпадающие признаки, а фактически при сравнении рукописей обнаруживаются их различия, или описывает различия, но при положительном выводе не дает им убедительного объяснения, то вывод эксперта не вытекает из исследования, а противоречит ему. Такие заключения не могут считаться научно достоверными. Приведу конкретный пример. Как на доказательство виновности К. в причинении тяжких телесных повреждений А., повлекших смерть последнего, суд сослался на выводы судебно-медицинского эксперта С. и заключение, изложенное в акте комиссионной судебно-медицинской экспертизы. Согласно заключению судебно-медицинского эксперта С., все имевшиеся у потерпевшего А. телесные повреждения не могли возникнуть при падении и от удара кулаком. В акте же комиссионной судебно-медицинской экспертизы содержался вывод, что имевшиеся у А. телесные повреждения могли образоваться в результате удара кулаком, и приводились данные, подтверждающие указанное заключение комиссии. В судебном заседании были допрошены эксперты С. и В. Эксперт С. полностью подтвердил данное им заключение о том, что телесные повреждения не могли быть причинены только кулаком. Эксперт В. подтвердил в судебном заседании правильность выводов экспертов, проводивших повторную комиссионную экспертизу. Как видно из имеющихся в деле актов судебно-медицинских экспертиз, в них содержались прямо противоположные выводы о способе причинения телесных повреждений А. Между тем суд первой инстанции признал оба заключения достоверными, объективными, не противоречащими друг другу, а дополняющими. Таким образом, суд оставил без надлежащей оценки вывод эксперта С. и постановил обвинительный приговор на основании выводов экспертов, проводивших повторную комиссионную судебно-медицинскую экспертизу. По жалобе защиты данный приговор суда был отменен в надзорном порядке по вышеизложенным причинам <*>. ——————————— <*> Архив Великолукского городского суда Псковской области за 1998 г. Дело N 1-7/98. (Указанное дело вошло в Бюллетень Верховного Суда РФ N 1 за 1998 г. С. 9).
Приведу еще один пример. По делу З. суд также сослался в приговоре на заключения судебно-медицинских экспертиз как на одно из доказательств виновности З. Однако защита в своих жалобах указала на целый ряд противоречий в выводах экспертов. Так, в заключении судебно-медицинских экспертиз N 478 и N 17 было указано, что в почке потерпевшей обнаружен этиловый спирт 1,9%, а в акте же судебно-химического исследования — 1,1%. В заключении N 478 к тяжким телесным повреждениям были отнесены и повреждения в правой лобной области, кровоподтеки в окружности правого глаза и в правой скуловой области, ссадина на фоне кровоподтека в области наружного угла правого глаза, кровоподтек на наружной поверхности левого плеча в верхней трети, кровоизлияние в мягкие ткани плеча, тогда как в заключении экспертов N 17 эти повреждения не отнесены к тяжким. В заключениях судебно-медицинских экспертиз N 478 и N 17 указано, что тяжкие телесные повреждения у потерпевшей могли образоваться от удара (ударов) кулаком, ногой и, маловероятно, при самопроизвольном падении из стоящего легкового автомобиля с соударением о земляной грунт и невозможным от воздействия массивных, объемных предметов, какими являются части автомобиля и при наезде движущейся по инерции под уклон автомашины ВАЗ. Вместе с тем выводы экспертов о том, что повреждения потерпевшей могли быть причинены в результате удара кулаком или ногой, т. е. одномоментно, были недостаточно аргументированы и вызывали сомнение. Надзорные инстанции согласились с мнением защиты, и приговор был отменен <*>. ——————————— <*> Архив Пермского областного суда за 1995 г. Дело N 44-у-2579.
