(Дадашова Ф. Д.) («Законодательство и экономика», 2011, N 2)
КОНТРАКТ МЕЖДУНАРОДНОЙ КУПЛИ-ПРОДАЖИ НЕФТИ И НЕФТЕПРОДУКТОВ: КРИТЕРИИ КВАЛИФИКАЦИИ
Ф. Д. ДАДАШОВА
Аспирантка кафедры гражданского и предпринимательского права Московского гуманитарного университета Ф. Д. Дадашова исследует актуальные теоретические вопросы международной купли-продажи товаров применительно к торговле нефтью и нефтепродуктами.
Товарные операции в международном экономическом обороте составляют наиболее значительную долю в общем объеме международной торговли по сравнению с другими видами внешнеэкономической деятельности, поэтому связи между контрагентами из разных стран чаще других опосредует сделка, называемая договором международной купли-продажи <1>. ——————————— <1> Гражданское и торговое право зарубежных стран / Отв. ред. Е. А. Васильев, А. С. Комаров. 4-е изд., перераб. и доп. Т. 2. М.: Международные отношения, 2005. С. 9.
В основании понятия «международная купля-продажа» лежат имеющиеся почти в каждой национальной правовой системе легальные определения договора купли-продажи. Несмотря на незначительные отличия между ними, в большинстве своем они передают одинаковую суть данной сделки и возникающего обязательства. Статья 1582 Французского Гражданского кодекса устанавливает, что продажа есть соглашение, в силу которого один обязуется предоставить вещь, а другой — оплатить ее. Согласно § 433 Германского Гражданского уложения по договору купли-продажи продавец обязан передать покупателю вещь и право собственности на эту вещь. Английский Закон о продаже товаров 1979 г. подразумевает под договором продажи договор, в силу заключения которого на покупателя уже переходит право собственности на вещь, а также соглашение о продаже, в соответствии с которым право собственности на вещь перейдет в будущем или при наступлении определенного условия. Вопросам правового регулирования и использования договора международной купли-продажи посвящено немалое количество как научных трудов, так и источников, институализирующих его как самостоятельное правовое явление, но недостаточно определенно характеризующих. Об этом говорит, в частности, отсутствие в национальном законодательстве легального определения данного договора, исходя из которого можно было бы в каждом конкретном случае обосновать особый гражданско-правовой характер операции по вывозу (ввозу) товаров с таможенной территории Российской Федерации без обязательства совершения обратной операции (ст. 2 Федерального закона от 8 декабря 2003 г. N 164-ФЗ «Об основах государственного регулирования внешнеторговой деятельности») <2>. Бесполезно искать в Гражданском кодексе РФ и общие нормы, свидетельствующие о признании законодателем принципиальных особенностей договора, совершаемых в сфере международной торговли. В поисках источников, определяющих искомые особенности, отметим: такие договоры существуют на перекрестии внутригосударственного и международного регулирования. Присутствие международного регулирования частноправовых аспектов экспортных (импортных) операций очевидно. Обязательно следует упомянуть Конвенцию ООН о договорах международной купли-продажи товаров 1980 г. (далее — Венская конвенция 1980 г.), являющуюся частью правовой системы Российской Федерации. Больше всего в ней привлекают внимание статьи 1 — 3, определяющие сферу действия Конвенции по ряду признаков: местонахождение коммерческих предприятий сторон в разных государствах, цель приобретения товара, предмет купли-продажи, способ заключения сделки, неосновной характер выполнения работ или предоставления услуг при смешанном договоре. Уже эти положения, что и международное регулирование, носят ограниченный характер, что неизбежно заставляет обращаться к иным источникам упорядочения договорных отношений и учитывать их при выработке определения договора. ——————————— <2> СЗ РФ. 2003. N 50. Ст. 4850.
