ВОССТАНОВЛЕНИЕ ОБЯЗАТЕЛЬСТВА ИЗ ПОРУЧИТЕЛЬСТВА КАК ПОСЛЕДСТВИЕ ОСПАРИВАНИЯ СДЕЛКИ В ДЕЛЕ О БАНКРОТСТВЕ
Р. И. САЙФУЛЛИН
Сайфуллин Рауль Исламович, начальник административно-правового управления ОАО «АКБ «Башкомснаббанк».
Законодательство о банкротстве позволяет оспаривать не только обязательственные сделки должника, но и действия, направленные на их исполнение. В результате такого оспаривания обязательство восстанавливается, что порождает множество практических и теоретических проблем. В статье исследованы вопросы восстановления поручительства в случаях банкротства основного должника, поручителя и кредитора.
Ключевые слова: поручительство, банкротство, восстановление обязательства.
Внесение в Федеральный закон от 26.10.2002 N 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее — Закон о банкротстве, Закон) главы об оспаривании сделок должника (глава III.1 Закона) дало импульс относительно новому явлению в отечественной цивилистике — оспариванию действий должника, направленных на исполнение обязательств или обязанностей (п. 3 ст. 61.1 Закона). Ранее такая возможность признавалась лишь судебно-арбитражной практикой и была закреплена на уровне Пленума ВАС РФ (п. 5 Постановления Пленума ВАС РФ от 30.04.2009 N 32 «О некоторых вопросах, связанных с оспариванием сделок по основаниям, предусмотренным Федеральным законом «О несостоятельности (банкротстве)»). В настоящее время доктрина выделяет три этапа в движении обязательственного правоотношения: возникновение, изменение и прекращение <1>. Между тем приведенное деление, на наш взгляд, упускает из виду такую экзотическую стадию в судьбе обязательства, как его уничтожение в результате признания судом недействительности оспоримой сделки. В подобной ситуации действительное правоотношение, как правило <2>, не прекращается, а аннулируется полностью. ——————————— <1> Рожкова М. А. Судебный акт и динамика обязательства. М., 2003. С. 63. Надо признать, что нам не удалось найти фундаментальных научных исследований, посвященных динамике обязательственного правоотношения. <2> Исключение предусмотрено только в п. 3 ст. 167 Гражданского кодекса РФ (далее — ГК РФ), где закреплено следующее: «Если из содержания оспоримой сделки вытекает, что она может быть лишь прекращена на будущее время, суд, признавая сделку недействительной, прекращает ее действие на будущее время».
Теперь представим, что происходит в случае недействительности оспоримой распорядительной сделки, направленной на прекращение обязательства (например, отступное, зачет, платеж и т. д.). Сам собой напрашивается вывод, что в порядке реституции происходит восстановление прекращенного обязательства. Следовательно, с процессом аннулирования такой распорядительной сделки корреспондирует процесс возрождения первоначального правоотношения. К сожалению, в отечественной науке это явление почти не исследовано. До конца не ясна правовая природа такой реанимации. Без ответа остается также вопрос о том, сохраняется ли обязательство после этого в своем первозданном виде или все же несет на себе неизгладимые отпечатки произошедшего события. Ответить на эти вопросы непросто. Еще запутаннее выглядит ситуация, когда восстанавливаемое обязательство было изначально осложнено обеспечением (залогом, поручительством и т. д.). Все приведенные рассуждения еще недавно могли показаться специалистам-практикам отвлеченными, не имеющими какой-либо прикладной ценности. Однако сейчас, судя по правоприменительной практике, обозначенная тема становится крайне злободневной. Во всяком случае, арбитражные суды в ходе недолгого применения главы III.1 Закона о банкротстве успели создать интересный (с научной точки зрения) материал, который требует первичного анализа и обобщения. Попробуем их провести. Прежде всего постараемся разобраться в том, как недействительность распорядительной сделки, установленная судом в деле о банкротстве, может повлиять на динамику обязательства из поручительства. В этом случае комплекс проблем, связанных с восстановлением обязательства (как основного, так и дополнительного), нам представляется целесообразным разбить на три группы: 1) проблемы, возникающие при банкротстве поручителя; 2) проблемы, возникающие при банкротстве основного должника; 3) проблемы, возникающие при банкротстве лица, выступающего кредитором в обеспечиваемом правоотношении. Исследуем каждый из приведенных случаев по отдельности. Оспаривание платежа или иного исполнения в деле о банкротстве поручителя. Как известно, при удовлетворении кредитора поручителем происходит перемена лица в обеспечиваемом обязательстве в порядке суброгации (ст. 365, 387 ГК РФ). Иными словами, кредитор получает удовлетворение от поручителя, а поручитель получает от кредитора имущественное право — право требования к основному должнику. Что же происходит, если сделка по исполнению обеспечиваемого обязательства отыгрывается обратно? По общему смыслу ст. 167 ГК РФ стороны должны быть приведены в первоначальное положение. С одной стороны, это предполагает возврат кредитором имущества в состав конкурсной массы банкрота, с другой — происходит восстановление