(Гаген С. Я.) («История государства и права», 2010, N 22)
ОБЫДЕННОЕ ПРАВОСОЗНАНИЕ ЖЕНЩИН В ПОЗДНЕЙ ВИЗАНТИИ <*>
С. Я. ГАГЕН
——————————— <*> Gagen S. Ya. Common legal conscience of women in late Byzantium.
Гаген Сергей Яковлевич, доцент кафедры публичного права юридического факультета НОУ ВПО «Гуманитарный университет г. Екатеринбурга», кандидат исторических наук, кандидат юридических наук.
Статья посвящена небольшому рассказу из «Истории Ромеев» Никифора Григоры о «скифянке». Он повествует о судебном разбирательстве в патриаршем суде между некоей «скифянкой» и ее рабыней об их общем муже. Рассказ дает яркое представление о правосознании женщин поздней Византии.
The article is devoted to a small story from «History of Romens» of Nikifor Grigora on «skiff woman». It describes judicial proceeding in patriarch court between some «skiff woman» and her slave about their joint husband. The story is a good illustration of legal conscience of women in late Byzantium.
От византийских юристов XIV в. до нас дошло значительное число юридических рукописей со всеми возможными нормативными актами, кодексами, судебными решениями, которые, как это ни парадоксально, не дают почти никакого представления о правовой действительности Византии того времени <1>. В этом море юридических документов почти нет информации об отношении обычных людей к праву и еще меньше информации о правосознании женщин. ——————————— <1> Pieler P. E. Byzantinische Rechtsliteratur // Hunger H. Die Hochsprachliche profane Literatur der Byzantiner. Munchen, 1978. S. 345.
В этой связи представляет интерес «взгляд со стороны», брошенный византийским историком и эрудитом Никифором Григорой (1293 — 1361), весьма далеким от правовой сферы, на яркий случай из судебной практики патриаршего суда. Ибо он поместил в свое произведение «История ромеев» описание судебного процесса, который ему пришлось либо наблюдать лично, либо узнать со слов других. Историк начинает свое повествование так: «Я хочу к изложенному добавить еще одну историю, которую стоит послушать. В те времена жила одна скифянка, из тех скифов <2>, которые обитают по ту сторону Истра <3>, и не было у этой женщины ни мужа, ни детей. Как-то раз она увидела перед своими дверьми военнопленных, угоняемых из Фракии <4>. Она же уже давно страстно желала о том, чтобы уйти к ромеям и воспринять божественное крещение» <5>. ——————————— <2> Под термином «скифы» Никифор Григора подразумевает печенегов, узов, куман, но главным образом татар. См.: Moravcsik G. Byzantinoturcica I. Die byzantinischen Quellen der Geschichte der Turkvolker. Berlin, 1958. S. 281. Цит.: Nicephori Gregorae Byzantina historia / L. Schopen, I. Bekker. Bonn, 1828. Bd. I. S. 15.2.18.24; 16.4; 26.21; 27.23; 28.1.3.13; 29.21; 36.16 — 17; 102.58; 106.24 (далее — Greg.). С. А. Иванов, анализируя данное место, считает упомянутую скифянку, по всей вероятности, половчанкой. См.: Иванов С. А. Византийское миссионерство. Можно ли сделать из «варвара» христианина? М., 2003. С. 277. <3> Река Дунай. <4> Территория современной Болгарии. <5> Greg. III. 542.2 — 544.3.
Итак, перед нами экономически самостоятельная женщина, которая сама распоряжается своей судьбой. В частности, она готова радикально изменить свою жизнь путем эмиграции в более развитую страну. Переход в христианство здесь осуществляется исключительно по расчету, так как и Никифор Григора, и сами варвары понимали под благочестием «вовсе не православие, а лояльность к империи» <6>. Подобные крещения были, по всей вероятности, в то время нередкими. Как пример можно привести обращение в христианство татар Сугдеи <7>. ——————————— <6> Иванов С. А. Византийское миссионерство. С. 277. <7> Байер Х.-Ф. [Beyer H.-V.] История крымских готов как интерпретация Сказания Матфея о городе Феодоро. Екатеринбург, 2001. С. 170.