С другой стороны, сохраняется различное терминологическое обозначение отношений по внешней торговле товарами. Указанное обстоятельство было отмечено во многих научных исследованиях. Так, М. Г. Розенберг пишет: «Этот вид договора традиционно именовался договором внешнеторговой купли-продажи или договором купли-продажи (поставки) во внешней торговле. При этом понятия «внешнеторговая купля-продажа» и «внешнеторговая поставка» считались синонимами. В то же время в советском гражданском праве «купля-продажа» и «поставка» признавались разными договорами и регулировались неодинаково. Единодушным было мнение, что к отношениям по внешнеторговой купле-продаже (внешнеторговой поставке) следует применять нормы отечественного права, относящиеся к купле-продаже, но не к поставке» <3>. Различие терминологии не преодолено к настоящему времени. Понятие «внешнеторговая поставка» сохранилось, так как используется в Общих условиях поставок, отдельные из которых применяются в качестве нормативных документов. ——————————— —————————————————————— КонсультантПлюс: примечание. Монография М. Г. Розенберга «Международная купля-продажа товаров: Комментарий к правовому регулированию и практике разрешения споров» включена в информационный банк согласно публикации — Статут, 2006 (издание третье, исправленное и дополненное). —————————————————————— <3> Розенберг М. Г. Международная купля-продажа товаров: Комментарий к законодательству и практике разрешения споров. М.: Инфра-М, 2001. С. 31 — 32.
Если юридические источники не обладают достаточной определенностью, это не может не отражаться на практике. В изученных договорах международной купли-продажи нефти и нефтепродуктов обнаружилось, что стороны не придают наименованию договора существенного значения. Встретились такие обозначения отношений сторон, как: — договор поставки; — договор купли-продажи; — международная купля-продажа. В некоторых случаях стороны прибегли к использованию обозначенного термина «контракт». Указанные выше обстоятельства открывают несколько аспектов, требующих анализа для выяснения критериев квалификации договоров международной купли-продажи нефти и нефтепродуктов, в том числе как внешнеторговой (внешнеэкономической) сделки. На наш взгляд, необходим учет определенных специфических признаков субъектов рассматриваемого договора. Они определяются существующими унифицированными актами международной торговли. Сфера применения Венской конвенции 1980 г. связана с понятием «коммерческое предприятие стороны». Его специальное значение определяется как «место основной деятельности стороны, постоянное место осуществления деловых операций (place of business)». Такого подхода придерживаются И. С. Зыкин, Л. П. Ануфриева, Н. Н. Богуславский, Г. К. Дмитриева, Н. Ю. Ерпылева, В. П. Звеков и др. <4>. Возможность определения купли-продажи нефти и нефтепродуктов как международной сделки на основании критерия нахождения коммерческих предприятий на территории различных государств не вызывает сомнений. Во-первых, Венская конвенция 1980 г. специально принята для регулирования соответствующих гражданско-правовых сделок с иностранным элементом. Россия и значительное число государств, где находятся партнеры российских организаций, осуществляющие куплю-продажу нефти и нефтепродуктов, инкорпорировали ее в свое национальное право. Во-вторых, имеющиеся толкования термина «коммерческое предприятие стороны» показывают: хотя он не совсем корреспондирует терминологии гражданского законодательства Российской Федерации о юридических лицах и их обособленных подразделениях, но, по сути, может определяться в категориях, известных российскому праву и употребляемых для обозначения предпринимательской деятельности. И. С. Зыкин пишет по этому поводу: «Коммерческим предприятием может являться место нахождения главной конторы юридического лица, а также его представительства, филиала. Если место деятельности агента, представительства, филиала продавца или покупателя тесно связано с договором купли-продажи и его исполнением, именно их следует рассматривать как коммерческое предприятие для целей п. 1. ст. 1 Конвенции» <5>. В приведенном исследовании такие ситуации не встретились, но анализируемые положения, например, означают, что российское юридическое лицо может осуществлять свою деятельность в нефтяном бизнесе на территории иностранного государства, создав там свое коммерческое предприятие (филиал). Такой филиал в соответствии с положением о нем и инвестиционным законодательством должен иметь возможность осуществлять внешнеторговую деятельность. Договор филиала с любой российской организацией будет договором международной купли-продажи. ——————————— <4> Зыкин И. С. Внешнеэкономические операции: право и практика. М., 1994. С. 72; Ануфриева Л. П. Международное частное право: В 2 т. Т. 2. М., 2000. С. 188; Богуславский М. М. Международное частное право: Учебник. М., 2004. С. 253. <5> Венская конвенция о договорах международной купли-продажи товаров: Комментарий. М., 1994. С. 10.