требования кредитора к банкроту по правилам ст. 61.6 Закона о банкротстве. Если же оспорена сделка по исполнению обязательства из поручительства, то должно произойти восстановление требования не только к должнику (поручителю), но и к основному должнику (само собой, со всеми правами, обеспечивающими его исполнение). Эта специфика создает ряд затруднений, с которыми, вполне вероятно, столкнется практика. Прежде всего следует помнить, что сделки, опровергаемые по основаниям, предусмотренным главой III.1 Закона о банкротстве, являются оспоримыми, а не ничтожными. Соответственно, до признания судом сделки недействительной поручитель считается надлежащим правообладателем требования к основному должнику. Представим, что будет, если до этого момента поручитель примет от основного должника исполнение по обеспечиваемому обязательству (надлежащее исполнение, отступное, зачет и т. д.)? Перефразируем вопрос: будут ли в этом случае обладать юридической силой действия, предпринятые поручителем в период его пребывания в кредиторском статусе? Помимо сказанного, следует учитывать, что поручитель в этот период может расторгнуть (изменить) заключенные обеспечительные сделки как с основным, так и с дополнительными должниками (например, погасить регистрационную запись об ипотеке, расторгнуть договоры поручительства и т. д.). Все это свидетельствует о том, что приведение сторон в первоначальное положение станет невозможным либо будет затруднено. Если сохранить силу за надлежащим исполнением от основного должника, то следует констатировать, что требование кредитора из поручительства не подлежит восстановлению. Ведь поручительство прекращается с прекращением обеспеченного им обязательства (п. 1 ст. 367 ГК РФ). В этом случае, наверное, следует признать за кредитором право требовать взыскания суммы неосновательного обогащения с поручителя. Ведь тот не только возвратил имущество в конкурсную массу от кредитора, но и получил исполнение от основного должника. Конечно, это чрезмерно. В подобном случае кредитор должен иметь возможность также включиться в реестр требований кредиторов банкрота-поручителя даже после его закрытия. Если же игнорировать правовые последствия тех или иных действий поручителя, тогда неоправданно могут пострадать интересы основного должника. Ведь если тот реально исполнил обязательство перед поручителем, который являлся надлежащим кредитором (во всяком случае, на момент исполнения), то отсутствует моральное право требовать с него исполненное повторно. Как же должны распределяться имущественные риски? Думаем, что в тех случаях, когда основной должник реально исполнил обязательство в пользу поручителя, не следует признавать недействительным исполнение по договору поручительства. Ведь здесь происходит восстановление конкурсной массы: сколько было отдано в пользу кредитора, столько же было получено от основного должника. В этом случае появляются основания для применения ст. 61.7 Закона о банкротстве, где сказано, что арбитражный суд может отказать в признании сделки недействительной в случае, если стоимость имущества, приобретенного банкротом в результате совершения оспариваемой сделки, превышает стоимость того, что может быть возвращено в конкурсную массу в результате оспаривания сделки. На наш взгляд, указанная норма должна применяться и в случае эквивалентности имущества, встречно предоставленного друг другу сторонами. Однако тут следует уйти и от другой крайности в толковании: нельзя презюмировать равноценность имущества, полученного кредитором, и прав требования, перешедших к поручителю в порядке ст. 365 ГК РФ. Подобный подход чреват автоматическим применением ст. 61.7 Закона о банкротстве. И такие попытки уже предпринимаются на практике. Так, в рамках дела о несостоятельности поручителя была оспорена сделка по предоставлению отступного кредитору. Возражая, кредитор в числе прочего ссылался на равноценность имущества, предоставленного взамен отступного, а именно прав требования к основным должникам. По мнению кредитора, суды «необоснованно не применили статью 61.7 Закона о банкротстве, поскольку в результате совершенной сделки должник, лишившись имущества на сумму 57 650 000 рублей, приобрел право требования с общества с ограниченной ответственностью «Космо трейд +», общества с ограниченной ответственностью «МЕГА», общества с ограниченной ответственностью «ТТК ленд 16», общества с ограниченной ответственностью «ТТК север» и общества с ограниченной ответственностью «ТАТТРАНСКОМ 43″ (основные должники. — Р. С.) уплаты денежных средств в размере 101 244 725 рублей, а также права требования уплаты процентов на указанную сумму и возмещения иных понесенных расходов» <3>. Однако суды всех инстанций поступили абсолютно правильно, признав заявленные возражения несостоятельными. При этом ими было указано на отсутствие в материалах дела доказательств, позволяющих сделать вывод о получении либо реальной возможности получения с основных должников суммы отступного. ——————————— <3> См.: Постановление Федерального арбитражного суда (далее — ФАС) Волго-Вятского округа от 18.01.2012 по делу N А28-17770/2009.