Однако вернемся к нашей героине. Для облегчения обустройства жизни на новом месте она решила заключить брак: «Поэтому она, выйдя навстречу, одного из пленных христиан, выставленных на продажу, взяла в супруги <8>. Но прежде она связала его клятвами в том, что он не оставит сожительство с нею и в том случае, если они переселятся в какое-нибудь другое место» <9>. ——————————— <8> Разумеется, сначала она его купила. <9> Greg. III. 543.3 — 6.
Как можно предполагать, иностранец христианин был нужен этой разумной женщине, видимо, для смягчения культурного шока, неизбежного при натурализации в другой стране, но и, самое главное, для изучения греческого языка, так как позднее она сама защищает себя в суде, т. е. бегло говорит по-гречески. Главная проблема, которая заботила половчанку, состояла в том, что мужчина мог ее покинуть, вернувшись в свою страну. (Разумеется, она не входила в такие тонкости, что купленный ею «фракиец» был не византиец, но болгарин! Следовательно, он также окажется в Константинополе иностранцем.) В этой сугубо деловой истории брака по расчету возникает романтический аспект: «Пока она искала удобный случай для переселения, прошел целый год. За это время у нее появилось двое детей. Одного она родила, а другим была беременна, и из-за этого ее любовь к мужу стала еще больше и прочнее» <10>. ——————————— <10> Ibid. 543.6 — 9.
Неожиданное появление первой жены пленного фракийца придает ситуации пикантность и драматический эффект, так как формируется классический треугольник: две женщины и один мужчина. Григора пишет: «Но случилось так, что в следующем году также и первую жену упомянутого мужа уводили пленной. Увидев ее, он заплакал. Однако оная жена-скифянка, разузнав причину его слез, не обиделась на мужа и не взревновала к жене, но выкупила и ее, чтобы была подручной служанкой по дому и одновременно имела утешение <11> в очень близком созерцании мужа» <12>. ——————————— <11> Из текста неясно, присутствует ли здесь у Григоры ирония, или он действительно считает поступок скифянки проявлением человеколюбия и великодушия. Впрочем, Григора был монахом и реальных женщин, кроме своей племянницы, вероятно, вообще не знал. <12> Greg. III. 543.10 — 16.
Наконец, наступает время для осуществления честолюбивых замыслов «скифянки» (татарки или половчанки?): «Когда же представился удобный случай, скифянка приняла божественное крещение и переселилась в царицу городов (Константинополь. — С. Г.)» <13>. ——————————— <13> Ibid. 543.16 — 18.
В Константинополе «фракийка» (болгарка) получила шанс поквитаться со своей госпожой за поруганное женское самолюбие, вернуть себе и свободу, и мужа. Здесь обнаруживается обыденное правосознание византийцев, а именно в способе разрешения острой конфликтной ситуации. «Фракийка» (болгарка) не прибегает к насилию, но обращается в суд, не чуждаясь, впрочем, некоторой театральности: «Первая жена, бросившись к патриарху, вопила, била себя в грудь и заявила, что скифянка обошлась с ней беззаконно, похитив у нее ее мужа. Однако когда пришла та другая и точно рассказала то, как обстояло дело, то никто не мог теперь выдвинуть против нее обвинения по справедливости. Ибо она была госпожой обоих, так как своими деньгами взяла продаваемых, так сказать, от диких зверей» <14>. ——————————— <14> Ibid. 543.18 — 24.