Учитывая распространение в нефтяном бизнесе форм интеграции юридических лиц, остановимся на высказанных в юридической литературе позициях относительно возможности применения понятия «коммерческое предприятие» к экономическим самостоятельным субъектам, образующим предпринимательское объединение. Зарубежные авторы нередко склоняются к тому, чтобы признавать эту ситуацию соответствующей духу и букве Венской конвенции 1980 г. Так, известный комментатор названной Конвенции Дж. Хонольд, рассматривая статью 10, регламентирующую ситуации, когда сторона договора имеет несколько коммерческих предприятий, определенно указывает, что бизнес, который ведется в различных государствах материнскими компаниями и дочерними предприятиями, подпадает под действие статьи 10 Конвенции <6>. В отличие от зарубежных, российские юристы склонны рассматривать коммерческое предприятие как подразделение (элемент) независимого юридического лица. ——————————— <6> Honnold P. Uniform law for International Sale. 2nd ed. Deventer, 1991. P. 77.
Например, В. В. Гавриков отмечает: «В международной деловой практике дочерняя фирма (видимо речь идет о дочернем хозяйственном обществе, предусмотренном ст. 105 ГК) обычно не рассматривается в качестве коммерческого предприятия материнской компании, а является самостоятельной стороной в договоре» <7>. ——————————— <7> Гаврилов В. В. Международное частное право. М., 2000.
Итак, понятие «коммерческое предприятие» отличается смысловой многозначностью. Однако его толкование тяготеет к установлению ограниченного перечня видов принимаемых во внимание способов организации постоянного места осуществления деловых операций <8>. Наиболее проблемной для оценки является ситуация, когда договор заключается с филиалом иностранной фирмы, расположенной на территории России. Обратимся к опубликованным решениям МКАС при Торгово-промышленной палате РФ, в частности по делу N 305/1998, решение от 31 января 2000 г. <9>. ——————————— <8> В литературе вместе с тем можно встретить указания на возможность признания в качестве коммерческого предприятия «складов готовой продукции», акцентированное подчеркивание открытого характера приводимого перечня. См., например: Дмитриева Г. К. Международный коммерческий арбитраж: Учеб.-практ. пособие. М., 1997. С. 57. <9> Практика МКАС за 1999 — 2000 гг. / Сост. М. Г. Розенберг. М., 2002. С. 199 — 203.
Иск был предъявлен российской организацией к расположенному на территории России филиалу бельгийской фирмы в связи с непоставкой в соответствии с контрактом, заключенным истцом 17 ноября 1997 г. при посредстве этого филиала. Рассмотрев вопрос о своей компетенции, МКАС пришел к выводу о ее наличии. На каком основании? Между сторонами действительно было заключено арбитражное соглашение, предусматривавшее разрешение споров Арбитражным судом в г. Стокгольме (Швеция) или Арбитражным судом при Торгово-промышленной палате России (г. Москва). Однако Положение о МКАС <10> дает основание назвать Международный коммерческий арбитражный суд при Торгово-промышленной палате Российской Федерации специализированным арбитражным судом. То есть в случаях, когда предмет спора выходит за рамки закрепленной за МКАС компетенции, он не вправе рассматривать дело в качестве постоянно действующего арбитражного органа <11>. МКАС правомочен рассматривать в качестве постоянно действующего арбитражного органа две группы споров: ——————————— <10> Речь идет о Положении о МКАС в качестве приложения к Закону РФ от 7 июля 1993 г. N 5338-1 «О международном коммерческом арбитраже» // Ведомости Съезда народных депутатов РФ и Верховного Совета РФ. 1993. N 32. Ст. 1240. <11> Комментарий к Закону РФ «О международном коммерческом арбитраже» / Под ред. А. С. Комарова, С. Н. Лебедева, В. А. Мусина. СПб., 2007. С. 223.