Теперь представим, что имущество, переданное поручителю от основного должника, в отличие от имущества, переданного поручителем кредитору, было неликвидным. В этом случае отношения по исполнению главного обязательства следует также оспаривать. Тогда требование кредитора должно восстанавливаться в первозданном виде, т. е. с притязаниями как к основному должнику, так и к поручителю. Однако появляющаяся правоприменительная практика уже столкнулась с тем, что при оспаривании сделки, направленной на исполнение поручителем обеспечиваемого обязательства, суды отказываются восстанавливать требование к основному должнику. А без этого, в свою очередь, невозможно восстановление и требования к акцессорному должнику (в том числе и к поручителю). В одном из дел, рассмотренных ФАС Уральского округа, суды удовлетворили заявление конкурсного управляющего поручителя об оспаривании сделки по внесению платежей по обеспечиваемому обязательству. Одновременно в восстановлении требования по основному долгу было отказано со следующей мотивировкой (крайне скудной): «Оснований для рассмотрения заявления конкурсного управляющего о применении последствий недействительности сделок в виде восстановления задолженности общества «Стройтех» (основной должник. — Р. С.) перед Сбербанком России по договорам об открытии возобновляемой кредитной линии от 08.07.2008 N 99360, от 15.09.2008 N 90644 в размере 48 337 505 руб. 87 коп. и 19 670 000 руб. соответственно у судов не имелось (п. 2 ст. 167 Гражданского кодекса Российской Федерации)» <4>. Ссылка на п. 2 ст. 167 ГК РФ позволяет нам предположить, что суды исходят из того, что реституция применяется лишь в отношении сторон оспариваемой распорядительной сделки, т. е. в данном случае лишь в отношении кредитора и поручителя; основной же должник стороной оспариваемой сделки не является. По нашему убеждению, такой крайне формальный подход нельзя признать правильным. Ведь интересы кредитора при этом тоже должны защищаться. Поэтому в рамках подобных споров, имеющих место в деле о банкротстве поручителя, должны привлекаться как основные, так и другие акцессорные должники по обеспечиваемому обязательству. При этом в процессуальном плане они должны наделяться теми же правами и обязанностями, что и ответчики. ——————————— <4> См.: Постановление ФАС Уральского округа от 12.05.2012 N Ф09-6863/10 по делу N А76-8283/2010.
Оспаривание платежа или иного исполнения в деле о банкротстве основного должника. В случае оспаривания сделки по исполнению обязательства, обеспеченного поручительством, также происходит восстановление требования. В каком объеме восстанавливаются права кредитора: только по отношению к должнику или также по отношению к лицам, являющимся акцессорными должниками? По логике стороны должны быть приведены в первоначальное положение, а следовательно, кредитор должен получить по реституции то требование, которое у него было в момент совершения оспариваемой сделки, т. е. со всем обеспечением. Арбитражные суды иногда исходят из того, что требование к поручителю в подобных случаях восстановлению не подлежит. Такая мотивировка встретилась нам в Постановлении ФАС Поволжского округа от 24.03.2010 по делу N А57-14677/2009: «Довод Кузнецова В. А. (поручителя. — Р. С.) о том, что реституция восстанавливает долг общества с ограниченной ответственностью «Колос-99″ перед банком и, следовательно, влияет на права и обязанности поручителя по кредитному договору, нельзя признать состоятельным, поскольку недействительные сделки по безакцептному списанию банком денежных средств со счета должника не влекут в силу статьи 167 Гражданского кодекса Российской Федерации юридических последствий, кроме последствий их недействительности, и недействительны с момента их совершения. Поэтому проведение реституции по недействительным сделкам не нарушает прав и законных интересов Кузнецова В. А.». По-видимому, так же, как отмечалось нами выше, реституция была применена арбитражным судом лишь в отношении сторон распорядительной сделки, а не всех участников обязательственного правоотношения. Такое ограничительное толкование представляется необоснованным. Цель реституции — приведение сторон недействительной сделки в первоначальное положение. Поэтому если до совершения сделки кредитор обладал правом требования как к должнику, так и к поручителю, то в этом виде требование и следует по возможности восстановить. И суд должен максимально содействовать этому стремлению кредитора. Необходимо обсудить еще один немаловажный вопрос: может ли кредитор отказаться от получения исполнения с целью сохранения своего права требования в неизменном виде? Например, кредитор получает удовлетворение от основного должника после возбуждения в отношении его дела о банкротстве. Иными словами, кредитор в момент получения отчетливо осознает, что исполнение может быть признано недействительным по основаниям, предусмотренным главой III.1 Закона о банкротстве. Однако указанные действия (принимая во внимание их оспоримость) считаются действительными, пока обратное не будет подтверждено судом. Соответственно, такое исполнение является надлежащим. Само собой, это влечет прекращение как залога (подп. 1 п. 1 ст. 352 ГК РФ), так и поручительства (п. 1 ст. 367 ГК РФ). Отсюда очевиден риск того, что требование может утратить свой первоначальный облик к моменту его восстановления. Например, после удовлетворения кредитора произойдет погашение регистрационной записи об ипотеке и соответствующий актив будет продан добросовестному приобретателю. Соответственно, реанимированное требование кредитора столкнется с интересами добросовестного приобретателя предмета ипотеки. Возможны и иные сценарии неблагоприятного развития событий для кредитора. Вместе с тем кредитор из поручительства, даже осознавая риск оспаривания, не может отказаться от принятия надлежащего исполнения под страхом прекращения поручительства на основании п. 3 ст. 367 ГК РФ. Как видим, кредитор оказывается в своеобразной шахматной вилке: сделав любой ход, он понесет потери. При отказе от надлежащего исполнения происходит утрата поручительства (п. 3 ст. 367 ГК РФ); при принятии надлежащего исполнения происходит прекращение как залога (подп. 1 п. 1 ст. 352 ГК РФ), так и поручительства (п. 1 ст. 367 ГК РФ). В связи с этим кредитору следует обдумать, какой шаг сделать? Какое из двух зол является меньшим? По нашему мнению, надлежащее исполнение должника следует принимать пусть даже под страхом прекращения залога и поручительства (хотя с некоторыми оговорками, о чем речь пойдет ниже). Прежде всего, кредитор сможет хоть какое-то время извлекать выгоду из предоставленного ему исполнения (например, осуществлять пользование денежными средствами). Кроме того, нельзя исключать, что сделка вообще не будет оспорена. А даже если и будет оспорена, то должно происходить восстановление прав по обеспечительным обязательствам. Во всяком случае, такие последствия предусмотрены в развитых юрисдикциях (revival of guarantees, revival of security) <5>. ——————————— <5> Wood Ph. R. Comparative Law of Security and Guarantees. London, 1995. P. 397.
