А. Бутырин, Российский федеральный центр судебной экспертизы.
Судебная строительно — техническая экспертиза (ССТЭ) находится пока в стадии становления. Складывающаяся практика ее назначения и производства отражает динамику роста видов исследований, проводимых экспертами — строителями по уголовным делам, а также при рассмотрении гражданско — правовых споров. Вместе с тем она свидетельствует об отсутствии единых правовых, организационных и методических подходов к решению задач ССТЭ, отклонениях от строгого соблюдения процессуальных норм и о наличии отношений, вообще не отрегулированных законодательно и организационно.
Рассмотрение процессуальных проблем целесообразно начать с вопроса о компетенции эксперта — строителя, сделав при этом акцент не столько на содержательной ее стороне, сколько на процедурной, иначе говоря, каковы пределы правомочий эксперта при установлении того или иного обстоятельства, входящего в предмет доказывания по делу. Это необходимо для правильной постановки перед экспертом — строителем вопросов подготовки надлежащих материалов, необходимых для производства экспертизы, формирования исчерпывающих, но не выходящих за рамки компетенции экспертных выводов.
Единственным критерием, которым следует руководствоваться при решении вопроса о необходимости назначения экспертизы, должна быть потребность в специальных познаниях эксперта — строителя. Следует отметить, что применение этого критерия на практике сталкивается со значительными трудностями. Можно привести ряд примеров, когда потребность в специальных строительных познаниях достаточно спорна. Так, на основании ст. 74 Жилищного кодекса РСФСР, ст. ст. 14, 17, 20 Закона РФ от 24 декабря 1992 г. «Об основах федеральной жилищной политики» договоры найма, аренды, обмена жилых помещений могут быть признаны недействительными по основаниям, предусмотренным Гражданским кодексом, чаще всего как совершенные под влиянием обмана или заблуждения (ст. ст. 178, 179 ГК РФ). Указанные сделки признаются недействительными по признаку порока воли, т. е. несоответствия волеизъявления лица его действительной воле вследствие заблуждения или обмана.
Воля лица в таких случаях выражается в намерении приобрести жилое помещение (квартиру, дом) без недостатков или, так как это при существующих реалиях практически невозможно, по крайней мере без недостатков, которые нельзя устранить без несопоставимых усилий и денежных затрат. Волеизъявление лица в результате заблуждения может сформироваться по причине недоступности дефектов для их восприятия при обычном, неквалифицированном наблюдении, т. е. ввиду их скрытости, а также невозможности для участника сделки оценить значительность недостатков и возможности их устранения.
По сложившейся судебной практике суд признает обмен недействительным, в частности, если будет установлено, что дефекты жилых помещений имеют скрытый характер (что позволяет судить о заблуждении участника обмена относительно качеств приобретаемого жилья) и являются значительными и неустранимыми (что говорит о существенном значении заблуждения). При этом, как представляется, перед экспертом зачастую ошибочно ставится вопрос: «Является ли дефект скрытым или явным?»
При обмене жилыми помещениями процесс оценки их качества осуществляется, как правило, не специалистами, он никак не регламентирован и не предполагает использование каких-либо специальных средств и методов. Не случайно в ходе судебного разбирательства вопрос о том, можно ли увидеть дефект «невооруженным глазом», подлежит обязательному разрешению. Действия суда при этом являются вполне обоснованными. Такая возможность в данном случае и является основным критерием при отнесении дефектов к категории скрытых или явных. При этом без помощи специальных познаний должны устанавливаться факты объективного характера.
Кроме того, квалификация недостатка (дефекта) как скрытого включает в себя оценку и субъективного момента, зависящего от индивидуальной возможности участника сделки обнаружить и оценить значительность дефекта, его осведомленности, опыта, физических данных. Это, разумеется, целиком и полностью должен устанавливать суд без участия эксперта — строителя, как и объективную возможность увидеть дефект «невооруженным глазом» — для этого достаточно житейского опыта. Таким образом, попытку поставить перед экспертом вопрос о возможности визуального восприятия дефекта следует считать неправомерной. Столь же неправомерным будет ответ эксперта на подобные вопросы.
Наиболее распространенными в практике являются экспертизы, назначаемые судами при рассмотрении гражданских споров о праве собственности на недвижимость в жилищной сфере. В ходе их производства эксперт устанавливает возможность раздела домовладений (квартир, дач) между собственниками в соответствии с условиями, заданными судом (пропорционально величинам долей в праве собственности, с отклонением от этих величин и т. д.). В том случае, если возможность раздела установлена, разрабатываются и графически отображаются его варианты.