— вторая (начнем с нее) выделена только по субъектному критерию. Это споры предприятий с иностранными инвестициями, международных организаций и объединений, созданных на территории Российской Федерации, т. е. споры с участием указанных субъектов. Филиал не имеет статуса субъекта — юридического лица, не является предприятием, организацией или объединением; полную юридическую и финансовую ответственность за деятельность филиала, согласно пункту 2.3 Положения о нем, несла фирма-учредитель; — первая группа споров также определена субъектным критерием: местонахождением коммерческих предприятий сторон на территории разных государств. При этом при наличии у стороны нескольких коммерческих предприятий во внимание принимается предприятие, имеющее наибольшее отношение к арбитражному соглашению. Конкретизируем данные правила применительно к рассматриваемому делу. Бельгийская сторона имела коммерческие предприятия и за рубежом, и в России. Суд установил: коммерческие предприятия сторон, имеющие наиболее тесную связь с контрактом, находились в России. Определяя свою компетенцию, МКАС должен был учесть указанное обстоятельство? Видимо, да. Кстати, по существу спора МКАС так и поступил. Приходится констатировать, что судебная инстанция действовала прагматично, но ее вывод выглядит сомнительно с юридической точки зрения. Ссылка на Венскую конвенцию 1980 г., подписанную 70 государствами мира, означает, что местонахождение коммерческих предприятий сторон (place of business) должно учитываться как важнейший квалификационный признак сторон, да и внешнеэкономической сделки международной купли-продажи нефти и нефтепродуктов в целом. Между тем изученная практика показывает: сами участники этих сделок, а по данным других исследований, российские суды и арбитражи не придают большого значения вопросу, где находится коммерческое предприятие конкретной организации. За основу определения участника контракта (участника спора) принимаются наименование компании, ее адрес и место регистрации. Поэтому ни в одном из проанализированных контрактов не удалось обнаружить информацию о таких предприятиях. Из указания наименования компании, указания ее адресов автоматически выводится, что фирма является иностранной. Полагаю, это объяснимо: традиция учета различной национальности (государственной принадлежности) совершающих ее контрагентов имеет давние корни. В советской литературе и на практике к внешнеторговым относили сделки, непременно обладающие в качестве существенного признака наличием иностранного контрагента. Например, советский цивилист В. А. Мусин определял внешнеторговые сделки как «сделки, совершаемые в коммерческих целях лицами различной государственной принадлежности и влекущие возникновение, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей, связанных с созданием, использованием или реализацией материальных благ или иных результатов человеческой деятельности» <12>. В силу государственной монополии внешней торговли СССР заключать сделки во внешней торговле мог ограниченный круг субъектов, в частности Министерство внешней торговли, торгпредства за границей, а также советские внешнеторговые организации — всесоюзные объединения и другие хозяйственные организации, получившие право на совершение внешнеторговых сделок по специальным постановлениям Правительства. В настоящее время заключать договоры международной купли-продажи могут все обладающие для этого необходимой правоспособностью субъекты предпринимательской деятельности. Тем более необходимо установить значение данного признака в качестве квалифицирующего контракт купли-продажи как международный договор. ——————————— <12> Мусин В. А. Международные торговые контракты. Л., 1986. С. 15.
Критерий местонахождения коммерческих предприятий сторон в разных государствах не может иметь абсолютного значения: — он используется только в ряде международных соглашений с участием России. Основания для его использования применительно к контрактам, заключенным с субъектами из иных государств, кроме случаев, когда эти соглашения применимы в силу норм международного частного права, отсутствуют; — Венская конвенция 1980 г. (ст. 90) не затрагивает действия любого международного соглашения, которое уже заключено или может быть заключено и содержит положения по вопросам, являющимся предметом регулирования Конвенции, при условии, что стороны имеют свои коммерческие предприятия в государствах-участниках такого соглашения. Указанная выше статья Венской конвенции выполняет функцию регулятора соотношения Конвенции с иными международными договорами, регламентирующими поставки товаров. А. М. Городисский верно подметил: положения данной статьи имеют особую актуальность для стран — членов СНГ, ибо в силу специфики экономического и исторического развития этих стран отношения по сделкам купли-продажи товаров, осуществляемым коммерческими организациями этих государств, подвергаются специальному и достаточно специфическому регулированию <13>. Такое регулирование существует в виде принятых еще в советское время и в начале 90-х гг. XX в. Соглашений об общих условиях поставок товаров. Интерес для целей настоящего исследования, например, представляет вопрос о соотношении имеющих нормативный характер Соглашения об общих условиях поставок товаров между организациями государств — участников СНГ 1992 г. (далее — Соглашение об ОУП