Отдельно следует оговорить, что применительно к поручительству при восстановлении требования может возникнуть дополнительный риск (основание для его прекращения) — истечение срока, на который оно изначально выдавалось (п. 4 ст. 367 ГК РФ). Как быть в этих случаях? Исходя из смысла института реституции, этот срок тоже должен быть восстановлен. По крайней мере, такой подход имеет место в английском праве <6>. ——————————— <6> Wood Ph. R. Op. cit. P. 397.
Конечно, обрисованная перспектива будет неожиданностью (безусловно, неприятной) для добросовестного поручителя, ведь он предполагает, что его обязательство уже прекращено (причем в силу нескольких оснований). Но такой же эффект этот сценарий будет иметь и для кредитора. Как мы отмечали, непредсказуемость является имманентной чертой института оспаривания сделок в деле о банкротстве <7>. Если же ставить на чашу весов интересы кредитора и поручителя, то, по нашему убеждению, приоритетом пользуются интересы первого из них, т. е. интересы кредита (в экономическом смысле). ——————————— <7> Сайфуллин Р. И. Оспаривание поручительства в деле о банкротстве // Вестник ВАС РФ. 2012. N 9. С. 62.
К сожалению, пока отечественная правоприменительная практика развивается в противоположном направлении. В одном из дел, рассмотренных ФАС Западно-Сибирского округа, банк обратился в суд с иском к поручителю, полагая, что при восстановлении кредитного (основного) обязательства должника перед банком было восстановлено и акцессорное обязательство поручителя. Всеми судебными инстанциями в удовлетворении указанного требования было отказано. При этом суд кассационной инстанции мотивировал свое Постановление следующим: «…признание в судебном порядке недействительным действий общества «Автолэнд-Сибирь» по уплате денежных средств истцу и последующий возврат истцом денежных средств в конкурсную массу не является основанием для возникновения нового обязательства у заемщика и поручителя перед кредитором (здесь и далее в цитатах выделено нами. — Р. С.). При таких обстоятельствах вывод судов о том, что предусмотренный пунктом 4 статьи 367 Гражданского кодекса Российской Федерации годичный срок для предъявления требований по погашению кредитной задолженности к поручителю начинает течь с 03.02.2010 (дата признания должника несостоятельным (банкротом) и, соответственно, в силу п. 1 ст. 126 Закона о банкротстве дата признания срока возврата кредита наступившим. — Р. С.), следует признать верным. Поскольку истец до указанной даты соответствующего требования к поручителю не предъявил, обязательство ответчика по договору поручительства от 05.06.2009 N К8500/09-0022ЛВ/П020 прекратилось с 04.02.2011. Приняв во внимание дату обращения общества «ТрансКредитБанк» с настоящим иском (31.08.2011), суды в удовлетворении заявленного требования отказали. …Довод общества о том, что на момент открытия конкурсного производства обязательство заемщика по кредитному договору было исполнено, кредиторская задолженность отсутствовала, судом кассационной инстанции отклоняется, поскольку указанные обстоятельства не могут служить основанием для изменения установленного законодательством порядка исчисления сроков» <8>. ——————————— <8> См.: Постановление ФАС Западно-Сибирского округа от 04.04.2012 по делу N А45-14906/2011. Такие же выводы были и в другом Постановлении указанного окружного суда (см.: Постановление ФАС Западно-Сибирского округа от 03.04.2012 по делу N А45-15066/2011).