При производстве экспертиз по данной категории дел особенно важно, чтобы эксперту представлялось ровно столько материалов, сколько требуется для всестороннего разрешения поставленных вопросов. Это означает, что лицо, назначающее экспертизу, должно тщательно отбирать материалы и передавать лишь те из них, которые необходимы для ее производства. Ведь в материалах дела могут содержаться данные неполные, противоречащие друг другу. Заключение эксперта, использовавшего их, будет неверным по существу.
Тем не менее эксперту направляется (за редким исключением) все дело целиком; строения, являющиеся объектами гражданского спора, чрезвычайно редко упоминаются в определении о назначении экспертизы — при том, что указание объекта в этом документе имеет помимо информационного и процессуальное значение. Ведь только таким путем можно предоставить в распоряжение эксперта строения, сооружения, земельные участки и другие объекты, выполняющие в познавательном плане такую же роль, как и вещественные доказательства, но не фигурирующие в деле в этом качестве ввиду фактической невозможности распространить на них соответствующий процессуальный режим.
Кроме того, следует отметить тот факт, что определение о назначении экспертизы адресовано не только эксперту. Оно обязательно для исполнения широким кругом лиц, в том числе и владельцем строения. Упоминание последнего в этом документе фактически является предписанием владельцу не чинить препятствий к экспертному осмотру и исследованию.
Достаточно распространены случаи, когда в состав подлежащего разделу имущества входят строения, возведенные без соответствующих разрешений, т. е. самовольно. Определение возможности их раздела включает в себя как технический, так и правовой аспект.
По сложившейся практике подобные строения экспертом не исследуются и не принимаются в расчет при определении стоимости домовладения, не учитываются при разработке вариантов его раздела. Объясняется это тем, что право собственности на строение возникает только после его правовой регистрации; следовательно, спор о разделе строения (а это прежде всего спор о праве собственности) не может быть разрешен судом, поскольку право собственности еще не возникло и, возможно, не возникнет, если строение возведено с отступлением от проекта или с грубыми нарушениями строительных норм и правил (ст. 222 ГК).
Однако, распространяя процесс исследования только на строения, прошедшие правовую регистрацию, без каких-либо на то указаний суда, эксперт не учитывает того, что суд вправе произвести раздел неоконченного строительством (и, следовательно, незарегистрированного) строения. Такое решение допустимо с учетом степени готовности строения, возможности определить отдельные, подлежащие выделу части с последующим доведением строительства дома до конца. Суд может вынести решение о разделе незарегистрированного строения также и в том случае, если будет установлено, что застройщик умышленно не принимает мер к правовой регистрации дома с тем, чтобы избежать рассмотрения в суде спора с членами семьи, принимавшими участие в строительстве.
Таким образом, самостоятельно исключая указанные строения из числа объектов, подлежащих исследованию, эксперт выходит за пределы своей компетенции. Как представляется, в этой ситуации он обязан реализовать свое предусмотренное законом право и заявить ходатайство о предоставлении данных, определяющих круг объектов, подлежащих экспертному исследованию.
Суд, выделяя собственникам те или иные помещения жилого дома, объекты хозяйственного назначения, должен учитывать фактически сложившийся порядок пользования, интересы сторон, выражающиеся, в частности, в их видении преобразованного в результате раздела домовладения. Очевидно, что данные обстоятельства должны быть установлены судом. Тем не менее в подавляющем большинстве случаев материалы гражданского дела, представленные эксперту, указанных сведений не содержат. Отсутствие таких данных в материалах дела в литературе объясняется следующим образом: «Выдел доли дома в натуре, как правило, требует специальных знаний в области строительства. Поскольку истцы в большинстве своем такими специалистами не являются, то в силу объективных причин не в состоянии точно сформулировать свои требования» (см.: Особенности рассмотрения отдельных категорий гражданских дел. М., 1995. С. 48).
Отмечается также, что истец далеко не всегда может определить, каким образом можно разделить дом, не причиняя ущерба его хозяйственному назначению, какая часть дома будет соответствовать доле в праве собственности на дом, какова действительная стоимость всего дома и его отдельных частей и т. д. Кроме того, достаточно часты случаи, когда в заявлениях истцы прямо указывают, что никаких конкретных вариантов выдела доли дома они суду указать не могут и исковые требования ими будут уточнены только после проведения экспертизы и ознакомления с заключением эксперта. С точки зрения авторов названной книги, такая форма изложения требований в исковом заявлении вполне допустима (имеется в виду допустимость формы изложения иска для его принятия судом к рассмотрению).