Упоминание «диких зверей», под которыми Григора подразумевает некрещеных подданных ордынских ханов, указывает на еще одну особенность византийского обыденного правосознания — полное отсутствие ксенофобии, ибо Византия никогда не была национальным государством. Обыденное сознание византийцев, которое отражает Никифор Григора, относилось благосклонно к браку с варваркой, скорее всего, тюркского происхождения (половчанкой или татаркой). Правда, по мнению некоторых исследователей, брачные союзы с турками были немногочисленными, так как в культурном отношении татары и турки для византийцев всегда стояли ниже латинян и рассматривались ими как варвары <15>. Впрочем, выводы о немногочисленных брачных союзах с татарами и турками сделаны, скорее, только для высших слоев общества, ибо никаких достоверных статистических данных мы не имеем. ——————————— <15> Weiss G. Joannes Kantakuzenos — Aristokrat, Staatsmann, Kaiser und Monch — in der Gessellschaftsentwicklung von Byzanz in 14 Jh. Weisbaden, 1969. S. 69. См. также: Шукуров Р. М. Великие Комнины и Восток (1204 — 1461). СПб.: Алетейя, 2001. С. 370.
Обратим внимание на тот факт, что патриарший суд фактически готов принять дело к рассмотрению, хотя все осложнено тем, по мнению Григоры, что рабыня подает иск против госпожи. Рассмотрим византийские законы, на которые можно было бы сослаться в этом деле. Согласно «Дигестам», брак со скифянкой не может быть признан законным, так как первый брак не может быть расторгнут в данных обстоятельствах: «Жены лиц, попавших во власть врагов, могут рассматриваться как занимающие положение замужних в силу одного того, что они не могут по своему произволу выйти замуж за других. И следует дать общее определение: пока известно, что находящийся в плену муж жив, его жене не дозволяется другое супружество, разве что сами женщины предпочли дать причину для заявления о прекращении брака. Если же неизвестно, находится ли в живых (муж), удерживаемый врагами, или же его уже настигла смерть, то по истечении пятилетия со времени его пленения женщине дозволяется вступить в другое супружество, но с тем, однако, что первый брак рассматривается как расторгнутый с хорошими чувствами и каждый (из бывших супругов) сохраняет свое право без всякого ущемления; такое же право следует соблюдать, если муж живет в (своей) общине, а жена захвачена в плен» <16>. ——————————— <16> Цит. по: Дигесты Юстиниана: Избранные фрагменты / Пер. и прим. И. С. Перетерского. М., 1984. С. 393. Ср.: D. 24.2.6. Также D. 49.15.18; Nov. 22.7.536.
Эта норма Дигест не вошла в Василики, но она все же продолжала действовать в церковном праве вплоть до самого позднего времени, так как была подтверждена Трулльским собором в 691 — 692 гг. <17>, а законодательство Льва VI Мудрого запрещает расторжение брака при любом условии <18>. ——————————— <17> Zacharia von Lingenthal K. E. Geschichte von Griechisch-Romischen Rechts. Berlin, 1892. S. 80. Anm. 193. <18> Kaser M. Das romische Privatrecht II: Die nachklassischen Entwicklungen. Munchen, 1975. Bd. II. S. 175. Anm. 7.
«Скифянка», взяв первую жену своего мужа в служанки, действовала во вред себе, так как, согласно процитированному закону, супруги, зная о том, что они оба живы, не могли заключить нового брака. Впрочем, патриарший суд оказался в затруднении, так как и не думает применять действующее право к конкретному случаю, ибо это было бы явным нарушением справедливости. Дело этим не закончилось. «Скифянка» сама обращается к суду с просьбой урегулировать эту ситуацию на предложенных ею условиях: «Но хотя все молчали и не выдвигали против нее никакого обвинения, то она все же сама предложила следующее решение по делу» <19>. Здесь замечательным проявлением обыденного правосознания является то, что «скифянка» предпочитает добровольно «исчерпать конфликт», опираясь на авторитет суда, несмотря на то что рабыня никак не может ей повредить, так как суд не принимает иск рабыни к госпоже. «Скифянка» предлагает следующее решение: «Мужа она отпускает даром (т. е. на свободу. — С. Г.) из-за сожительства и из-за рождения из сожительства детей. Женщину же хочет, но не может отпустить, испытывая нужду в необходимом из-за пребывания на чужбине вместе с двумя малолетними детьми. Поэтому, сказала скифянка, «она должна принести цену, которая уплачена за нее, и пусть уходит вместе с мужем. Я же буду жить с детьми, уповая на десницу человеколюбивого Бога» <20>. ——————————— <19> Greg. III., 543.24. <20> Ibid. 543.24 — 544.10.