СНГ) <14>, заключенного правительствами 10 государств — членов СНГ, и Общих условий поставок товаров из Союза ССР в Китайскую Народную Республику и из Китайской Народной Республики в Союз ССР 1990 г. (далее — ОУП СССР-КНР). М. Г. Розенберг убедительно показал в своих работах: в случаях, когда отношения сторон подпадают в сферу действия ОУП СНГ, ОУП СССР-КНР, должны применяться положения ОУП <15>. Но подобные акты особого регулирования договоров международной купли-продажи жестко подчеркивают распространение их действия на субъекты хозяйствования государств — участников соответствующих государств. Означает ли это, что в своей внешнеторговой практике с контрагентами из государств СНГ российские коммерческие организации не могут ориентироваться на критерий местонахождения коммерческих предприятий в разных государствах как на иностранный (международный) элемент правоотношения, например, в случае создания такого коммерческого предприятия в каком-либо из государств СНГ? ——————————— <13> Венская конвенция о договорах международной купли-продажи товаров. С. 202. <14> Содружество. Информационный вестник Совета глав государств и Совета глав Правительств СНГ. Вып. 4. Минск, 1992. С. 57. <15> Розенберг М. Г. Актуальные вопросы практики разрешения споров в Международном коммерческом арбитражном суде при ТПП РФ // Хозяйство и право. 2003. N 12. С. 112 — 115.
Позиция автора теоретически обосновывается следующими положениями. Каждый из указанных договоров Российской Федерации занимает автономное место, не отменяя и не заменяя полностью действие другого. В связи с установленной иерархией, применение норм Венской конвенции 1980 г. для определения субъектов договора международной купли-продажи товаров возможно в качестве дополнительного источника материального права Российской Федерации, регулирующего отношения, не попавшие в сферу действия Соглашения об ОУП. Это возможно хотя бы потому, что сфера применения ОУП СНГ существенно ограничивается. И в теории, и в судебной практике со ссылкой на преамбулу этого документа ОУП СНГ рассматривается как акт, предназначенный для регулирования отношений, основанных на межгосударственных соглашениях об экономическом сотрудничестве, т. е. для специфической (узкой) области отношений <16>; ——————————— <16> Там же. С. 114. Весьма неубедительно выглядит попытка обосновать возможность распространения данного документа на отношения по поставке товаров, осуществляемые субъектами хозяйствования разных государств по свободно заключаемым между ними договорам. Она вызывает практически неразрешенную проблему определения норм, распространяющихся на такие договоры. Дело в том, что многие содержащиеся в ОУП СНГ нормы, регулируя порядок заключения, изменения и расторжения договоров, устанавливают дополнительные требования или содержат ограничения свободы определения содержания договора, противоречащие общему принципу свободы договора, провозглашенному в гражданском праве Российской Федерации. См. решение Экономического суда СНГ от 10 ноября 2004 г. N 01-1/3-04 о толковании Соглашения об Общих условиях поставок товаров между организациями государств — участников СНГ от 20 марта 1992 г.
— стороны могут полностью исключить применение Венской конвенции 1980 г. к договору, подпадающему под сферу ее регулирования (ст. 6). Так, в ряде контрактов купли-продажи нефти и нефтепродуктов, изученных при подготовке диссертационного исследования, стороны для выражения своего выбора применимого права прибегли к формулировке: «К отношениям сторон подлежит применению российское законодательство». Наконец, разумный подход к правовой политике требует гибкости. И в практике МКАС, и в практике зарубежных судов известны дела, когда вместо формальных характеристик (национальности, местонахождения коммерческих предприятий) суд отдал предпочтение месту деятельности по исполнению контракта (контрактов). Разумеется, комплекс признаков, квалифицирующих (индивидуализирующих) рассматриваемый договор, весьма обширен. Важны предмет контракта, цель приобретения имущества и др. Выделяя наиболее актуальные для анализа в контексте настоящего исследования, т. е. с учетом точно определенного предмета (нефть и нефтепродукты) и предпринимательской природы договора, автор посчитал необходимым специально остановиться на характеристике видовой принадлежности договора. Кроме Венской конвенции 1980 г. в регулировании его частной стороны «царствует» Гражданский кодекс РФ, а иногда применяется ОУП. В ГК РФ договор купли-продажи объединяет ряд видовых конструкций. Некоторые из них, в частности поставка, прежде имели самостоятельное значение и закреплялись наряду с договором купли-продажи. Выделяя для характеристики видовую принадлежность договора, автор имеет в виду, что отграничение отдельных видов договора купли-продажи служит прежде всего целям наиболее простого и оптимального правового регулирования и общих, и индивидуализирующих вид договора признаков <17>. ——————————— —————————————————————— КонсультантПлюс: примечание. Монография М. И. Брагинского, В. В. Витрянского «Договорное право. Договоры о передаче имущества» (книга 2) включена в информационный банк согласно публикации — Статут, 2002 (4-е издание, стереотипное). —————————————————————— <17> Брагинский М. И., Витрянский В. В. Договорное право. Книга вторая: Договоры о передаче имущества. М.: Статут, 2001. С. 66.