Вместе с тем нельзя признать совершенным порядок судопроизводства по данной категории дел, при котором предусмотрено последовательное проведение двух экспертиз для решения одних и тех же вопросов. Представляется ошибочным, с процессуальной точки зрения, получивший широкое распространение в практике способ решения данной проблемы, при котором определение фактически сложившегося порядка пользования спорным домовладением и выяснения «мнения сторон» по поводу вариантов раздела возлагается судом на эксперта. Последний получает эти сведения путем опроса сторон в ходе натурных исследований спорного домовладения, что является прямым нарушением закона, запрещающего лицам, не имеющим специальных процессуальных полномочий, проводить следственные и судебные действия. Проведение экспертом такого рода действий означает превышение им пределов своей компетенции.
Эти данные должны содержаться в материалах дела, точнее — составлять собой часть иска. Придать его содержанию полноту и конкретность, необходимую для последующей работы эксперта, возможно при участии сведущего в области строительства лица на стадии подготовки дела к судебному разбирательству. Целесообразность такого участия специалиста обусловлена тем, что по данной категории дел именно на этой стадии уже необходимы специальные познания. Ни судья, ни стороны по делу ими не обладают.
При участии сведущего лица могут быть выполнены такие действия, как: установление и отражение в исковом заявлении сложившегося порядка пользования спорным домом, другими строениями их совладельцами; приблизительное (с обязательной последующей корректировкой на основе данных, полученных в ходе натурного исследования) определение частей домовладения, соответствующих долям совладельцев; отражение в исковом заявлении вариантов раздела, предложенных сторонами по делу; рассмотрение сторонами по делу возможности объединения долей части совладельцев и отражение такой возможности в исковом заявлении; при невозможности раздела строения в силу его технических (конструктивных) особенностей рассмотрение возможности реального выдела доли истца (истцов), либо определения порядка пользования спорным домом и т. д.
Как представляется, консультационная деятельность сведущего лица на стадии подготовки дела к судебному разбирательству не может служить препятствием к назначению того же лица экспертом по делу, что будет способствовать сокращению временных затрат на судопроизводство, позитивно сказываясь на его экономичности.
Действующий ныне ГПК не регламентирует действия эксперта в ходе исследования недвижимости. Вместе с тем нельзя согласиться со сложившейся практикой, когда визуальное обследование подлежащего экспертизе строительного объекта рассматривается не как часть экспертизы, а как самостоятельное действие с неопределенной процессуальной природой. Результаты непосредственного визуального исследования при этом фиксируются в отдельном документе, называемом «Акт экспертного осмотра», который прилагается к заключению эксперта. Необходимость составления такого документа отмечает, в частности, Н. К. Толчеев: «К заключению должен быть приложен акт осмотра дома, составленный экспертом с участием сторон, в котором отражаются основные конструктивные элементы и размеры строений, характер конструкций и их состояние, сведения об инженерном оборудовании дома, наличие самовольных построек» (см.: Толчеев Н. К. Судебные споры о жилом доме. М., 1991. С. 68).
Приведенное утверждение является, с нашей точки зрения, ошибочным и ориентирует эксперта на действия, не предусмотренные ни процессуальным законодательством, ни ведомственными нормативными актами, регламентирующими порядок производства судебных экспертиз. Указанные источники не содержат также положений, определяющих процедуру составления и форму упомянутого автором документа. Не ясна и цель действий эксперта в той части, которая предполагает «участие сторон», так как согласно ст. 76 ГПК эксперт дает заключение от своего имени и несет за него личную ответственность. При этом нет необходимости в подтверждении кем-либо правильности полученных при осмотре данных — оценку заключения эксперта дает только суд (судья) либо иной орган (лицо), назначивший экспертизу. К тому же подписание упомянутого акта сторонами не влечет за собой никаких юридических последствий, поскольку этот документ не имеет никакого доказательственного значения.
Подобная практика находит, однако, одобрение у некоторых судей. По их мнению, при попытке сторон по делу, иных заинтересованных лиц оспорить результаты произведенных исследований и замеров можно сослаться на их подписи в упомянутом акте и не проводить проверки противоречий материалов дела ни путем осмотров с выходом на место (ст. 179 ГПК), ни путем назначения повторных экспертиз (ст. 181 ГПК). Такой подход, на наш взгляд, можно расценить как стремление суда к процессуальному упрощенчеству, попытку осуществить формальную оценку доказательств, что недопустимо.