Если же вектор судебной практики по спорам, касающимся восстановления поручительства после истечения срока его действия, изменится, то возникнет необходимость ответить на другой вопрос: с какого момента после «воскрешения» обеспечиваемого обязательства надо будет вновь исчислять срок, предусмотренный п. 4 ст. 367 ГК РФ? Нам видится два возможных варианта: первый — с момента вступления в законную силу судебного акта о признании недействительной сделки по исполнению обеспечиваемого обязательства; второй — с момента возврата кредитором полученного по оспоренной сделке в конкурсную массу. Необходимо прояснить следующее. До момента возврата имущества в конкурсную массу восстановленное требование кредитора к должнику не может осуществляться. Такой вывод напрашивается из п. 2 — 4 ст. 61.6 Закона о банкротстве. Соответственно, в отношении должника такая возможность возникает у кредитора с момента предоставления кредитором встречного исполнения в виде возврата имущества. Казалось бы, с этого момента следует начинать отсчитывать срок предъявления восстановленных требований и к акцессорным должникам. Однако, по нашему мнению, приведенный способ исчисления сроков (с момента выполнения кредитором условия по возврату имущества в конкурсную массу) приведет к тому, что поручители в течение длительного времени будут пребывать в неопределенности относительно перспективы предъявления требования к ним. По этой причине должен быть избран некий компромиссный подход. В качестве такового мы видим следующий: во-первых, срок действия восстановленного поручительства необходимо исчислять с момента вступления в законную силу судебного акта (о признании недействительной сделки по исполнению обеспечиваемого обязательства), а не с момента возврата кредитором имущества в конкурсную массу должника; во-вторых, предъявление кредитором восстановленного требования к поручителю допускается только после возврата имущества (полученного по оспоренной сделке) в конкурсную массу должника. Несомненно, это подстегнет кредитора к оперативному возврату полученного должнику с целью сохранения требования из поручительства. Приблизительно такая же логика используется и в п. 27 Постановления Пленума ВАС РФ от 23.12.2010 N 63 «О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» (далее — Постановление Пленума ВАС РФ N 63), но применительно к сроку включения восстановленного требования в реестр требований кредиторов должника. Указанный срок исчисляется с момента вступления в законную силу судебного акта о признании сделки недействительной, при этом возможность предъявления восстановленного требования кредитором обусловлена возвратом имущества в конкурсную массу, полученного им по недействительной сделке (абзацы первый, четвертый п. 27 Постановления Пленума ВАС РФ N 63). В связи с этим возникает целый комплекс процессуальных вопросов. Должны ли привлекаться поручители в дело об оспаривании сделки по исполнению обязательства, обеспеченного их поручительством? Если должны, то в каком качестве: как ответчики или как третьи лица? На первый вопрос следует ответить утвердительно, ведь предметом этого спора является восстановление требования, которое обеспечено их поручительством. Само собой, это непосредственно затрагивает их законные интересы. Как нам кажется, их следует привлекать для участия в правовом статусе ответчиков. Как минимум это позволит им заявлять о пропуске срока исковой давности по заявлению об оспаривании сделки (если, например, этого не сделает кредитор). Однако, на наш взгляд, результатом разрешения заявления об оспаривании сделки не должна быть выдача исполнительного документа о взыскании долга по восстановленному требованию против поручителей. Здесь лишь констатируется, что требование восстановлено, а спор о взыскании долга по восстановленному требованию рассматривается (при необходимости) в рамках другого дела. На чем основано наше умозаключение? Дело в том, что осуществление восстановленного требования кредитора даже против должника обусловлено возвратом имущества в конкурсную массу. Тогда это условие тем более необходимо соблюсти при предъявлении того же притязания к поручителю. Причем если кредитор пропустит срок на включение в реестр требований кредиторов должника, то он может столкнуться с соответствующим возражением поручителя на основании ст. 364 ГК РФ. Все это должно оцениваться судом в рамках отдельного спора между кредитором и поручителем, а не в рамках дела о банкротстве, где требование лишь признается судом восстановленным. Еще один очень значимый концептуальный вопрос касается восстановления требования как из личного, так и из вещного обеспечения в тех случаях, когда сделка была признана недействительной на основании п. 2 ст. 61.2 и п. 3 ст. 61.3 Закона о банкротстве. Как известно, по смыслу п. 2 ст. 61.6 Закона такие требования подлежат удовлетворению после удовлетворения кредиторов третьей очереди, включенных в реестр требований кредиторов. Это своего рода санкция, которая применяется в отношении кредитора. Возникает вопрос: восстанавливается ли в этом случае требование в первоначальном виде, в том числе в части требований к поручителям? <9> Думаем, что этого не должно быть. Кредитор должен сам претерпевать указанные неблагоприятные последствия, а не делить их с обеспечителями. Почему если кредитор был осведомлен о наличии признаков неплатежеспособности или недостаточности имущества у должника в момент совершения с ним сделки, отвечающей признакам п. 1 ст. 61.3 Закона о банкротстве, то поручитель должен от этого страдать? Мы же прекрасно понимаем, что после удовлетворения восстановленных притязаний поручителем последний займет место кредитора. Иными словами, все неприятные последствия действий (бездействия) первоначального правообладателя будут перенесены на него. Это несправедливо. ——————————— <9> Кстати, в этом случае кредитор, по-видимому, утратит даже преимущества из залога, предоставленного самим должником (п. 4 Постановления Пленума ВАС РФ от 23.07.2009 N 58 «О некоторых вопросах, связанных с удовлетворением требований залогодержателя при банкротстве залогодателя»).