Естественно, что такое взвешенное решение «скифянка» не могла придумать экспромтом. Следует предполагать, что она была готова к тому, чтобы предстать перед судом. Ибо «это решение похвалили все вместе с патриархом и удивились благородству рассудка той женщины» <21>. ——————————— <21> Ibid. 544.10.
Между тем «скифянка» решает, скорее, по закону, чем по «благородству рассудка» (возможно, она уже успела получить юридическую консультацию). Ибо исаврийская «Эклога» имеет норму относительно подобного случая: «Если кто-либо выкупит у врагов свободного человека, попавшего в плен, и поместит его в свой дом, то, если этот человек в состоянии уплатить установленную (договоренную) между ними сумму, он будет освобожден. Если же не в состоянии, то выкупивший его будет иметь его в качестве мистия <22> до тех пор, пока сумма не будет выплачена, как было ими установлено. Разумеется, судьями должно быть определено, сколько причитается ежегодно от должника платы выкупившему» <23>. ——————————— <22> Наемного работника, но не раба! <23> Эклога. Византийский законодательный свод VIII века / Вступ. ст., пер., комм. Е. Э. Липшиц. М.: Наука, 1965. С. 57. Эта же норма сохраняется и в действующем в XIV в. законодательстве Константина Арменопула. См.: Constantinos Harmenopulos. Manuale Legum sive Hexabib-los / G. E. Heimbach. Lipsiae, 1851. Bd. I. § 18.27. Известна она и в законодательстве Юстиниана. См.: D. 28.1.20.
Разумеется, «скифянка» имеет право получить выкуп с обоих супругов, но она поступает весьма тонко и с учетом мужской психологии. Как говорят французы, «хочешь удержать — отпусти». Действительно, мужчина может уйти, оставив у нее своих детей и потеряв всякое право на них. «Скифянка» в своей речи прямо намекает на то, что именно дети являются платой мужа за его свободу. Суду остается только признать справедливость ее требований и установить для пленной фракийки выкупную сумму, как предписывает процитированная выше законодательная норма. Интересно, что сам Никифор Григора не считает претензии пленной фракийки-болгарки справедливыми. Это следует из его дальнейшего рассказа: «Но вскоре справедливость получила надлежащую меру человеколюбивым Господом, который сверху все разрешает справедливейшим образом. Ибо женщина, отправившись за сбором выкупных денег и обходя своих фракийских соседей там, где она прежде жила, снова попала в руки скифов, которые неожиданно вторглись во Фракию. И она пропала, находясь далеко, а муж остался и впредь сожительствовать с той порядочной скифской женщиной» <24>. ——————————— <24> Greg. III. 544.10 — 18.