В силу статьи 14 Венской конвенции 1980 г. факт возникновения договорных обязательств зависит от согласования сторонами определенного минимума условий (существенных условий договора); при этом обозначение товара должно быть прямым, а в отношении количества товара и его цены допускается как косвенное их установление, так и договоренность о порядке их определения. В части III Конвенции «Купля-продажа» есть критерии определения цены, когда в договоре, заключенном юридически действительным образом, ни прямо, ни косвенно не устанавливается, ни цена, ни порядок ее определения (ст. 55). Следовательно, отсутствие в договоре цены не лишает его действительности. Налицо отмечаемое многими авторами противоречие между статьями 14 и 55 Конвенции. Но сейчас для исследования интерес представляет другое обстоятельство. Если мы обратимся к правовому регулированию существенных условий договора купли-продажи ГК РФ и Общими условиями поставок, то обнаружим, что они предъявляют к ним более строгие требования. ГК РФ, например, если отношения сторон будут квалифицироваться как поставка (и, добавим, для того, чтобы они квалифицировались как поставка), требует наличия в договоре условия о передаче товара в определенный срок (ст. 506). Практика российских арбитражных судов, являющихся наиболее выбираемой инстанцией по спорам, вытекающим из договоров международной купли-продажи товаров с участием российских субъектов <18>, дает немало примеров решений с выводом, что для признания договора договором поставки в нем непременно должен быть тем или иным образом согласован срок передачи товара (см. Постановления ФАС Волго-Вятского округа от 20 ноября 2006 г. N А39-503/2006-52/5, Восточно-Сибирского округа от 9 февраля 2005 г. N А78-4059/04-С1-7/123-Ф02-55/05-С2) <19>. ——————————— <18> Только в первом полугодии 2010 г. арбитражными судами Российской Федерации с участием иностранных лиц было рассмотрено 809 дел; в том числе из стран СНГ — 219 // www. arbitr. ru. <19> Практика применения частей второй и третьей ГК РФ / Под ред. В. А. Белова. М.: Юрайт, 2009. С. 130. Впрочем, и в теории, и на практике имеет место и обратная позиция, допускающая существование договора поставки без условия о сроке передачи товара. См. Постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 5 июля 2007 г. N Ф08-3329/2007; Гражданское право: Учебник. В 3 т. Т. 2 / Под ред. А. П. Сергеева.
Существенными условиями договора в силу ОУП СНГ признаются номенклатура (ассортимент), количество, качество, цена товара, срок поставки, отгрузочные и платежные реквизиты. При отсутствии этих условий договор считается незаключенным. Все регламентируемые ОУП договоры квалифицируются в данных документах как договоры поставки. Есть все основания согласиться с мнением М. Г. Розенберга, что понятие «внешнеторговая поставка» сохранило свое значение относительно контрактов, которые регулируются Общими условиями поставок, как в случаях, когда они применяются в качестве нормативных документов, так и тогда, когда их использование обусловлено соглашением сторон контракта <20>. ——————————— <20> Розенберг М. Г. Указ. соч. С. 32.