Надо отметить и другую несправедливость, присущую в целом п. 2 ст. 61.6 Закона о банкротстве. Вызывает недоумение столь жесткое отношение законодателя к последствиям тех сделок, где кредитор, допустим, был осведомлен о наличии признаков неплатежеспособности, но, очевидно, ни в какой сговор с должником не вступал. Ведь такая сделка действительна, хоть и оспорима. Соответственно, кредитор вынужден принять надлежащее исполнение. По этой причине применение таких карательных последствий (п. 2 ст. 61.6 Закона) явно чрезмерно. Нельзя не согласиться с мнением А. В. Егорова, который указывает, что «разрыв двустороннего характера реституции оправдан, по мнению законодателя, лишь когда другая сторона в сделке очевидно недобросовестна (приобретает активы банкрота по заниженной цене и т. п.)» <10>. Между тем поведение лица, принимающего надлежащее исполнение, является безупречным. Как обозначенная проблема может быть разрешена? ——————————— <10> Егоров А. В. Реституция по недействительным сделкам при банкротстве // Вестник ВАС РФ. 2010. N 12. С. 24.
В первую очередь, как бы это банально ни звучало, требуется внесение изменений в законодательство или изменение правовых позиций в правоприменительной практике на самом высоком уровне. Суть их нам представляется следующей. Пункт 2 ст. 61.6 Закона о банкротстве не должен применяться в тех случаях, когда недействительными были признаны сделки, направленные на исполнение обязательства и соответствовавшие признакам надлежащего исполнения. Предлагаемую логику постараемся описать наглядно. Например, если заемщик в предбанкротный период перечислял проценты по кредиту в пользу банка (а другим кредиторам вообще не платил) и банк был осведомлен о его неплатежеспособности, то сделка недействительна на основании п. 3 ст. 61.3, но последствия п. 2 ст. 61.6 Закона о банкротстве не должны применяться. Однако если при наличии тех же исходных данных банк в счет того же долга получил отступное, то применяются последствия п. 2 ст. 61.6 Закона о банкротстве. Разница в том, что в первом случае исполнение соответствовало признакам надлежащего и происходило помимо воли получателя платежа (т. е. поведение контрагента является безупречным), а во втором — все произошло с обоюдного согласия сторон (соответственно, поведение контрагента добросовестным не является). Для другого инструмента защиты от описанных выше вилок законодательных поправок не потребуется, но правоприменительную практику все равно надо будет оживить. С этой целью может быть использован механизм добровольного возврата имущества в конкурсную массу (ст. 61.7 Закона о банкротстве). В этой норме закреплено, что арбитражный суд может отказать в признании сделки недействительной, в случае если приобретатель по недействительной сделке вернул все исполненное в конкурсную массу <11>. ——————————— <11> Если следовать академической логике, то до подтверждения судом недействительности оспоримой сделки нельзя именовать ее сторону приобретателем по недействительной сделке. Исходя из этого, положения ст. 61.7 Закона о банкротстве недостаточно проработаны с точки зрения законодательной техники. Указание на приобретателя по недействительной сделке выглядит в этой норме нелепо еще и потому, что здесь раскрываются условия отказа в удовлетворении иска об оспаривании сделки (т. е. условия сохранения сделки действительной).
Думаем, что есть смысл использовать данное положение для безболезненного возврата имущества в конкурсную массу должника. Такой возможностью смогут воспользоваться те кредиторы, которые осознают риск оспаривания состоявшихся сделок. В этом случае они наравне с другими кредиторам и сразу же должны наделяться правом на участие в деле о банкротстве (в том числе если по совершенной между ними сделке могли применяться последствия п. 2 ст. 61.6 Закона о банкротстве). Кроме того, возврат должен рассматриваться не как отказ от надлежащего исполнения, а как результат оспаривания сделки. Что, в свою очередь, должно влечь восстановление требования со всем комплектом обеспечения (как личным, так и вещным). Логично, что при этом основания для прекращения поручительства по правилам п. 3 ст. 367 ГК РФ не возникает. Причем нам представляется, что рассматриваемое право кредитора не нужно связывать лишь с предъявлением к нему заявления об оспаривании сделки. Напротив, наиболее оптимально, когда право кредитора на добровольный возврат имущества возникает автоматически с момента возбуждения дела о банкротстве в отношении должника (а может быть, даже и ранее). Это будет полезно как для конкурсной массы (потому что будет стимулировать сознательных кредиторов возвращать имущество под страхом оспаривания сделки), так и для кредиторов (они смогут оперативно приступить к осуществлению восстановленного права требования, снижая риск утраты обеспечения за период до оспаривания сделки по инициативе уполномоченных лиц). Обратимся к интересной теме, которая сейчас актуальна в американском и английском правопорядках, а именно к вопросу о последствиях предпочтительного исполнения обязательства, обеспечиваемого поручительством. В США и Англии предполагается, что исполнение такого обязательства влечет оказание предпочтения не кредитору, а поручителю. Такую разновидность предпочтительных сделок называют косвенным предпочтением (indirect preference action) <12>. При прямом предпочтении иск предъявляется непосредственно к лицу, получившему удовлетворение от должника. Если же обязательство было обеспечено поручительством (например, руководителя должника), то удовлетворение служит интересам не только получателя исполнения, но и интересам поручителя. Очевидно, что последний избавляется от долговой нагрузки, которую ему пришлось бы нести в случае банкротства должника при отсутствии предпочтительного удовлетворения кредитора. ——————————— <12> Berens R. J. Bankruptcy: Can a Surety Be Held Liable for the Prepetition Payments Made by Its Principal? // www. mbwlaw. com; Socol J. D. Preference Actions. The Surety and Bankruptcy / Ed. J. Blake Wilcox, Steven H. Rittmaster, Alberta «Ali» L. Adams, Patricia Wager. American Bar Association, 2010. P. 216 — 217; Bruner Ph. L., Haley T. L. Managing and Litigating the Complex Surety Case. American Bar Association, 2007. P. 555.