7. Каково содержание заключения эксперта? На первый взгляд, это требование при работе с заключениями экспертиз повторяет предыдущие. Однако это не совсем так. В этом пункте речь идет не о повторении, а о дополнении вышеизложенных пунктов. Приведу конкретный пример. Как на доказательство виновности Б. в умышленном причинении тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни Д., повлекшего по неосторожности смерть потерпевшего, суд сослался на заключение судебно-медицинского эксперта. Однако анализ имеющегося в материалах дела заключения судебно-медицинского эксперта свидетельствовал, что указанный документ не может рассматриваться в качестве доказательства. Согласно требованиям ст. 191 УПК РСФСР после производства необходимых исследований эксперт составляет заключение, в котором должно быть указано: когда, где, кем (фамилия, имя и отчество, образование, специальность, ученая степень и звание, занимаемая должность), на каком основании была произведена экспертиза, кто присутствовал при производстве экспертизы, какие материалы эксперт использовал, какие исследования произвел, какие вопросы были поставлены эксперту и его мотивированные ответы. Содержание заключения эксперта N 1621 от 15 октября 1997 года не соответствовало требованиям ст. 191 УПК РСФСР. В заключении эксперта N 1621 указывалось, что судебно-медицинская экспертиза проводится на основании Постановления от 15 октября 1997 года, хотя имеющееся в материалах дела Постановление о назначении судебно-медицинской экспертизы вынесено 15 мая 1997 года. В Постановлении от 15 мая 1997 года указано, что в распоряжение эксперта предоставлен «Акт вскрытия на труп Д.», но в материалах уголовного дела такого документа не было, поэтому проверить обоснованность выводов эксперта не представилось возможным. В этом Постановлении не было никаких данных о том, что эксперту предоставлялись какие-либо материалы. То, что в распоряжение эксперта не предоставлялись материалы уголовного дела, подтверждалось и следующим. Эксперт указал в заключении: «18.04.97 по адресу г. Екатеринбург, ул. Победы, 2 — 8 неизвестный в ходе ссоры, возникшей на почве личных неприязненных отношений, избил гр. Д., от чего последний скончался», что противоречит фактическим материалам дела, поскольку, как установлено, преступление было совершено у домов 24 — 26 по ул. Победы г. Екатеринбурга. Приведенные данные свидетельствовали, что эксперту не было предоставлено и само постановление о назначении судебно-медицинской экспертизы. Согласно действующим Правилам производства судебно-медицинских экспертиз, утвержденным 10 декабря 1996 года, «Заключение экспертизы по материалам дела» состоит из вводной и исследовательской частей, выводов. Отсутствие любого из перечисленных разделов лишает Заключение доказательственной силы. В имевшихся материалах дела в заключении эксперта N 1621 от 15 октября 1997 года полностью отсутствовала исследовательская часть. При таких обстоятельствах, с учетом требований ст. 69 УПК РСФСР, предусматривающей, что доказательства, полученные с нарушением закона, признаются не имеющими юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения, заключение эксперта не может использоваться в качестве доказательства для доказывания обстоятельств по указанному делу. Все эти обстоятельства были указаны защитой в надзорной жалобе, что и повлекло в дальнейшем отмену приговора <*>. ——————————— <*> Архив Свердловского областного суда за 2000 г. Дело N 44-у-333.
8. Какова форма вывода эксперта? Выводы эксперта могут иметь форму категорического или предположительного заключения. Категорический вывод свидетельствует о том, что в результате исследования установлены признаки, которые, по мнению эксперта, достаточны для достоверного разрешения поставленного перед ним вопроса. Если же обнаруженные признаки не обеспечивают достоверности вывода, но позволяют судить о факте с высокой степенью вероятности, эксперт дает предположительное заключение. Независимо от формы вывода эксперта он должен быть оценен по существу с точки зрения его фактической обоснованности и непротиворечивости. Информация о факте, полученная посредством экспертизы, сопоставляется с информацией о том же факте, полученной из других источников. Такой метод обеспечивает всестороннюю проверку заключения эксперта и достаточную надежность итогового вывода следователя и суда. После того как факт, бывший предметом экспертизы, достоверно установлен, переходят ко второму этапу — оценке доказательственного значения экспертизы. На этом этапе оценки прослеживается значение установленного экспертизой факта. Каков же общий метод такой оценки? Предметом экспертного исследования являются обычно наиболее критические звенья причинной связи по уголовному делу. Поэтому звенья причинности, исследованные и установленные экспертами, сопоставляются, «стыкуются» с другими достоверно установленными звеньями причинной связи по уголовному делу с целью восстановления механизма расследуемого события в целом. На этой основе физическому взаимодействию материальных тел, исследованному экспертами, дается правовая оценка, внешние (пространственные, временные, информационные) связи оцениваются с точки зрения установления причинности, от причинной связи с расследуемым событием предметов переходят к установлению причинной связи конкретных физических лиц. Так, посредством трассологической экспертизы по следам протектора может быть установлена оставившая эти следы автомашина. Если анализ материальной обстановки происшествия приведет к выводу о причинной связи этих следов с фактом наезда на пешехода, можно говорить об установлении транспортного средства, которым совершен наезд. Дальнейшая задача состоит в установлении личности водителя, степени и характера его вины. Посредством судебно-медицинской экспертизы устанавливается непосредственная причина смерти и характер тех материальных взаимодействий, которые ее вызвали (например, разрыв печени в результате ударов в живот тяжелым тупым предметом). Задача адвоката состоит в том, чтобы установить, что такие удары могли быть нанесены потерпевшему только при избиении, являющемся предметом расследования. Автор статьи надеется, что данная статья окажет определенную помощь адвокатам в их работе по оказанию юридической помощи гражданам при их защите по уголовным делам.