Обобщение опубликованной практики МКАС при ТПП РФ выявляет при применении Венской конвенции 1980 г. значительное количество случаев применения отдельных статей ГК РФ <21>. Для дел, где в качестве основного источника использовались Общие условия поставок, применение их норм также нередко сопровождается применением норм национального права соответствующего государства, к которому отсылает коллизионная норма <22>. Эти особенности практики не в последнюю очередь объясняются тем, что статьи Венской конвенции и Общих условий поставок дают основания для относительно широкого применения других источников и в тех случаях, когда договор купли-продажи регулируется Конвенцией или Общими условиями. Речь идет о статье 4 Конвенции, где зафиксировано, что она не касается: ——————————— <21> Вилкова Н. Гражданский кодекс РФ и практика международного коммерческого арбитражного суда при Торгово-промышленной палате РФ // Хозяйство и право. 2003. N 3. С. 79. <22> См., например: Арбитражная практика Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ за 1998 г. / Сост. М. Г. Розенберг. М.: Статут, 1999. С. 112 — 116, 171, 172.
— действительности самого договора или каких-либо из его положений или любого обычая; — последствий, которые может иметь договор в отношении права собственности на проданный товар. Эти указания сопровождаются употреблением оговорки «в частности», означающей, что перечень указанных вопросов не носит исчерпывающего характера. Еще больше оснований для применения других источников дают Общие условия поставок. Формулируя данный документ, его разработчики, как правило, не старались дублировать нормативные предписания, содержащиеся в гражданских законодательствах, их больше интересовало регулирование вопросов транспортировки товара, оформление товаросопроводительной документации, приемки товара по качеству и количеству, предъявления претензии и т. п. На первый план в связи с этим выходит проблема иерархии применимых к договору норм международных договоров и применимого национального законодательства. Для ее решения и следует выяснить, могут ли отношения, терминологически обозначаемые как «договор международной купли-продажи товаров», при переходе к субсидиарному применению российского законодательства быть квалифицированы как договор поставки. Мнения по данному вопросу не представляют пестрой картины. В обобщающем виде они сводятся к следующему. Договор международной купли-продажи товаров, являющийся предметом регулирования Венской конвенции 1980 г., соответствует особенным признакам договора поставки, предусмотренным ГК РФ. Во-первых, в договоре международной купли-продажи в качестве поставщика по общему правилу выступает предприниматель, который поставляет покупателю товар, предназначенный для предпринимательской деятельности или иных целей, не связанных с личным (семейным, домашним) потреблением. Во-вторых, такой договор применяется при продаже движимых вещей, подпадающих под понятие «товар», указанное в ГК РФ. В частности, предметом продажи по таким договорам служат нефть и нефтепродукты. В-третьих, по общему правилу в таких договорах установлена обязанность передачи товара в обусловленный в них срок или сроки, которые не совпадают с моментом заключения договора <23>. ——————————— <23> Комаров А. С. Правовое регулирование внешнеэкономической деятельности. М., 2001. С. 239.
Вместе с тем в договоре международной купли-продажи товаров возможно отсутствие согласованного сторонами условия о периоде передачи товара или способе их определения (ст. 33 Венской конвенции). Остается ли тогда в силе принципиальный вывод о соответствии договора международной купли-продажи, являющегося предметом регулирования Венской конвенции 1980 г., особенным признакам договора поставки, предусмотренным ГК РФ? Полагаю, различие правового регулиров ания существенных условий договоров международной купли-продажи (Венская конвенция 1980 г.) и поставки (ГК РФ) не свидетельствуют о различии их видовой принадлежности. Стороны намереваются и реально заключают договор, в котором установлена обязанность передачи товара в обусловленный срок или сроки, не совпадающие с моментом заключения договора. Резюмируя приведенные рассуждения о виде договора купли-продажи, обслуживающего предпринимательскую операцию по экспорту и (или) импорту нефти и нефтепродуктов, можно сформулировать ряд правил применения к ним положений ГК РФ о поставке. Первое. Не вызывает сомнений, что применение к договору Венской конвенции или Общих условий поставок само по себе не устраняет действия положений ГК РФ о