В деле Newbery Corp. v. Fireman’s Fund Ins. Co. (106 B. R. 186, 187 (D. Ariz. 1989)) приведенный подход был мотивирован следующим образом: «[Основная] теория основывается на банкротном правиле о том, что имущество может быть напрямую истребовано от поручителя вместо кругового взыскания преимущественного удовлетворения сначала от кредитора, заставляя его требовать удовлетворения от поручителя и затем дожидаясь, когда поручитель подтвердит притязания против конкурсной массы для восстановления своего имущественного положения» <13>. ——————————— <13> «[Principal’s] theory is based on a bankruptcy maxim that the estate may proceed directly against the surety, instead circuitously recouping the preference from the creditor, forcing the creditor to proceed against the surety and then waiting for the surety to assert a claim against the estate for reimbursement» (цит. по: Socol J. D. Op. cit. P. 217).
Для удовлетворения иска к поручителю необходимо доказать в суде следующие обстоятельства (US Codes, Title 11 «Bankruptcy», section § 547(b)): 1) факт предпочтительной сделки; 2) выгоду поручителя в результате предпочтительной сделки; 3) исполнение по ранее возникшему долгу в результате совершения предпочтительной сделки; 4) исполнение было совершено за счет конкурсной массы должника; 5) совершение предпочтительных сделок в период подозрения; 6) получение поручителем в результате совершения оспариваемой сделки больших выгод, чем если бы он участвовал в деле о банкротстве. Интересным представляется квалификация периода подозрения в отношении предпочтительных сделок по исполнению обязательств, обеспеченных поручительством. Общий период подозрения в США составляет 90 дней до дня возбуждения дела о банкротстве. Этот срок увеличен в отношении инсайдеров и составляет один календарный год. До реформы законодательства о банкротстве 1994 г. в США господствовала доктрина Деприцио. Название доктрины производно от прецедента, породившего новый подход к квалификации периода подозрения в отношении предпочтительного удовлетворения обязательств, обеспеченных поручительством инсайдеров (Levit v. Ingersoll Rand Fin. Corp. (In re V. N. Deprizio Constr. CO.)). Суть этой концепции сводится к тому, что поручитель-инсайдер также является кредитором должника под условием, поскольку требование к нему должно перейти после удовлетворения первоначального кредитора («a guarantor has a contingent right to payment from the debtor»). Даже если первоначальный кредитор является не внутренним (inside creditor), а внешним (outside creditor), следует применять удлиненный период подозрения — один год. Этот специальный срок должен применяться в тех случаях, когда выгоду из предпочтения извлекает инсайдер, в том числе поручитель <14>. В 1994 г. в США были внесены поправки, согласно которым сделки, совершенные в период более чем за 90 дней, но менее чем за год до момента возбуждения дела о банкротстве, могут быть признаны недействительными в отношении кредитора, который в момент получения удовлетворения являлся инсайдером (US Codes, Title 11 «Bankruptcy», section 550(c)). ——————————— <14> «…The preference recovery period for outside creditors is one year when the payment produces a benefit for an outside creditor, including guarantor» (Levit v. Ingersoll Rand Fin. Corp. (In re V. N. Deprizio Constr. CO.)).