В процитированном месте интересно сообщение о том, что женщина обратилась к своим фракийским соседям, хотя уже более там не проживала. Можно предположить наличие некоей общины, члены которой имели взаимные обязательства по выкупу друг друга из плена. Для патриаршего суда такая практика свободного общения народов оборачивалась громадным числом не разрешенных церковью сожительств, которые, однако, сами пары считали законными браками. В 1317 г. митрополит Сугдеи уже жаловался патриарху Иоанну Глике на частые случаи незаконных браков в его митрополии <25>. Можно утверждать то, что конфликт между обычным правом народов и кодифицированным правом империи прежде всего и острее всего проявляется именно в практике заключения браков. В XIV в. греческие императоры и патриархи столкнулись с «незаконными браками» как с массовым явлением <26>. Попытки как-то упорядочить процесс заключения законного брака путем введения письменной формы регистрации брака, так называемой буллы, и усиления контроля над низшим духовенством потерпели полный крах <27>. Прежде всего, как полагает Г. Хунгер, из-за ужасающей бедности низшего духовенства и прогрессирующего в этой среде пьянства <28>. ——————————— <25> Das Register d. Patriarchats von Konstantinopel / hrs. J. Koder, M. Hinterberger, O. Kresten. Wien, 1981. Bd. I. S. 344. N 54, 24 — 27. <26> Ibid. Bd. III N 219, 257. В этих документах речь идет о запрещении браков малолетних (лиц младше 12 лет), браков между близкими степенями родства и многократных браков (более 3), но возрастающие случаи многократных браков, вероятно, свидетельствуют как раз о межэтнических браках, так как известны, главным образом, на окраинах империи. <27> Hunger H. Byzantinische Eherecht im 14. Jahrhundert: Theorie und Praxis // ЗРВИ. Вып. 14/15. Белград, 1973. С. 65 — 79. <28> Hunger H. Das Patriarchatsregister von Konstantinopel als Spiegel byzantinischer Verhaltnisse im 14. Jahrhundert. Wien, 1978. S. 129. См. также: Podskalsky G. Zur byzantinischen Monchskritik: ein Vergleich zwischen zwei Erzbischofen von Thessalonike, Eustathios und Symeon // Geschichte und Kultur der Palaiologenzeit: Referate des Internationalen Symposion zu Ehren von H. Hunger. Wien, 1996. S. 194.
В этой связи в приведенном рассказе Никифора Григоры замечателен тот факт, что «скифянка» довольствуется «клятвами» мужа и даже не пытается оформить их отношения официально. Вероятно, она понимает невозможность расторжения церковного брака. «Фракиец», со своей стороны, похоже, не поддерживает иска своей первой жены и продолжает сожительствовать со «скифянкой». При этом его поведение в глазах окружающих и даже рафинированного интеллектуала, далекого от всех подобных житейских хлопот, вовсе не вызывает осуждения. Более того, правдоискательство «законопослушной» фракийки полностью осуждается, а ее последующие страдания воспринимаются как наказание от Бога. Все это свидетельствует о том, что обыденное правосознание того времени, выразителем которого стал наш автор, было несколько иным, чем можно было бы ожидать от страны, имеющей давнюю непрерывную традицию римского права. Обыденное правосознание ожидает от судей решения «по справедливости», а не согласно букве закона <29>. ——————————— <29> Pieler P. E. Byzantinische Rechtsliteratur. S. 347.
Показательно и то, что патриарший суд, в изображении Никифора Григоры, относится к иску фракийки довольно прохладно и открыто выражает симпатии ответчице. В этом конкретном случае подобный подход можно считать проявлением того «юридического плюрализма», которого просто нельзя было избежать в то время <30>. И. П. Медведев замечает то, в что вопросах брачного законодательства византийская юриспруденция давно проявляла либерализм, а такие судьи XIII в., как Иоанн Навпактский и Димитрий Хоматиан, «иногда даже напоминали истцам о неправомочности их иска (иск о разводе. — С. Г.) и, тем не менее, руководствуясь здравым смыслом и принципом «экономии» и проявляя правовую инициативу, почти всегда шли навстречу истцам» <31>. В нашем же случае патриарший суд стоит на стороне ответчицы и не пытается «исправлять нравы» в этой конкретной семье, фактически закрывая глаза на вопиющее с точки зрения церковного права «беззаконие»! ——————————— <30> Michaelidus-Nouaros G. Quelques remarques sur le pluralisme juridique en Byzance // Byzantina. 1977. No. 9. 419 — 448. См. также: Медведев И. П. Правовая культура Византийской империи. СПб., 2001. С. 215. <31> Медведев И. П. Правовая культура… С. 215.
Таким образом, описание судебного процесса у Никифора Григоры, несмотря на его краткость, можно рассматривать в качестве интересного свидетельства об обыденном правосознании византийской женщины тюркского происхождения в XIV в.