поставке. Выбранные сторонами (или подлежащие применению в силу иных коллизионных принципов) положения Кодекса о поставке реализуются в качестве имеющего субсидиарный статус материального национального права. Второе. Конвенции и Общие условия устанавливают специальное регулирование гражданских отношений в сравнении с нормами ГК РФ. Излагаемые в них дефиниции используются лишь для целей и в рамках предмета регулирования соответствующих соглашений. Имеющиеся между ними отличия требуют четкого отграничения в рамках родового понятия «международная купля-продажа (внешнеторговая поставка)». Третье. Когда применимым к контракту признается российское законодательство, или российское право в силу принципа lex specialis derogat generali, приоритет перед общими положениями о купле-продаже имеют специальные правила, сосредоточенные в § 3 главы 30 ГК РФ. В указанном случае правила, содержащиеся в Общих условиях поставок, если они не имеют нормативного характера, применяются не в качестве правовых норм, а как согласованные сторонами условия обязательства. В современной отечественной литературе, а также на практике (в частности, при заключении договоров международной купли-продажи нефти и нефтепродуктов) довольно часто понятия «договор» и «контракт» используются как тождественные. Например, О. И. Дегтярева, Т. Н. Полянова, С. В. Саркисов констатируют: соглашение об основных условиях взаимных обязательств, достигнутое в ходе переговоров участниками внешнеторговой сделки, оформляется письменным документом (контрактом) или договором <24>. Причем ни в доктрине, ни в правоприменительной практике не возникает особых затруднений при определении значения используемого термина. Обычно оно устанавливается из контекста, в котором употреблен тот или иной термин. ——————————— <24> Дегтярева О. И., Полянова Т. Н., Саркисов С. В. Внешнеэкономическая деятельность: Учеб. пособие. М., 1999. С. 46.
Таким образом, учитывая вышеизложенное, следует согласиться с позицией, что понятия «договор» и «контракт» синонимичны.
Библиография
Ануфриева Л. П. Международное частное право: В 2 т. Т. 2. М., 2000. Арбитражная практика Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ за 1998 г. / Сост. М. Г. Розенберг. М.: Статут, 1999. Богуславский М. М. Международное частное право: Учебник. М., 2004. —————————————————————— КонсультантПлюс: примечание. Монография М. И. Брагинского, В. В. Витрянского «Договорное право. Договоры о передаче имущества» (книга 2) включена в информационный банк согласно публикации — Статут, 2002 (4-е издание, стереотипное). —————————————————————— Брагинский М. И., Витрянский В. В. Договорное право. Книга вторая: Договоры о передаче имущества. М.: Статут, 2001. Венская конвенция о договорах международной купли-продажи товаров: Комментарий. М., 1994. Вилкова Н. Гражданский кодекс РФ и практика международного коммерческого арбитражного суда при Торгово-промышленной палате РФ // Хозяйство и право. 2003. N 3. Гаврилов В. В. Международное частное право. М., 2000. Гражданское и торговое право зарубежных стран / Отв. ред. Е. А. Васильев, А. С. Комаров. 4-е изд., перераб. и доп. Т 2. М.: Международные отношения, 2005. Дегтярева О. И., Полянова Т. Н., Саркисов С. В. Внешнеэкономическая деятельность: Учеб. пособие. М., 1999. Зыкин И. С. Внешнеэкономические операции: право и практика. М., 1994. Комаров А. С. Правовое регулирование внешнеэкономической деятельности. М., 2001. Комментарий к Закону РФ «О международном коммерческом арбитраже» / Под ред. А. С. Комарова, С. Н. Лебедева, В. А. Мусина. СПб., 2007. Мусин В. А. Международные торговые контракты. Л., 1986. Практика МКАС за 1999 — 2000 гг. / Сост. М. Г. Розенберг. М., 2002. Практика применения частей второй и третьей ГК РФ / Под ред. В. А. Белова. М.: Юрайт, 2009. —————————————————————— КонсультантПлюс: примечание. Монография М. Г. Розенберга «Международная купля-продажа товаров: Комментарий к правовому регулированию и практике разрешения споров» включена в информационный банк согласно публикации — Статут, 2006 (издание третье, исправленное и дополненное). —————————————————————— Розенберг М. Г. Международная купля-продажа товаров: Комментарий к законодательству и практике разрешения споров. М.: Инфра-М, 2001. Розенберг М. Г. Актуальные вопросы практики разрешения споров в Международном коммерческом арбитражном суде при ТПП РФ // Хозяйство и право. 2003. N 12. Содружество. Информационный вестник Совета глав государств и Совета глав Правительств СНГ. Вып. 4. Минск, 1992. Honnold P. Uniform law for International Sale. 2nd ed. Deventer, 1991.