В отечественной правоприменительной практике предпочтительное удовлетворение требований, обеспеченных поручительством, оспаривается по схеме «кругового взыскания» (т. е. полученное взыскивается сначала с кредитора, а не напрямую с поручителя). Маловероятно, что в российской действительности приведенный способ защиты в ближайшее время окажется востребованным. Ведь поручительство чаще всего обеспечивает интересы профессиональных кредиторов (банков, лизинговых компаний и т. д.). А указанные субъекты, как правило, более устойчивы с финансовой точки зрения в сравнении с рядовыми участниками оборота. Соответственно, для конкурсной массы заманчивее выглядит вариант предъявления требования к кредитору, чем напрямую к поручителю, платежеспособность которого зачастую сомнительна. Оспаривание платежа в деле о банкротстве лица, выступающего кредитором в обеспечиваемом правоотношении. Такие специфические споры в отечественной практике характерны лишь для дел о банкротстве кредитных организаций. Чаще всего поручителем выступает лицо, которое одновременно является кредитором в отношении кредитной организации (например, имеет «зависший» остаток денежных средств на банковском счете). Соответственно, удовлетворив банк путем перечисления денег, поручитель получает право требования к основному должнику и по обеспечивавшим его обязательствам, которое удовлетворяется вне рамок дела о банкротстве. Между тем операция по перечислению денежных средств носит фиктивный характер, поскольку происходит внутри проблемного банка. Этот вопрос был предметом рассмотрения в Постановлениях Президиума ВАС РФ от 12.12.2006 N 10723/06, 10719/06. Однако в тексте указанных Постановлений вопрос о восстановлении требования к основному должнику лишь упоминается, а вопрос о восстановлении требования к поручителю и вовсе не затрагивается. Сейчас по указанной категории дел набирает остроту именно проблема восстановления требования по акцессорным обязательствам в порядке реституции. Во всяком случае, это видно из анализа правоприменительной практики. Для начала необходимо разобраться, чем отличается восстановление требования при оспаривании платежа в деле о банкротстве лица, выступающего кредитором в обеспечиваемом правоотношении, от таких же споров в деле о банкротстве поручителя и основного должника. По нашему убеждению, разница состоит главным образом в том, что в первом случае восстановление требования к должнику по обеспечиваемому обязательству не обусловлено возвратом какого-либо имущества в конкурсную массу, в то время как в остальных ситуациях предварительный возврат имущества в конкурс является обязательным условием. Если быть более точным, то следует сказать, что восстановление обязательства как раз и представляет собой механизм возврата имущества (а точнее, имущественного права) в конкурсную массу кредитной организации. Поэтому, руководствуясь логикой процессуальной экономии, в подобных случаях следует восстанавливать требование и взыскивать долг (причем как от основного, так и от акцессорных должников) именно в деле о банкротстве (тут же выдавать и исполнительный документ), а не в отдельном судебном разбирательстве. Тем не менее пока арбитражные суды занимают другую правовую позицию. В одном из Постановлений ФАС Уральского округа указано: «Вместе с тем, оставляя без рассмотрения требование о восстановлении общества «Уралфинпромбанк» в правах по договорам залога с обществом «ТПК «Уралобувь» и договорам поручительства с Иванисенко В. И., заключенным в обеспечение исполнения обязательств по кредитным договорам о предоставлении кредита в форме кредитной линии от 15.12.2009 N 714/09 К/Д, от 20.08.2009 N 464/09 К/Д, от 20.08.2009 N 465/09 К/Д, от 17.02.2009 N 43/10 К/Д, суды указали на то, что данные требования не являются реституционными. Суд кассационной инстанции полагает, что указанный вывод судов первой и апелляционной инстанций является правильным исходя из следующего. Согласно п. 2 ст. 167 Гражданского кодекса Российской Федерации при недействительности сделки каждая из сторон обязана возвратить другой все полученное по сделке, а в случае невозможности возвратить полученное в натуре (в том числе тогда, когда полученное выражается в пользовании имуществом, выполненной работе или предоставленной услуге) возместить его стоимость в деньгах — если иные последствия недействительности сделки не предусмотрены законом. В соответствии с п. 1 ст. 61.6 Федерального закона от 26.10.2002 N 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» все, что было передано должником или иным лицом за счет должника или в счет исполнения обязательств перед должником, а также изъято у должника по сделке, признанной недействительной в соответствии с главой III.1 названного Закона, подлежит возврату в конкурсную массу. Таким образом, исходя из указанных норм заявленные конкурсным управляющим должника требования о восстановлении общества «Уралфинпромбанк» в правах по договорам залога и поручительства при признании недействительными сделок по погашению задолженности по кредитным договорам не могут быть применены в качестве реституционных требований. Кроме того, суд кассационной инстанции полагает необходимым отметить, что поскольку залог и поручительство являются акцессорными обязательствами и следуют судьбе основного обязательства (п. 1 ст. 329, п. 1 ст. 352, п. 1 ст. 367 Гражданского кодекса Российской Федерации), принимая во внимание то, что применены последствия недействительности сделок, восстановлена задолженность общества «ТПК «Уралобувь» перед обществом «Уралфинпромбанк» по кредитным договорам, то отдельного судебного акта о восстановлении банка в правах по договорам залога и поручительства не требуется. Банк вправе предъявить требования, вытекающие из договоров залога и поручительства в порядке, установленном Арбитражным процессуальным кодексом Российской Федерации» <15>. ——————————— <15> См.: Постановление ФАС Уральского округа от 01.06.2012 N Ф09-9420/11. Такая же правовая позиция выражена и в Постановлении ФАС Уральского округа от 04.06.2012 N Ф09-9420/11.
Сложно представить, чем руководствовались суды, оставляя без рассмотрения соответствующее требование. В ряде других дел требования и к основному, и к акцессорным должникам были восстановлены без каких-либо оговорок <16>. Однако из текста этих постановлений не видно, что было их результатом: только объявление о восстановлении требования или, помимо этого, выдача по ним исполнительного документа на взыскание реанимированного долга? Как нам кажется, в подобных случаях бессмысленно дробить процедуру взыскания. Целесообразно в рамках одного дела сразу разрешить и вопросы восстановления требования, и вопросы истребования долга. Ничто этому не препятствует (в отличие от тех ситуаций, где необходимо убедиться в исполнении встречного обязательства контрагента по возврату имущества в конкурсную массу). ——————————— <16> См.: Постановления ФАС Западно-Сибирского округа от 10.03.2011 по делу N А70-15115/2009, от 29.04.2011 по делу N А70-15115/2009.
